Тихон уселся на нары. Жестковато, но спать можно. К негаснущему освещению он еще в прошлый раз привык. Зря только киловатты жгут, ведь можно соорудить повязку на глаза. Хорошо, что родители живут в другом городе, а то бы мама с ума сошла, узнав, где он сейчас. Ужин, конечно, сегодня не дадут, на довольствие тут ставят только на следующий день. Но не впервой - переживем! Вот попить бы простой водицы. Эх, где сейчас майор Петелин с его бездонным графином и нудными психологическими допросами?
Лейтенант другой. Долго беседовать не стал, только пугливо пялился, а остатками воды, смочил полотенце, чтобы ухо красное охладить. А то, что подследственного нестерпимая жажда мучит еще с тех самых пор, как Борис смачно пил лимонад и рассказывал про кока-колу, не додумался. Не опытный еще, со знанием дела решил Тихон. Но это и хорошо, не измывался. А опытный да жестокий под желание попить простой водицы слабака и расколоть может. Или заставить признаться в том, чего не совершал.
Тихон с тяжким вздохом осмотрел рубашку, вернее то, что от нее осталось. Сколько футболок и рубашек он здесь испортил? Осталась ли хоть одна целая? Живя без мамы, пришлось научиться стирать, пора, наверное, учиться и зашивать. Когда выпустят, надо будет купить что-нибудь из одежды. Но он даже размеров своих толком не знает. Может, попросить о помощи Наташу? Женщины практичнее, любят делать покупки, им так нравится опекать в этом вопросе мужчин. Эту истину Тихон давно усвоил, наблюдая за родителями.
Да, многому еще придется научиться в самостоятельной жизни. Вот и первые попытки приготовить что-нибудь съестное уже были. С большим трудом удалось поджарить картошку с колбасой. Не каждый же день в столовку ходить! Так никаких денег на новые рубашки не хватит.
После окончания экзаменов и до начала учебы в институте останется десять дней. Заколов и Евтушенко планировали съездить домой.
Тихон представил, как мама разберет порванную одежду и будет задавать много тревожных вопросов. Если он расскажет ей всю правду, она в обморок упадет. Придется что-нибудь соврать, например, что в футбол часто играл.
Эх, взрослая жизнь! Иногда приходится врать во благо.
Вот и со случаем в кинотеатре так же, подумал Тихон. Начну лейтенанту про Бориса все как есть объяснять, не поверит, подумает, что стрелки с больной головы на здоровую перевожу. Уж очень он меня подозревает. А так, что-то про безумную любовь и ревность наплел - и все понятно, вроде сошло.
Когда он его выпустит? Хорошо, что экзамены позади, можно и в камере позагорать. Здесь, кстати, не так жарко, стены толстые, окошки маленькие. Благодать.
С этими мыслями Заколов повалился на нары. Тело блаженно растянулось, глаза закрылись, и он мгновенно уснул.
На удивление, выпустили его из камеры сразу поутру. Даже завтрака не дали - сэкономили, отметил Тихон. Впрочем, без обиды.
Он вышел на волю, зажмурился от яркого солнца, а когда открыл глаза, то увидел Сашку и Бориса, спешащих к нему. Евтушенко от души улыбался.
- Мы в институт направляемся, решили о тебе узнать. Я вчера тут час проторчал. Ничего не сказали. - Сашка кивнул на отделение милиции. - Ты что, переселиться сюда задумал?
- Пока только на ночевку оставляют, а днем, чтобы не кормить - выгоняют, - попробовал отшутиться Тихон. Он косился на Бориса, не зная, как себя вести после вчерашнего инцидента.
- Ну, ты в киношке устроил классную котовасию! - Борис, как ни в чем не бывало, дружески похлопал Тихона по плечу. - Смотри, какой фингал мне заделал? Класс! А как все друг друга мутузили! Посмотреть бы сейчас на их рожи. Ты чё, Тихон, на Лизку запал? Ну, так предупредил бы. Я бы может, и подвинулся. Девчонок красивых в этом городке пруд пруди.
- Да я так… обознался.
- Знаю, как ты обознался. Сашка все мне рассказал. В убийцы меня записать задумал? В душители!
