Петровская наклонила голову, задумчиво запустила руку в пышные волосы. В следующее мгновение она резко тряхнула головой и распрямилась. В ее руке остался каштановый парик.
55
Глаза Антона расширились. На него вызывающе смотрела дерзкая девушка с черными короткими волосами.
- Мое настоящее имя, Алиса. Я подружка Задорина.
- Алиса, - пролепетал потрясенный Антон. Он вспомнил, как Сергей не раз хвастался, что познакомился с девушкой, которая прекрасно его понимает. Она может слушать часами и интересуется всем, что происходит на работе. - Так вот в чем дело.
- Маленькая женская хитрость.
- Ты пользовалась Задориным, играла с ним… Но он же в тебя по-настоящему влюблен!
- Первый вздох любви - последний вздох мудрости. Я не виновата, что мужики теряют голову от прикосновения к податливому телу.
- Ты циничная женщина.
- Я целеустремленная. И поверь, у меня не было выбора.
- Выбор есть всегда.
- Только не у меня!
Шувалов отдернул, случайно коснувшись парика, который повторял прическу его жены.
- Ты выбрала каштановый цвет специально?
- Догадливый. Я не оставляла надежду понравиться тебе. Мужчины всегда уходят к тем, кто похож на их прежнюю любовь. Жаль, что ты не клюнул. Было бы много проще.
- Ну, что же, благодарю за разъяснения. - Шувалов попятился. - Теперь мне есть, что рассказать Леонтьеву и Репиной. Раз никакого официального дела о смерти Людмилы Вербицкой нет, я - свободный человек.
- Это пока нет. - Алиса перегородила Антону путь. - Неужели ты не понимаешь, что я спасла тебя! Вербицкий считал меня работником прокуратуры, и все показания давал мне. Как только он узнает про обман, он напишет новое официальное заявление, и дело возобновится.
- Теперь мне это не страшно. Есть официальное заключение о смерти Людмилы.
- Вербицкий наплетет такого тумана! Он воспользуется твоей же теорией, что смерть мозга - это процесс, который еще не закончился, когда ты своими топорными действиями ее убил. Он заявит, что ты сделал это умышленно.
- Я не боюсь этого. Я докажу свою невиновность.
- Возможно. И перед кем ты будешь распинаться? Перед человеком, который спит с твоей женой?
- Не говори так.
- А ты разве не знал? Ах, да, у вас состоялось временное примирение, и она, наверное, поклялась тебе в верности. Но тебе невдомек, что было потом.
- Я знаю цену твоим словам. Алла, Алиса, следователь. Кто ты еще?!
- Это было раньше, а сейчас у нас вечер правды. Правда - это не мягкий диван, на котором можно расслабиться, это подушка, набитая иголками. Они ранят. А некоторые из них ядовитые.
- Замолчи! Я больше не буду тебя слушать!
- Не слушай. Ты посмотри. - Алиса включила ноутбук, стоявший на столе. - В тот день, когда я принесла твоей жене фотографию с поцелуем Репиной, я решила дождаться ее реакции и осталась у твоего дома. Я сидела в машине и ждала. При мне был фотоаппарат. Вот, смотри. Это ты возвращаешься с сыном. Вы счастливы. Обрати внимание на время в нижнем углу. Спустя полчаса ты выходишь из дома. На тебе нет лица. Тебя снова выгнали. Я победила! Но я не стала уезжать сразу вслед за тобой. Я чувствовала, что произойдет что-то еще. Обиженной женщине надо излить душу. Но у Ольги нет психотерапевта. У нее есть Вербицкий. Этакий добрый отзывчивый приятель. Вот он. Входит в подъезд. Она его позвала. Что было в квартире, я не знаю, но догадываюсь. Сначала слезы на мужской груди, его поглаживания по спине, слова успокоения. Потом его руки становятся все чувственней, объятия крепче, касание щеками. И вот ее ладони на его шее.
- Хватит! Не выдумывай!
