- Гм… не знаю. Проверю. - Стоило бы подумать об этом раньше.
Он потрогал все капоты тыльной стороной ладони, чтобы не оставить отпечатков.
- Нет. Все холодные. Стоят здесь довольно долго.
- Хорошо, значит, никаких свидетелей. Какие-нибудь следы недавней езды, следы шин по направлению к выходу?
- Свежего явно ничего нет. Кроме следов от "эксплорера".
- Значит, у них, по-видимому, не было запасных колес. Из чего следует, что из гаража они уходили пешком. Ну что ж, тем лучше для нас… Теперь, Рон, огляди все место в целом.
- Глава третья.
- Я написал чертову книгу. И мне нет необходимости заново ее выслушивать.
- Хорошо. Общая характеристика: автомобиль припаркован наспех.
- Ну конечно, им пришлось как можно скорее уносить ноги, - откликнулся Райм. - Они ведь знали, что их преследуют. Какие-нибудь явные следы ног?
- Нет, пол сухой.
- Где расположена ближайшая дверь?
- Выход на лестницу, на расстоянии двадцати футов.
- Спецподразделения ее осмотрели?
- Да.
- Какие еще общие впечатления?
Пуласки внимательно оглядывался по сторонам. Это гараж. Пожалуй, все, что можно о нем сказать… Он прищурился, стараясь разглядеть что-то не очень заметное, но важное. Ничего.
Нехотя он признался:
- Не знаю.
- В нашем деле мы никогда ничего не знаем наверняка, - произнес Райм ровным голосом, мгновенно превратившись в терпеливого преподавателя. - Нам помогает случайность. Что привлекает твое внимание? Что удивляет? Впечатления. Выкладывай, не стесняйся.
Мгновение Рону ничего не приходило в голову. И вдруг его осенило.
- А почему они вообще припарковали автомобиль здесь?
- Что?
- Вы спросили, что меня удивляет. Как-то странно, что они припарковали автомобиль здесь, так далеко от выхода. Почему прямо к нему не подъехать? И почему не попытаться спрятать "эксплорер" получше?
- Хорошо замечено, Рон. Мне стоило бы самому задаться подобным вопросом. Ну и что ты думаешь? Почему они решили припарковаться именно здесь?
- Может быть, запаниковали?
- Возможно. Нас такой вариант устраивает. Для следователя нет ничего лучше, чем невнимательный преступник… Продумаем эту версию. Ладно, а теперь обойди помещение вначале по направлению к выходу, а затем от него и вокруг машины. Взгляни под нее и на крышу. Ты представляешь план помещения?
- Да, - ответил Рон и чуть было не добавил "сэр".
В течение ближайших двадцати минут Пуласки ходил взад-вперед, рассматривая пол гаража и потолок вокруг автомобиля. Он не пропустил ни миллиметра. Принюхался и… не сделал никакого определенного вывода на основании аромата из смеси выхлопов, масел и дезинфектантов. И вновь в некоторой растерянности Рон вызвал Райма и сообщил, что ничего не нашел. Криминалист, однако, никак на его слова не отреагировал и только попросил осмотреть автомобиль.
К тому времени они уже успели проверить базу данных с номерами внедорожников и обнаружили, что "эксплорер" на самом деле принадлежал одному из тех людей, которых Селлитто уже раньше выделил в качестве подозреваемых. Его владельцем был тот самый парень, который в настоящее время отбывал годичный срок на Райкерс-Айленд за хранение кокаина. "Эксплорер" конфисковали, так как в нем были найдены наркотики. Это значило, что Часовщик угнал его со стоянки, где автомобиль ожидал выставления на аукцион. Неплохая идея, подумал Райм, так как процесс регистрации конфискованных машин в управлении автомобильным транспортом иногда занимал несколько недель, а еще несколько месяцев уходило на то, чтобы продать машину. Номерные знаки были похищены с другого светло-коричневого "эксплорера" со стоянки в Ньюаркском аэропорту.
Странным глухим голосом Райм произнес:
- Я люблю автомобили, Рон. Они так много могут нам рассказать. Они похожи на книги.
