ГЛАВА 99
Твилли стоял с поднятыми руками.
- Слава Богу, вы появились, сержант. Я пытался ее остановить, но ваша подруга твердо настроилась покончить с собой.
Я обняла Юки. В воздухе стоял запах сгоревшего пороха, но я не нашла ни крови, ни раны. Выстрел пришелся мимо.
- Юки, это я, дорогая моя, я здесь.
Она застонала. Голос и вид у нее были полусонные. Спиртным не пахло. Неужели наркотики?
- Что с ней?! - заорала я на Твилли. - Что ты с ней сделал?
- Ничего. Я ее нашел в таком состоянии.
- Ты арестован, сволочь! - сказал Конклин. - Руки за спину.
- А на каком основании, можно узнать?
- Попытка убийства сойдет?
- Да вы что, я к ней не прикоснулся!
- Знаешь, а ведь у Юки был передатчик. Ты ее напоил, чтобы сбросить со скалы. Мы все записали.
Конклин застегнул наручники достаточно туго, чтобы Твилли взвизгнул. Я вызвала медицинский вертолет и сидела, держа Юки в объятиях.
- Линдси? - позвала Юки. - Я же… все записала… на часы… да?
- Да, милая. - Я обнимала подругу, неизмеримо счастливая, что она жива.
Одновременно я думала о том, что у нас в результате получилось. Твилли задержан за покушение на жизнь Юки, но следили мы за ним из-за намека, который этот мерзавец позволил себе утром в разговоре с ней: что это он убил Майкла Кэмпиона.
Сказанное им за последние десять минут противоречило его более ранней версии.
Конклин, стоявший рядом, рассуждал вслух:
- Стало быть, это была ловушка. Он чем-то напичкал Юки, чтобы написать кровавый эпилог своей книжки.
- Так он сказал, этот псих.
И ведь план Твилли почти удался! Но теперь ему самому светит достойный… эпилог. Арест, суд и - надежда умирает последней, - возможно, обвинительный вердикт.
Юки пыталась говорить, но изо рта у нее вырывались несвязные, отрывистые звуки.
Ей было трудно дышать.
- Что он тебе дал, Юки? Ты знаешь, какой наркотик?
- Вода.
- Врачи дадут тебе попить, подожди чуть-чуть.
Голова Юки лежала у меня на коленях, когда над головой раздался стрекот вертолета.
Я опустила глаза, закрываясь от ветра, и увидела отблеск на тропинке. Я закричала, перекрывая шум винтов:
- Твилли подсыпал что-то в воду! Ты это хотела сказать, Юки? Это было в воде?
Она кивнула. Через секунду Конклин уже складывал в пакеты улики - две пластиковые бутылки с водой, а Юки в специальной люльке поднимали в брюхо вертолета.
ЧАСТЬ ПЯТАЯ
ПЛАМЕННОЕ ЖЕЛАНИЕ
ГЛАВА 100
Ястреб и Голубь оставили машину за углом огромного викторианского особняка в Пасифик-Хайтс, самого большого в этом районе мультимиллионеров с великолепным видом на залив.
Выбранный ими дом выглядел внушительным и гостеприимным - икона американского стиля, - но в то же время недоступным никому, кроме очень богатых людей.
Молодые люди оглядели окна в свинцовых переплетах, купола, старые деревья, стеной обступавшие дом, отделяя его от квартир прислуги, жившей над гаражом, и от соседей. На сайте риелторов Ястреб и Голубь изучили поэтажные планы и знали любой уголок на каждом этаже. Они прекрасно подготовились, их обуревало нетерпение, и тем не менее молодые люди действовали осторожно.
Это будет их лучшее убийство - и последнее. Они оставят по себе память, бросят свою визитную карточку - и снова станут обычными людьми. Сегодняшняя ночь станет легендой. Газеты неделями будут пестреть заголовками, по этому сюжету снимут фильм, а то и не один. Ястреб и Голубь не сомневались, что об этом пожаре, вершине их преступной карьеры, будут говорить и в следующем веке.
- Я нормально выгляжу? - спросил Голубь.
Ястреб поднял ему воротник и оглядел приятеля с головы до ног.
- Прекрасно. Ты просто картинка, друг.
- Ты тоже.
Они обменялись римскими рукопожатиями, взявшись за руки у локтя, как Чарлтон Хестон и Стивен Бойд в "Бен-Гуре".
