- Главное, что мы людям помогли, - успокаивала расстроившегося начальника Валентина Федоровна.
Директор заметил постороннего человека в медицинском халате.
- Вы врач скорой? В каком состоянии был мальчик?
- В безнадежном. Точнее, он скончался. И я не понимаю, зачем мы примчались сюда? Что здесь творится?
- Зато я теперь всё понимаю. - Леонтьев хотел сказать что-то еще, но его толстые руки безвольно опустились, глаза грустно смотрели в пол. - Продолжайте, - сухо произнес он и двинулся по коридору.
Сотрудники расступились перед грузной поникшей фигурой директора института.
Леонтьев вспомнил радость японца, обретшего руки, и благодарные слова растроганной фигуристки. Он не знал, что творилось за закрытой дверью Семерки. Но он прекрасно понимал, что единственный человек, который может совершить чудо в такой ситуации - это Антон Шувалов. И маленький мальчик, который уже перешел черту жизни, должен иметь право на чудо.
68
- Директора ко мне! Леонтьева! - непререкаемым начальственным голосом потребовал Гриценко, едва переступив порог Института нейронауки.
Охранник узнал министра, нажал кнопку открытия турникета и схватился за телефонную трубку. Вслед за директором через турникет проскользнула и Ольга Шувалова.
Расторопная Валентина Федоровна встретила министра на верхнем этаже при выходе из лифта.
- Добрый день, Владимир Матвеевич.
- Ужасный день. - Министр размашисто шагал по коридору. - Леонтьев у себя?
- Юрий Михайлович всегда рад вас видеть.
- Я сейчас его так обрадую. - Гриценко прошел через открытую приемную и рванул на себя дверь директорского кабинета. - Ты, почему до сих пор мне не позвонил?
- Здравствуйте. - Леонтьев приподнялся. - Я звонил. Про оборудование.
- Какое еще оборудование?! - рубанул рукой министр. - В твой институт приехала реанимация. Где она?
- Врач внизу. Я его видел, но…
- А где мальчик, который был в машине?
- Мальчик… Да-да, мальчик. Зачем он вам?
- Как это зачем? Ты, Юра, рехнулся?! Он мой внук, Вова Гриценко!
- Внук? - пролепетал Леонтьев и безвольно опустился в кресло.
- Вову увезли на скорой после пожара, и я не понимаю, почему он оказался здесь, а не в больнице? Он в твоей клинике?
В кабинете повисла тяжелая пауза.
- Ты, почему молчишь? - не выдержал министр. - Где Вова?
В открытую дверь кабинета шагнула Ольга Шувалова и торопливо спросила:
- С мальчиком был Шувалов?
- Да. Он и сейчас с ним, - ответила первой Валентина Федоровна.
Гриценко недоуменно таращился на присутствующих.
- Что происходит? Какой Шувалов? Тот самый?!
- Присядьте, Владимир Матвеевич, - взяла на себя инициативу Рашникова. - Сейчас мы во всем разберемся.
- Да не буду я здесь сидеть!
- Присядьте. - Валентина Федоровна, проявив настойчивость, усадила Гриценко в кресло. - Я приглашу врача скорой. Он вам всё объяснит.
Весть о том, что Шувалов экспериментирует над внуком министра, быстро разнеслась по коридорам института. Толпа перед лабораторией № 7 мгновенно поредела, каждый вспомнил о неотложных делах, и вскоре перед дверью дежурил только нервно озирающийся инженер Смирнов. Он не решался уходить, помня об обещании Елене Репиной, которая ему очень нравилась.
Врач "скорой", приглашенный в директорский кабинет, закончил сбивчивый рассказ и беспомощно развел руки.
- Мальчик задохнулся в дыму. От меня уже ничего не зависело.
- Я хочу его видеть. - Гриценко с серым лицом тяжело поднялся из кресла.
- Подождите! Сейчас не время, - попыталась успокоить министра Валентина Федоровна. - Давайте дадим возможность Шувалову закончить эксперимент.
- Я хочу видеть своего внука.
