Антон вышел из подвала. Теперь, когда приборы заработали, Елена Репина должна завершить операцию. Но радость его была недолгой. Во двор клиники въехал микроавтобус, из которого высыпало десяток бойцов в камуфляжной форме с автоматами.
Только этого не хватало!
Шувалов поспешил наверх к операционной.
Когда бойцы ОМОНа нашли майора Матвеева, и тот направил их к операционной, у входа плечом к плечу уже стояли Кабаяси, Шувалов и Задорин.
- Надо задержать их хотя бы на пятнадцать минут, - шепнул Антон.
- Вряд ли получится. - Задорин кивком подбородка указал на освобожденных бедолаг оперативников, которые в предвкушении скорой мести подсказывали что-то бойцам ОМОНа.
Вперед, расправив плечи, вышел Матвеев.
- Приказываю освободить проход! - потребовал он. - Считаю до трех. Раз, два, три. Поехали!
Пятеро бойцов устремились к операционной. Шувалов, успевший жестами предупредить соратников, увлек их внутрь помещения и захлопнул дверь.
- Мы еще поборемся! - бодрился он. Дверь расшатывали мощные удары. - Лена, ты скоро?
За спиной Шувалова появилась встревоженная Илона Гладкая.
- Она заканчивает. Я могу чем-нибудь помочь?
Антон облизнул сухие губы.
- Принеси воды.
Удары следовали один за другим. Когда дверь зашаталась, Кабаяси движением ладоней показал, что надо отойти, а сам встал по центру. Дверь рухнула. В узком проеме появились омоновцы. Японец, издав воинствующий клич, кинулся на бойцов. Напор и стремительность помогли ему выиграть в борьбе не меньше пары минут. Но количество в итоге взяло вверх над мастерством. Кабаяси скрутили. Несколько стволов автоматов смотрели на Антона и Сергея.
- Спектакль окончен, - заявил Матвеев. - Вы задержаны за сопротивление правоохранительным органам.
- Ах, так вы из милиции! Почему не представились? - попытался пошутить Шувалов, любым способом затягивая время. Он ждал знака от Гладкой, что Репина успела завершить операцию.
- Взять их! - торжествующе скривился Матвеев. - Сейчас мы выясним, что они здесь охраняют?
Отчаянный взгляд Илоны показывал, что операция еще не закончилась. Если Репину оторвут от работы, то может произойти трагедия. Шувалов смотрел на стволы автоматов и готовился к сумасбродному поступку. Он должен выиграть драгоценные минуты любой ценой.
К Шувалову и Задорину шагнули двое омоновцев. Их пальцы лежали на спусковых крючках автоматов, в глазах блестела холодная злость. Антон прекрасно видел это, но у него не осталось выбора…
47
- Стойте! - раздался из-за спин требовательный голос. Невысокий японец в темном пальто и строгом костюме пробивался сквозь толпу. - Я консул Японии. В клинике на лечении находится наш гражданин. Он нуждается в неотложной помощи. Я требую покинуть помещение! МИД России уже поставлен в известность.
- Не понимаю, - заворчал недовольный Матвеев.
- Свяжитесь со своим начальством, - посоветовал консул.
Стволы автоматов опустились. Опустошенный Шувалов перекинулся взглядом с хитрым Сатори. Только теперь он поверил в свою победу.
Ее откровенное признание прозвучало совершенно неожиданно. Он догадывался о ее чувствах к нему, но чтобы вот так прямо женщина предложила: "Я хочу, чтобы ты жил у меня, Антон. Я прошу тебя об этом" - такое происходило с Шуваловым впервые.
Вечером после сложнейшей нейрооперации над Танака они втроем сидели в ресторане. Он, она и Задорин. Каждому требовалось расслабиться после экстремальных переживаний, накрывших их в клинике.
- Мы сделали это! Сделали! - твердил захмелевший Сергей. - Никто здесь не представляет, какое чудо мы сотворили! Вы посмотрите на них. Пьют и жрут, словно это самое главное в жизни. О чем-то мурлычут, хихикают и даже не знают, кто сидит рядом с ними. Вы гений Антон Викторович. Гений! - Он выкрикнул последнее слово так громко, что окружающие недобро покосились на их стол. Но Задорин не смутился. - Да-да, гений! А вы все, а я… да мы никто по сравнению с ним!
