Горький туман - символ кошмара этой новой разновидности войны. В ней не существует союзников, которым можно было бы доверять, кроме твоих товарищей-солдат. В ней нет четко определенной линии фронта. И ты даже не знаешь, где и кто твой настоящий враг. Им может оказаться переводчик, повар, безобидный прохожий, местный бизнесмен, подросток, дряхлый старик. А оружие? Не гаубицы и танки, а крошечные посылки, из которых внезапно вырывается тот самый горький туман, упаковки с тринитротолуолом, или с Си-4 или Си-3, или с взрывчаткой, у вас же похищенной и спрятанной настолько искусно, что вы не заметите ее до того момента, как… Другими словами, так, что вам не суждено будет ее вообще заметить.
Люси рылась в шкафу в поисках чая.
Горький туман…
Она остановилась. Что за странный звук?
Люси наклонила голову и прислушалась.
Что такое?
Тиканье часов. Она почувствовала, как внутри все сжалось от этого звука. У них с Бобом не было механических часов. Но именно их и напоминал доносившийся до нее звук.
Откуда, черт возьми, он исходит?
Она прошла в маленькую спальню, которую они использовали в основном в качестве кладовой. Свет был выключен. Она включила его. Нет, звук идет не отсюда.
Ладони Люси вспотели, дыхание участилось, сердце бешено колотилось.
"Звук мне просто почудился… Я схожу с ума. Самодельные взрывные устройства не тикают. Даже часовые механизмы в бомбах давно уже электронные".
Да и, с другой стороны, неужели можно вообразить, что кому-то пришло в голову оставить взрывное устройство в ее нью-йоркской квартире?
Девушка, вам нужно обратиться к врачу.
Люси вернулась в их спальню. Постель все еще была не убрана. Дверь стенного шкафа распахнута, закрывая от нее буфет. Возможно, это… Она сделала шаг вперед. Остановилась. Тиканье доносилось откуда-то еще, не отсюда. Она прошла по коридору к двум спальням поменьше и заглянула в обе. Ничего.
Люси продолжила поиски в ванной. Войдя туда, она рассмеялась.
На туалетном столике рядом с ванной стояли часы. Они производили впечатление старинных. Черного цвета, с окошечком на циферблате, из которого выглядывала полная луна. Откуда они? Неужели тетка снова решила убраться в подвале? Или Боб купил их во время ее отъезда, а сегодня утром, когда она ушла в клуб, поставил здесь?
Но почему в ванной?
Странный круглый лик луны взирал на нее загадочно, почти зловеще. Он напомнил Люси лица детей, стоявших у дороги. На губах их застыло выражение, напоминавшее улыбку, но которое явно было ее противоположностью. Невозможно было понять, что у них там, в голове. Когда они так на вас смотрят, кого они в вас видят? Своих спасителей? Врагов? Или существ с другой планеты?
Люси решила, что позвонит Бобу и спросит у него о часах. Она прошла на кухню. Заварила чай и принесла чайник и телефон в ванную, где уже открыла воду.
В эту минуту Люси думала только об одном: сможет ли она, впервые за несколько месяцев принимая настоящую ванну, смыть с себя остатки горького тумана.
На улице перед входом в квартиру Люси Винсент Рейнольдс наблюдал за двумя школьницами, которые проходили мимо.
Он взглянул на них, но не ощутил усиления голода, который уже разрывал изнутри его тело. Это были старшеклассницы. Для него слишком юные. (Салли Энн тоже была подростком, так ведь и он тогда был мальчишкой - никакого противоречия.)
По сотовому телефону Винсент слышал шепот Дункана:
- Я в ее спальне. Она наполняет ванну… Очень кстати.
"Водные процедуры…"
Так как в доме было много жильцов и его легко могли заметить, если бы он стал вскрывать замок, Дункан взобрался на крышу на расстоянии нескольких подъездов от квартиры Люси, затем дошел до ее подъезда и спустился к ней в спальню по пожарной лестнице. Дункан был очень ловок и в превосходной спортивной форме - еще одно существенное различие между друзьями.
