– Терри после смерти отца вообще никого не признает, что уж говорить о том, кого он не видел три года.
– Куда это он так несся?
– Он не несся, он убегал.
– От кого?
– От меня. От моих приступов гнева, от моего алкоголизма, от слез. Терри тринадцать лет. Отец был образцом для него, этаким суперкопом, а теперь он остался со слезливой пьянчужкой.
– Оттого что ты топишь свое горе в стаканчике-другом виски, ты вовсе не становишься пьянчужкой.
– Я пью уже несколько месяцев…
Она, похоже, собиралась излить душу. Натан молчал.
– …с тех пор как Клайд ушел…
Максвелл предупреждал его, что брак Клайда разладился, но чтобы дело зашло так далеко…
– Весь год я часто упрекала его за долгие отлучки. Клайд уверял меня, что это связано с работой и что мне нечего беспокоиться. А во время последнего задания он вообще перестал приезжать домой…
Сью терпела, мирилась с таким положением, надеялась, пока не заподозрила, что у Клайда есть другая женщина, и потребовала развода. Реакция Клайда была очень резкой и неожиданной: он переехал в съемную квартиру и окончательно порвал со своей семьей. Тогда-то Сью и начала пить. Умная, образованная, получившая дипломы по философии и этнологии, способная приготовить самое сложное блюдо, вычитав рецепт в поваренной книге, или лечить своих детей, заглядывая в медицинский справочник, она не смогла смириться с крушением их брака. Пособий на эту тему не существовало. В результате вот уже три месяца Сью пила.
– А ты точно знаешь, что Клайд изменял тебе?
– Однажды вечером я отправилась в квартиру, которую он снимал. Свой новый адрес он не сообщил ни мне, ни ФБР. Только благодаря банковским счетам я смогла проследить, где он живет.
Это было так похоже на Сью: изобразить из себя сыщика, копируя методы Клайда.
– Мне открыла девица вдвое моложе меня. Я заявила, что хочу видеть своего мужа, но она обошлась со мной, как с назойливым коммивояжером, и захлопнула дверь. Когда я думаю, сколько лет я отдала ему… Я прошла мимо своего счастья…
Она считала, что загубила свою жизнь. Прекрасная причина, чтобы запить. Сью в конце концов уверовала в то, что у нее ничего не вышло с Натаном только потому, что она свято хранила супружескую верность. И она яростно кляла мужа за то, что он оказался не таким честным, как она. Натан вернул ее к реальности:
– А где дочка?
– Лорен я отправила к моим родителям. Я хочу избавить ее от всего этого.
– Смерть – вещь неизбежная. И в десять лет ей уже пора об этом знать.
– Позволь мне самой решать, что хорошо и что плохо для моих детей.
– Когда похороны?
– Во вторник. Ими занимается Ланс.
– Я приду.
Натан встал. Спросил у Сью, можно ли ему пройтись по дому и вспомнить доброе старое время. Комнаты детей остались почти такими, как были. Изменились только постеры. У Лорен Бритни Спирс и Том Круз сменили куклу Барби и Мистера Батата. У Терри на стене вместо Микки-Мауса висела афиша "Матрицы", а на столе на месте светящейся карты мира стоял компьютер. Но беспорядок был точно такой же, как прежде.
– Я должен идти.
– Уже?
Ему еще нужно было раздобыть адрес квартиры Клайда.
– Надо работать.
– Лансу удалось уговорить тебя взяться за это дело?
– Я намерен найти и арестовать убийц Клайда.
– Выходит, он должен был умереть, чтобы ты вновь появился в нашем доме.
– Дело не только в этом.
– Он жил на углу Третьей улицы и Честнат, если ты это хотел узнать у меня. Последний этаж, дверь справа. Единственная дверь без таблички с фамилией. За ней эта бабенка и устроила дом свиданий.
Провожая его, она пошатнулась, и это дало ему повод взять ее под руку.
– Почему ты после смерти Мелани не давал о себе знать?
– Это длинная история.
– Три года, я знаю. Ну, сократи ее до одного слова. Одного-единственного. Я мысленно дополню.