- Сережа, сходи, освежись, - посоветовала Репина.
- Вы так считаете?
- У тебя лицо горит. Умойся и выйди на воздух.
- Хорошо. А потом кофе. Закажем кофе?
- Конечно, Сережа. Но сначала проветрись.
Когда он вышел, Елена придвинулась к Антону. От нее исходили волны тепла. Женские глаза возбужденно блестели. Репина не умела говорить намеками.
- Я хочу, чтобы ты жил у меня, Антон. Я прошу тебя об этом. Я же вижу, как ты страдаешь. Тебя не понимают, тобой пренебрегли, а мы с тобой - родственные души. Мы заняты одним делом. Я знаю глубину твоего таланта, и создам тебе условия для творчества. Ты должен заниматься наукой, а не терзать свое сердце. Ты тратишь силы на суету, вместо того, чтобы создавать великое. Задорин прав, ты гений. И рядом с тобой должна быть женщина, которая уважает тебя, и готова посвятить тебе свою жизнь. Я сделаю так, чтобы тебе было хорошо, Антон. Во всех смыслах.
Шувалов долго подбирал нужные слова.
- Понимание, уважение… А как же любовь?
- Ты хочешь услышать признание? - Елена цеплялась за его ускользающий взгляд. - Я люблю тебя, Антон. Давно. Только не перебивай! Для совместной жизни достаточно, чтобы любил хотя бы один. Так живет большинство пар. Почти все женщины выходят замуж, потому что их выбрали. Они позволяют себя любить. А нас будет наоборот. Мне не требуется замужества. Только разреши быть рядом и позволь тебя любить. Хотя бы дай шанс. Я знаю, что тебе нужно, как ученому и как мужчине. Я сделаю из тебя гения, как русская женщина Гала из закомплексованного художника - великого Сальвадора Дали! Она тоже была старше его, а жили они долго и счастливо.
- Ты хорошо изучила биографию художников, - попытался пошутить Антон.
- В юности интересовалась. Фамилия требует. Так как? Поедешь сегодня ко мне?
- Один раз я был у тебя. Спасибо… Но это была ошибка…
- Если что-то было не так, ты только намекни.
- Лена, мы с тобой друзья и коллеги. Ты профессионал. Мне с тобой комфортно работать, но…
Шувалов замолчал. Репина потускнела и отодвинулась. Ее руки рылись в сумочке, искали сигареты. Закурив, она стала говорить спокойнее и уже не глядела в глаза Антона.
- Ты рассчитываешь вернуться к Ольге, но ждет ли она тебя?
- Моя семейная жизнь…
- У тебя нет семейной жизни! - парировала Репина. - К Ольге ходит Борис и задерживается там надолго.
- Откуда ты знаешь?
- Их отношения ни для кого не секрет. Вербицкий занял не только твое кресло в лаборатории, но и твое место в постели!
- Чушь!
- Не думала, что ты столь сентиментален. По статистике распадается половина браков.
- Я не хочу обсуждать с посторонними свои семейные проблемы! Это касается только меня и Ольги!
- С посторонними? - Репина недовольно взметнула бровь. - Благодарю за точное определение. Лучше не скажешь. Ну, что ж… Мне пора собираться.
Она ушла. Непреклонная и гордая. Она не обладала отточенной природной красотой, но всегда сохраняла врожденное достоинство и стать, которые отличали ее от других женщин и делали притягательной в глазах мужчин.
После ее ухода Шувалов крепко выпил. Вернувшийся к столу Задорин пьяно твердил про величайшее достижение 21-го века и провозглашал тосты за его гениальность, а Антону не давали покоя хлесткие слова Елены. "Вербицкий занял не только твое кресло в лаборатории, но и твое место в постели!" Уязвленное воображение рисовало разнузданные сцены, от которых становилось больно и сжимались кулаки.
И Шувалов не выдержал.
