Антон ел суп, чувствуя, как злость и раздражение уступают место унылой апатии. Перед ним сидел успешный, довольный жизнью человек, контролирующий свои эмоции. Он перешел Антону дорогу, испортил ему жизнь, но чья вина здесь больше? Кто изменял жене и ругался с начальством? Кто в нарушении всех инструкций брался за рискованные эксперименты, отдавая себе отчет, что они могут обернуться трагедией? Успехи в работе Антона всегда чередовались с непониманием коллег и выговорами начальства. Но сейчас он расшатал лодку своей жизни так сильно, что вода, перехлынувшая через борт, грозит отправить ее на дно.
А может, ему пора причалить к другому берегу и начать новую жизнь?
Шувалов отставил недоеденный суп и, глядя на тонкие пальцы собеседника, расправляющиеся с едой, спросил:
- Если ты такой правильный и вежливый, то почему следишь за мной?
- Я? - на лице Вербицкого застыло недоумение.
- Ты сфотографировал меня с Репиной в машине.
- Я не занимаюсь подобными вещами.
- Это было около института, ты проходил рядом.
Вербицкий вытер губы, скомкал салфетку.
- Припоминаю… Я, кажется, видел вас.
- А потом отнес снимок Ольге.
- Ах, ты про это! Прощальный поцелуйчик.
- Вспомнил?
- Антон, я видел снимок, но я вас не фотографировал, - спокойно ответил Вербицкий.
- Где ты его видел?
- Мне показала Ольга.
- Не верю! Она не будет показывать каждому встречному!
- А другу?
Возникла пауза. Шувалов с сомнением покачал головой.
- Только ты ей мог наплести небылицы про меня и Репину.
- Постой. Тебе Ольга не сказала, откуда у нее этот снимок?
- Я не спрашивал. И так ясно. От тебя!
- Нет. Ты ошибаешься, но я могу сказать правду. - Его глаза сузились в высокомерной улыбке. - Не знаю, понравится ли она тебе.
Шувалов вдруг понял, что во время разговора Вербицкий вел себя совершенно естественно. Ему не приходилось юлить и изворачиваться, и даже сарказм в его голосе являлся привычной реакцией на неловкие вопросы. А если так, значит, Вербицкий не врет.
- Говори, - потребовал Антон.
Борис переменился в лице и пугливо взглянул по сторонам, словно опасался слежки.
From: hands1980@gmail.com
To: brain1975@gmail.com
Угрозы не помогают. Трудности он не замечает. Одиночество его не сломило. На сладкие обещания он не клюет. Надо менять тактику. Остается лишь самый жесткий метод.
From: brain1975@gmail.com
To: hands1980@gmail.com
Хоть жесткий, хоть жестокий! Делай, что хочешь, но нам срочно нужна голова Шувалова. Заказчики уже не могут ждать. И мы тоже! Только выполнение задания может нас спасти!
53
Убедившись, что никто за ними не наблюдает, Борис Вербицкий наклонился к бывшему коллеге и понизил голос.
- Я отвечу на вопрос о фотографии. Но сначала выслушай меня.
- О чем? - уточнил Шувалов.
- Я же не просто так пришел на встречу. Есть дело, важное для нашего института.
- Для вашего института.
- Шувалов, что было, то было. Мы все тебя помним и ценим.
- Премного благодарен. Портрет с траурной лентой еще не повесили?
- Давай говорить серьезно. Как ты относишься к фигурному катанию?
- Формируете институтскую сборную?
- Бери выше. Тебе же приятно, когда наша страна завоевывает олимпийские медали?
- Вот здесь я точно не смогу помочь. Мама с папой в детстве отправили на факультатив по физике, а не на каток.
- Можешь. Как никто другой. Проблема в следующем. Фигуристка Ирина Новицкая получила травму головы. Обычные методы оказались безуспешными, требуется вмешательство ученых.
- Я вижу перед собой прекрасный образец российского ученого.
Вербицкий выдержал прямой нелицеприятный взгляд Шувалова и спокойно согласился:
- Это так. Я тоже. Как говорится, одна голова хорошо, а две лучше. Ты поможешь мне?