- Ладно, я начинаю.
"Спасибо…"
И вдруг он услышал:
- Постой.
- Что такое? - спросил Винсент. - Что-то случилось?
- Она звонит по телефону. Придется подождать.
Голодный Винсент весь напрягся. Ожидание у него всегда получалось плохо.
Прошла минута, две, пять.
- Что происходит? - прошептал Винсент.
- Она все еще говорит по телефону.
Винсент был вне себя.
Черт ее возьми… Ему захотелось быть рядом с Дунканом, чтобы помочь другу убить ее. Какого черта она решила звонить именно сейчас? Он с жадностью проглотил шоколадный батончик.
Наконец снова послышался голос Часовщика:
- Я постараюсь заставить ее прекратить разговор. Снова вылезу на крышу и спущусь вниз в коридор. И сделаю так, чтобы она открыла дверь. - Тут Винсент услышал нечто такое, чего раньше его компаньон никогда не высказывал вслух. - Я больше не могу ждать.
Что ты знаешь о том, что такое ждать, подумал Умница Винсент, сумевший на мгновение вылезть на поверхность сознания перед тем, как Голодный Винсент не запихнул его обратно.
Раздеваясь, Люси Рихтер услышала еще один звук. Не тиканье часов с луной. Другой звук. Откуда-то неподалеку. Изнутри? Из коридора? Из переулка?
Щелчок. Металлический.
Что это может быть такое?
Жизнь солдата состоит из подобных звуков - металла, ударяющегося о металл. Надевание пахнущей смазкой амуниции, зарядка оружия, хлопанье автомобильных дверей, щелчки ременных пряжек и многое, многое другое. Или звук пули, выпущенной из "АК-47" и отлетающей от брони "М-2 Брэдли" или автомобиля.
И снова тот же звук - щелк, щелк. Затем тишина.
Люси почувствовала резкий холод, словно где-то открылось окно. Где? Наверное, в спальне, решила она. Полуобнаженная, она прошла к двери в спальню и заглянула туда. Да, окно действительно открыто. Но когда она заглядывала туда раньше, услышав тиканье, было ли оно закрыто? С уверенностью ответить она не могла.
Тогда Люси скомандовала себе: "Остановись, солдат, у тебя начинается паранойя. У тебя явно крыша поехала. Здесь нет и не может быть самодельных взрывных устройств и всяких там камикадзе. И нет горького тумана. Возьми себя в руки".
Одной рукой прикрывая грудь - на противоположной стороне улицы тоже были квартиры, - она подошла к окну и закрыла его. Взглянула вниз в переулок и ничего не увидела.
И именно в это мгновение кто-то начал колотить во входную дверь.
Люси повернулась - сердце вновь бешено забилось от неожиданности. Она накинула банный халат и побежала в темный передний коридор.
- Кто там?
После паузы раздался мужской голос:
- Я из полиции. С вами все в порядке?
- Что-то случилось? - вместо ответа спросила Люси.
- Срочный вызов. Пожалуйста, откройте дверь. С вами все в порядке?
В сильнейшей тревоге, она поплотнее затянула пояс халата и отперла засовы, вспомнив об окне спальни и подумав, что, возможно, кто-то попытался взломать его. Она сняла дверную цепочку.
Наконец она открыла последний замок, и только когда дверь подалась на нее, Люси вспомнила, что, наверное, ей следовало бы попросить стучавшего предъявить удостоверение или показать значок, прежде чем снимать цепочку. Она слишком много времени провела в совершенно ином мире и забыла, что и здесь, дома, частенько встречаются очень плохие люди.
Амелия и Селлитто прибыли к старому зданию в Гринич-Виллидж на старомодной Бэрроу-стрит.
- Тут?
- Угу, - отозвался Селлитто. Пальцы у него от мороза посинели, а уши покраснели.
Они бросили взгляд в переулок рядом со зданием. Амелия внимательно его осмотрела.
- Как ее зовут? - спросила она.