Пуласки сразу же вспомнил те страницы учебника Райма, на которых содержалась информация по обследованию автомобилей. Он не стал цитировать, а просто перечислил:
- Да, конечно. Номер транспортного средства, номерные знаки, стикеры на бампере, стикер агента по продаже, проверка…
В ответ прозвучал смех.
- Да, если преступник - законный владелец машины. Но наш автомобиль - краденый, поэтому места, где он менял масло, или то, что он был лучшим учеником в школе Джона Адамса, нам не помогут.
- Думаю, что не помогут.
- Думаю, что не помогут, - повторил Райм. - Какую информацию способна дать украденная машина?
- Ну, отпечатки пальцев…
- Прекрасно. Ведь в автомобиле так много всяких вещей, которых нужно касаться руками: рулевое колесо, переключатель передач, обогреватель, радио, всякие рукоятки, сотни всего. И у них у всех такие блестящие поверхности. Спасибо тебе, Детройт… Ну и, конечно, Токио, Гамбург и многие другие города. И еще одно: для большинства их автомобили - что-то вроде портфелей или кухонных шкафчиков. Знаешь такие кухонные шкафчики, в которые складывают все подряд? Склад личных вещей. Нечто сходное с дневником, в котором все стараются писать правду. Поищи что-то в этом роде. Нечто личное…
Физические улики, вспомнил Пуласки.
Когда молодой полисмен наклонился над машиной, он услышал за спиной странный звук - как будто кто-то царапал по металлу. Он отскочил назад и огляделся по сторонам, всматриваясь в полумрак гаража. Рон знал, что Райм, как правило, настаивает на том, чтобы эксперт проводил осмотр места преступления в одиночку, поэтому он отослал остальных ребят, приехавших с ним. Возможно, всего лишь крыса. Подтаявший и упавший кусок льда. Затем Пуласки услышал еще один звук. Он чем-то напомнил ему тиканье часов.
"Да ладно, брось, - сказал себе детектив. - Скорее всего просто разогревшиеся прожектора. Не будь таким рохлей. Ты сам напросился на эту работу".
Он внимательно осмотрел передние сиденья.
- Здесь крошки. Очень много крошек.
- Крошки?
- В основном от чего-то вроде чипсов. Да, кукурузные чипсы, картофельные чипсы, крошки от булочек, кусочки шоколада. Какие-то липкие пятна. Скорее всего от содовой. О, минутку, здесь есть и кое-что еще под задним сиденьем… Превосходно. Коробка с патронами.
- Какими?
- "Ремингтон". Тридцать второго калибра.
- А что внутри коробки?
- Гм… полагаю, патроны.
- Уверен?
- Я не открывал ее. Открыть?
Молчание Райма означало утвердительный ответ.
- Да. Патроны. Тридцать второй калибр. Коробка не полная.
- Скольких не хватает?
- Семи.
- А! Это важно.
- Почему?
- Потом.
- Да, и кое-что еще. Какое-то руководство по ведению допросов. Скорее даже по пыткам.
- Пыткам?
- Да.
- Книга приобретена в магазине или взята в библиотеке?
- Внутри нет никаких наклеек, никаких вкладышей и библиотечных отметок. Но кто бы ни был ее владелец, он ею часто пользовался.
- Хорошо сказано, Рон. Хорошо, что ты не употребил слово "преступники". Нужно избегать окончательных суждений. Всегда.
Похвала была не слишком значительная, но Рона она все равно порадовала.
Затем Пуласки снял отпечатки с пола автомобиля, с пространства между сиденьями.
- Кажется, все основное я сделал.
- Бардачок.
- Проверил. Там пусто.
- Педали?
- Их отчистили. Практически никаких следов.
- Подголовники? - спросил Райм. - На них могут оставаться волосы и следы лосьона.
- Наверняка подозреваемые были в шапках, - возразил Пуласки.
- Давай будем исходить из незначительного шанса, - резко ответил ему Райм, - что Часовщик не сикх, не монахиня, не космонавт, не ныряльщик за губками или кто-то еще, у кого голова покрыта полностью. Сделай мне одолжение, осмотри подголовники.