- Ты обещал рассказать про фотографию.
- Я расскажу. Но сначала ответь ты. По большому счету речь идет о помощи нашей стране. Ирина Новицкая реальная претендентка на медали.
Шувалов краем уха слышал о травме фигуристки. Время от времени о ее состоянии сообщали центральные телеканалы, которые в режиме нон-стоп смотрели родители-пенсионеры. Ему неприятно было общаться с Вербицким, тем более ему помогать, но разобраться в своих семейных проблемах было гораздо важнее.
- Что с ней?
Борис наклонился и извлек из портфеля объемную зеленую папку.
- Мы уже провели тщательное обследование. Здесь наши данные и врачей из ЦИТО.
- У тебя есть идеи? - спросил Антон, принимая папку.
Вербицкий отрицательно покачал головой.
- В таких случаях грандиозным успехом считается, поставить человека на ноги. А от меня требуют сделать олимпийскую чемпионку.
- Я посмотрю.
- Только прошу тебя, дело срочное. - Вербицкий хлопнул ладонями и опустил взгляд на давно принесенные официанткой тарелки. - Пора браться за второе. Остынет.
- Фотография! - напомнил Антон.
- Угу, - Борис уже жевал. - Ее принесла следователь, Петровская.
- Кому?
- Ольге, на квартиру. Она рассказала, что у следствия новая версия. Ты действительно спасал Люду, и даже спас. Но Репина из-за ревности ее убила.
- Репина? Из-за ревности?
- Ну, да. Она влюблена в тебя, ты тащишься от Люды, вот она и устраняет конкурентку. А фотография - это доказательство, что она своего добилась.
- Чушь! Репина не могла этого сделать!
- Не факт. Пока ты звонил мне, она единственная находилась рядом с моей очнувшейся женой. Почему Люда так быстро скончалась, ведь ты вернул ее из небытия?
- В тот момент я не всё учел. Я допустил ошибку. Я должен объяснить следователю.
- Чего ты добиваешься, Шувалов? - Вербицкий отвлекся от еды и махнул салфеткой по жирным губам. - С тебя сняли обвинения. Теперь в тяжком преступлении обвиняют другого человека. Чего ты хочешь добиться своим упрямством?
- Репина не виновата.
- Да черт с ней, Репиной! Пусть хоть кто-то ответит за то, что Люды больше нет!
- Если и отвечать, то мне!
Шувалов вскочил, подхватил куртку и выбежал из ресторана.
- Папку забыл! - крикнул вдогонку Вербицкий и с досады опрокинул стакан с морсом. Красная густая жидкость впитывалась в пеструю салфетку и темнела.
Возмущение захлестывало Антона. Теперь он понял подоплеку поведения Петровской в последнее время. Следователь намекала, что может изменить свое отношение к нему и помочь. Так вот в чем заключалась ее помощь! Она не отказалась от надуманного обвинения в убийстве, а перенесла всю тяжесть несуществующего преступления на Елену Репину. Она раздула слух об их любовной связи, приплела смертельную ревность Репиной и подсунула Ольге фотографию с ничего ни значащим поцелуем как самое убедительное доказательство. Это подлость! Или полная профессиональная некомпетентность!
Шувалов терпел свалившиеся беды, пока неприятности касались только его. Но обвинять Репину, которая сделала все, чтобы Людмила выжила, он не позволит. Она не виновата. Он втянул ее в эту операцию и готов взять ответственность на себя.
Сверившись с картой, Антон добрался на автомобиле до прокуратуры Москвы. Он хотел немедленно переговорить с Петровской. Ему не терпелось бросить ей в лицо всё, что он думает о ее методах расследования!
Но долгие пререкания в бюро пропусков дали неожиданный результат.
Алла Николаевна Петровская в следственном комитете при прокуратуре не числилась ни в каком качестве.
54
Центральные улицы бились в конвульсиях. Неправильно припаркованные машины, как застарелые тромбы, мешали потоку. Антон Шувалов бесцельно вел автомобиль, на интуитивном уровне выбирая направление, где намечалось хоть какое-нибудь движение. Трогался он с опозданием. Иногда ему сигналили и даже вертели пальцем у виска. Но Антон не замечал неприличных жестов.