– Очищение.
Он произнес это слово как нечто очевидное. После этого поцеловал Сью, переставшую плакать, и сел в такси.
10
Клайд поселился в старом доме в центре Сиэтла. На последнем этаже Натан подошел к двери без таблички с фамилией жильца и постучал. Никакого ответа. Он снова постучал. Потом в третий раз. Молчание. Тогда он стал пробовать ключи из связки, принадлежавшей его другу. Один из них подошел.
В квартире было темно. Натан раздвинул шторы. Квартира просторная, но в полном беспорядке. Запах кухни пропитал весь дом. В мусорном ведре лежала недоеденная пицца, еще теплая. Недоставало только любовницы Клайда. В гостиной было полно видеокассет "JVC". Видеокамера, аналогичная той, что находилась в лаборатории Мемориального госпиталя, два телевизора, три видеомагнитофона и hi-fi проигрыватель. Прямо логово скупщика краденого. Клайд перевез сюда часть своей видеотеки. Натан был удивлен, обнаружив большое количество мультиков Диснея. Разумеется, тут была и "Ночь охотника", культовый фильм его друга. Клайд смотрел его всякий раз, когда его настигала депрессия, и мог наизусть цитировать диалоги из него.
В ванной стояли в стаканчике две зубные щетки. Никаких следов косметики, кроме дешевого женского дезодоранта. У Натана начало складываться не слишком лестное мнение о бабенке Клайда. Любительница пиццы, неряха, фанатка Диснея. Беглый взгляд, брошенный в обе спальни, позволял заключить, что совсем недавно тут были люди. На каждой кровати спали. Любовники, спящие порознь!
Стремительный осмотр кухни позволил Натану сделать вывод, что, если не принимать во внимание упаковку пива, вкусы обитательницы, похоже, остались неизменными с детства: плитки шоколада, конфеты, кукурузные хлопья, ореховые батончики, бутылки с молоком, замороженная пицца.
Натан встал у окна, откуда открывался вид на башню Спейс Нидли, построенную к Всемирной ярмарке 1962 года и увенчанную вращающимся рестораном. Насладившись этим зрелищем, Натан поставил на подзарядку сотовый телефон друга. Со вчерашнего дня телефон молчал. Казалось, Клайд полностью порвал с прошлой жизнью.
Когда Клайд возвращался домой, он обычно выкуривал десяток сигарет, выпивал две-три банки пива и слушал классическую музыку, чтобы прогнать грязные картины городской жизни, которые ему приходилось ежедневно наблюдать под аккомпанемент рэпа. Натан наугад вытащил диск. Моцарт. То, что надо, чтобы очистить голову. Вместо того чтобы следовать за изгибами мысли, он впитывал в себя каждый звук струнных, рояля, ударных, пока сам не перевоплотился в музыку.
Но этого оказалось недостаточно, чтобы почувствовать себя Клайдом.
В ящике он отыскал сигареты. Достал из холодильника три бутылки "Роллинг Рок", устроился в единственном кресле, разулся, точно у себя дома, вытянул ноги, сделал первую за десять лет затяжку и устремил взгляд на потолок, к которому поднимался табачный дым. Он ощущал чье-то присутствие вверху, над головой, хотя это был последний этаж. Крысы? Санта-Клаус, пришедший на три дня раньше?
Натан встал, подошел к стеллажу и оглядел книжные ряды. Проведя рукой вдоль полки, он почувствовал, что два корешка чуть выступают, словно эти книги в спешке ставили на место. Вероятно, это те, что последними читал Клайд. "Книга мертвых" и Библия. Странный выбор для атеиста.
С двумя томиками он вернулся в кресло. В Библии была подчеркнута глава "Книги Пророка Иезекииля", озаглавленная "Поле, полное костей":
"И сказал мне: сын человеческий! оживут ли кости сии? Я сказал: Господи Боже! Ты знаешь это.
И сказал мне: изреки пророчество на кости сии и скажи им: "кости сухие! слушайте слово Господне!"