- Ubi fumus, - сказал Ястреб.
- Ibi ignis, - закончил Голубь.
"Нет дыма без огня".
Голубь туже обернул золотую фольгу вокруг бутылки "Куантро", и юноши бок о бок пошли по длинной, выложенной камнем дорожке к парадному крыльцу. На стеклянной панели входной двери был приклеен листок: "Представителям прессы: пожалуйста, оставьте нас в покое".
Ястреб позвонил в дверь.
Дин-дон.
Через частые переплеты окон он видел, как в гостиной появился седой человек. Ястреб провожал его глазами, глядя, как хозяин, известная, узнаваемая личность, идет по дому - свет автоматически включался в каждой комнате - и подходит к двери.
Дверь открылась.
- Это вы звонили? - спросил Коннор Кэмпион.
- Да, сэр, - ответил Голубь.
- Представьтесь.
- А вы зовите пока меня Голубем, а его - Ястребом. Мы вынуждены соблюдать осторожность. То, что мы знаем, может нас убить.
- Вы должны нам доверять, - подхватил Ястреб. - Мы дружили с вашим Майклом, у нас есть информация, как я уже сказал по телефону. Мы больше не в силах молчать.
Коннор Кэмпион смерил обоих визитеров взглядом, решил, что оба порядочные мошенники и вруны, но кто знает, может быть, случайно скажут что-то важное. Им, конечно, нужны деньги.
Он распахнул дверь и пригласил их войти.
ГЛАВА 101
Шестидесятипятилетний Кэмпион провел юнцов через холл и гостиную в библиотеку и включил неяркое освещение: лампу от "Тиффани", стоявшую на столе, за которым Кэмпион работал в бытность свою губернатором, и нижний свет у книжных шкафов от пола до потолка, уставленных книгами по юриспруденции.
- А ваша супруга дома? - спросил Ястреб.
- У нее был очень напряженный день. Ей пришлось лечь пораньше. Что предложить вам выпить, молодые люди?
- Мы принесли вам подарок. - Голубь протянул хозяину бутылку "Куантро".
Коннор поблагодарил юношу, стянул фольговый мешочек и взглянул на этикетку.
- Спасибо. Я открою это для вас, если хотите. Или предпочитаете что-то еще? Я, например, буду скотч.
- Нет, сэр, спасибо, мы не пьем, - сказал Голубь.
Кэмпион поставил бутылку рядом с картиной Майкла на покрытую искусной резьбой каминную полку и нагнулся открыть пузатые стеклянные дверцы застекленного шкафа, который использовал как поставец. Оттуда Кэмпион достал бутылку "Чивас" и бокал. Обернувшись, он увидел в руке Ястреба пистолет.
Бывший губернатор каменно напрягся, глядя на оружие, затем посмотрел в насмешливое лицо Голубя.
- Вы что, с ума сошли? Вы меня грабить явились? - За Голубем Ястреб с блестящими глазами и нетерпеливой улыбкой вынул из заднего кармана моток лески. Кэмпион повернулся к юнцам спиной и сказал без всякого выражения: - Пожалуй, я тоже не буду пить.
Он нарочито долго убирал бутылку виски обратно в шкафчик, незаметно просунув другую руку за книжные полки.
- Мы вынуждены связать вас, сэр, чтобы выглядело как ограбление. Это для нашей защиты, - сказал Голубь.
- И нам нужно, чтобы миссис Кэмпион спустилась вниз, - твердо добавил Ястреб. - Она захочет услышать то, что мы скажем.
Кэмпион резко обернулся, навел свою "ЗИГ" на Ястреба и нажал на спуск. Раздался выстрел.
На лице Ястреба отразилось удивление, когда он посмотрел на свою розовую рубашку и увидел кровь.
- Эй! - вырвалось у него.
Разве эти жалкие панки не догадывались, что такой человек, как он, держит оружие в доступных тайниках по всему дому? Кэмпион снова выстрелил, и Ястреб упал на колени, поднял глаза на старика, выстрелил в ответ, попав в середину зеркала над камином, и рухнул на ковер лицом вниз.
Голубь, застывший на месте при звуке первого выстрела, закричал:
- Ты, сволочь! Старый псих, скотина! Посмотри, что ты натворил!
