71.
Этот болван Четыресыра опаздывал уже больше чем на полчаса.
Данило Апреа расхаживал по гостиной в галошах, синей ветровке, шарфе и шерстяной шапке, твердя, как заезженная пластинка:
- Это невероятно. Невероятно! Куда он, черт возьми, запропастился?
Он шесть раз звонил ему на сотовый, и каждый раз проклятый абонент был недоступен.
- Что за дубина безмозглая.. - проворчал Данило, обессиленно рухнув на диван. - Ну как иметь дело с такими людьми? Включи телефон, засранец!
Он налил себе четвертую (или пятую?) стопку граппы и, морщась, опрокинул.
Наверное, надо позвонить Рино и сказать ему, что Четыресыра отстает по графику, пропадая неизвестно где.
"Но Рино же сразу взбесится"
А нынче вечером не до разборок.
Они должны быть единой, сплоченной и настроенной на успех командой.
Только как можно составить сплоченную команду из истеричного психопата и городского сумасшедшего?
Он хотел было налить еще глоток, но удержался.
"Не хватало только, чтобы меня развезло..."
Прикрыл глаза, пытаясь успокоиться.
- Он сейчас придет. Он сейчас придет. Он... - затвердил он, как мантру. - Если Четыресыра не придет через четверть часа, клянусь, я его прикончу. - Данило притих и стал слушать, как за окнами неистовствует гроза и как бурлит вниз по улице разбухший от воды канал.
72.
"Ну вот, готово".
Все обитатели вертепа снова были на ногах, мостик отремонтирован. От этого Четыресыра стало спокойнее на душе. Мост давно уже его беспокоил, рано или поздно он построит новый, более устойчивый и широкий, минимум на три полосы.
Четыресыра натянул непромокаемые штаны и в сотый раз проверил, не ускользнуло ли что-нибудь от его взгляда.
Завтра утром он первым делом займется приведением в порядок холмика, и раз такое дело, то уж не сделать ли из него сразу гору, высокую и скалистую. Он мог отправиться на реку и загрузиться парой кругляков с отмели.
"Среди скал живет много разных животных".
"Эти... - Ему не приходило в голову название. - Как их? Которые с длинными рогами и скачут".
"Горные козлы", - вспомнил он, всовывая ноги в резиновые сапоги. На голову он натянул подшлемник, а поверх нахлобучил зеленый шлем-интеграл.
Потом Четыресыра потянулся было к желтому дождевику, но остановился.
Данило сказал ему не надевать его, потому что желтое пятно будет видно за километр.
"Но кто будет торчать на улице в такую-то погоду?"
И Четыресыра снял дождевик с крючка.
Выходить из дому не хотелось. Он бы с радостью остался доделывать свой вертеп.
Почему именно сегодня приспичило им грабить банкомат? В такой проливной дождь?
Четыресыра выключил телевизор в тот момент, когда Рамона выходила голышом из дома, навстречу ей появлялся лесник Боб, и она говорила ему: "Доставай-ка шершавого, порезвимся!"
"Ну все, иди", - приказал он себе и, надев перчатки, вышел из дому.
73.
Кристиано Дзена лежал в постели под тремя одеялами и слушал шум грозы. Стоило закрыть глаза, как начинало казаться, что он лежит на койке трансатлантического лайнера в эпицентре урагана. Дождь барабанил по стеклам, переплеты скрипели под напором ветра. С подоконника стекала в комнату струйка воды, а на потолке в углу выросло темное пятно, с которого каждые раз, два, три, четыре.. пять секунд со звонким "кап!" плюхалась на пол капля.
Надо было встать, подставить ведро, свернуть тряпку и положить ее на подоконник, но так клонило в сон...
74.
Фабиана Понтичелли вышла из комнаты Эсмеральды, с трудом держась на ногах. Постояла в полутьме коридора, набираясь сил для встречи с разбушевавшейся стихией. Последний косяк добил ее.
"Сейчас стошнит".