Тихон недоуменно взглянул на Сашку. Зачем он все выболтал? Теперь Борис станет крайне осторожным, и его просто так не поймаешь.
Евтушенко понял взгляд друга:
- Обстоятельства сильно изменились. Я думаю, что все было по-другому. Потом поболтаем. Хорошо, что тебя выпустили, потопали в институт. Меня прямо нервная дрожь берет.
- Да, уж - согласился Борис. - Финал близок!
Махоров, прищурившись, посмотрел в сторону института. На его лице расплылась снисходительная улыбка победителя.
Глава 42. Полупроходной бал
Во дворе института было гораздо шумнее обычного. Оказывается, помимо результатов сочинения вывесили итоговый проходной балл. Те, кто набрали по сумме четырех экзаменов и аттестата этот балл - уже могли считать себя студентами. Хотя окончательные списки зачисленных должны были вывесить только завтра, многие, не скрывая эмоций, радовались, прыгали от восторга, а девчонки по-детски визжали, не в силах сдержать слез счастья.
Ребята пробились к стенду с оценками, и нашли свои фамилии. У всех троих были четверки.
- По-божески поступили. Не ожидал, - рассудил Заколов. - Мне же переписать не дали, по черновику проверяли. Думал, трояк влепят.
- А я старался короткие предложения писать, чтобы в запятых не запутаться. У меня с ними всегда проблемы, - сообщил довольный Сашка.
- Я все аккуратно со шпоры сдул, ничего от себя не добавил, - гордо заявил Борис.
- У тебя что, было сочинение на нужную тему? - удивился Сашка.
- У меня на любую было. В Москве купил, - похвастался Борис. - В Москве, что хочешь можно достать.
Он не скрывал радости. А когда ребята узнали проходной балл - 17,5, то Борис взревел от восторга, вскинул кулак вверх и крикнул:
- Йес! Я сделал это! Ровно семнадцать с половиной набрал!
Евтушенко и Заколов тоже были довольны, но улыбались скромнее. Их сумма баллов была далеко за двадцать.
Среди неудачников пополз слух, что существует еще полупроходной балл. Из тех абитуриентов, кто чуть-чуть не добрал до семнадцати с половиной, отберут нескольких и тоже зачислят в институт. А вот, исходя из каких критериев, будут принимать решение, никто толком объяснить не мог. Одни считали, что преимущество будут иметь те, у кого выше средний балл аттестата, другие полагали, что оценки за экзамены окажутся важнее.
- Вечером отметим! - крикнул Борис и умчался искать Лизу.
Заколов и Евтушенко выбрались из института и примостились в тени стены. Сашка коротко пересказал то, что узнал от Бориса про злополучную цепочку.
- Неужели она - Питоконда? - удивился Тихон.
- А почему бы и нет? - меланхолично возразил Сашка.
- Не верю, не может быть! Я с ней общался больше чем ты, я ее лучше знаю. Не могла она это сделать! Она добрая.
Заколов сильно расстроился. Даже радость от поступления, которая минуту назад переполняла его, сжалась в маленький комочек, ухнула куда-то в глубины памяти и воспринималась уже как нечто давно случившееся. Неужели он совсем не разбирается в людях? Еще вчера следил за Борисом, до этого подозревал Павленко - эх, да что вспоминать! Он никак не мог собраться с мыслями.
- Как думаешь, убийства теперь закончатся? - спросил он Сашку.
- Зависит от того, устроят ли ее результаты экзаменов. Для нее же все на волоске висело. Если цель уже достигнута, то убивать ни к чему, а если нет, и остается хотя бы маленький шанс, то… Я даже не знаю, что и подумать.
- Ну не сейчас же, не здесь? - С надеждой в голосе, будто от Сашкиного ответа что-то зависело, спросил Тихон, оглядываясь вокруг. - Ведь столько народа!
- Сейчас это действительно проблематично, слишком оживленно, - согласился Сашка. - Хотя давай пока останемся, что-то я ее сегодня еще не видел. Сейчас схожу, узнаю ее оценку.