Он попятился из библиотеки и, оказавшись в гостиной, повернулся и кинулся к выходу. Коннор подошел к Ястребу и отбросил ногой пистолет подальше от выброшенной вперед руки негодяя, но потерял равновесие и едва не упал, ударившись подбородком о край стола. Он удержался, схватившись за ножку, встал и поковылял в прихожую, где нажал кнопку связи с коттеджем охранника.
- Глен! - заорал он. - Набирай "девятьсот одиннадцать", я тут кого-то подстрелил!
Когда Кэмпион вышел на крыльцо, Голубя уже и след простыл. Через двор бежал охранник с карабином, а в дверях стояла Валентина с огромными глазами, спрашивая, что, во имя Господа, здесь произошло.
В соседних домах замелькали огни, у соседей залаял волкодав.
Но Голубь как сквозь землю провалился.
Кэмпион стиснул оружие в кулаке и крикнул в темноту:
- Это ты убил моего сына, подонок, да? Ты убил моего сына!
ГЛАВА 102
Я примчалась к дому Кэмпионов через пятнадцать минут после звонка Джейкоби. Улицу перекрыл целый автопарк патрульных машин. Парамедики на редкость громко спускали по каменным ступеням тяжелую каталку, направляясь к машине "скорой помощи".
Я пошла рядом, разглядывая раненого, насколько позволяли обстоятельства. На нем была кислородная маска, простыней его накрыли до подбородка, но я видела, что молодому человеку не больше двадцати, что он белый, ростом, видимо, около пяти футов десяти дюймов, со светлыми волосами, которые явно стриг хороший мастер.
Главное, он был жив.
- Выживет? - спросила я одну из женщин-медиков.
Та пожала плечами:
- В нем две пули, сержант, плюс большая кровопотеря.
В доме Джейкоби и Конклин опрашивали бывшего губернатора и Валентину Кэмпион, которые сидели на диване, касаясь друг друга плечами и держась за руки. Конклин посмотрел на меня в упор, словно желая, чтобы я что-то поняла. Только спустя несколько минут до меня дошло - что именно.
Джейкоби кратко рассказал мне о происшедшем, упомянув, что у подстреленного Кэмпионом налетчика не было при себе документов, и спросил бывшего губернатора:
- Сэр, вы говорили, что сможете опознать второго. Поработаете с нашим художником?
- Разумеется, - кивнул Кэмпион. - Я при всем желании не смогу забыть его лицо.
Губернатору было физически худо - всего несколько минут назад он подстрелил человека. Когда Кэмпион жестом предложил мне присесть на стул у дивана, я решила, что он хочет что-то добавить по поводу происшедшего, но ошиблась.
Кэмпион сказал:
- Майкл хотел быть таким, как его друзья. Ходить по дискотекам. Веселиться. Я вечно к нему придирался. Когда я застал сына при попытке улизнуть из дома поздно вечером, устроил ему головомойку и лишил привилегий, за что он меня возненавидел.
- Коннор, - решительно заявила Валентина Кэмпион, - ты сделал то, на что у меня не хватало мужества.
- Сэр? - сказала я, не вполне понимая, к чему он начал этот разговор.
Лицо Кэмпиона осунулось от усталости.
- Он вел себя безответственно. А я пытался сохранить ему жизнь и дождаться появления новой медицинской методики, прорыва в фармакологии, чего угодно. Я ему прямо говорил: "Если решишь вести себя как взрослый человек, сообщи". Я, когда он меня ослушался, рассердился и испугался, - сказал Кэмпион треснувшим голосом. - И потерял его навсегда еще до того, как он умер. - Жена пыталась его успокоить, но Коннор Кэмпион был безутешен. - Зря я его тиранил. Весь последний месяц жизни Майка мы были как чужие. Знай я, что ему остался всего месяц… Майкл говорил мне: "Папа, качество жизни куда важнее…" - Кэмпион уставился на меня глазами в красных прожилках. - Вам вроде не все равно, сержант. Я все это рассказываю, чтобы вы поняли. Я впустил этих хулиганов в дом, потому что они сказали - у них есть информация о Майкле, и я обязательно должен был узнать какая. Сейчас мне кажется, они убили его. А вам? Сегодня они хотели нас ограбить, но почему, почему?
- Я не знаю, сэр.
Я обещала Кэмпиону сразу позвонить, как только мы что-нибудь выясним. Больше я ничего не могла для него сделать. Зато я поняла тот выразительный взгляд, которым впился в меня Конклин, когда я вошла в комнату, и теперь мозг лихорадочно заработал.