Слева, на длинном буфете, она заметила контуры четырех китайских ваз, и у нее в голове мелькнула мысль сблевать в одну из них.
Шатаясь и тыкаясь руками в завешанные старинными арабскими коврами стены и в ломящиеся от книг шкафы, она двинулась в сторону выхода. Входную дверь в глубине коридора освещало пятно красноватого света, идущего из гостиной.
"Господи, умоляю тебя, только бы там не было матери Эсмеральды... Если она увидит меня в таком состоянии..."
За последний год Серена Гуэрра не раз заставала их в гораздо более плачевном виде, в обнимку с унитазом или в коме на кровати.
"В тот раз, когда мы закинулись кислотой и..."
Но сейчас, будучи под навязкой, Фабиана не была уверена даже, что в состоянии пожелать ей доброй ночи.
"Шагай прямо, быстро, не останавливайся, не поворачивай голову в сторону гостиной, откроешь дверь - и на улицу".
Фабиана получше застегнула куртку, подняла капюшон, глубоко вдохнула и непринужденно, как кирасир на военном параде, двинулась к выходу, однако, оказавшись напротив двери в гостиную, не удержалась и бросила туда быстрый взгляд.
Серена Гуэрра лежала на кокосовой циновке и листала большой альбом с фотографиями.
Дотлевающие в камине угли и десяток свечей, расставленных на крышке сундука из красного дерева, озаряли комнату слабым дрожащим светом. На старом диване, весь укутанный одеялами, в смешной шерстяной шапочке на голове, спал с приоткрытым ртом малыш Маттиа.
Несмотря на оставляющее желать лучшего психофизическое состояние, Фабиана не смогла тысячный раз не поразиться, насколько же мать и дочь похожи друг на друга.
Когда Фабиана в первый раз увидела их вместе, Эсмеральду и Серену, у нее аж дух захватило. Одинаковые прямые темные волосы, одинаковый овал лица. Те же глаза, та же форма рта, все то же самое. Только Серена была мини-вариантом Эсмеральды. Их разделяли добрых десять сантиметров. В руках и в плечах мать покрепче, кожа у нее светлее, нос слегка неправильной формы и более нежные и блестящие глаза. Некоторые угловатости, заметные в чертах дочери, в материнском лице были как бы сошлифованы.
Серене около сорока, но выглядит она гораздо моложе. Ей запросто можно дать тридцать.
На вкус Фабианы одевалась Серена очень стильно. Сегодня на ней джинсы "Levi's" с низкой талией, техасские сапоги, свитер из грубой шерсти с геометрическим рисунком, волосы заплетены в тонкие косички.
Несколько дней назад в мало отличающейся от сегодняшней ситуации Фабиана пересеклась с матерью Эсмеральды, и они поболтали. С Сереной она чувствовала себя в своей тарелке, та обращалась к ней как ко взрослой и внимательно слушала. Разве что в тот вечер она дольше обычного задержала на ней свой взгляд и потом спросила:
- Не многовато ли травки вы курите?
Фабиана, как пес, который наложил на ковер, отпрянула к стене и с улыбкой, от которой чуть не вывихнула себе челюсть, фальшивым голоском выдала:
- Что? Извини, я не поняла.
- Не многовато ли травки курите?
Фабиана открыла рот в надежде произнести что-нибудь осмысленное, но ничего не получилось, тогда она закрыла рот и помотала головой.
- Знаю... это ваше дело, и я уверена, что... что вы достаточно умные девочки, чтобы вовремя остановиться. На траву так легко подсесть... И потом будет трудно сосредоточиться в школе... Извини, что лезу с этим... Обычно я не вмешиваюсь.
"Представляю, чего ей стоило завести этот разговор", - подумала про себя Фабиана.
- Честно говоря, я немного обеспокоена. В последнее время с Эсмеральдой невозможно разговаривать. Она отвечает мне с такой путающей злобой... Вечно сердита, будто я ей сделала невесть что. Я только хотела сказать, что, если вы будете слишком много курить траву, в вас начнет нарастать отчуждение, мир станет казаться тесным и удушливым... Может, вам стоит попытаться больше бывать в компании, не сидеть все время в одиночестве, взаперти в этой...