Наташа шла в институт одна. Она долго сидела в комнате и ждала, что кто-нибудь за ней зайдет, как бывало прежде, и предложит идти вместе. Но в коридоре хлопали двери, слышались оживленные голоса, торопливые шаги, а к ней никто так и не постучал. Она вышла позже всех и медленно брела по пыльному тротуару с обречено опущенной головой. Ее взгляд был направлен на любимые босоножки, но не отражал их в сознании. Она не видела отросших ногтей, которые еще несколько дней назад собиралась постричь и покрасить ярким лаком. Она не замечала дороги, ноги сами несли ее привычным маршрутом, словно на автопилоте.
Как-то мгновенно, за один-два дня вокруг нее образовался вакуум. Все стали сторониться ее, а некоторые пугливо поглядывали вслед и шушукались, будто пересказывали друг другу таинственный порочный слух. Неужели все из-за той ночи, что Тихон провел в ее комнате? Или причина в другом, более серьезном? Где она совершила роковую ошибку?
Она подошла к институту последней. Здесь еще оставались очень многие, из тех, кого она знала, но никто не перекинулся с ней даже ничего не значащим приветствием. Она прошла сквозь толпу как магнит, отталкивающий однополюсные заряды.
Около стенда уже никого не было. Наташа отыскала свою фамилию - четверка. Мгновенно у нее вспыхнула злость. Ей не дали, не дали дописать на чистовике ее любимую тему про Наташу Ростову! Если бы она все аккуратно переписала, то, конечно, получила пятерку, ведь она излила там все чувства и мысли. А ошибок в сочинениях она никогда не делает! И зачем она не сдержалась и закричала тогда около трупа? Лучше бы вернулась в аудиторию и продолжила писать сочинение. Ну что ей стоило собрать волю в кулак ради отличной оценки. Пусть бы эту девчонку обнаружил кто-нибудь другой.
Она злилась то на себя, то на приемную комиссию и не обратила внимания, что высшую оценку - пятерку, не получил никто. В этом техническом ВУЗе пять баллов за сочинение традиционно никому не ставили.
Увидев проходной балл и подсчитав сумму своих баллов - 17,25 - она расстроилась еще больше. Многие уже веселятся и могут считать себя студентами, а она… Неужели она пролетела? Неужели придется ждать следующего года? Ведь столько сил отдано этой цели. Зачем она поступала именно в этот институт? Ведь собиралась же в другой, все из-за Светки! Она ее уговорила.
Неужели все потеряно? Или есть еще шанс? Что там обсуждают рядом? Существует полупроходной балл, и кого-то обязательно примут даже с такими оценками, как у нее. Может, еще можно что-то сделать?
Она вышла во двор. Какой-то парень кружил на руках хохочущую девушку, потом отпустил руки, и девушка каблуком угодила Наташе по ноге. Сильная боль подхлестнула злость. Наташа крикнула на девушку, но та продолжала хохотать, так ничего и не заметив.
На глаза Наташе попался Тихон.
- Как дела? - с настороженной вымученной улыбкой спросил он.
- Как у негра в заднице, - выругалась Наташа и захромала прочь. Из красивых глаз от боли и обиды текли слезы.
- Наташа! - крикнул Тихон, не решаясь идти за ней. Но девушка не обернулась.
Заколова одернул Евтушенко.
- В таком настроении от человека можно ждать чего угодно, - спокойно изрек он, глядя вслед удаляющейся девушке. - Но у нее еще есть шанс. По-моему у нее 17,25 получается. Интересно, сколько таких людей, и сколько из них окажутся лишними?
- Пойдем в общагу, - грустно предложил Тихон. - Я Тротю хочу выпустить на волю. Сам посидел в камере и понял, каково пауку в банке. Хоть кому-нибудь сделаю хорошее.
Он двинулся первым, печально глядя под ноги. Сашка мимоходом взглянул на место около забора, где просидел несколько часов, считая девушек. Вдруг, между прутьев забора он заметил чьи-то глаза. Кто-то прятался с той стороны и внимательно разглядывал толпу перед институтом. Это показалось подозрительным.
Сашка остановился и, сначала нерешительно, а потом, перейдя на бег, поспешил туда. Глаза за забором заметили его и тут же исчезли. В последний момент узкие щелочки глаз ехидно улыбнулись.