"Кто ты такая, Алла Николаевна Петровская? Как ты оказалась на моем пути и чего добиваешься? Ты вечно подчеркивала, что работаешь в прокуратуре, но ни разу не предъявила удостоверения. Ты угрожала арестом, давила на родственников и в то же время давала спасительные советы. Ты делал мне больно, и показывала лекарство от боли. Ты прячешься за скрытым телефонным номером и появляешься, когда захочешь. Какую игру ты ведешь?"
Вопросы требовали немедленных ответов. Пытливый мозг ученого не мог ждать и выбирал кратчайший путь к цели. Чем труднее загадка, тем желаннее победа. Шувалов не боялся опасных экспериментов, поэтому не удивился, когда обнаружил, что подсознательные действия вывели его на нужное направление. Вскоре он подъехал к дому Петровской.
На прошлой неделе она вызвала его сюда в воскресенье. Она объяснила свою прихоть выходным днем, а также тем, что ей претит протоколировать беседу в официальной обстановке. Тогда их разговор больше напоминал встречу старых знакомых, расставшихся из-за досадной ошибки и желающих ее забыть. Перовская забыла о своей должности. Она вела себя как женщина, которая хочет понравиться мужчине и даже его обольстить. Ей удалось продвинуться к намеченной цели. Вечернее платье с разрезом на бедре и глубоким декольте, бокал рубинового вина, манящий взгляд из-под опущенных ресниц, легкие прикосновения, обольстительный голос возымели свое действие на мужчину, измученного воздержанием. Когда Антон понял, что может сорваться, он ушел не оглядываясь.
Он не видел всю степень безнадежного отчаяния в женских глазах, провожавших его из-за шторы. Тем более он не заметил, как внутренняя боль сменилась злостью, направленной в его спину.
- А вот и я, - развязно представился Шувалов, опершись о дверной косяк перед раскрывшейся дверью. - Я только что из прокуратуры. Там о вас ничего не знают.
Недоумение в глазах Петровской сменилось тревогой. Она метнула косой взгляд ему за плечо, убедилась, что он один, и сделала приглашающий жест.
- Заходите.
Шувалов протопал вслед за женщиной, одетой в джинсы со стразами с заниженной талией и обтягивающий топ. В ушах и на запястьях подрагивало что-то вычурно-блестящее. В молодежной одежде и без очков Петровская показалась Шувалову значительно моложе. Она прошла вглубь единственной жилой комнаты, включила бра над диваном и развернулась. Ее руки были переплетены на груди.
- Зачем вы туда поехали?
- За правдой.
- Прокуратура не то место, где ее можно найти.
- Я в этом убедился. Поэтому я здесь. - Они стояли друг напротив друга в противоположных углах комнаты, как боксеры на ринге.
- Какая правда вам нужна? - процедила напряженная женщина.
- Почему вы пытаетесь свалить вину на Репину?
- Вам ее жалко? - Петровская выждала паузу и снисходительно покачала головой. - Ах, простите, забыла. Вы ее любите.
- Я люблю справедливость. И ненавижу, когда обливают грязью моих друзей!
- Вы слишком много думаете о других, Шувалов. А между тем, вас выгнали с одной работы потом с другой. И там, и там у вас серьезные неприятности с правоохранительными органами. И никакой поддержки. Вас даже жена выгнала.
- Не лезьте в мою семью! Зачем вы принесли Ольге фотографию?
- За всё в жизни приходится платить. Даже за мимолетные увлечения.
- Вы следили за мной. Кто вы такая?
- Ну, наконец-то, я услышала главный вопрос. - Перовская картинно всплеснула руками. - А то уж подумала, что имею дело не с выдающимся ученым, а с вульгарным неврастеником.
- А с кем сейчас общаюсь я? С больной психопаткой?
- Не будем грубить. Хотя… каждый из нас при определенных обстоятельствах может превратиться в психопата. Вот вы, Шувалов, не замечаете за собой никаких изменений? У вас крепкий сон? Вы по-прежнему думаете только о науке? Когда рушится привычная жизнь, человек меняется. И далеко не в лучшую сторону.