И я изрек пророчество, как Он повелел мне, и вошел в них дух, и они ожили, и стали на ноги свои…"
Три пустые бутылки и пять окурков, Натан заснул под звуки скрипичного концерта.
11
Его затянуло под лед, у воды была нулевая температура. Рядом с ним агент Нутак била кулаком по льду, не выпускавшему их на воздух. Натан принялся ей помогать, но вода гасила его удары. Кейт замерзла и медленно стала опускаться на дно. Он уже собрался отправиться следом за ней, как вдруг тема из фильма "Миссия невыполнима" ударила по барабанным перепонкам. Сон лопнул, как мыльный пузырь. Изо всех сил надрывался мобильник. Натан еще не до конца проснулся, а телефон был уже у него в руке.
– Клайд Боуман? – осведомился далекий голос.
– Он самый, – ответил Натан.
– Я разбудил вас?
– Кто говорит?
– Эндрю Смит.
– Откуда вы звоните?
– Из Барроу.
– С Аляски, да?
– Похоже, вас это удивляет. А сами-то вы где?
– В Сиэтле.
– Что произошло в Фэрбэнксе?
– Послушайте, нам надо встретиться.
– И где?
– Здесь, в Сиэтле.
– Ваше расследование завершено?
Чтобы не рисковать разоблачением при телефонном разговоре, Натан поторопился уговориться о встрече с этим Смитом, у которого, похоже, были какие-то совместные дела с Клайдом.
– Вы знаете "Спейс Нидл"?
– Да, но…
– Завтра во вращающемся ресторане.
– О'кей. Но мне нужно время добраться. Вас устроит в шестнадцать?
– До завтра.
Натан сразу же позвонил Кейт Нутак.
– Сью Боуман что-нибудь вам сообщила? – первым делом спросила она.
– Завтра я встречаюсь за бокалом вина с Эндрю Смитом.
– Кто такой Эндрю Смит?
– Человек, который принял меня за Боумана и только что мне звонил, желая узнать, что произошло в Фэрбэнксе.
На том конце провода молчание. Натан воспользовался этим, чтобы задать вопрос:
– Вам удалось связаться с вдовой Шомона?
– Нет. Как сообщает Интерпол, у нее две недели отпуска, и она никому не сообщила, куда поехала.
– Я же говорил вам, что мне самому надо было отправиться к ней.
– Здесь есть срочные дела. Сегодня утром я говорила с Максвеллом. Электронное письмо от секты было послано с Филиппин. Первый результат есть, но это же на другом краю света. Так что в ожидании лучшего нужно продолжать прорабатывать другие версии. Хорошо бы, раз вы уж оказались на юге, ненадолго заглянуть в Сан-Франциско.
Сиэтл на юге… У эскимоски весьма специфическое представление о географии. И она по-прежнему отдает предпочтение официальной версии, предполагающей, что убийцу соблазнила награда, предложенная синтоистской сектой. Она считает, что мишенями были оба ученых, а остальных убили заодно, как свидетелей. И потому она собрала все, что возможно, о прошлом ученых в надежде отыскать там хоть какие-то следы. Она беседовала с вдовой Флетчера, и та без всякого смущения назвала возможного подозреваемого – некоего Лофорда. У ее мужа была гомосексуальная связь с Гленном Лофордом, представителем компании, продающей медицинскую технику, проживающим в Сан-Франциско. Возможно, любовник что-то узнал в постели от Флетчера. Так что надо бы задать ему несколько вопросов.
– Так вы согласны взять это на себя? – настойчиво добивалась Кейт.
– Если получу за это улыбку.
– Извольте.
– Нет, нет, не по телефону. Держите ее наготове до того дня, когда я снова увижу вас.
– Не пытайтесь меня улещивать.
– Кстати, а вы мне приснились. Вы были в м…
– Надо спать поменьше, если хотите поскорей раскрыть это дело.
– А что вы мне за это дадите?
– То есть как это, что я вам дам?
– Вы такой сухарь, прямо как старая училка математики. Побольше непринужденности, а то мы не сможем сотрудничать.
– Вот когда мы лучше узнаем друг друга, я вам доверю какой-нибудь интимный секрет. А пока что могу сообщить только данные по Лофорду.