- Ладно. Тогда посмотри следующие фотографии. Вот гаснет свет в твоих окнах, а Вербицкий еще не выходил. Я ждала долго, но была вознаграждена. Вербицкий вышел от твоей жены только утром. Смотри на дату и время! Смотри! И думай! Не тешь себя наивными сказочками. Женщина позвала мужчину, чтобы утешиться. Чтобы отомстить тебе! И Вербицкий ей в этом помог. Посмотри на его довольную физиономию. Он одержал еще одну победу над тобой!
Антон в беспомощной ярости захлопнул ноутбук. Петровская разлила бурбон и молча протянула стакан Шувалову. Они выпили. Антон опустился на диван. Алиса говорила прямо:
- Сейчас я могла бы сесть рядом с тобой и начать утешать. Ведь ты же хочешь этого, как и все обиженные мальчики. Я бы шептала какую-нибудь бессмыслицу: забудь, ты достоин лучшего, и ненавязчиво гладила тебя. Мужской организм примитивен, я сумела бы отключить твои мозги и сделать тебе приятное. Но я не буду этого делать, Антон. Потому что ты действительно достоин лучшего. Большего, чем пьяные торопливые ласки.
Шувалов смотрел на нее и видел совсем другую женщину. Не строгого работника прокуратуры, не циничную интриганку, а пылкую красивую девушку с упрятанным в глубине глаз страданием.
- Ты гений! - убежденно твердила она. - Твой мозг должен служить людям. А человечество не ограничивается стенами института, из которого тебя выгнали, или этим огромным городом. Посмотри на мир шире. Здесь тебя предали и растоптали, а там ждут и верят. Ты должен уехать, чтобы возродиться.
Ее слова текли плавно и ласково, словно убаюкивали. Его эмоции сглаживались, а мысли приходили в порядок.
- Я согласен, - неожиданно решил он. - Я уеду отсюда.
- Вот и хорошо. Thank you very much!
- Можешь говорить по-русски. Мы еще не в Америке.
- Что ты понимаешь? - скривилась Петровская. - Такими словами, как наше родное "спасибо", я просто так не разбрасываюсь. Даже не помню, кому и когда его говорила в последний раз. - Она встрепенулась и перешла на деловой тон. - Формальности с переездом я утрясу. Ни о чем не беспокойся.
- Но прежде я хочу возродить свое честное имя. Хотя бы перед родителями. Чтобы Саша, если когда-нибудь поинтересуется, знал…
- И в этом я тебе помогу. С помощью тех же журналистов. Только дай слово, что ты принял окончательное решение.
- Даю. Я перееду в Бостон.
56
Ольга Шувалова подошла к окну. Вертикальные офисные жалюзи висели под наклоном к раме. Она тайком посмотрела между широких полосок. "Форд фокус", как и вчера, стоял на прежнем месте. За полупрозрачным стеклом автомобиля угадывалось лицо водителя. Он глядел вверх на третий этаж в освещенные окна ее отдела. Ольга отшатнулась.
- Шувалова, тебя ждать? - бросила с порога приятельница Оксана. Рабочее время закончилось, коллеги по работе дружно покидали отдел.
- Иди-иди, я чуть задержусь. - Ольга сделала вид, что ухаживает за цветком, стоящим на подоконнике.
Вчера в компании Оксаны она прошла мимо "форда". Она заметила Антона, сидевшего в машине, но не подала виду. Сердце сжалось, спина окаменела, ноги замедлили шаг. Она боялась встречи и надеялась на нее. Холодная гордость и всепрощающая слабость раскалывали ее душу. Но Антон не окликнул ее. Возможно сегодня, когда она будет одна, он окажется смелее.
Женщина отошла к зеркалу, подкрасила губы, расчесала волосы. Из нижнего ящика стола был извлечен флакончик с остатками духов. Ему нравился этот запах. Накинув пальто, она выключила свет, но не решилась сразу выйти. Ольга вернулась к окну. Теперь можно было не прятаться, и она стояла по центру. Ее широко открытые глаза смотрели вниз и чувствовали, что в этот миг из-за стекла машины на нее глядит человек, без которого долгие годы она не мыслила свое существование.
Неожиданно она заметила, как к "форду" подошел мужчина и бесцеремонно распахнул дверцу. Она узнала его. Горечь стыда горячей волной окатила истерзанное сердце.