- Владимир Матвеевич, Шувалову уже многое удавалось, - поддержал ассистентку Леонтьев. - Помните генерала Павлова? А фигуристку? Это по его методике нам удалось вернуть их к полноценной жизни.
- К жизни, говорите. Генерал Павлов минувшей ночью скончался. И это вы называете жизнь?! - скрипучий голос министра окреп. Он двинулся к выходу. - Я наведу у вас порядок, если вы сами не можете.
Валентина Федоровна поспешила вслед за сутулой фигурой министра. Леонтьев промокнул вспотевшую лысину. Его испуганные глазки беспомощно блуждали по заваленному бумагами столу, голова шла кругом.
Павлов умер. Перед этим погибла лаборантка Вербицкая. Сейчас при его попустительстве уволенный сотрудник совершает нечто невообразимое с малолетним ребенком! Да еще каким - внуком министра! Этому нет оправдания. Он, как руководитель института, несет прямую ответственность. А значит, пришел конец его директорской карьере.
Юрий Михайлович достал чистый бланк, тщательно вытер лысину и написал заявление об увольнении.
- Лаборатория закрыта. Изнутри. - Егор Смирнов неловко переминался перед негодующим министром.
- Уйди. - Гриценко отодвинул инженера и забарабанил кулаком в дверь. - Открыть! Я требую!
- Они скоро закончат. Осталось недолго. - Смирнов умоляющим взглядом искал поддержки у ассистента директора. Но Валентина Федоровна названивала кому-то по радиотелефону.
- Я требую прекратить издевательство над моим внуком! - гремел голос министра.
- Шувалов спас генерала, фигуристку. Он и вашего внука спасет, - лепетал инженер.
- Шувалов, ты слышишь меня? Генерал Павлов вчера скончался. Ты его убил! Ты убил лаборантку! А спортсменка до сих пор не показывает прежние результаты! Что ты делаешь с ребенком?! Немедленно прекрати!
Антон сдернул маску на шею и вышел из стеклянного бокса. За двумя перегородками голос из коридора звучал невнятно. Но даже те слова, которые Шувалов расслышал, его встревожили.
- Что случилось с Павловым? - спросил он, подойдя к двери.
- Он умер. Ты его убил! Ведь ты ни на что не способен, поэтому тебя и выгнали. Ты жалкий авантюрист, а не ученый!
- Когда? Когда генерал скончался?
- Вчера! Открывай дверь!
Шувалова опустошенным взглядом смотрел в пол. Что он сделал не так? Почему Павлов умер? А ведь он считал операцию с генералом успешной, ее опыт лег в основу сегодняшнего эксперимента. В голове ученого прокручивались проекции мозга с пульсирующими импульсами между нейронами. Он понимал, как работает эта сложнейшая система, и "видел" если что-то функционировало не так. Научные данные, результаты экспериментов, плоды многолетних раздумий позволили ему сегодня с уверенностью выбрать единственно возможный метод спасения мальчика. И вот, ему сообщают, что один из монолитов, на котором базировались его выводы, оказался горстью рыхлого песка. Это грозило обрушить идеальную башню стройной теории.
Ученый в замешательстве подошел к компьютеру. Требуется всё проверить и перепроверить! Надо найти ошибку! Пальцы заметались по клавиатуре, но в висках стучал безжалостный приговор: поздно. Руки безвольно опустились, глаза зажмурились от досады. Поздно! Эксперимент над Вовой Гриценко завершен. Он ничего не в силах исправить.
Остается только ждать.
В коридоре бушевал министр. Дверь сотрясалась от новых сильных ударов. Шувалов не сразу заметил дребезжащий от напряжения телефонный аппарат. Он поднял трубку.
- Антон Викторович? - послышался торопливый голос Валентины Федоровны. - С вами хочет поговорить дочь генерала Павлова. Переключаю.
- Доктор Шувалов? Мне только что сообщили, что план той операции над моим отцом составляли вы. Вчера папа умер… - Антон слушал молча, понимая, что сейчас его еще раз обвинят в убийстве. Рядом стоял Саша. Антон прижал сына к себе, чтобы до ушей мальчика не дошли пугающие, но справедливые слова. - Спасибо вам, доктор Шувалов. Вы совершили чудо, вы вернули нам отца.