Фабиана, разинув рот, ошеломленно взирала на нее, как ребенок на меняющего цвет хамелеона.
"Тесный и удушливый мир".
Вот именно. Мать Эсмеральды потрясающе точно выразила ощущение, которое она с некоторых пор носила в себе и от которого ей делалось плохо.
"Тесный и удушливый мир. Из которого ты должна вырваться, как только окончишь школу. Поезжай в Америку, в Рим, в Милан, куда хочешь, но ты должна сбежать из этого тесного и удушливого мирка"
Почему стоящее перед ней сейчас чуткое, прекрасное существо было матерью Эсмеральды, а не ее? Почему ей так не повезло - быть дочерью женщины, широтой взглядов мало чем отличавшейся от монашки и годами певшей одну и ту же песню по то, что у папы трудности на работе, поэтому они должны постараться не создавать ему лишних проблем?
"А я? Меня что, нет? Для своей матери я не существую. Вернее, существую постольку, поскольку являюсь частью семьи Понтичелли, и поэтому должна быть послушной девочкой, умницей и милочкой.
Разве не восхитительно иметь мать, которая говорит тебе, что не ее дело, обкуриваешься ты травой или нет?"
Когда ее мамочка обнаружила в кармане штанов крохотный окурок, для начала она изобразила глубокий обморок, затем отвела Фабиану к Беппе Трекке, социальному работнику, и вдобавок попыталась упечь ее в колледж в Швейцарии. И если бы Говнюка жаба не задушила, сейчас бы она куковала в полувоенном интернате где-нибудь в Лугано.
И самое абсурдное, из-за чего ей было особенно паршиво, - то, что Эсмеральда не отдавала себе отчета, насколько ей повезло с матерью. Она хамила ей из принципа. Закатывала глаза к небу. Фыркала.
Фабиана задержалась на секунду в тени коридора, думая, не попросить ли Серену отвезти ее домой. Нет, лучше под дождь, чем показаться ей в таком виде.
С ловкостью подружки Джеймса Бонда Фабиана Понтичелли повернула ключ в замке и вышла навстречу непогоде.
75.
Данило Апреа сжимал обеими руками телефонную трубку, словно это была дубинка.
- Рино, да как я, черт возьми, могу успокоиться? Скажи мне! Этот болван исчез! Мы жутко опазды...
- Придет он. Успокойся! И потом, куда мы опаздываем? Какая к чертям разница, приедем мы на час раньше или позже? - зевая, отвечал Рино.
В желудке Данило Апреа бурлила чистейшая соляная кислота. Он сделал нечеловеческое усилие и не заорал. Он должен успокоиться. Прийти в себя. Сглотнув желчь, жгущую ему пищевод, он жалобно взвыл:
- То есть как это - какая разница? Прошу тебя, Рино, не надо так...
- Не надо что? Ты хоть видел, что на улице творится? Как мы до трактора доберемся? Вплавь? Подождем, пока дождь утихнет, а там посмотрим.
Данило шумно дышал, надувая и сдувая щеки, как Диззи Гиллеспи .
- Что там с тобой? У тебя астма? - справился Рино.
- Ничего. Ничего. Ты прав. Как всегда, прав. Подождем.
"Голая ненависть".
Достойная небожителей невозмутимость Рино, этакого мистера Всезнайки, который будет сохранять спокойствие, даже когда марсиане атакуют Землю, больше всего выводила Данило из себя. Как бы ему хотелось вонзить Рино в сердце кинжал, крикнув ему в ухо сто, тысячу раз: "Все ты у нас знаешь, а? Ты совершенно прав, все ты знаешь!"
- Так-то лучше. Успокойся, расслабься. Я жду вас у себя, нам надо поговорить. - И Рино повесил трубку, даже не сказав "Пока"
- Поговорить? О чем? - взревел Данило, схватил пульт и запустил им в стену. Пульт разлетелся на кусочки, и Данило принялся топтать их ногами.