Сообщив Натану адрес любовника Флетчера, Кейт добавила, что она также собрала сведения о Гровене. Тот назанимал денег у половины персонала госпиталя, и его жена осталась без гроша. Эту ситуацию следует копнуть поглубже.
Закончив разговор с агентом Нутак, Натан принял душ и порылся в гардеробе покойного друга. Клайд был крупнее его, но Натану это было на руку, так как он предпочитал просторную одежду, которая не мешает дыханию и кровообращению. Он надел футболку размера XL, растянутый свитер, вылинявшие до невозможности штаны и старые разношенные мокасины. Самолет на Сан-Франциско вылетал в 17.30. Так что у него в запасе были добрых два часа, чтобы освоиться с квартирой. Натан избрал ее как исходный пункт своего расследования. Отсюда обязательно начнет разматываться ниточка.
Он лег на кровать, встал, побродил по гостиной и кухне, открыл окно, чтобы проветрить квартиру от табака и кухонного запаха. Примерно через полчаса он решил определить источник таинственных магнетических волн, проносящихся у него над головой. Потолки здесь были из вагонки, выкрашенной в белый цвет. В одной из спален на досках были видны пропилы, так что на потолке получался квадрат. Люк. Чтобы добраться до него, Натан поставил стол на стол, а сверху водрузил стул. Удерживая неустойчивое равновесие на этом шатком сооружении, он надавил. Ничего не получилось. Крышка люка оказалась закрыта со стороны чердака. Натан решил не отступать и ударил плечом, но стул покачнулся, и все сооружение развалилось. Натан крикнул. Никакого ответа. Тогда он вышел из квартиры и по узкой, крутой лестнице стал подниматься на чердак. Подступ к входу под крышу преграждала куча строительного мусора, а сам вход был заколочен досками. Натан отодрал трухлявую доску, отодвинул в сторону кучу дранки и проник в темноту, руководствуясь слухом, обонянием и осязанием. Уши его улавливали только лишь стук дождя по крыше да скрип настила под подошвами, смягченный толстым слоем пыли. Руки его ощупывали тьму, разрывая завесы паутины. К запахам плесени и перегноя, результата жизнедеятельности грызунов, примешивался еще один – живого существа. Результат интенсивного дыхания – поток углекислого газа. Кроме пяти основных чувств, у него работало шестое, направлявшее его к источнику мозгового возбуждения, испускавшего волны, напряженность которых подтверждала неизбежность нападения. Несмотря на темноту и ощущение смутной угрозы, Натан достиг состояния полнейшей ясности. Он владел, как и положено дзюдоисту, искусством сен-о-сен, которое позволяет предощутить атаку и ответить на нее со стремительностью возникновения зеркального отражения.
До глухой торцевой стены ему оставалось метра три-четыре. И в этот самый момент он почувствовал, что его атакуют.
12
Кейт Нутак поставила свою "тойоту" у подъезда виллы, освещенной уличным фонарем, вокруг которого возник зыбкий ореол. Следы шин на снегу говорили, что недавно сюда подъезжали два автомобиля. Эскимоска позвонила в дверь, притопывая на месте, чтобы не замерзнуть. Едва экономка с постным лицом открыла дверь, Кейт сразу же ворвалась в натопленный холл.
На верхней площадке лестницы появилась Алексия Гровен – прямая, тощая, надменная, руки скрещены на плоской груди. Она настояла на том, чтобы разговор их был недолгим. Нутак решила взять быка за рога и сразу же завела разговор о пороке покойного.
У Алексии был тонкий голос, полностью соответствующий ее внешности. О муже своем она рассказывала запинаясь и с ожесточением в голосе. Кроме госпиталя и своей лаборатории, Фрэнк бывал только в клубах сомнительной репутации, где играли в покер. Страсть к игре у Гровенов была заложена в генах. В самом начале их брака Алексия надеялась отвадить его от карт, однако Гровен слишком часто отсутствовал, чтобы она могла хоть как-то повлиять на него. После нескольких крупных проигрышей им пришлось продать свой дом, снять жилье и жить в кредит.