Через минуту мужчины ожесточенно спорили. Издалека они напоминали на клокочущих петухов, сошедшихся в непримиримой схватке. Ольга спустилась к выходу и пошла в обход здания, дальней дорогой, лишь бы не проходить мимо. Ее пальцы сжимали платок, которым быстро намок от слез.
- Так вот ты где! Я не ошибся. - Борис Вербицкий удерживал дверцу "форда" открытой, опасаясь, что Шувалов ее захлопнет.
- Что ты здесь делаешь?
- Ищу встречи с тобой. Ведь на звонки ты не отвечаешь.
- Я не хочу с тобой разговаривать.
- А придется.
- Ну-ка, ты! - Антон выбрался из-за руля. - Я еще раз повторяю, я не хочу тебя видеть! Проваливай!
- Грубость - твое не самое сильное качество. Ты смешон, Шувалов.
- Зато подлость тебе впору. Это твоя естественная оболочка.
- Ну, что ж, приветственные комплименты сказаны. Можно переходить к делу.
- У меня с тобой дел нет.
- И опять ошибаешься. Будут. - Вербицкий заметил развернутые газеты на сиденье автомобиля, ухмыльнулся и ткнул пальцем. - Ах, да! Журналисты встали на твою защиту. Из обвиняемого тебя превращают, чуть ли не в героя. Думаешь, все неприятности позади?
Антон невольно покосился на газеты, которые пачками скупал последние два дня. В прессе прошла серия статей о лечении наркоманов. В них говорилось, что обычные методы дают положительный результат лишь в 7 % случаев. И вот появился новейший метод доктора нейронаук Шувалова, после которого двое из трех больных возвращаются к нормальной жизни! Это настоящий успех! - акцентируют внимание в одной из статей. Но нет, чинущи-перестраховщики завели на ученого уголовное дело, лишили работы, грозятся упечь в тюрьму. Они ничем не отличаются от инквизиторов средневековья, бросавших в костер ученых за смелые идеи, которые опережали свое время! Куда идет страна? - вопрошала самая прыткая журналистка? К вершинам нанотехнологий? Или в пучину мракобесия?
Узрев в статье любимое словечко президента, прокуратура тут же дала попятный ход. Конечно же, они обеими руками за нанотехнологии, оправдывался представитель прокуратуры, просто им до этого не объяснили.
Шувалов не знал, благодарить или нет Петровскую за выполнение обещаний, ведь на этот раз журналисты всего лишь написали правду. Так или иначе, она держала слово. Очередь за ним. День отъезда в Штаты неумолимо приближался.
Антон смерил Бориса уничижительным взглядом.
- Мне есть, о чем думать, - ответил он.
- Согласен, - живо откликнулся Вербицкий. - Вот объект твоих раздумий. Тогда в ресторане ты забыл папку. А дело срочное.
Он протянул зеленую папку с данными обследования Ирины Новицкой. Телевидение уже сообщило, что теперь травмированной фигуристкой займется Институт нейронауки.
- Оставь меня в покое. И Ольгу тоже! - Антон выплеснул то, что вертелось у него на языке с момента встречи.
- Сначала раскрой папку, Шувалов. Я тоже многое узнал за последние дни, и про твои неприятности не говорил не ради красного словца. Бери, открывай! - В голосе Вербицкого ощущалась уверенность. - Прочти хотя бы первую страницу.
Антон развернул протянутые материалы. Под обложкой лежало заявление Вербицкого в прокуратуру Москвы. В пространном тексте Вербицкий псевдонаучным языком извращенно, но весьма убедительно, объяснял, что именно проделал Шувалов с мозгом его жены, чтобы отправить ее на тот свет. Он называл его действия умышленным убийством и требовал возобновления расследования в связи с вновь открывшимися обстоятельствами.
- Прочел? Теперь слушай. Либо ты помогаешь мне излечить фигуристку, либо эта бумага окажется в прокуратуре.
- Ты знаешь, что это ложь!
- Прокуратура не любит извиняться. Она ухватится за возможность тебе отомстить.
- Я найду способ оправдаться.
- Сколько это займет времени? Год?
- Сколько потребуется.
- Не думал, что ты любитель сражаться с ветряными мельницами. Ученые ценят свое время.