Резко поднявшись, он задел стол. Зазвенели падающие бокалы. Мятые купюры упали на скатерть. Напряженное тело прорезало пространство. Морозный воздух ударил в грудь сквозь распахнутое пальто. По взмаху руки подкатила машина. Шувалов шлепнулся на заднее сиденье и продиктовал таксисту адрес жены.
48
В подъезд он вошел в полночь. Натянутый как струна, он не собирался церемониться. Лифт открылся сразу, но ехал издевательски медленно. Шувалов открыл дверь своим ключом, врубил свет в прихожей и тараном ворвался в спальню.
- Вставай, скотина! Я убью тебя! - Он рывком сдернул одеяло, намереваясь выместить всю злость на подлом обольстителе.
Ольга спала одна. Спросонья она ничего не поняла и со страхом таращилась на разъяренного мужа.
- Где он? Где? - продолжал шуметь Антон, мотаясь по спальне.
- Тихо! Ты разбудишь Сашу, - пришла в себя Ольга.
- Где Вербицкий? Он был у тебя? Успел спрятаться?
- Ну, вот, разбудил. - Женщина вскочила с постели и босиком засеменила в соседнюю комнату к проснувшемуся сыну.
Вернулась она нескоро, убедившись, что мальчик снова заснул. Антон сидел на кровати, безвольно свесив руки между колен. Порыв гнева уже прошел, и он не знал, как вести себя с женой после случившегося. Ольга подняла с пола одеяло, хотела положить его на кровать, но в последний момент прижала к груди, будто загораживаясь. Только сейчас Антон заметил на ней облегающую ночную сорочку на тонких бретельках, которая ему очень нравилась. Ольга скользнула мимо, обдав его волнующим облаком родного запаха, и опустилась на противоположный край кровати.
Они сидели спинами друг к другу. Ночная лампа с низкой тумбочки отбрасывала размытые тени на стены и потолок.
- Ты стал много пить - полуутвердительно-полувопросительно заметила женщина.
- Был повод. Мы сделали удивительную вещь, - попытался оправдаться мужчина. - Впервые в мире.
- На мои звонки ты теперь не отвечаешь принципиально?
- Ты мне звонила?
- И даже писала.
- Что?
- Ты потерял телефон?
Антон выхватил мобильник. Его пальцы нажимали клавиши, глаза жадно читали сообщения, сердце жег стыд. "Сашу исключают из школы. Срочно приезжай!" "Если не перезвонишь, у тебя нет сына".
- Что случилось? - промямлил Антон, не решаясь обернуться.
- Ничего. Для тебя ровным счетом ни-че-го. - Ольга тоже не оборачивалась. Она грустно говорила в пол. - Всё продолжается по-прежнему. У тебя своя жизнь, которая с нашей никак не пересекается. Ты решаешь великие проблемы, а я думаю, как вырастить здорового ребенка.
- Что произошло с Сашей?
- Ты за целый день не удосужился посмотреть в телефон, а считаешь себя хорошим отцом.
- Я могу объяснить. Так получилось.
- Не надо. Твоя голова вечно занята высокой наукой, а с нами ты общаешься на уровне спинного мозга, а порой и коленной чашечки. Это твои слова, - напомнила Ольга.
- Я тогда шутил.
- Есть вещи, которыми не шутят. Но тебе этого не понять. Ты из другого мира.
- Что с Сашей?
- Тебе это действительно интересно? По-моему, ты ворвался сюда совсем с другой целью.
- Я… Мне показалось…
- Не суди по себе.
- Извини.
Возникла долгая пауза. Первой нарушила молчание Ольга.
- Саша подрался в школе. С мальчишками это бывает. Но я женщина, и не могу поговорить с ним по-мужски.
- Он пострадал? Его избили?
- Саша цел. - Ольга тяжело вздохнула, на потолке качнулась вытянутая тень от ее растрепанных волос. - Только заикается сильнее прежнего.