– Ну вот, вы все уже знаете, – завершила Алексия Гровен. – У Фрэнка были две страсти, которые для него были важней семьи: медицина и покер.
– Возможно, одна из этих страстей стала причиной его смерти. Ваш муж получал угрозы?
– Угрозы?
– Да, связанные с его исследованиями в проекте "Лазарь" или с карточными долгами?
– Единственное, что ему реально угрожало, так это в один прекрасный день обнаружить пустой дом и записку на кухонном столе.
– А вы не заметили в последние дни что-нибудь необычное в его поведении?
– Ничего, за исключением дурацкой блажи брить голову.
– А почему он это делал?
– Сказал, что не хочет демонстрировать всему миру седые волосы. Но это ему ничуть не помешало оставить бороду…
Лицо Алексии Гровен побелело. Экономка подала ей болеутоляющую таблетку, посоветовав закончить беседу. Нутак без всяких церемоний велела ей выйти и задала вопрос напрямую:
– Кредиторы вашего мужа к вам домой не приходили?
– Нет.
Произнеся это "нет", Алексия скорчилась, как бы оберегая скрещенные на груди руки, которые она не разнимала с момента появления Нутак. И только сейчас Кейт поняла, что она страдает от боли, но не нравственной. От самой обыкновенной физической.
– Вам больно?
– Простите?
– У вас болит рука?
– Я ответила на ваши вопросы. А теперь, с вашего позволения, я хочу остаться одна.
– Значит, так: к вам приезжали прямо передо мной. Две машины. Их следы еще видны. Не слишком деликатная компания нанесла вам визит, чтобы объяснить, что теперь вы являетесь их должницей. Я не ошиблась?
– Пожалуйста, уходите.
– Они вам причинили боль, да? Не отвечайте, если это так.
Алексия опустила веки, затем голову, точь-в-точь как кающаяся грешница.
– Кто они?
– Умоляю вас, уходите.
На стенах гостиной остались следы от картин, которые, очевидно, пришлось продать, чтобы покрыть часть долга Фрэнка. Кейт стояла посреди комнаты перед вдовой, которая явно чувствовала себя очень скверно, и намеревалась к тому грузу, что уже свалился на ее хрупкие плечи, добавить еще кое-что.
– Я хорошо знаю людей той породы, что побывали сегодня у вас. Их методы всегда одинаковы. Они играют на страхе своих жертв, которые служат им дойными коровами. Начинают они со школы, где отнимают ваш завтрак, потом вашу куртку, потом карманные деньги. А впоследствии принимаются за вашу фирму, доходы, имущество. Вряд ли они остановятся, поскольку с вашей стороны им не грозит кара, страшнее той, какую они посулили вам. Я предлагаю вам свою помощь.
– И вы думаете, это их остановит?
– Да.
– Эти люди требуют то, что ни вы, ни я не можем им дать.
– И что же это за драгоценность такая?
Алексия в нерешительности молчала, понимая, что сказала лишнее. Боль вызывала отупение, болеутоляющие – сонливость, а тут еще не отставала эскимоска, и все это снижало ее сопротивляемость.
– Проект "Лазарь".
Точно в яблочко. Кейт попыталась скрыть выброс в кровь адреналина, от которого ее бросило в жар.
– А на каком основании они требуют, чтобы вы передали им труд вашего мужа?
– Фрэнк проиграл в покер результаты своих исследований.
– Во как!
– Он поставил на кон то, что ему не принадлежит.
– А Флетчер был в курсе?
– Не знаю. Вы по-прежнему собираетесь мне помочь? – с насмешкой поинтересовалась Алексия.
– Кто финансировал проект "Лазарь"?
– Группа частных инвесторов. Это все, что мне известно.
– Если вы скажете мне, кто на вас напал, я смогу добиться защиты для вас. Но поторопитесь, а то вы вот-вот лишитесь чувств. На вашем месте я вызвала бы врача.
– Марта уже сделала это. С минуты на минуту он должен быть здесь.
– В таком случае, кто эти люди?
– Я их не знаю.