- Поэтому - уходи!
- Ты отказываешься помочь замечательной спортсменке? А где же твое сострадание?
- Я не врач.
- Тебе наплевать на престиж нашей страны? Ну, да, ты собираешься свалить за рубеж. Только учти, возобновление уголовного дела автоматически сделает тебя не выездным. Помоги молодой девушке, и лети на все четыре стороны. Иначе…
Вербицкий зловеще умолк. Шувалов понял, что его припер к стенке человек, умеющий и любящий мстить. "Борьба или компромисс? В конце концов, речь идет о добром деле". Антон уныло пролистнул несколько страниц истории болезни.
- А если у меня не получится?
- Надо, чтобы получилось. И получилось хорошо. Это непременное условие нашей сделки.
- Я не уверен в успехе.
- А ты подумай. Ведь думать у тебя получается гораздо лучше, чем грубить. - Вербицкий фамильярно похлопал Шувалова по плечу. - Завтра я с тобой свяжусь. Не пропадай.
57
На плите булькал недоваренный суп, грозясь перелиться через край кастрюли, из крана текла вода на недомытые овощи. Ольга Шувалова сжимала в мокрой руке телефонную трубку. Ей только что позвонила Валентина Федоровна Рашникова. Вездесущая ассистентка Леонтьева огорошила новостью:
- Антон подал документы на визу. Он уезжает работать заграницу.
- Зачем? - растерянно откликнулась Ольга.
- Не зачем он уезжает, а от чего? Об этом надо думать.
- Я… мы с ним в последнее время…
- Да всё я про вас знаю! Поэтому и звоню. Ведь тебе он не скажет.
- Не говорил.
- А уезжает он, Оля, от разбитой семьи и неустроенной работы. Но если на работу я еще хоть как-то могу повлиять, то вот насчет семьи я бессильна. - Рашникова выдержала паузу, не дождалась ответа и возмутилась: - Что ты молчишь? Ведь надо же что-то делать!
- Я пыталась.
- И про твои попытки я наслышана. Вербицкий известный хвастун.
- При чем тут Вербицкий? Как вы со мной разговариваете?!
- Прямо я с тобой говорю. По-дружески. Если Шувалов надумал уехать, значит, невмоготу ему стало. Тошно ему здесь.
- Мне тоже не сладко.
- Хватит! Некогда сейчас ругаться. Ты лучше о сыне подумай. Как мальчик без отца будет расти?
- А Антон… Он надолго уезжает?
- Оленька, милая, да что ж ты всё не о том думаешь. Не должен Шувалов уезжать. Надо сделать так, чтобы он остался! Переступи ты через гордыню. Сделай шаг навстречу. Он же не обычный мужик, а ученый от бога. Его голова занята такими проблемами, что по достоинству оценить его идеи могут всего несколько человек в мире. Если он забывает о цветах или комплиментах, это еще не значит, что он тебя не любит.
- Какие уж тут комплименты. Он может сутками меня не замечать. Порой он рядом, а на самом деле где-то очень далеко.
- А будет еще дальше, если ты ничего не сделаешь. Скажи честно: ты хочешь, чтобы он к тебе вернулся?
Ольга замялась, потом выдохнула:
- Хочу.
- Так чего же ты сидишь?
- Я, - Ольга хотела сказать, что она совсем не сидит, а стоит, и стоит не без дела, а готовит обед сразу на два выходных дня, но слова показались столь мелкими и никчемными, что она поперхнулась и тихо повторила: - Я хочу, чтобы мы были вместе.
Валентина Федоровна, которую Ольга видела всего раз, посоветовала действовать немедленно и пожелала удачи. Ольга потерянно осмысливала разговор, пока суп с шипением не перехлестнул на плиту. Женщина засуетилась, прибралась и пошла к сыну.
- Саша. Мы сейчас поедем в гости к дедушке Виктору и бабушке Маше.
Сын внимательно посмотрел на нее.
- А там б-будет, п-папа?
Ольга пригладила светло-русые волосы мальчика, улыбнулась.
- Какой же ты у нас хороший.
Услышав радостное "у нас", Саша не стал повторять вопрос.
Антон Шувалов вошел в квартиру и не успел снять верхнюю одежду, как в коридоре появилась мама.
