* * *
Сибиряк чистил АПС, Матрос и Наиль играли в шахматы. Студент смотрел в окно. За окном был серый октябрьский день, летела листва. Часы тянулись медленно. Студент давно заметил, что перед операцией время имеет свойство растягиваться. В телевизоре виртуальная чернокожая дикторша-фрик рассказывала о начавшемся визите президента Турецкой республики. В настоящее время Председатель и г– н президент ведут переговоры с глазу на глаз. После завершения переговоров последует совместная пресс-конференция. Вечером Председатель даст ужин в честь высокого гостя… На заднем плане за спиной дикторши стояла Башня…
Студент подумал: они будут ужинать. Вместе со своими женами… нет – супругами. У этих ребят не жены – у них супруги. Они будут пить коллекционное вино и есть омаров… Мы уничтожим их, когда они будут есть омаров со своими ухоженными супругами.
– Мат, – сказал Наиль.
– Шайтан! – раздосадованно воскликнул Матрос.
Дикторша сказала:
– Завтра, в День Столицы, господин Председатель и господин президент будут присутствовать на народных гуляниях в парке 300– летия Санкт-Петербурга.
Сибиряк ответил ей:
– Ну это навряд ли.
* * *
Мастер спустился вниз, вышел из подъезда. Сразу навалился ветер с дождем. Мастер сел в машину, пустил двигатель. Дизель ровно забормотал. Мастер достал из бардачка и включил маленький телевизор – показывали пресс-конференцию Председателя и президента Турции. Конференцию транслировали в режиме реального времени.
Мастер закурил сигарету, сказал себе: ну, с Богом, – поехал. Через пять минут он остановился у Ладожского вокзала. Сделал три звонка: готовность – час… Фактически это означало: начинаем операцию.
Студент сунул в кобуру АПС. В левый рукав – дубинку. На поясной ремень повесил ножны с финкой "Смерш". В нагрудных и боковых карманах разместил два запасных магазина, две гранаты, радиостанцию, фонарик, строп длиной двадцать метров и складной нож… Рядом снаряжались ребята. Студент натянул вязаную шапочку, надел серый плащ. На плечо повесил сумку с ПНВ. Спросил: готовы?
– Готовы, – ответили ему вразнобой.
– Валера, пальцы? – спросил Студент у Матроса.
– Все стерто, командир, – ответил Матрос. Он отвечал за уничтожение отпечатков пальцев в квартире. – Сейчас обработаю прихожую.
Первым должен был идти Наиль. Он выглядел, как типичный представитель золотой мусульманской молодежи – одет стильно и дорого, в руке непременные четки. Наиль пожал каждому руку, улыбнулся – у него была очень хорошая улыбка – и сказал: до встречи, нищие… Он еще раз улыбнулся и вышел из квартиры. Через минуту сообщил по рации: все чисто.
– Пошли, – сказал Студент. Он подхватил высокий и узкий рюкзак с антенной. Сибиряк взял рюкзак, в котором лежал аккумулятор и кейс с "Ужасом". Матросу достался запасной аккумулятор и стремянка.
Первым из двора выехал Наиль на своей навороченной "гранд-витара". Он должен был предупреждать о проблемах, если они возникнут. При необходимости отвлечь внимание на себя. А если нужно будет – то погибнуть первым… Следом из двора выехал "лэндкрузер" с группой.
Дождь заливал лобовое стекло. Ехали молча. Впереди, в сотне метров, маячили рубиновые габаритные огни "витары". Включенная на прием рация доносила голос Наиля – он что-то напевал по-татарски.
До Якорной доехали без проблем. "Крузер" загнали на территорию бывшего автопредприятия. Здесь ржавели под открытым небом остовы полутора десятков растерзанных грузовиков. Дальше предстояло идти пешком.
Выбрались из теплого салона под дождь с ветром.
– Дождь, – сказал Студент, – это хорошо.
Сибиряк и Матрос согласились: дождь – самое то.
Они надели свои рюкзаки, пошли.