- Да, конечно.
И мгновение спустя Пуласки уже заметил два волоска - серый и черный. Он сразу сообщил об этом Райму. Криминалист избавил его от традиционного в подобных случаях восклицания: "Ну, что я тебе говорил!" - а просто сказал:
- Превосходно. Упакуй их в пластиковый пакет. А теперь отпечатки пальцев. Я хочу выяснить, кто же такой на самом деле наш Часовщик.
Пуласки, потея даже в такой жуткий сырой холод, в течение десяти минут работал со щеткой "Магна", порошками, специальными фонарями и в очках с увеличительными стеклами.
И когда в наушниках прозвучал нетерпеливый голос Райма: "Ну как?", ему пришлось признать:
- Практически ничего.
- Ты хочешь сказать, что не нашел целых отпечатков. Это нормально. Сойдут и частичные.
- Нет, я имел в виду то, что их вообще нет, сэр. Нигде. Во всей машине.
- Невероятно.
Из учебника Райма Пуласки помнил, что существует три разновидности отпечатков: пластические, трехмерные отображения, которые можно обнаружить в грязи или глине; видимые, которые можно увидеть невооруженным глазом; и латентные, которые становятся видимыми только при наличии специального оборудования. Пластические отпечатки - крайне редкий случай, видимые тоже встречаются не так уж часто, но латентные постоянно обнаруживают практически на любом месте преступления.
За исключением "эксплорера" Часовщика.
- Размазаны?
- Нет.
- Безумие какое-то. Конечно, за пять минут они не смогли бы протереть всю машину. Осмотри снаружи. Все до миллиметра. В особенности рядом с дверцами и с крышкой бензобака.
Пуласки, волнуясь, продолжил поиск. Может, он неправильно пользовался щеткой? Или неверно распылял химикаты? Надел не те очки?
Сильная черепно-мозговая травма, которую Рон перенес незадолго до того, оставила серьезные последствия, выражавшиеся в посттравматическом стрессе и частых приступах паники. Он стал часто впадать в состояние, о котором жене говорил: "Мысли становятся какими-то мутными". Кроме того, после инцидента Рона начала преследовать навязчивая идея, что он уже какой-то не такой, "поврежденный", больше никогда не сможет тягаться с братом, хотя когда-то у них был совершенно одинаковый ай-кью. Но в наибольшей степени его беспокоило то, что он теперь уступает в интеллекте преступникам, с которыми имеет дело, работая на Линкольна Райма.
А затем он сказал себе: "Хватит! Ты думаешь, что все запорол. Черт, ведь в академии ты был среди пяти процентов лучших. Ты прекрасно знаешь, что делаешь. Ты работаешь в два раза больше других копов".
И он твердо произнес в микрофон:
- Я уверен, Линкольн. Каким-то образом им удалось не оставить следов… Минутку, минутку, постойте-ка…
- Я вроде бы никуда и не собирался уходить, Рон.
Пуласки надел очки с увеличительными стеклами.
- Кажется, что-то нашел. Я смотрю на хлопчатобумажные волокна. Бежевого цвета. Скорее, даже телесного цвета. Да, именно телесного цвета. Могу поклясться, что от перчаток.
- Значит, он и его помощник весьма осторожны и хитры. - В голосе Райма появилась какая-то напряженная нотка, которая встревожила Пуласки. Ему не хотелось думать, что на свете может существовать что-то такое, что способно поставить Линкольна Райма в тупик. Холодок пробежал у него по спине и вовсе не от постоянно усиливавшегося холода. Он вспомнил тот непонятный скрежет. И тиканье. Тик-так…
- Может быть, что-нибудь в покрышках, радиаторной решетке? - предположил Райм.
Рон начал искать.
- В основном грязь.
- Возьми образцы.
- Сделано.
- Снимки и видео. Знаешь как?
Он знал. Пуласки фотографировал и снимал на свадьбе у брата.
- А теперь необходимо обследовать возможные пути их бегства.