- Мою жизнь вам не разрушить.
- А разве она уже не в руинах?
- Кто вы, госпожа Петровская?
Женщина прошла по комнате. Шувалов следил за ней, ожидая подвоха.
- Хотите выпить? У меня неплохой бурбон, - предложила Петровская, достала из шкафа початую бутылку "Джек Дениелса" и два низких стакана. - Вам со льдом?
- Вы ответите на вопрос?
- А я люблю со льдом. Сейчас принесу из холодильника. - Проходя мимо Шувалова, женщина миролюбиво указала на диван. - Да вы располагайтесь. Раз уж пришли - поболтаем.
Антон расстегнул куртку, присел, но брать из рук вернувшейся хозяйки протянутый бокал отказался. Петровская поставила его на низкий круглый столик, уселась в противоположном углу дивана и пригубила напиток.
- Желаете знать правду. Ну, что ж. Я жена Ника Наумова.
- Николая? Который работал у нас в институте и эмигрировал в США? - удивленно переспросил Антон.
- Он самый. Но пару лет назад мы с ним развелись.
- Николай мне звонил, несколько раз.
- Я знаю. И знаю о его предложениях.
- Вы с ним общаетесь?
- Еще как!
- В каком смысле?
- Мы с ним заодно.
- Что это значит?
- У нас одна цель. От которой мы не можем отказаться.
- Какая?
- Еще не догадались? Он прав, за границами формул ученые - как дети.
- Договаривайте.
- Я прилетела в Москву, чтобы переманить вас в США.
- Это он меня зовет, а вы…
- Я создаю трудности. Порчу вам жизнь.
- Что?!
- Когда я приехала, не знала с чего начать, но вы сами подкинули повод. Людмила Вербицкая - печальный случай. Я вовремя о нем узнала, достала прокурорскую форму и заявилась в ваш институт. Напугать старичка Леонтьева не составило труда. Он так дрожал за свое место. - Алла усмехнулась и залпом допила бурбон. Ее взгляд налился холодом. - Это я вынудила начальство уволить вас с позором! Это я капала на мозги вашей жене, что вы спали с Людочкой! Это я добилась того, что вы остались без семьи и работы!
- Ах, ты дрянь! - Антон вскочил с места.
Петровская поднялась и загородилась пустым стаканом.
- Я лишь воспользовалась ситуацией, а создал ее ты! Вербицкая целиком на твоей совести! - С минуту они с ненавистью смотрели друг на друга, пока Антон не опустил взгляд. - Вот так-то. Разум важнее чувств. Нервы надо беречь. Кстати, thanks, что перешел на "ты". В прошлый раз нам это так и не удалось. Ты сбежал. Как мальчишка!
Она громко рассмеялась, плеснула себе бурбона и сделала большой глоток. Глаза по-кошачьи сузились, губы загадочно изрекли:
- Я думаю, наше знакомство будет долгим.
- Ты с самого начала только прикидывалась следователем.
- Чтобы изменить твою жизнь, Шувалов. Изменить в лучшую сторону. Почему ты не послушался Николая? Он сделал тебе отличное предложение!
- Теперь я понимаю, почему ты советовала мне свалить подальше.
- Да! Но ты уперся! Что тебе не понравилось? Большие деньги за любимую работу в лучшем институте! Что тебе еще надо?
- А тебе? Почему ты так стараешься?
- Я и не собираюсь скрывать. За твои мозги, которые будут работать там, а не здесь, мне заплатят! И заплатят приличную сумму, без которой я не могу обойтись.
- Ради денег ты портила мне жизнь.
- Я ненавязчиво намекала: здесь тебе плохо, а там будет хорошо. И это правда! Это очевидная истина для всех, кроме тебя!
- Истина в том, что я не хочу никуда уезжать.
- Зря. - Она вновь выпила. - Разве ты не понял, что я не отступлюсь? Вижу, что не понял. Тогда я продолжу… Ты быстро нашел новую работу и подписал контракт с японцем. К тому времени я уже хорошо знала тебя и могла просчитать. Я поняла, пока эксперимент с японцем не закончится, тебя не свернут с пути даже золотые горы. Ты, как одержимый бросились к новой великой цели ради науки. Мне пришлось ждать. Я ждала и готовила новый удар. Опаснее и сильнее предыдущего.