Сидя за рулем "гранд-витары", Наиль смотрел им вслед. Беспрерывно взмахивали дворники, сгребали с лобового стекла воду. Наиль мечтал быть вместе с ними. Когда трое скрылись на Территории Зла, Наиль взял в руки рацию и вызвал Мастера: они за забором.
Мастер облегченно улыбнулся: все три группы благополучно ушли "за забор".
Спустя минуту закончилась пресс-конференция Председателя и турецкого перца.
Шел сильный дождь. Студент, Сибиряк и Матрос шагали по Территории Зла. Дождь стучал по металлическим тушам мертвых ангаров, шелестел в полуоблетевших кустах, наполнял все однообразным шумом. Трое несли на себе машину, которая убивает издалека и бесшумно. Если не физически, то как личность.
Трое шли убивать Председателя.
Искрились кристаллы Сваровски в люстре под потолком гостиной "Серебряный век". Похожие на белогвардейских офицеров официанты в белых перчатках заканчивали сервировку стола. Нежно светился фарфор с вензелями дома Романовых. В углу настраивали инструменты музыканты из Мариинки. За происходящим присматривали два сотрудника СБ и метрдотель. До начала ужина оставалось сорок минут.
Группа Глеба на кладбище уже вышла на позицию. Глеб быстро залез на березу, отпилил в размер и уложил в развилке две доски. Конец одной он зафиксировал, забив клин меду торцем доски и стволом, конец другой положил на ветку и притянул ремнем. На образовавшейся "площадке" можно было плясать. На веревке подняли наверх антенну и треногу. Потом кейс с "Ужасом" и аккумулятор. Глеб стал собирать аппарат, а двое бойцов укрылись в кустах и сделались невидимыми и неслышными.
Глеб собрал аппарат, накрыл его полиэтиленом и вызвал Мастера: Северный на точке, к работе готов.
Кот с бойцами пришли к зданию цеха. Зашли внутрь. На полу стояли лужи, где-то лилась, журчала вода. Ганс остался внизу. По стальным лестницам и гулким бетонным коридорам Кот и Трофим поднялись наверх, на крышу. Они снова оказались под дождем и порывами сильного ветра.
Студент, Сибиряк и Матрос еще только подходили к церкви. Студент подумал, что не взял из багажника флягу с машинным маслом.
Мастер сидел в машине на верхней, платной стоянке Ладожского вокзала.
Начальник службы протокола Национальной корпорации "Промгаз" Хилькевич– Майер-младший зашел в гостиную "Серебряный век". Убедился, что все в порядке. Потом на минуту заглянул в холодный цех. Здесь тоже все было в порядке. Х-М-младший уже собрался уходить, когда вдруг увидел повара, который бросил в рот веточку укропа. Х-М-младший подошел к повару и сказал ему: а пойдем-ка со мной, парниша… Повар мгновенно побледнел и хотел что-то сказать, но Х-М-младший слушать не стал. Он повернулся на высоких каблуках и пошел к выходу. Повар положил нож и побрел за ним.
Х-М-младший ждал его за колонной. Повар снова попытался что-то сказать, но Х-М-младший коротко и сильно ударил его ногой в пах. Повар выдохнул: и-а-а-х! – схватился за причинное место и присел. Младший слегка наклонился над ним и почти ласково произнес:
– Ты что же, сука, хозяйское пи…дишь?
– Я… Я…
– В следущий раз увижу – порву попку на британский флаг… Понял?
– По… понял.
Х-М-младший довольно облизнул губы, повернулся и пошел. У него было много дел. Мимоходом подумал: пожалуй, стоит выдать этому поваренку за щеку – сладенький.
Кот залез в закуток, который присмотрел накануне. Здесь он был защищен хотя бы от ветра. Он собрал установку, подключил аккумулятор и связался с Мастером: Центральный готов.
Мастеру осталось дождаться сообщения от Южного.
Студент, Сибиряк и Матрос подошли к церкви. Сибиряк остался снаружи, устроился в "гнезде" из бетонных обломков метрах в тридцати напротив входа. Он растянул над головой плащ– палатку, прижал ее концы камнями и сказал: лепота! Студент зашел внутрь. Он внимательно осмотрел помещение и увидел, что тела "посвященных" кто-то шевелил. Вчера они лежали лицом вниз, но их перевернули… Трупы "посвященных" перевернули люди Барона – чтобы сфотографировать. Студент этого не знал и подумал, что это сделал "кандидат". "Кандидат" исчез, мачете с Числом Зверя на рукоятке тоже исчезло.