- Рихтер. Люси, кажется.
- Какое окно - ее?
- Третий этаж.
Амелия взглянула на пожарную лестницу.
Они продолжили подниматься по главной лестнице здания.
- А вы уверены, что это был Часовщик? - спросила Амелия Фрэнка Реттига и Нэнси Симпсон, стоявших рядом со своей машиной, неуклюже припаркованной посередине Бэрроу-стрит. Толпа людей наблюдала за происходящим. Амелия внимательно оглядела их лица, все еще убежденная в том, что Часовщик так тщательно все убрал за собой на месте первого преступления, потому что собирался туда вернуться. Но в толпе она не увидела никого, кто напомнил бы ей Часовщика или его спутника.
- Да, он оставил часы, - пояснил Реттиг. - С луной.
Сакс и Селлитто начали подниматься по лестнице.
- Постойте, - окликнула их Нэнси Симпсон.
Детективы остановились и повернулись к ней.
- Приятным вам то, что вы там увидите, не покажется.
Глава 24
11.04
Сакс и Селлитто медленно поднимались по ступенькам. Воздух на полутемной лестнице был пропитан запахом чистящего средства с ароматом сосны и жаром масляного обогревателя.
- Как ему удалось проникнуть внутрь? - размышляла Амелия.
- Этот парень почти что призрак. Он проникает куда захочет.
Амелия посмотрела вверх в лестничный пролет. Они остановились на мгновение у двери. На табличке значилось "Рихтер/Доббс".
"Приятным вам то, что вы там увидите, не покажется…"
- Пошли.
Амелия открыла дверь в квартиру Люси Рихтер и вошла.
Их встретила мускулистая молодая женщина в свитере и с заколотыми волосами. Она повернулась к ним от полицейского в форме, с которым разговаривала. Ее лицо мгновенно помрачнело.
- Вы за это отвечаете? - злобно рявкнула Люси Рихтер, почти вплотную приблизившись к Лону Селлитто.
- Я один из детективов, занимающихся данным делом, - ответил он и представился. Амелия сделала то же самое.
Люси Рихтер уперла руки в бедра.
- И чем вы, черт возьми, занимаетесь? - гаркнула она. - Вам ведь было известно, что какой-то психопат оставляет гребаные часы, когда хочет убить человека! И вы никому не сообщили? Я пережила несколько страшных месяцев в затраханной пустыне не для того, чтобы приехать домой и быть зверски убитой каким-то маньяком только потому, что вы не озаботились поделиться соответствующей информацией с общественностью.
Им удалось успокоить ее далеко не сразу.
- Уважаемая, - пояснила Амелия, - его метод вовсе не состоит в том, чтобы заранее рассылать эти часы, дабы люди знали о его скором прибытии. Он уже находился в вашей квартире. Вам просто посчастливилось.
Люси Рихтер в самом деле повезло.
За полчаса до того прохожий обратил внимание, что какой-то мужчина взбирается по ее пожарной лестнице на крышу. Он позвонил в 911. Часовщик посмотрел вниз, заметил приближение полиции и бежал.
Поиски в окрестностях ничего не дали: никаких следов преступника не нашли и никто из свидетелей не видел никого похожего на фоторобот Часовщика.
Амелия перевела взгляд на Селлитто, мямлившего:
- Нам очень жаль, миссис Рихтер.
- Жаль! - взорвалась она. - Почему вы до сих пор скрываете это от общественности?
Детективы переглянулись. Селлитто кивнул.
- Мы, конечно же, обнародуем всю возможную информацию. Я попрошу представителя отдела по связям с прессой сделать соответствующее сообщение в местных новостях. Мне необходимо обыскать вашу квартиру. Вполне возможно, что он оставил какие-то следы у вас. И задать вам несколько вопросов по поводу случившегося.
- Минутку. Мне нужно позвонить. Мои родственники услышат о происшествии в новостях. Я не хочу, чтобы они волновались.
- Это очень важно, - настойчиво произнес Селлитто.