- Оля, я… Я виноват, прости. Ты и Саша, вы для меня… - Антон встал, сделал два робких шага, но не решился подойти к жене. - Мне плохо без вас. Вы нужны мне, а я нужен… Саше. Я завтра с ним поговорю. Прямо с утра. Отведу его в школу, а по дороге поговорю. Скажешь ему, что папа вернулся из командировки.
- Я уже сказала. Он слышал твой голос, хотел встать, но… я не хотела, чтобы он видел отца в таком состоянии.
- В каком? - Шувалов недоуменно посмотрел в зеркало над комодом.
- Ты же пьян, и вел себя буйно.
- Я протрезвею, к утру.
- Трезвей где-нибудь в другом месте. А мне пора спать.
- Оля, я конечно могу уйти, но… Если я вернулся из командировки, а встречу Сашу у подъезда, получится, что ты его обманула.
- Я?!
- Ты же сообщила, что папа уже приехал.
- Из-за тебя! Ты ворвался ночью и перепугал его.
- Ты поступила правильно, но не надо ребенка еще раз обманывать.
- Я что-нибудь придумаю. Объясню.
- Новая командировка? Он уже не маленький.
- Ну, хорошо. Что ты предлагаешь? - смирилась Ольга. Ее взгляд потеплел. Она во все глаза смотрела на подошедшего вплотную Антона.
- Это очевидно… Выход один.
- Какой же? - насторожилась Ольга.
- Я должен остаться здесь… на ночь.
- Ты? Здесь? Не смотря на твою подлую измену с Людочкой?
- Это было давно. Это ошибка. Я всегда любил только тебя. - Осмелевший Антон рухнул перед женщиной на колени. - И люблю. Прости меня.
Ольга сидела на кровати, растерянно сжимая в руках скомканное одеяло. Она то подтягивала его к груди, то опускала на колени.
- Ты много выпил.
- Я этого не чувствую.
- От тебя несет перегаром.
- Я почищу зубы.
- Полчаса назад ты на меня орал.
- Я буду ласков, - продолжал наступление мужчина.
- С кем? Ты что себе позволяешь? Убери руки! - Женщина столкнула мужские ладони, двинувшиеся по ее бедрам. - Думаешь, я тебе всё простила?
- Я готов спать на диване.
- Да, это выход. На это, пожалуй, я соглашусь.
- Вот и хорошо.
- Вот и договорились.
- Я пойду в ванную?
- Иди.
Антон встал, обошел кровать, продолжая смотреть в глаза Ольги. Она поворачивала голову вслед его движению. В женском сердце суровая непреклонность боролась с карамельной слабостью. Неожиданно она окликнула:
- Постой! А если Саша проснется раньше и увидит, что ты спишь отдельно?
- Да. Проблема.
Мужчина и женщина пожирали глазами друг друга. Между ними зияла расправленная постель. Антона тянуло к Ольге. Что бы она сейчас не говорила, он чувствовал - она пахла желанием. Неповторимый запах любимой женщины, готовой к объятиям, распалял его.
- А может? - Антон опустил взгляд на постель.
- Даже не знаю.
- Ради Саши.
- Только ради него.
Женские ресницы дрогнули. Одеяло, которым она загораживалась, выскользнуло из ослабевших пальцев.
Тени на потолке исчезли. Лампа оказалась выше людей. Ее желтый глаз под абажуром не видел, чем они занимались. Лишь изредка в освещенный круг попадали пальцы, сжимавшие простынь, и обнаженные ноги, дергавшиеся в неистовом напряжении.
From: brain1975@gmail.com
To: hands1980@gmail.com
Ты чем там занимаешься? Его вот-вот приберут к рукам японцы! Он ускользает! Не давай ему расслабиться. Неужели трудно понять, его мозги - наша единственная надежда. Лучше его убить, чем отдать другим!
From: hands1980@gmail.com
To: brain1975@gmail.com
А что делаешь ты? Почему до сих пор не можешь соблазнить заблудшую овечку? Может, этим заняться мне? Наверняка у меня получится лучше.
49
Счастье ласкало и обволакивало. Антон Шувалов не помнил, чтобы он когда-нибудь пребывал в таком прекрасном настроении. После примирения с женой они подарили друг другу удивительную ночь, когда два истосковавшихся человека задыхались от страсти, и каждый стремился отдать другому больше, чем получить взамен.