- Ну где ты ходишь? - зашикала на сына недовольная Мария Львовна. - Журналистка тебя уже больше часа ждет.
Антон поморщился. Вчера он согласился на уговоры настойчивой журналистки и назначил ей встречу в субботу на квартире родителей. Он надеялся, что когда дойдет до дела, девушка откажется от поездки в Мытищи в выходной день или запутается в местных улицах. Поэтому еще утром он без зазрения совести отправился к Сергею Задорину. Антон дважды прослушал его доклад на предстоящей защите диссертации и сделал несколько замечаний. Помощь своему ученику Шувалов ставил выше пустой болтовни с переменчивой в своих настроениях прессой.
- Сергей, ты чего такой печальный? - спросил Задорина Шувалов перед уходом. - На защите тебя ждет успех.
- Алиса пропала. Я не могу до нее дозвониться.
- Вы поругались? - задал ненужный вопрос Шувалов. Он прекрасно понимал, что после разоблачения Алиса Петровская больше не будет встречаться с Сергеем. Необходимость в получении информации пропала. Она добилась своей главной цели.
- Если бы. У нас всё было прекрасно! Обычно Алиса сама мне звонила и назначала встречу. А два раза приходила прямо домой, без звонка. Теперь я каждый вечер жду ее и как дурак выглядываю из окна.
Антон наблюдал за терзаниями молодого парня и не решался сказать правду. Сергей влюбился в девушку, которая его использовала.
- Может, я ее чем-то обидел, что-то не то сказал? - изводил себя Задорин. - В последний раз мы расстались как-то обыденно. Наверное, мне надо было настоять и проводить ее. А так, я даже не знаю, где она живет.
- Она появится. Или позвонит. Вот увидишь! Она всё объяснит.
- Вы так думаете?
- Я уверен. Ты только не забывай о диссертации. Сейчас для тебя это самое важное.
- Я тоже так думал, пока не пропала Алиса.
- Антон, тут про твой институт рассказывают. - Встретил сына громким возгласом отец. - Там поставили на ноги Ирину Новицкую. Слышал? Смотри, она катается лучше прежнего. А говорили, что из-за травмы пропустит Олимпиаду.
Виктор Александрович занимал привычное место в инвалидной коляске напротив телевизора. В углу комнаты в дальнем углу дивана примостилась длинноногая девушка с роскошной черной шевелюрой. Антону показалось, что она недобро косится на него и брезгливо прячет руки, боясь прикоснуться к потертой обивке мебели.
- Ты знаешь, что с фигуристкой случилось? - не унимался отец.
- Имею представление.
Антон прекрасно помнил, как всю ночь изучал досье Новицкой, делал расчеты, моделировал реакцию поврежденного мозга спортсменки на различные воздействия и уже не следующие сутки передал Вербицкому подробную инструкцию. Больше ста лет ученые были убеждены, что нервные клетки не восстанавливаются. Кожа, кости, печень, сердце, почки, легкие и кровь могут образовывать новые клетки для замены поврежденных, и только головной и спинной мозг - нет. Шувалов один из первых доказал, что это не так. Мозг способен восстанавливать нервные клетки. И для фигуристки он разработал особый способ стимулировать этот процесс.
Предложенный метод был настолько парадоксален, что Вербицкий недоверчиво покачал головой:
- Это безумие. Ты хочешь меня подставить!
- Это единственная возможность достичь результата.
- Стоит ошибиться хотя бы на микрон…
- Возьми Репину, она не ошибается.
- Ну, если что-то не так! - пригрозил Борис и ушел, сверкнув недобрым взглядом.
Фигуристка на экране совершила каскад прыжков и лихо затормозила у бортика около микрофона.
- Давайте послушаем, что она скажет, - заинтересовался Виктор Александрович. - Ведь была практически инвалидом!
Довольная спортсменка поведала, что чувствует себя прекрасно, готова вновь бороться за медали и поблагодарила врачей, особо выделив, замечательного ученого Бориса Валентиновича Вербицкого.
- Он настоящий кудесник, - фигуристка улыбнулась и озорно помахала рукой: - Спасибо вам, Борис Валентинович!