Подобных киосков в городе было немало. Здесь продавали холодный лимонад в маленьких стеклянных кружках - по пять копеек, и в больших пол литровых - по десять копеек. В первые дни после приезда из-за непривычной жары Тихон и Саша, как одержимые покупали газировку в каждом киоске. Холодная вкусная пузырящаяся жидкость приятно заполняла рот, охлаждала зубы, пружинистыми рывками стекала по горячему горлу и на мгновение дарила желанную прохладу. Но как только губы отрывались от кружки, и остатки газа ударяли в нос, все блаженство заканчивалось. Снова становилось жарко, и вдобавок, по всему телу обильно выступал пот, будто неведомая сила выдавливала изнутри через микропоры только что выпитую воду. Тело становилось влажным, липким, и снова чудовищно хотелось пить. Ноги сами несли к следующему киоску, а там все повторялось сначала.
Ребята на своем опыте быстро уяснили, что в разгар жары лучше перебороть первое желание и пройти мимо манящей воды. Тогда организм оставался сухим и бодрым и с каждым днем все лучше приспосабливался к сухому воздуху. Только, когда с приходом вечера исчезал палящий зной, можно было пить холодную воду действительно в удовольствие, без липкого обильного пота.
Но все это не хотелось сейчас объяснять Наташе, и Тихон купил каждому по маленькой кружке лимонада.
Как только Заколов допил воду, за его спиной, раздражающе визжа тормозами, остановилась машина. Тихон тут же узнал характерный звук милицейского УАЗика.
- Заколов! - требовательно позвали из машины.
"Опять! - мгновенно огорчившись, подумал Тихон, - Ну, что им еще надо?"
Глава 23. Новые вопросы
Заколов грустно переглянулся с Евтушенко и направился к милицейской машине. В руке болталась пустая кружка. Все боковые стекла в УАЗике были сняты. На переднем сиденье вытирал пот знакомый лейтенант милиции. Поправив фуражку на мокрых волосах, он кивнул на заднее сиденье:
- Садись, поболтаем.
Из киоска закричала продавщица:
- Эгей! Ты куда? Кружку верни!
Тихон поставил кружку в окошко, вернулся к лейтенанту, но садиться в дышащую жаром машину не захотел. Рядом в напряженном ожидании стояли хмурый Саша и растерянная Наталья.
- У вас в машине жарко, - пояснил Тихон и без энтузиазма поинтересовался: - Опять к себе повезете?
- Нет, нет, - торопливо заверил лейтенант, вышел из машины и одернул прилипшую к спине рубашку. Под мышками у него красовались влажные разводы, ограниченные побелевшей сухой кромкой. - Я случайно тебя увидел. Остановился. Решил просто кое о чем поговорить. Погоди, я тоже воды попью.
Он купил большую кружку, жадно выпил половину и прислонился к стенке киоска с теневой стороны.
- Тут вот какое дело, - хмурый лейтенант оглядел расположившихся рядом ребят. - Вы, подруга погибшей? - обратился он к Наталье и, не дожидаясь ответа, перевел взгляд на Сашу: - А вы, одноклассник Заколова, из общежития? Ну, тогда вы тоже в курсе событий. Я вот о чем думал все это время. Прокуратура дело скоро закроет, все трупы на рядового Еризяна повесят. Благо, он тоже погиб, хотя при странных обстоятельствах и, главное, абсолютно вовремя.
Лейтенант пристально посмотрел на Заколова, словно чего-то ожидая. Тихон с холодным равнодушием молчал. До сих пор встречи с милиционерами ничего хорошего ему не приносили.
- Но я не об этом, - спохватился лейтенант. - Я вот чего хотел спросить. А кто там жил, в подвале под институтом? Там явные следы чьего-то пребывания.
Тихон молчал. Лейтенант глотнул лимонад и хитро прищурился:
- А ты, Заколов, ориентируешься в институтском подвале слишком хорошо. Ты раньше там бывал?
- Залезал, - после некоторого раздумья подтвердил Тихон, - когда Свету Воробьеву искал. Мы вдвоем с Сашкой были, но никого там не видели. А вы думаете, что солдат Ашот не причем?