Утром Антон отвел Сашу в школу. Он успел о многом поговорить с сыном, открывая неизведанное для себя удовольствие от общения на извечные детские темы, которые для шестилетнего мальчика кажутся самыми важными на Земле. Потом настало время вспомнить о науке. Он позвонил и убедился, что Кейджи Танака чувствует себя хорошо, а имплантированные нейрочипы посылают правильные сигналы на компьютер.
Его позабавил звонок Николая Наумова из Америки. Оказывается, ему в три адреса послано приглашение на конференцию в Бостон: в Институт нейронауки, на квартиры жены и родителей, а в посольстве США готовы мгновенно оформить долгосрочную визу. Но Шувалов в Бостон даже тезисы не посылал. Это не проблема, заверял Наумов. Громкое имя откроет любые двери. Его по-прежнему зовут возглавить лабораторию, и конференция - отличный повод на месте обсудить детали серьезного предложения. Шувалов был настолько счастлив своим нынешним состоянием, что позволил себе анекдот об американцах, чем, кажется, обидел Наумова.
Днем Антон встретил сына около школы. Гордый Саша познакомил его с другом Вовкой и рассказал, как толстяк Игорь снова пытался задираться, но Вовка, самый смелый в классе, встал на его сторону, дал отпор, и никто больше его не дразнит. Саша говорил взахлеб, заикался, но от счастья даже не обращал на это внимания.
Они не спешили домой, а пошли в кино. Потом посетили "Макдоналдс". Отец готов был продолжить беззаботную прогулку, но счастливый мальчик сам напомнил беспечному папе, что вообще-то ему еще надо делать уроки.
Идиллия закончилась там же, где началась.
Ольга сидела на кухне. Она была лишь бледной тенью вчерашней счастливой женщины. Боль и тоска вернулись к ней. Запахи в комнате отсутствовали. На плите не скворчала сковородка, не булькала кастрюля, на столе не было нарезанных овощей или хлеба. Ничто не говорило о том, что хозяйка собирается готовить ужин. Перед ней стоял полный стакан воды, который она подготовила, но забыла выпить.
Женщина не откликнулась на радостные возгласы мужчин. Не выражая никаких эмоций, она обняла сына и даже не спросила, как дела в школе. Саша стал рассказывать о кино и "Макдоналдсе", но, увидев, что его не слушают, замолк.
- Тебе пора делать уроки, - подсказал Антон.
Ребенок вышел. Ольга, не глядевшая до этого на мужа, подняла потухший взгляд. Ее губы сухо шевельнулись.
- Ты обманул меня.
- В чем? - обескураженный Антон опустился на стул.
- В самом главном.
- Я не понимаю тебя, Оля.
- Вчера ночью ты разыграл спектакль. Упал на колени, говорил ласковые слова. - Она обхватила ладонями опущенную голову и замотала ею. - А я то, дура, поверила.
- Я говорил правду.
- Ложь! - растопыренные пальцы взметнули пышные волосы.
- Я могу повторить каждое слово.
- И опять обманешь!
- Я люблю тебя, Оля.
- Вот в этом ты и обманул.
- Почему? Что случилось?
Ольга открыла сумочку и достала фотографию.
- Когда любят, не изменяют.
Она швырнула карточку. На снимке Елена Репина, сидящая в машине Антона, целовала его в щеку.
- Но это всего лишь дружеский поцелуй.
- Всего лишь, - горько усмехнулась Ольга. - Наверное, я тебе должна быть благодарна за то, что вы прилюдно не занимаетесь сексом.
- Мы с Репиной коллеги.
- Ну да. И Людочка была коллегой. Ну, та хоть моложе меня, а эта… Тебе все равно с кем? Лишь бы меня унизить, сделать мне больно?!
- Это не так. Ты говоришь глупости.
- Ну, конечно. Кругом одни идиоты, умные слова можешь говорить только ты!
- Оля, давай успокоимся.
- Мне противно тебя слушать.
- Оля, вчера мы с тобой…