Люси открыла свой сотовый и твердым голосом добавила:
- Я сказала, подождите минуту.
- Райм, ты меня слышишь?
- Давай говори. - Криминалист находился в своей лаборатории и беседовал с Сакс по рации.
Он вспомнил, что они планировали примерно через месяц попытаться закрепить у нее на голове или на плече видеокамеру с высоким разрешением, чтобы Райм у себя в лаборатории мог видеть то же, что и Амелия, во время осмотра места преступления. Они шутили, называя камеру "игрушкой Джеймса Бонда". И теперь он ощущал настоящую душевную боль от мысли, что ему придется опробовать эту камеру уже не с Амелией.
Усилием воли Райм отогнал сентиментальные мысли, сказав себе то, что он часто говорил тем, кому приходилось с ним работать: "Опасный преступник гуляет на воле, и нас в данный момент должен занимать только вопрос его поимки, но мы сможем задержать его только в том случае, если сосредоточимся на упомянутой цели на все сто процентов".
- Люси не узнала фоторобот Часовщика. Она его не видела.
- Каким образом ему удалось проникнуть в квартиру?
- Точно пока не знаю. Если он продолжает следовать своей традиционной методике, значит, открыл замок отмычкой. Затем, я полагаю, он влез на крышу и спустился к окну жертвы по пожарной лестнице. Вошел внутрь, оставил часы и стал ждать ее. А потом по какой-то непонятной причине снова вылез наружу. Именно в тот момент и увидел его свидетель, и он сбежал. Поднявшись вверх по пожарной лестнице.
- Где он находился внутри квартиры?
- Он оставил часы в ванной. Пожарная лестница расположена рядом с окном главной спальни, поэтому он, естественно, побывал и там. - Амелия помолчала и продолжила мгновение спустя: - Свидетелей искали, но никто не видел ни его самого, ни машины. Возможно, они с сообщником теперь ходят пешком, после того как мы захватили их внедорожник. Под Гринич-Виллидж проходит полдюжины линий метро, они могли легко ускользнуть по любой из них.
- Не думаю, - отозвался Райм и пояснил, что почти уверен, что Часовщик и его компаньон предпочтут пользоваться автомобилем. Вопрос о том, пользоваться ли машиной или нет в ходе совершения преступлений, является ключевым в структуре методов преступника. И один раз принятое решение редко меняется.
Амелия осмотрела спальню, пожарную лестницу, ванную и все пути, которые вели туда. Проверила она и крышу. Не преминула сообщить Райму и о том, что крышу в последнее время не гудронировали.
- Ничего, Райм, никаких следов. Такое впечатление, что у него имеется свой собственный костюм "Тайвек". Он ничего после себя не оставляет.
Эдмон Локар, известный французский криминалист, выдвинул так называемый "принцип обмена", который заключается в том, что в случае совершения преступления обязательно имеет место обмен материалом между преступником и местом преступления. Он оставляет там что-то свое, забирая что-то с собой. Названный принцип на первый взгляд звучит весьма оптимистично. Однако часто следы бывают настолько незначительны, что легко теряются, а иногда, будучи обнаруженными, не дают никакой полезной информации. Тем не менее Локар утверждал, что подобный обмен происходит всегда.
Райм часто задавался вопросом: может ли существовать такой исключительный в своем роде преступник, хитрый и проницательный, как сам Райм - а может быть, даже хитрее и проницательнее, - который настолько тщательно бы изучил криминалистику, что смог бы, совершая преступление, опровергнуть принцип Локара: не оставить никаких следов и не прихватить ничего с собой с места преступления. Не был ли именно таким человеком Часовщик?
- Подумай, Амелия… Все-таки что-то должно остаться. Что-то такое, что мы упустили. Что говорит жертва?
- Она пережила сильное потрясение. До сих пор не может сосредоточиться.
После паузы Райм произнес:
- Отправляю к вам наше секретное оружие.
Кэтрин Дэнс сидела напротив Люси Рихтер в ее гостиной.