- Причем, конечно, причем. Он и сержанта Федорчука ударил черенком лопаты - остались его отпечатки пальцев. Он и труп Воробьевой перепрятывал. Это факт! Есть неопровержимые улики. Более того, на одежде убитой Нины Беловой обнаружены частички его стройбатовской формы. И многие свидетели подтверждают, что он был душевно больным человеком с неадекватной реакцией на окружающих. А вот некоторые, хорошо знавшие Ашота говорят, что он был тихим и спокойным, как говорится, мухи не обидит.
- Но ведь он девочек изнасиловал, - тихо вымолвила Наташа.
- Нет! - зло отрезал лейтенант. - В том то и дело, что нет! Светлана Воробьева, как установили эксперты, не была изнасилована, она осталась девственницей.
- Да?! - воскликнула Наташа.
- Да, - подтвердил милиционер. - Ее ударили по голове и задушили. И со второй жертвой - Ниной Беловой, поступили также. Жертва она вторая, но нашли ее первой. Она не была девственницей, поэтому и подумали сначала об изнасиловании. Когда при подобных обстоятельствах погибает красивая молодая девушка - это всегда первая версия. Но уже потом точно установили, что в день смерти никакого проникновения внутрь ее органов не было, - тщательно подбирая слова, сказал лейтенант и раздраженно допил воду из кружки. - Так все-таки, не знаете, кто проживал в подвале?
- Нет, не знаем, - ответил Тихон, глядя на Евтушенко. - Может, Ашот туда лазил.
- Может, Ашот. Может, еще кто, - неопределенно согласился лейтенант, пристально глядя в лицо Заколова. - Ну ладно, если что-то вспомните, звоните. Моя фамилия, Мартынов.
Лейтенант отнес кружку продавщице. Та, испуганно открыв рот, пялилась во все глаза куда-то в область кокарды.
- Товарищ, Мартынов, - обратился Тихон к лейтенанту, когда тот садился в машину. - А парень, казах, с которым я сидел у вас в камере, он, где сейчас?
- Хулиган этот? Федорчук, ты задержанного в военкомат отвез? - спросил лейтенант водителя машины.
- Отвез. В военкомат, - подтвердил сержант, поправив повязку из бинта под милицейской фуражкой. - Передал все чин чином, под подпись. Только он шустрый оказался, убег оттуда. Служить не хочет.
- Ишь, ты! - задумчиво произнес лейтенант, и машина тронулась с места.
Ребята стояли, молча осмысливая услышанное.
- Погодите, - раздался голос из киоска. Упитанная продавщица насколько могла, высунулась из окошка, круглое лицо выражало огромное недоумение: - Я не понимаю. Если девушек не насиловали, то зачем же их убивали?
Тихон припомнил, что из-за жары, как правило, заднюю дверь в киосках держали открытой. Значит, продавщица слышала все, о чем говорил лейтенант. Ответить Тихону было нечего. Неожиданный прямой вопрос его самого поставил в тупик.
Наташа после разговора сильно расстроилась. На ее глазах появились слезы, которые не просыхали всю оставшуюся дорогу до общежития.
- Мне опять страшно, - расплакалась она и заперлась в своей комнате.
- Ты, почему про Мурата не стал ничего рассказывать? - поинтересовался недовольный Сашка у Тихона, когда они остались одни.
- Понимаешь, сначала я сам не понял, почему умолчал про него. Спонтанно получилось. - Тихон ходил по комнате, сцепляя и расцепляя пальцы рук, и тоже пытался разобраться в своем поступке. - А сейчас начинаю понимать, что это, наверное, из-за того, что я сам был на месте обвиняемого. А доказывать в милиции, что ты не верблюд - очень тяжкое занятие. Они какие-то упертые, не верят ничему, не понимают элементарной логики. Ты виноват - и все, признавайся! Не хочу, чтобы кого-нибудь еще незаслуженно обвинили в этих убийствах.
- Но разобрались все-таки, отпустили тебя. Может, лучше было сказать правду? - продолжал настаивать Сашка.