- Но как же… - окончательно растерялся Антон.
- Он умер, потому что его мышцы полностью атрофировались. Организм не выдержал пробуждения после многолетнего сна. Это мы виноваты, потеряли надежду и уже давно прекратили массаж… А вы подарили нам удивительный месяц. Его голова работала прекрасно, мы общались, и успели очень много сказать друг другу. Он… папа был счастлив… Спасибо вам за это чудо.
Было слышно, как женщина заплакала.
- Вам тоже, спасибо, - пробормотал смущенный Антон.
Лабораторная дверь не выдержала ударов и с треском распахнулась. В помещение ворвались два коренастых сотрудника милиции, за которыми угрюмым знаком вопроса возвышалась фигура министра.
Шувалов поспешил к открытому входу в стеклянный бокс. Ему жестами что-то показывала Репина.
- Мальчик только что очнулся, - выпалила она.
Антон захлопнул дверь, оставаясь снаружи. Он загородил вход и посмотрел на часы. В прошлый раз после двухминутной живительной вспышки мозг Людмилы Вербицкой окончательно умер.
- Что происходит? Пустите меня! - требовал Гриценко.
- Вова очнулся, но сейчас его нельзя волновать. Критический период длится две-три минуты. Оживший мозг, как открытая рана…
Шувалов смотрел, как на стене на электронном циферблате меняются показании секунд. В его позе было такое напряжение и сосредоточенность, что все замерли и тоже уставились на часы.
Она уже бывала в этом институте, умела менять свою внешность, и ей не составило труда оставаться незамеченной во всеобщей суматохе. Тот, ради кого она пришла сюда, теперь был у нее на виду. В школьном дворе ей не удалось осуществить свой план. И сейчас она ждала лишь удобного момента, чтобы довести дело до конца. Отступить она не могла ни при каких обстоятельствах.
69
Прошло три минуты. Народу в лаборатории прибавилось. Появился мрачный Леонтьев с листком заявления в руке. Милиционеры, скрипя сердце, переминались, не смея нарушить всеобщую тишину. Ольга стояла рядом с мужем и держала его за руку. Спина Шувалова окаменела. Он боялся повернуться, опасаясь увидеть разочарованный взгляд Репиной. Только она находилась рядом с мальчиком.
Но все присутствующие смотрели на Шувалова. Он являлся символом успеха или провала. Люди ждали. Антон физически ощущал умоляющий взгляд убитого горем министра.
И тут неожиданно раздался громкий возглас:
- Вовка! - к стеклянной перегородке прилип Саша. - Он смотрит на меня! - Мальчик радостно подпрыгнул и помахал рукой. - Вовка!
Шувалов обернулся. На бледном лице мальчишки, лежащего в каталке, появилась робкая улыбка. Антон вопросительно посмотрел на Репину. Та ободряюще кивнула.
- Обошлось, - выдохнул Антон. - Он жив.
Гриценко на негнущихся ногах подошел к Шувалову, схватил обеими руками его ладонь и затряс ее с такой силой, как будто хотел оторвать.
- Спасибо… спасибо… Я могу войти?
- Только вы один. И ненадолго.
Ольга обняла Антона, вытянулась и шепнула на ухо:
- Я так боялась за тебя.
Антон невольно придержал ее за талию. Он чувствовал, как его пустое тело наполняется теплом и ароматом любимой женщины.
- Папа! Мама! - радостный Саша дергал родителей. - Вовка обещал сыграть со мной в шашки.
Антон с восторженным удивлением смотрел на сына.
- Когда вы собирались играть?
- Сразу после школы. Но, раз такое дело, я согласен на вечер.
- Саша не заикается, - шепнул Антон Ольге.
Та прильнула еще теснее и озабоченно спросила:
- Может, тебе не надо никуда уезжать?
Из бокса вернулся Гриценко.