Сама Люси расположилась под постером с изображением Джими Хендрикса и собственной свадебной фотографией. Рядом с Люси был запечатлен ее муж, круглолицый жизнерадостный мужчина в военной форме.
Дэнс обратила внимание, что ее собеседница спокойно обсуждает обстоятельства происшедшего, хотя, как уже раньше заметила Амелия, ее явно что-то очень сильно беспокоит. У Дэнс сложилось впечатление, что тревожит Люси нечто не связанное с нападением. Она не демонстрировала никаких характерных посттравматических стрессовых реакций. Обеспокоенность женщины была связана с чем-то более глубоким.
- Если не возражаете, не могли бы мы вновь обсудить детали происшедшего?
- Если это поможет поймать подонка, то конечно. - И Люси рассказала Кэтрин о том, что утром ходила в спортивный зал, а когда вернулась, нашла часы.
- Мне стало как-то не по себе. Ну, понимаете, тиканье… - Теперь у нее на лице отобразился явный страх.
Дэнс намеками удалось выудить из нее историю о тяжелом боевом опыте. Потом Люси продолжила:
- Вначале я подумала, что кто-то решил преподнести мне оригинальный подарок. И все равно что-то очень сильно меня тревожило. Потом я почувствовала сквозняк и пошла посмотреть, не открыто ли где окно. И обнаружила, что открыто окно в спальне. И вот тут-то появилась полиция.
- Больше ничего необычного?
- Нет. По крайней мере я больше ничего не помню.
Кэтрин задала ей еще несколько вопросов. Как и следовало ожидать, Люси Рихтер не знала ни Теодора Адамса, ни Джоанну Харпер. И не могла представить, кому могло прийти в голову напасть на нее. Она попыталась вспомнить что-нибудь еще, что помогло бы полиции, но все ее усилия были напрасны.
Люси старательно демонстрировала внешнее спокойствие и выдержку ("чертов сукин сын!"), тем не менее Кэтрин чувствовала: что-то в подсознании молодой женщины мешает ей сконцентрироваться на происшедшем. Классический защитный жест - скрещивание ног - свидетельствовал не о лжи, а о попытке выстроить барьер между ней и тем, от чего исходила угроза. Агент опустила свой блокнот.
- А что вы сейчас делаете в Нью-Йорке? - спросила она простым неофициальным тоном.
Люси объяснила, что приехала в отпуск. Как правило, они встречались с Бобом в Германии, где живут их друзья, но в четверг ей должны были вручать награду.
- За хорошую службу по обеспечению наших вооруженных сил?
- Да, именно так.
- Примите мои поздравления.
Люси улыбнулась, но мышцы у нее на лице дрогнули, и от Кэтрин не ускользнула эта едва заметная реакция.
Заметила она подобную реакцию и у себя самой. Муж Кэтрин Билл был награжден за мужество во время участия в перестрелке за четыре дня до гибели. Кэтрин вновь настроила себя на деловой лад.
Сочувственно покачав головой, она продолжила:
- Вы возвращаетесь в Штаты, и посмотри́те, что происходит, - вы сталкиваетесь с негодяем, который хочет вас убить. Думаю, ощущения у вас должны быть крайне неприятными. В особенности после долгих месяцев, проведенных далеко от дома.
- Там вовсе не так уж плохо. Когда смотришь репортажи по телевизору, кажется, что там настоящий ад. На самом деле все не совсем так.
- И тем не менее… Создается впечатление, что вы неплохо справляетесь. Умеете не поддаваться трудностям.
Кэтрин лгала, так как, судя по поведению Люси, все обстояло как раз противоположным образом.
- В общем, да. Просто нужно выполнять свой долг. Ничего особенного. - Руки сжаты, пальцы переплетены.
- И чем вы там занимаетесь?
- Заправкой военно-транспортных средств.
- Важная работа.
Пожатие плечами:
- Думаю, да.
- И все-таки могу поклясться, что главная мечта - оказаться дома в отпуске.
- А вы когда-нибудь служили в армии?
- Нет, - ответила Кэтрин.