Тихон в замешательстве шагал по дорожке. Сашка нагнал его, попытался рассказать о странном эпизоде, но друг, погруженный в невеселые мысли, лишь вяло махнул рукой.
Заколов был потрясен. Он не хотелось верить, что та, кого он успел узнать только с хорошей стороны, является хладнокровным убийцей.
Ребята шли медленно. Вскоре их догнал Борис.
- Лизка чуть-чуть не добрала. Полупроходной у нее. Мамахен, канечно в ярости. Сказала, запрет ее и никуда сегодня не выпустит.
"Полупроходной - какое слово неприятное, - подумал Тихон, - Звучит, как полумертвый".
Глава 43. Серенада под балконом
Вечером в общежитии больше всех веселились ПО-шники, поступавшие после Подготовительного отделения. Для них все было ясно: сдал без двоек - ты уже в институте.
Совершенно счастливый Боня, получивший все тройки, ходил с неполным стаканом из комнаты в комнату. Он знал всех, все знали его. Заколов первые дни даже не мог понять, в какой комнате проживает вездесущий Боня, и есть ли у него нормальное имя? Кучерявого парня можно было встретить где угодно, и всюду он чувствовал себя как дома.
Потом оказалось, что зовут его Владимир Шумаков, а живет он вместе с двумя братьями-близнецами, тихими и замкнутыми. Как они с ним уживались, уму не постижимо!
Этим вечером Боня заходил в каждую комнату. На дне его стакана плескалось вино. Он сходу, в зависимости от итоговых результатов присутствующих ребят, провозглашал тост за удачное поступление или, в крайнем случае, за будущие непременные успехи, выпивал остатки вина, и подставлял стакан для новой порции. Ему, конечно, наливали. Если стол был хороший, он задерживался, если не очень - сразу шел к другим, и процедура повторялась.
Борис на радостях купил бутылку портвейна "Агдам", а Сашке очень захотелось поесть арбуза, и он притащил самый огромный полосатый плод, какой нашел на бахчевом развале около гастронома. Арбуз оказался хорошим: сочным, сладким, с большой сахаристой сердцевиной.
Борис срезал ножом пластиковую пробку на бутылке вина и с интересом покосился на дверь. Никто в комнату не входил. Это его немного удивило.
- Ну, сегодня у нас особенный день. Прошу всех к столу.
Как только он произнес эти слова, в распахнутой двери появился невозмутимый Боня.
- За самых умных и певучих студентов нашей общаги! - торжественно провозгласил он. Не глядя на засмеявшегося Бориса, хлебнул на ходу из своего стакана, поставил его на стол, деловито попросил налить, а руки тем временем потянулись за арбузом. - Ништяк арбуз, качественный, - вгрызаясь по уши в сочную мякоть похвалил он.
Наевшись арбуза и прихватив стакан с портвейном, он вышел, скромно извинившись:
- Простите, чуваки, что не задерживаюсь, дел много. Гуляем! Сегодня все валим на танцы! Всей кодлой на танцы! Ух, погудим!
Вслед за Боней в гости пожаловали армяне. Они непривычно широко улыбались и бойко переговаривались.
- Поздравляем, Поздравляем! И нас поздравьте! Мы уже в Ереван звонили. Там все, вай, в восторге. Большими людьми вместе с вами будем. В космос будем ракеты пускать! На Марс, на Венеру космонавтов отправим! Вы нам будете помогать учиться? Мы хотим хорошие ракеты делать, для космоса. Вместе будем делать.
Говоря это, Карен и Гамлет наклонялись к каждому из сидевших и ласково заглядывали в глаза. Их лица были так близко, словно они лезли целоваться.
- Вай, а что это у вас? - Карен увидел бутылку "Агдама", его усы скривились. - Азербайджанское вино - плохое вино. В Азербайджане не умеют делать вино. В Азербайджане ничего не умеют делать, только выращивают помидоры и гвоздики. Они там сами растут. Самое лучшее вино в мире - армянское вино!
- Армянское? - усомнился Борис. - Что-то я такого не знаю.