- Он жив. Вова жив, жив, - твердил он, заметил Леонтьева и с благодарностью накинулся на него. - Спасибо, Юрий. Спасли. У тебя замечательные специалисты. Я всем тебе обязан. Не забуду…
Зардевшийся директор института смущенно рвал за спиной заявление. Министр обратился к врачу "скорой", таращившемуся сквозь стекло на ожившего мальчика.
- Теперь внука надо везти в больницу, да?
- Я уже ничего не понимаю, - развел руки врач. - Как они это сделали?
- Ни о чем не беспокойтесь, Владимир Матвеевич, - заверил Леонтьев. - У нас есть прекрасное клиническое отделение. Мы выходим Вову.
- Да, конечно. Если что-то потребуется - ты только позвони.
Леонтьев протиснулся к Шувалову.
- Ты вот что, Антон. Выходи завтра на работу.
- Но…
- Никаких "но"! И прости меня, старого дурака.
- Ну что вы, Юрий Михайлович.
- Значит, остаешься? - радостно сверкнули глаза Ольги.
- Остаюсь.
- И никуда не уезжаешь?
- Я возвращаюсь к тебе. - Антон одной рукой обнимал жену, другой ласково потрепал макушку сына. Ему было приятно повторить: - Я возвращаюсь к вам.
Рядом кто-то многозначительно крякнул. Двое мужчин нарушили семейную идиллию. Хотя на них не было формы, по цепким взглядам "бойцовых псов" легко угадывались милиционеры-оперативники.
- Простите, гражданин Шувалов. Но нам придется задать вам несколько вопросов. - Широкоплечий милиционер невозмутимо взирал на счастливого ученого. Его молодой курносый коллега предложил: - Давайте найдем спокойное место, и побеседуем.
- Конечно. - Антон с сожалением опустил руки, так давно не сжимавшие жену и сына. - Пойдемте.
Выходя из лаборатории, Шувалов почувствовал колючий взгляд, полный ненависти. Он, озираясь, покрутил головой. Но среди толпы возбужденных сотрудников трудно было распознать причину беспокойства. Тем более, что та, кому принадлежали эти глаза соблюдала осторожность.
Милиционер подтолкнул Шувалова в спину. И на долгие два часа он остался в их полном распоряжении.
70
Помолодевшая от прикосновения к счастью Ольга Шувалова терпеливо ждала Антона при выходе из кабинета, куда его увели сотрудники милиции. Осколки льда в женском сердце, мешавшие жить, растопила теплая волна любви. Ей так о многом хотелось поговорить с мужем. Глаза в глаза, без недомолвок и тягостного молчания. Она не могла предугадать свою реакцию: расплачется ли на мужском плече или будет с радостью впитывать родную улыбку, но одно знала точно. Она вцепится в любимого человека и никуда больше его не отпустит.
Наконец Шувалов появился.
- Почему так долго? - с укором накинулась Ольга, хотя душа ее просияла.
- Расспрашивали. Это их работа.
- О чем? Ведь всё завершилось удачно!
- В основном о пожаре. Понимаешь, у них есть подозрение, что поджог в школе был умышленным.
- Это чудовищно! В школе! Кому это надо? Наверное, дети случайно…
- Непосредственно перед возгоранием в раздевалку спускалась посторонняя женщина. Судя по описанию, я ее знаю.
- Кто она? Какое ты к ней имеешь отношение?
Антон виновато посмотрел на Ольгу.
- С тобой она тоже встречалась.
- Ты о ком?
- Это Петровская. Она представлялась следователем.
- Неприятная женщина. Каждый раз после ее появления, я чувствовала себя облитой грязью, словно упала в болото. Подожди! Зачем следователю понадобилось…
- Она не следователь. Ее наняли, чтобы переманить меня на работу в США. Любым способом. И ей это почти удалось.
- Петровская… - Ольга задумалась, потом пугливо обернулась. - Мне кажется, я ее здесь видела!
- Где? Когда?
- Сегодня. В лаборатории или рядом. Только прическа была какая-то иная.
- Она пользуется париками. - Антон вспомнил враждебный взгляд, уколовший его при выходе из лаборатории, и пробормотал. - Если это была она, то… - Страшная догадка пронзила его. - Она пришла, чтобы доделать то, что ей не удалось при пожаре! Что с Вовой Гриценко?