- Меня отпустили, теперь другого на мое место найдут. Не доверяю я милиции.
- А вдруг, Мурат все-таки виновен? Вдруг, он просто использовал Ашота в своих целях. Мы про Ашота знаем только с его слов, он словно наводил на него.
- Но есть же доказательства! Отпечатки. Частицы одежды. Лейтенант ведь говорил об этом. Да я же в ту ночь там был! Я убежден, что Ашот перепрятал труп Светы. А потом и на меня, кстати, напал.
- А на меня напал Мурат, - заметил Сашка. - Ведь теоретически он мог это проделать с девушками. Так?
- То-то и оно, что у него, скорее всего, нет алиби, и ему трудно будет доказать свою невиновность. Мне кажется, он не причем. Ты же его видел. Да и с какой целью он это делал? Должен же быть какой-то смысл в этих убийствах? - Тихон поежился, словно от мороза. Как он привычно и легко произносит в последние дни это мерзкое слово - убийство.
- Мотивы могут быть разные, - спокойно рассуждал Саша. - Например, он разозлился на то, что его выгнали из института и не разрешили поступать вновь. А эти беззаботные благоустроенные девушки на его глазах сдают экзамены, и скоро станут студентками. Месть, разве не повод?
- В этом случае, он должен был мстить преподавателям! Тому же Павленко, например. Мурата отчислили давно, он уже перегорел и смирился с этим. И ты знаешь, я не верю, что человек, увлеченный решением логической задачи, способен на убийства.
- Ты о чем?
- Помнишь, я бутылки в подвале переставил? Мурат до сих пор разбирается с перемешиванием бутылок и жидкостей. Мы об этом в камере говорили.
- Ну, тогда… Э-э! Чего тут рассуждать, - махнул рукой Сашка. - Чужая душа - потемки. Все уверены, что убийца Ашот - пусть так и будет. А сделал он это, просто потому, что сумасшедший! Тут и объяснять ничего не надо, какой спрос с психа? Тем более, что он сам себя вынес смертный приговор.
Тихону не понравилась скрытая ирония друга.
- Хорошо, если так, - задумчиво, без былой уверенности произнес он. - Хорошо, если убийца мертв.
Глава 24. Ответный выстрел Заколова
Продавщица лимонада, видимо, оказалась разговорчивой, и наверняка в этот день у нее было много покупателей. Вечером уже весь город знал, что девушек убили просто так, не изнасиловав. Почему-то эта новость вызвала еще больший ужас, чем раньше, когда все были уверены, что действует сексуальный маньяк. То, что не находило разумных объяснений, еще сильнее пугало людей своей неопределенностью. Все это породило новый слух, что солдат-армянин совсем не главный преступник, а лишь бездумное орудие в руках таинственного злодея.
Боня, который без устали и стеснения ходил в гости к многочисленным знакомым и малознакомым людям, в перерыве между визитами забежал к ребятам, плюхнулся на кровать, и в сотый раз за сегодняшний день выпалили:
- Нет, что за козел этот армяшка? Задушил таких девчонок, таких девчонок! Конфетки! И совсем впустую, ничем не воспользовался! Ну ладно еще Света, но Нинка? Ведь Нинка - красавица! На такую взглянешь - и все у тебя о-го-го… Ну, он точно - полный кретин!
- А может, это и не он, - зевнул Борис, с которым ребята давно обсудили все версии.
- Может, и не он, - сразу согласился Боня. - Теперь говорят, что там целая банда действовала: армяне, казахи… Но все равно, ни фига не ясно! Нет, я могу понять: напал человек на красивую девчонку, изнасиловал, испугался, что она заложит, и чтобы замести следы, задушил! Из-за чего еще могут убить? Ну, из-за денег или по хулиганке. А тут, ничего этого нет! У девчонок и брать было нечего, кроме этого… ну, тела… Народ и возмущается!
- А что, было бы лучше, если бы их перед убийством зверски изнасиловали? - хмуро спросил Сашка.
- Ну, причем тут зверски! Скажешь тоже! Я ведь не про то, и не мои это слова - народ болтает, - оправдывался Боня.