- А знаешь почему? Все армянское вино скупают французы - переклеивают этикетки и продают, как свое. Поэтому армянского вина в магазинах нет. У нас в комнате был армянский коньяк. Армянский коньяк - самый лучший коньяк в мире! - Пояснил Карен, для убедительности поднимая указательный палец вверх. - Но армянский коньяк у нас украла милиция, когда обыск делала. Здесь в магазине его тоже нет. Поэтому будем пить шампанское! Шампанское хуже армянского коньяка, но лучше азербайджанского вина.
После этих глубокомысленных слов Карен скромно водрузил на стол бутылку шампанского.
- А разве милиция крадет что-нибудь при обысках? - Обиженно спросил Евтушенко. - Они забирают только вещественные доказательства!
- Вещественные доказательства забирают, - добродушно согласился Карен, - и коньяк тоже забирают.
- Шампанское - это класс! - перебил спорящих Борис. - Сейчас жахнем в потолок пробкой. Как в Новый год!
Он открутил проволочку на горлышке, встряхнул бутылку. Пробка звонко чпокнула о потолок, отскочила в стену и запрыгала по полу.
- Вай! - только и воскликнул Карен, подставляя стаканы под вырывающуюся из горлышка пенную струю. - За дружбу!
Шампанское тоже закусили арбузом. Вся комната наполнилась ароматом спелого арбуза и пряным запахом вина. Это смешение запахов напоминало Тихону благоухание скошенной свежей травы после дождя. А может, он просто соскучился по дождю, и любой бодрящий аромат ассоциировал с ним.
- Гамлет, - обратился повеселевший Тихон к армянину. - Тебя, почему так назвали? Твои родители любят Шекспира?
- Почему Шекспира? - обиделся безусый армянин. - Гамлет - это древнее армянское имя! Но забытое. От армян его позаимствовали Шекспиры и другие иностранцы. А ты знаешь, что Гамлет надо произносить не через "Гэ", а мягко - через "Гхэ"?
- Какая разница, - равнодушно махнул рукой Борис.
- Очень большая разница. - Поддержал земляка Карен. - Вот в русском алфавите сколько букв? - загадочно спросил армянин.
- Тридцать три, - ответил Тихон.
- А в английском? - не унимался Карен.
- Двадцать шесть.
- Вот! А в армянском алфавите тридцать девять букв! - торжественно сообщил Карен, гордо оглядывая собравшихся. - В нашем алфавите есть любые звуки, которые используют в мире. Вот ты говоришь Гётте, а правильно надо - Кхетте. У нас есть средний звук между "к" и "х", и много других.
- У нас в алфавите, все что хочешь есть! - подтвердил Гамлет, тоже вздымая вверх руку с вытянутым указательным пальцем.
- А вы знаете, - подхватил Карен, - что когда ООН решала, какой язык сделать международным, единым для всего мира, то все ученые единогласно сказали, что лучше всего для этого подходит, какой язык? - Карен загадочно замолчал.
- Армянский, - с доброй улыбкой ответил Тихон.
- Правильно! - обрадовался Карен. - Я всегда знал, что ты умный! А знаешь, почему? Потому, что наши звуки ко всем языкам подходят. И все народы в мире согласились сделать армянский - главным международным языком! - Гордо с блеском в глазах заявил Карен. Потом горько вздохнул и с сожалением добавил: - Все согласились. Кроме одних - азербайджанцев!
- А так бы, не надо было нам английский учить, - убежденно сказал Гамлет. - Все бы люди на земле выучили армянский, и достаточно. Как хорошо бы было!
Борис осторожно шепнул в сторону: "Хорошо, что есть азербайджанцы". Сашка вежливо промолчал, а Тихон решил еще больше подзадорить гордых армян:
- Кстати, чем больше букв в алфавите, тем больше разных слов можно составить. А то, очень много омонимов существует! Это же неудобно. Разве нельзя разным предметам дать разные названия?
- Ты про что? - осторожно переспросил Карен.
- Я говорю, что из тридцати девяти букв чисто теоретически получается больше отличных друг от друга слов, чем из тридцати трех, а тем более, чем из двадцати шести.