Пуласки снова огляделся по сторонам. Это снова скрежет или звук шагов? Капает вода. И ее капанье тоже напоминает звук тикающих часов, что еще больше нервировало Рона. И он вновь начал обходить помещение взад-вперед, продвигаясь к выходу, глядя вверх и вниз, так, как Райм писал в своей книге.
"Место преступления - трехмерное пространство…"
- Пока ничего.
И вновь недовольное ворчание Райма в микрофон. Пуласки замер на месте. Он услышал нечто напоминающее звук шагов.
Рука рванулась к бедру. И только тут он понял, что его "глок" недосягаем под "Тайвеком". Как глупо! Но что делать? Расстегнуть костюм, вынуть пистолет и перевесить его поверх "Тайвека"?
Он может вызвать загрязнение обследуемого места. И Рон Пуласки решил оставить пистолет под костюмом. "Ты ведь всего лишь в старом гараже, - напомнил он себе, - и здесь полно всяких шумов. Расслабься".
С "визитных карточек" Часовщика на Линкольна Райма взирали непроницаемые лунные лики. Жуткие глаза, неспособные ничего поведать.
До него доносилось только тиканье. Го́лоса Рона больше не было слышно. Затем появились какие-то странные звуки. Какое-то царапанье, лязг. Или это просто обычные помехи?
- Рон? Чем ты занят?
Ничего, и только тик… тик… тик…
- Рон?
Затем удар, громкий. Чем-то металлическим. Райм даже непроизвольно наклонил голову.
- Рон? Что происходит?
И вновь никакого ответа.
Райм уже собирался попросить, чтобы переключили частоту, и приказать Хауманну посмотреть, что произошло с парнем, когда внезапно в наушниках снова зазвучал испуганный голос Рона:
- …нужна помощь. Десять-тринадцать, десять… Я…
10-13 - самый срочный из всех вызовов в полиции.
- Ответь мне, Рон! - крикнул Райм. - Где ты?
- Я не могу…
Какое-то мычание в микрофон.
Рация замолчала. Черт!
- Мэл, вызови Хауманна!
Эксперт нажал несколько кнопок и крикнул:
- Вы соединены.
- Бо, это Райм. Пуласки попал в беду. Послал сигнал десять-тринадцать на мою линию. Вы не слышали?
- Нет. Сейчас проверим.
- Он собирался обследовать лестничный пролет, ближайший к "эксплореру".
- Принято.
Теперь, находясь на основной частоте, Райм слышал все сообщения. Хауманн направлял к Пуласки несколько подразделений тактической поддержки и вызывал медиков. А также отдал приказ своим людям рассредоточиться по гаражу и прикрыть выходы.
Райм от бессильной злобы вжал голову в кресло. Он злился на Амелию за то, что она променяла "его дело" на "другое" и вынудила Райма согласиться на кандидатуру Пуласки. Он злился на себя за то, что позволил неопытному парню в одиночку обследовать достаточно опасное место.
- Линк, мы на подходе. Мы его не видим. - Голос Селлитто.
- Только, ради всего святого, не сообщайте мне о том, чего вы не нашли.
- На этом уровне ничего нет.
- Здесь внедорожник.
- Где он?
- Там кто-то есть.
- Больше света! Нам нужно больше света!
Наступили мгновения тишины, которые показались часами.
"Что происходит? Черт побери, кто-нибудь мне что-нибудь скажет!"
Ответа на его молчаливое требование не последовало. Райм переключился на частоту Пуласки.
- Рон?
Вместо ответа он услышал серию каких-то хлюпающих звуков, словно кто-то, кому перерезали горло, пытается говорить, забыв о том, что уже навсегда лишился голоса.
Глава 18
20.26
- Эй, Эми. Нужно поговорить.
- Да, конечно.