- Давайте закроем эту тему, - предложил Тихон. - Все позади, прокуратура разобралась, незачем мусолить пустые догадки. Ведь новых фактов нет. Лучше учебник по физике почитаем.
- Ну, ты даешь, - удивился Боня. - Какая тут физика!
И правда, сосредоточиться на задачах никому не удавалось. Заколов хмуро пролистал учебник, потом сходил к Наташе и пытался быстро разложить ей по полочкам тему "электричество". Но у девушки был такой отстраненный вид, что он прекратил усилия, да и сам заметил, что мысли часто возвращали его в ту ночь к злополучной траншее с двумя трупами и в подвал с мертвым Ашотом.
Он вспоминал и Мурата. Странный все-таки тип! У него даже мелькнула мысль, что Мурат, как хорошо ориентирующийся в подвале, мог подстроить гибель Ашота, а потом незаметно исчезнуть. Но, поразмыслив, Тихон откинул эту версию как невозможную, ведь Мурат в тот вечер уже сидел под арестом в милиции.
На следующий день в институте была консультация по физике. Прошла она быстро и как-то вяло. Памятуя о прошлом, после консультации все сразу разошлись, никто не стал задерживаться и задавать дополнительных вопросов. Все старались поскорее покинуть угрюмое и пустое задание. Никто не уходил один, все шли либо парами, либо целыми компаниями. Многие абитуриенты приходили и уходили в сопровождении родителей. Получалось, что хотя официально преступник обезврежен, в городе сохранялось нервозное напряжение. Некоторые были уверены, что нападения повторятся.
Заколов и Евтушенко поджидали Наташу около дверей института. Она вышла одной из последних. Тихон радостно улыбнулся и пожурил:
- Наташ, почему так долго?
- Шпаргалки прятала, - довольная проделанной работой ответила Наталья. - Я их снизу к крышке стола кнопками приколола. Сразу в двух аудиториях! Неизвестно ведь, куда завтра направят. Столы запомнила и постараюсь за них сесть. У меня дурацкие формулы по физике в голове все перемешались! Без шпор не сдам.
- Ловко! - удивился Тихон. - Но лучше бы выучила, не так это сложно.
При выходе с территории института, около злополучной стройки к ним присоединился Борис.
- Лизку мамахен на машине увезла, - объяснил он. - Не хочет, чтобы та лишнее время на дорогу теряла. Зубрить заставляет, бедную девочку.
Около общежития к ним откуда-то со стороны, как вихрь, примчался Боня.
- На похороны идете? - деловито поинтересовался он.
- Похороны? Когда? - раздались сразу несколько голосов.
- Сейчас. Нину Белову будут хоронить. У госпиталя все собираются, тут недалеко, - спокойно объяснял Боня. - После похорон - поминки. Можно будет выпить, закусить. Кто со мной?
- Нет, только не я, - испуганно затрясла головой Наташа.
- Мне чего-то тоже не климатит, - неуверенно отказался Борис.
- А мы, пожалуй, сходим, - задумчиво, но твердо произнес Тихон.
Сашку удивили слова друга. Нина не была близкой знакомой, а ради любопытства идти на похороны убитой молодой девушки - мероприятие не из приятных.
- Чего это ты? - поинтересовался он у Заколова.
- Я вот что подумал, - увлекая Сашку в сторону, шептал Тихон. - Я где-то читал, что преступников всегда тянет на место преступления или на похороны своей жертвы. Помнишь, в "Преступлении и наказании" Раскольников, не отдавая себе отчета, пришел на квартиру старухи, и все дергал и дергал колокольчик. Может, и тут будет что-то подобное?
- То в романе, да еще Достоевского, у него все на психологии замешано. А тут - жизнь! И это будет не место преступления, а похороны.
- Все равно. Надо сходить, посмотреть. Мало ли что?
- Ладно, - согласился Сашка.
Тихон обернулся и громко крикнул:
- Боня, мы идем с тобой.