- Какой еще удар? Обвинения в убийстве мало?
- Мало. Тем более это был блеф. Прокуратура не стала возбуждать дело. Они сочли это несчастным случаем на реке. Но ты дал мне новый повод. Ты экспериментировал с наркоманами.
- Я лечил их.
- Верю. Но что из этого? Ты делаешь то, что никто не делает. Ты копаешься в наших мозгах, а это всегда пугало обывателей. Ты сам соорудил себе очередную гильотину! Дальше просто. Я подобрала фактики и подкинула их под нужным соусом продажной журналистке. Я подгадала момент, когда японец приедет в Москву. Я хотела не только облить тебя грязью, но и сорвать эксперимент с японцем! И это мне почти удалось.
- Ты - мерзкая тварь!
- Ой, ой, ой! А я думала, что общаюсь с интеллигентным человеком. Ты же хотел правду. Давай выпьем за правду.
Антон схватил стакан и судорожно глотнул. То, что он слышал, мешало ему дышать. Волны злости убаюкивались бессилием что-либо исправить.
- А фотография, на которой я с Репиной? Ольге ее принесла ты?
- Ну, конечно.
- Хитрая бестия!
- Thanks за комплимент. А ты считаешь себя ангелом. Как и все мужики. Ну-ну. А я не тянула тебя под юбку к Людочке или в постель к Репиной. Это твое решение! Через любовь к жене перешагнула твоя похоть! Я тут ни при чем!
Шувалов горько усмехнулся. Его кололи иголки едва сдерживаемой ярости.
- И это всё, вся твоя мерзость, ради моего отъезда?
- А что тебя здесь держит? Закрытые двери института? Разбитая семья? Над тобой висит реальное уголовное преследование. Твой дружок Стерьхов всё валит на тебя. От тебя отвернулись все, даже Репина. Вербицкий тебя использует, а Задорин лишь хочет с твоей помощью защитить диссертацию. Ты здесь лишний!
Шувалов не знал, что ответить, а Петровская безжалостно подкидывала новые дрова в топку его пылающего разочарования.
- Тебя не подпускают к науке. Твой мозг бездействует. В хороших условиях ты мог бы работать в десять раз эффективнее! Думаешь, я не знаю про твоего отца? Но из Бостона ты смог бы ему помочь гораздо лучше, чем сейчас в этих обстоятельствах. Мы с Наумовым предлагаем тебе удивительный вариант. Ты только согласись, и всем будет хорошо. Всем! Понимаешь?!
Она ждала его реакции, но он молчал. Петровская всплеснула руками.
- Да черт с ним, с Наумовым! Он бездарь! А ты…
Она подошла, дотронулась до его руки, провела ладонью по предплечью. Голос приобрел нежные ноты.
- Антон, думаешь, мне было приятно этим заниматься? Я же видела, как ты страдал, мучился, но я не могла отступить. Обстоятельства сильнее меня. Ты это поймешь. Потом. И простишь. - Она заискивающе смотрела снизу вверх. - Антон, ты мне нравишься. Я предлагаю поехать вместе. На первых порах я помогу тебе во всем. Я молодая, не глупая, и знаю, как жить в Америке. Я огражу тебя от бытовых хлопот. Ты будешь заниматься любимой наукой, и зарабатывать деньги. На Западе тебя ждет успех, а может, и всемирная слава. Я буду с тобой, сколько ты захочешь. Прикажешь уйти - я уйду. Решайся Антон. Одно твое слово - и я всё организую. Через неделю мы будем в Штатах.
Пораженный Шувалов застыл посреди комнаты. Слишком много информации разом обрушилось на него. Все события предшествующих недель предстали совсем в ином свете. Эта женщина активно вмешивалась в его жизнь, зная обо всех его планах. Откуда она получала информацию?
- Как ты узнала?
- О чем?
- О японце, о дате операции. Обо всем!
- У тебя очень разговорчивый друг.
- Кто?