Сакс в ходе своих поисков дела Фрэнка Сарковски направлялась на Адскую Кухню, расположенную в самой оживленной части Манхэттена. Впрочем, думала Амелия совсем не об этом. Думала она о часах, оставляемых убийцей на месте преступления. Думала о времени, движущемся вперед, и о времени остановившемся. Думала о тех мгновениях, когда мы хотим, чтобы время как можно скорее бежало и избавило нас от боли, которую мы испытываем. Но время никогда нам не повинуется. Именно в такие мгновения оно начинает тянуться невероятно медленно, а иногда почти останавливается, словно сердце приговоренного к смерти в момент казни.
- Нужно поговорить.
Амелия Сакс вспоминала другие разговоры давно минувших дней.
Ник продолжал:
- Вопрос очень серьезный.
Двое влюбленных в бруклинской квартире Амелии. Она совсем девчонка, в форме, туфли начищены так, что в них можно смотреться, как в зеркало. (Слова, которые любил повторять ее отец: "Хорошо начищенными туфлями ты сможешь добиться гораздо большего уважения, чем идеально отутюженной формой, милая. Всегда помни об этом". И она всегда помнила.)
Темноволосый красавец с вздувающимися мышцами, Ник (он мог бы тоже стать моделью) - полицейский. Старше ее по званию. Настоящий ковбой. Амелия сидит на краешке изящного кофейного столика из тика, купленного годом раньше на остатки денег, заработанных в модельном бизнесе.
Сегодня Ник выступает в роли тайного агента. Он в майке, джинсах, а на бедре у него маленький револьвер. Он давно не брился, но Амелии нравится его щетина. Планы на сегодняшний вечер таковы: он приходит к ней домой и они ужинают. Она запаслась вином, свечами, салатом, лососиной. Все уже стоит на столе, создавая уют.
С другой стороны, Ник уже несколько ночей не был дома. Поэтому, возможно, они поужинают позже.
Может быть, они вообще не будут ужинать.
Но сейчас действительно что-то случилось. И что-то очень серьезное.
Он стоит перед ней, он не убит и не ранен, его не застрелили при выполнении секретного поручения на самом опасном задании в полиции. Он следовал за машинами мафии. Там были большие деньги и большое количество оружия. Ника сопровождали три его ближайших друга. У нее возникает страшное подозрение, от которого сжимается сердце: а что, если один из них убит? Она ведь их всех прекрасно знает.
Или что-то еще?
Может, он хочет с ней порвать?
Мерзко… мерзко… но все-таки лучше, чем известие о том, что кого-то из знакомых пришили в перестрелке с бандой из восточных районов Нью-Йорка.
- Ну давай, выкладывай, - говорит она.
- Послушай, Эми. - Так ее всегда называл отец. Только им двоим она и позволяла так к себе обращаться. - Дело в том, что…
- Выкладывай, - повторяет она. Амелия Сакс привыкла прямо и без обиняков сообщать новости, того же она ждет и от других.
- Ты все равно рано или поздно об этом узнаешь. Я хотел сообщить тебе первым. У меня проблемы.
Ей кажется, что она понимает. Ник - настоящий ковбой, в любое мгновение готовый вытащить свой "МР-5" и обменяться свинцом с преступником. Амелия, гораздо лучший стрелок, по крайней мере из пистолета, сто раз подумает, прежде чем нажать на курок. (Она снова вспоминает слова отца: "Выпущенные пули назад не возьмешь".) Наверное, была перестрелка, думает она, и Ник кого-нибудь застрелил, возможно, даже невиновного. Ну что ж… Его отстранят до того, как соберется специальная комиссия и решит, насколько были оправданны его действия.
Сердце Амелии полно сочувствия к нему, и она уже готова все это высказать вслух и добавить: ничего страшного, переживем, как вдруг он говорит:
- Меня арестуют.
- Тебя…
- Меня и Сэмми… И Фрэнка тоже… за ограбления… за вымогательство. Нас поймали. По-настоящему. - Его голос дрожал. Конечно, Амелия никогда не слышала, как Ник плачет, но сейчас до нее доносится что-то похожее на всхлипывания.
- Ты занимался вымогательством? - выдыхает она в ужасе.
Он опускает голову, уставившись на зеленый ковер. Наконец она слышит шепот:
- Да… Мы преступники. Мы сами с них трясли деньги.