Шувалов почти бегом устремился в лабораторию. Там были только сотрудники Семерки. За стеклом рядом с мальчиком находилась Репина и некая женщина, лица которой было невидно. Нейрохирург заполняла бумаги, а незнакомка как коршун склонилась над пациентом. В ее руке что-то блеснуло.
Антон ворвался в бокс, дернул женщину за плечо и перехватил запястье. Заплаканные глаза полной женщины непонимающе уставились на него. Из руки вывалился шоколадный батончик в разорванной фольге.
- Кто вы? - спросил Антон.
- Это моя мама, - ответил радостный Вовка. Если бы не перевязанная голова, мальчик выглядел бы почти здоровым.
- Здесь была Петровская? Она может изменить внешность, - обратился Антон к Репиной. Та удивленно пожала плечами и отрицательно мотнула головой. Шувалов немного расслабился. - Это хорошо. Никого из посторонних к мальчику не подпускай. Если увидишь Петровскую, сообщи мне.
- В чем дело? - озабоченно спросила мама Вовы Гриценко.
В боксе, как в больнице, пахло медикаментами. Медицинский запах нагнетал печаль.
- Знаете, вы можете забрать сына домой, - предложил Шувалов. - Перевязки и наблюдение мы организуем.
- Вова уже поправился?
- Практически. Обычный постельный режим в течение недели и минимум лекарств. Елена Марковна вам подскажет.
- Мама, я же говорил, что чувствую себя хорошо, - пытался бодриться мальчик. - А можно, чтобы Саша поехал вместе с нами? На чуть-чуть.
- Хорошо, - согласился Антон. - Вы договаривались играть с ним в шашки?
- Я люблю в "чапая".
- Можно и в "чапая", - улыбнулся Шувалов, выглянул в лабораторию и позвал: - Саша! - Никто не откликнулся. Сотрудники недоуменно озирались. Только сейчас Антон понял, что не видел мальчика ни в коридоре, ни в лаборатории. - Саша! - Глаза тревожно забегали по присутствующим и уперлись в жену: - Где Саша?
- Я думала он с Вовой, - развела руки Ольга.
- Он был здесь, - подтвердила Репина. - А потом куда-то делся.
Шувалов вышел из бокса и требовательно спросил:
- Кто-нибудь видел моего сына?
- По-моему, он ушел вместе с мамой, - робко предположила новенькая лаборантка.
- Вот его мама! Он с ней уходил?
- Нет. То была другая женщина.
- Да что же это такое! Куда все смотрели? - накручивал себя Антон.
- Мы его поищем. Он где-то здесь. - Заверили сразу несколько человек. - Наверное, бродит по институту. Для мальчика здесь столько интересного.
Шувалов направился в коридор, собираясь искать сына, но в дверях его остановил звонок мобильного. Антон выхвали трубку.
- Шувалов слушает!
- Антон, это Ник Наумов из Бостона. Привет, коллега. Ты чего так дышишь?
- Николай, мне сейчас не до пустых разговоров. Я перезвоню.
- Это не пустой разговор, Антон.
- Если ты про переезд, то я передумал.
- Мне кажется, ты поспешил.
- Я сам решаю, как мне жить! - огрызнулся Шувалов. - И не звони! Лучше контролируй свою жену!
- Заткнись! - рявкнула трубка. Наумов впервые повысил голос. Его тон стал не упрашивающим, а повелительным. - А теперь сядь и слушай.
- И не собираюсь!
- Речь пойдет о твоем сыне!
Услышав упоминание о Саше, Шувалов невольно подчинился и опустился в офисное кресло.
- Ты сидишь?
- Не твое дело, - сдерживая себя, ответил Антон.
- Тогда слушай. Алиса Петровская - моя бывшая жена…
- Я знаю.
- Всё это время мы действовали заодно. Наша задача была - заставить тебя уехать в Америку.
- И это я знаю, но должен тебя разочаровать. Я принял решение, и никуда не поеду.