Студент осмотрел все углы и сказал в рацию: чисто… Через несколько секунд в церковь вошел Матрос, внес два рюкзака. Студент быстро поднялся по лесам. Бросил распятому: привет, старый… Странно, но глядя на распятого сегодня, Студент не испытывал никаких эмоций. И даже запах ему не мешал.
Используя блок, Матрос начал поднимать оборудование наверх. Блок посрипывал, Матрос ругал себя за то, что забыл про масло. А с другой стороны: кто тут услышит? Мертвяки?.. Матрос поднял связку рюкзаков и стремянку. Студент принял.
Студент поставил стремянку возле дыры в куполе и поднялся на две ступеньки. Он высунулся из прорехи по грудь, снял с голову прибор. Ветер с дождем хлестнул по лицу мокрой тряпкой. Студент почти не заметил этого. Он смотрел на Башню, на ее подсвеченную вершину. На цель.
Потом он не торопясь собрал аппарат, навел его на Башню и поставил увеличение прицела на максимум. "Умная" оптика сделала цель близкой. В ярком свете прожекторов над Башней упруго бились флаги – россиянский, турецкий, Национальной корпорации "Промгаз" и личный штандарт Председателя. Несколько секунд Студент разглядывал цель, потом спустился со стремянки, положил на пол аппарат и достал из кармана рацию. Он вызвал Мастера и доложил: Южный на точке, готов.
Мастер ответил: добро. Ждите команды.
Студент присел на корточки, достал сигареты, прикурил и стал ждать.
Мастер дождался доклада от Южного и стал спокоен. Теперь, когда все три группы заняли свои позиции, и до залпа по Башне осталось двадцать минут… теперь от Мастера ничего не зависело. Почти ничего. Кроме разве что…
Мастер вытащил из бардачка один из "разменных" телефонов, вставил в него сим-карту и вышел из машины. Он прошел в здание вокзала, поднялся в главный зал и набрал номер. Через несколько секунд услышал в трубе голос Дервиша.
– Это диспетчер, – сказал Мастер. – Грузчики на местах. Через двадцать минут начнем грузить.
– Хорошо, – отозвался Дервиш. Помолчал, потом добавил: – Трофимыч, ты вот что… ты позвони на Приморский… Может, у него получится.
– Позвоню, – ответил Мастер. – Я, собственно, именно об этом хотел поговорить с тобой, Евгений Василич.
Бульдог в этот день был "в наряде" – он сидел в кухне, чистил картошку на ужин. Лаврентий валялся на диване в большой комнате, смотрел телевизор. Там шло шоу "Реальные идиоты"… Бульдог подумал, что еще пару картофелин – и хватит. Лаврентий в комнате заржал над выходкой очередного кандидата на звание "Реальный идиот". Идиоты боролись за выход в финал. Победитель – самый реальный идиот – должен был получить десять тысяч новых евро… Лаврентий заржал, а в нагрудном кармане рубашки Бульдога завибрировал телефон. На этот телефон мог звонить только Иванов. Бульдог положил нож и картофелину, торопливо вытер мокрые руки, вытащил телефон из кармана.
– Да, – признес он негромко.
– Слушай меня внимательно, – произнес из трубки голос Иванова.
На столе полковника Спиридонова пропел коммуникатор. Спиридонов покосился на дисплей и увидел, что звонят из фургончика наружки. Полковник нажал кнопку, сказал:
– Спиридонов.
Он был уверен, что ему хотят сообщить: в адрес прибыл объект "Папа" – такой псевдоним присвоили "Иванову". Спиридонов был уверен, что "Иванов" – это тоже псевдоним. Впрочем, сейчас это не имело никакого значения. Главное – он пришел… Полковник Спиридонов сказал: Спиридонов.