76.
Свинцовое небо лупцевало Четыресыра и его "боксер". Порывы ветра с дождем швыряли его то вправо, то влево, и удерживать мотороллер в равновесии было непросто.
Бурление текущих по дороге ручьев и клокотание изрыгающих потоки коричневой жижи водостоков сливалось в ушах под шлемом в ужасающий грохот.
Не было видно ни зги, так что Четыресыра двигался в сторону дома Данило по памяти.
Ураган выкорчевал с корнем высаженные на тротуаре деревья и разметал их по проезжей части. Большая сосна рухнула на чей-то автомобиль, выбив лобовое стекло.
Это что, самая страшная гроза столетия?
Завтра во всех новостях будут рассказывать о паводках, наводнениях, об обвалившихся зданиях, понесенных сельским хозяйством убытках и о компенсациях. И о том, что пока в долине свирепствовал потоп, банда неизвестных умыкнула банкомат отделения "Итальянского аграрного кредита".
"Мы не только разбогатеем, о нас еще и во всех газетах напишут..."
Все эти дни Четыресыра пытался придумать, что ему делать с такими деньжищами. Единственное, что пришло ему в голову, - купить еще глины, чтобы построить большой замок, и электрическую железную дорогу со стрелками, железнодорожными переездами и станциями, чтобы наладить сообщение между севером и югом вертепа. Пока что путешествия через горы, реки и озера были весьма проблематичны, и строительство железной дороги сослужило бы добрую службу обитателям вертепа.
"А если я устрою тут... эээ..."
Как называется подвешенная к тросу кабинка, на которой поднимаются в гору? Четыресыра не знал, но это не имело значения. В магазине игрушек в "Башнях" он видел такую штуковину, просто дух захватывало. Две кабины из зеленой жести, с черной крышей, с лыжниками Внутри, и всю эту конструкцию приводит в движение настоящий мотор.
"Можно поднимать людей прямо к гроту младенца Иисуса, чтобы им не приходилось идти пешком по..."
Он уже вообразил во всех деталях свою канатную дорогу, ходящую вверх и вниз, когда за забралом шлема, разлинованным в полоску струями дождя, вдали на дороге показался красный огонек.
Похоже на задний свет мотороллера.
77.
Устроившись на диванчике, Беппе Трекка доел паровые равиоли, которые, остыв, стали похожи на жвачку. Чтобы согреться, он выпил немного дынной водки и завернулся во все одеяла, какие нашел в кемпере.
"Надо взглянуть правде в глаза: Ида не придет"
Марио вернулся домой. Ей пришлось бы дождаться, когда он уснет, и потом тайком улизнуть из дома. Безумие.
Но если Ида готова так рисковать, значит, она в него по уши влюблена. И от этой мысли ему становилось так хорошо...
Наверное, все же стоит перенести на другой раз.
Социальный работник достал из внутреннего кармана пиджака пачку ксанакса и поднес ее, как магический амулет, к свече. Две таблетки он уже проглотил. Третья сделает его бесчувственным, как мох?
В интернете он прочитал, что воздействие транквилизаторов на сексуальную активность чаще всего выражается в торможении оргазмического рефлекса, и проявляется в отсрочке кульминации наслаждения. Принятие препарата может привести к различным результатам, в том числе положительно сказаться на качестве сексуальных отношений в паре в случае, если раньше встречались проблемы с преждевременной эякуляцией.
Эта самая преждевременная эякуляция, будь она проклята, мучила Беппе со времен далекой юности. Преследовала его все четыре унылых года учебы на факультете социологии в Римском университете.
Теперь, будучи настоящим менеджером самого себя, он попробовал рассчитать возможный эффект от приема еще одной таблетки.
Ему пришли в голову два сценария, один отвратней другого.
Несмотря на присутствие в его организме большой дозы бензодиазепина, он все равно кончит со скоростью спринтера.
У него вообще не встанет.
Он никак не мог решить, какой вариант будет лучше.