- Ништяк! Вместе веселее будет, пойдем быстрее. - Неунывающий Боня по-армейски развернулся на месте и быстро зашагал прямо через дорогу туда, где вдалеке за типичными для военного города бетонными заборами и жидкими кронами редких деревьев виднелись белые корпуса гарнизонного госпиталя.
- Ненормальные, - обиженно пробормотала Наташа в ответ на прощальный извиняющийся жест Тихона. - Вы чего там про "Преступление и наказание" шепчетесь? Завтра физика, а не сочинение.
- Потом объясню! - крикнул на ходу Заколов.
У входа на территорию госпиталя находилась проходная, и в обычные дни просто так туда не пускали, но сегодня дежурный солдат никому не перегораживал дорогу и не задавал вопросов. Если кто-то из входящих останавливался и спрашивал:
- А где тут… - не решаясь произнести слово "морг", и мучительно ища ему замену, то дежурный догадливо объяснял:
- Вон там за длинным корпусом, в самой глубине. Лучше слева обойдите.
В молодом городе, основанном двадцать два года назад, практически не было пенсионеров, и похороны проходили очень редко. Не считая двух страшных катастроф на стартовой площадке космодрома в начале шестидесятых, которые воспринимались уже как неизбежные дань землян за право покорения космоса, нынешняя смерть юных девушек всколыхнула и взбудоражила весь город. Здесь многие были знакомы, и на прощание с погибшей Ниной приходили большими группами.
В толпе перед маленькой пристройкой к больничному корпусу больше всего было женщин. Они тоже имели детей, почти таких же, как Нина или младше. И эта оглушающая новость, что своего ребенка, еще такого маленького и неокрепшего, можно безвозвратно потерять, как гром поразила их. По сравнению с этой бедой, все остальное превратилось в ничтожные неприятности.
Были здесь и мужчины, кто в форме, отпросившись со службы, кто - в легкой гражданской одежде. Их суровые лица хранили молчание.
Абитуриенты и одноклассники Нины толпились немного обособленно, тихо переговариваясь между собой. Иногда, то одна, то другая женщина судорожно выискивала среди молодежи свою дочь, подходила и нервно обнимала. Материнская ладонь дергано гладила по голове, губы что-то приговаривали, и лишь когда, упирающаяся покрасневшая девушка, вырывалась из объятий матери, та грустно возвращалась в свой круг.
Тихон и Саша стояли вместе с институтскими приятелями, но не вступали в общие разговоры. Тихон, увлеченный гипотезой, о том, что возможный преступник обязательно здесь объявится, внимательно присматривался к окружающим. Его поразила та гнетущая концентрация горя, витавшая над людьми, которая незаметно, но весомо усиливалась с каждой минутой ожидания. Если около института, когда нашли и откопали Нину, царили страх и любопытство, то здесь, где еще даже не вынесли тело, довлело невидимое, но явно осязаемое облако горя.
Суетились только организаторы похорон. Они то исчезали в пристройке, то появлялись с озабоченными лицами. Наверное, сначала прощание хотели организовать внутри помещения, но, увидев, сколько народу пришло проводить Нину, что-то быстро по ходу меняли.
Наконец, из пристройки вынесли металлический стол и покрыли его алой тканью. Все мгновенно затихли. Затем из дверей показалась согбенная женщина, одетая в траур. Ее поддерживал подполковник в военной форме, но без фуражки. Те офицеры, кто еще был в головных уборах, как по команде их сняли. В проеме показался гроб, и сразу же, сначала тихо, а потом все громче и надрывнее, заголосило несколько женщин.
Гроб с телом Нины установили на стол. Все сгрудились, пытаясь увидеть покойницу.
Тихон наблюдал издали. В тот день, когда нашли Нину, он был гораздо ближе к траншее, и тогда девушка была грязной и мертвое тело выглядело неопрятно. Сейчас Нина лежала одетая в белое нарядное платье, какие шьют на выпускной вечер в школе. Она казалась вчерашней ученицей, уснувшей от усталости после шумного выпускного бала. Только лицо хранило бледность, несмотря на яркий макияж, и Тихону даже подумалось, что ее специально вынесли на солнце, чтобы она во сне загорала.
Но надо было следить за толпой.