Голос из аппарата ответил:
– Докладывает "Огонек– 2", господин полковник. Только что объект "Пес" имел очень важный телефонный контакт. Мы можем прокрутить вам запись этого контакта.
– Давайте, – сказал Спиридонов и нажал клавишу на компе. Через три секунды на мониторе появилась картинка: кухня и "объект ґґПесґґ" за столом. Впрочем, про себя Спиридонов продолжал величать его Бульдогом. Таймер в правом нижнем углу картинки отбивал время. Спиридонов бросил взгляд на свои часы и заметил, что расхождение составляет две минуты… Бульдог чистил картошку. Откуда-то со стороны доносился смех. Прошло несколько секунд. Неожиданно выражение лица Бульдога изменилось, он положил нож и недочищенную картошку и торопливо вытер руки прямо о рубашку. Потом достал из кармана сотовый телефон. Судя по всему телефон был поставлен на вибрацию. Бульдог поднес телефон к уху, сказал: да.
– Слушай меня внимательно, – ответил мужской голос из трубки. Спиридонов слышал его очень хорошо. – Лаврентий – агент "гестапо" по кличке Моцарт. Квартира под наблюдением. Уходи немедленно. Уходи через чердак. Выйдешь уже в соседнем доме. Повезет – проскочишь. Удачи.
Бульдог опустил руку с телефоном на колено. Моцарт ржал, как конь.
Спиридонов стиснул кулак и стукнул по подлокотнику кресла. Голос из коммуникатора спросил:
– Вы все слышали, господин полковник?
– Слышал, – буркнул Спиридонов. – Откуда звонили Гению?
– Еще не знаю.
– Свяжитесь с центром радиоконтроля.
– Уже связались, в самое ближайшее время они дадут ответ… Вот, уже. Звонок прошел с Ладожского вокзала.
– Хорошо. Передайте, чтобы они постоянно "держали" этот терминал.
– Так точно, – ответил "Огонек– 2".
Спиридонов отлично понимал, что "Иванов" – матерый, опытный волчара. Скорее всего, он быстро избавится и от симки и от самой трубы. Возможно, уже избавился. "Огонек– 2" тоже это понимал.
Спиридонов сказал:
– Теперь я хочу видеть, что сейчас происходит в квартире.
– Секунду, – ответил "Огонек" и, действительно, через секунду на мониторе вновь появилась кухня. Бульдог все так же сидел у стола, сжимал в руке телефон. Лицо было сосредоточенным и хмурым. Моцарт крикнул:
– Буль, греби сюда. Тут такое – я уссываюсь!
– Ща приду, – негромко произнес Бульдог. Он положил в карман телефон и взял со стола нож, которым чистил картошку. Это был обычный кухонный нож с клинком около двенадцати – четырнадцати сантиметров.
Спиридонов произнес: твою мать!
Бульдог поднялся с табуретки и сделал шаг в сторону комнаты. На скулах играли желваки.
Спиридонов сказал:
– Немедленно свяжитесь с Моцартом.
– С Гением? – уточнил "Огонек". Моцарт был известен им как "Гений".
– Да, – сказал Спиридонов, – с Гением.
– Боюсь, что поздно, господин полковник.
– Все равно – свяжитесь.
– Так точно.
Бульдог подошел к двери комнаты. Оператор в фургончике переключился на другую камеру и теперь Спиридонов видел комнату, Моцарта и Бульдога в дверях.
– Смотри, смотри! – возбужденно и весело говорил Моцарт. – Смотри – вот придурки!
Бульдог быстро переместился и оказался у изголовья дивана. Потом навалился на Моцарта сверху и приставил нож к горлу, под кадык.
Моцарт удивленно спросил:
– Ты… что?
– Ничего… Убью я тебя щас, Валера.
Моцарт улыбнулся и сказал:
– Это что – шутка? Дурацкая, скажу я тебе, шутка.
– Нет, Моцарт, это не шутка.
Агент Моцарт услышал свой оперативный псевдоним и дрогнул. Лишь на одну секунду изменило ему хладнокровие и метнулся в глазах страх… Но Бульдог заметил. Заметил – и все понял. Еще секунду назад у него были сомнения. А теперь их не стало. И Моцарт понял, что Бульдог понял.