Беппе принялся мять подбородок, как "Мыслитель" Родена. "Да, пожалуй, лучше, если не встанет. Это, конечно, позор, но все же не так стыдно. И заодно будет повод отступить назад. Если я сразу кончу, она станет считать меня неудачником".
Потом в голове пронеслась шальная мысль: "А если сбежать? Так, чтобы меня никто не нашел?"
Изнеможденный и терзаемый сомнениями, Беппе опять приложился к бутылке.
78.
Фабиана Понтичелли окончательно продрогла на своем мотороллере. Шлем-каска на голове ни от чего не спасал. Вода попадала в глаза, текла по шее и морозила кончик носа. Уши она вообще перестала чувствовать. Пытаясь хоть что-то разглядеть, она надела темные очки, но в них было еще хуже. Штаны насквозь промокли, а теперь еще и ноги в кроссовках начали хлюпать.
От самого дома Эсмеральды она не встретила ни машины, ни одной живой души.
Все закрыто. Везде темно. Пусто. На дороге поваленные деревья. Помятые автомобили. Фабиана чувствовала себя как единственный человек, выживший в мировой катастрофе, которая уничтожила все человечество.
"Если будет продолжаться в том же духе, река выйдет из берегов и затопит шоссе... Значит, визит к зубному отменится. Класс!"
Одной этой мысли было достаточно, чтобы в тело вернулось немного тепла и поднялось настроение.
"А если у меня подскочит температура... - сказала она себе, пытаясь поплотнее запахнуть куртку. - Полный кайф. Сидишь себе дома. Тихомирно. MTV. Шарин готовит обед... И Эсме не достает". Эсме не любит приходить домой к Фабиане. Говорит, у них идеальный порядок, а "где чересчур много порядка, там, по-моему, не все дома". По ее мнению, семья Понтичелли та самая классическая "идеальная семья", в которой муж в один прекрасный день возвращается с работы и убивает всех домочадцев, после чего пускает себе пулю в лоб.
"Она запросто выкладывает мне все, что ей только взбредет в голову"
Наверное, надо поменьше с ней общаться. Хоть какое-то время. Она стала просто невыносимой. Маленький диктатор. Чтобы подружиться с ней, Фабиана перевернула всю свою жизнь. Потому что, если ты с Эсмеральдой Гуэррой, то или делаешь, чего хочет она, или тебя не существует. Ради дружбы с ней она перестала видеться с Анной и Алессандрой.
"Может, они и лузерши, но мне с ними было весело".
И потом, она буквально швырнула Фабиану в объятия Теккена.
Эсмеральда переспала с ним пару раз и настаивала, чтобы ее подруга сделала то же самое. Уверяла, что секс был роскошный, что у нее было три оргазма подряд, словно она трахалась с тысячей парней. Но если это был такой уж рай, почему она вдруг перестала с ним спать?
Просто-напросто Теккен был так же романтичен, как свинья в навозе. Он отымел Эсмеральду - и спасибо, до свиданья. Ей, конечно, было до слез обидно. Вот почему она хотела, чтобы Фабиана тоже переспала с ним. Так, по крайней мере, они на пару будут лишены девственности и посланы в задницу.
Единственный раз, когда у Фабианы было свидание с Теккеном, они отправились в кино, и он ее всю облапал. Возвращаясь домой, они заехали в городской парк, он гордо достал свой вставший член и практически заставил ее дрочить ему в двадцати метрах от газетного киоска. Не пригрози она закричать, он бы трахнул ее прямо в парке, на глазах у всех.
От оглушительного тарахтенья дырявого глушителя она подскочила в седле. Фабиана обернулась и увидела на полосе обгона человека в желтой клеенчатой куртке и шлеме-интеграле в седле старого зеленого "боксера".
"Значит, я не одна на белом свете. Этот мотороллер я уже видела..."
Ей потребовалось несколько секунд, чтобы связать его в памяти с бомжеватого вида дядькой, который ходит, как будто танцует брейк-данс и которого она часто видела с отцом Кристиано.