– Витя, – сказал Моцарт и сглотнул комок в горле. – Витя, это же провокация, Витя.
Кулаком левой руки Бульдог ударил сверху по рукоятке ножа, нож вошел в горло Моцарта на всю длину клинка. Моцарт вытаращил глаза и попытался вырваться. Бульдог навалился всем телом, прижал. Моцарт бился, хватал ртом воздух, пытался вывернуться. Это продолжалось вечность – целую минуту.
Спиридонов выругался. Потом сказал:
– Его нужно взять. Живым. Передай всем: он мне нужен живым.
– Так точно, господин полковник.
Спиридонов нажал на кнопку коммуникатора, отключился. Он снял и бросил на стол очки, закрыл глаза и начал массировать веки. Потом открыл глаза, надел очки. Нажал на кнопку коммуникатора, вызвал оперативного дежурного:
– Немедленно свяжитесь с дежурным на Ладожском вокзале. На вокзале может находиться террорист. Предположительно мужчина около шестидесяти лет. Вооружен… Свяжитесь с центром контроля – они держат его за хвост. На вокзал направьте все свободные опергруппы.
– Бысто кинуть на вокзал могу только четыре, максимум пять групп, Георгий Анатольевич. Остальные задействованы на обеспечение визита президента Турции.
– Знаю, – устало сказал Спиридонов. – Направьте, сколько есть.
Он был уверен, что "Иванов" уже покинул вокзал.
После звонка Бульдогу Мастер положил телефон на скамейку, на которой сидел, поднялся и пошел прочь. Он отошел всего метров на десять, остановился у стенда "Разыскивает комитет ґґКобраґґ". Он делал вид, что разглядывает фотографии террористов, а сам косил глазом на скамейку. Не прошло и минуты, как мимо скамейки прошел молодой кавказец. Не оставаливаясь слегка нагнулся, схватил телефон и пошел дальше.
Бульдог сидел на краю дивана рядом с человеком, которого он только что убил. Бульдогу уже доводилось убивать. Но – врагов. А Валерка… Валерка был свой. Еще пять минут назад он был свой. Пять минут назад Бульдог готов был шагнуть под пулю, если бы жизни Валерки угрожала опасность. Теперь Валерка лежит мертвый, а в руках у Бульдога – окровавленный кухонный нож.
В телевизоре кривлялся кандидат на звание "Реальный идиот", хохотала массовка. По оконному стеклу змеились струйки воды.
Неожиданно Бульдог почувствовал одиночество. Абсолютное, пронзительное одиночество. Он был один, совсем один в этом чужом нороде – темном и непонятном. В его родном Тамбове все было другое – город, люди и даже небо. Бульдогу хотелось обхватить голову руками и закричать…
Кандидат на звание "Реальный идиот" сказал:
– Теперь скажу относительно жопы моей соседки.
Студия взорвалась хохотом.
Бульдог схватил стул и швырнул его в телевизор.
Через крошечный глаз камеры на него смотрел полковник "гестапо" Спиридонов.
Стол в гостиной "Серебряный век" накрыли на двадцать четыре персоны – для самого узкого круга.
В 20.09 в гостиную вошли Председатель и президент Турции. За ними их супруги. Следом – остальные. Избранные. Дамы были в вечерних платьях, мужчины – в смокингах. Сверкали бриллианты. Супруга президента Турции невольно остановилась, ошеломденная роскошью интерьера "Серебряного века". Квартет из Мариинки негромко наигрывал Вивальди.
Трое мужчин – Глеб на дереве над кладбищем, Кот на крыше огромного цеха и Студент под куполом храма – ждали команды, но команды не было. Светилась в темноте Башня, реяли над ней флаги.
Полковник Спиридонов зашел к Власову, лаконично и четко доложил о ситуации на Приморском. Первый вопрос, который задал своему заму руководитель комитета, был такой:
– Чердыне уже сообщили?
Власов очень ревниво относился к тому, что его сотрудники контактируют с Чердыней через его, Власова, голову. За такие контакты одного начальника службы он загнал служить в Череповец.
– Нет, – коротко ответил Спиридонов.