Я сделала знак напарнику, и мы вышли во двор.
ГЛАВА 103
Прислонившись к моей машине, мы глядели на мягкий свет, отражавшийся в мириадах маленьких стекол в старинных частых переплетах дома Кэмпионов. Ни бывший губернатор, ни его жена не подозревали, какую смерть планировали для них Ястреб и Голубь, зато это знали мы, и мысль о том, что́ могло произойти, повергала меня в ужас.
Не выстрели Коннор Кэмпион, Ястреб с Голубем сожгли бы его с супругой заживо.
Рич достал пачку сигарет и предложил мне. На этот раз я не удержалась и взяла одну.
- На пакете от ликера могут оказаться отпечатки пальцев, - сказал он.
Я кивнула. Если у налетчиков были приводы, их отпечатки имеются в базе, но особо рассчитывать на это не приходилось.
- Ястреб, Голубь… Дурацкие клички…
- Я рассмотрела Ястребка. Он подходит под описание так называемого ангела, который вынес из огня Молли Чу.
Конклин выпустил в ночь длинную струю дыма:
- А описание Голубка, данное губернатором, совпадает с парнем, который заложил колье Пэтти Малоун.
- А тут еще и леска. Но убили ли Ястреб и Голубь Майкла Кэмпиона? Не представляю, чтобы они разделались с ровесником, раз их фирменный почерк - связывать богатых супругов, оставлять в книге латинскую надпись и сжигать дом дотла.
- Мне тоже не верится. Но зачем, по-твоему, эти пташки залетели к Кэмпионам?
- Потому что те сейчас во всех новостях. Богатый дом. Большой пожар. Крупные заголовки. Громкое преступление.
Конклин улыбнулся:
- К счастью, у них не вышло.
- Да, - улыбнулась и я.
Нас охватило чувство ни с чем не сравнимой радости, которая приходит после долгого периода неудач и отсутствия улик и версий. Ниточка от А ведет к Б. Я не сомневалась, что Ястреб и Голубь - те самые садисты, на совести которых серия поджогов с человеческими жертвами, но у нас не только не было доказательств, мы даже не знали, кто такие эти Ястреб и Голубь.
Затоптав окурок на асфальте, я сказала:
- Главное, чтобы этот ублюдок выжил.
- Или хотя бы дотянул до допроса, - кивнул напарник.
ГЛАВА 104
Ястреба оперировал хирург Дэйв Хаммонд, плотный человек с рыжими волосами и суховатой манерой перфекциониста, который проводит ночи, заправляя пациенту вывалившиеся кишки в брюшную полость и сшивая разрезы. Мы с Конклином восемь часов провели в скромной скучной приемной больницы Святого Франциска, ожидая информации.
Когда в пятнадцать минут седьмого утра доктор вошел в приемную, я вскочила и выпалила:
- Он в сознании?!
- Сейчас состояние пациента можно назвать "висит на волоске". При поступлении он кровил как сукин сын - одна пуля пробила ему легкое и чиркнула по аорте, другая разнесла печень.
- Доктор, так когда мы сможем его допросить? - спросил Конклин.
- Инспектор, вы не поняли, что я сказал? Нам пришлось подключать его к аппарату искусственной вентиляции легких, перелить черт знает сколько крови и удалить часть печени. Это называется серьезным хирургическим вмешательством!
Конклин сверкнул неотразимой улыбкой:
- О’кей, я вас понял. Он в сознании?
- Только что глаза открыл, - с отвращением вздохнул Хаммонд. - У вас одна минута, войдете и выйдете.
Минуты нам вполне хватит узнать у этого урода имя и фамилию. Я толкнула дверь с табличкой "Послеоперационная" и подошла к кровати Ястреба. Зрелище было не для слабонервных.
Ястреба удерживали четыре поперечных ремня, чтобы он не мог двинуться и испортить огромную работу, проделанную хирургами. Закрепили даже голову. Висели мешки капельниц, откуда жидкость капала по трубкам, идущим в тело, а по дренажу, торчавшему из груди, сочилась жидкость из легких. Моча по катетеру сливалась в канистру под кроватью. Ястреб дышал кислородом через канюлю, прикрепленную к носу.
Выглядел он скверно, но все-таки был жив.
Мне было нужно, чтобы парень заговорил.
Я тронула его за руку:
- Привет, меня зовут Линдси.
Дрожащие веки Ястреба приподнялись.
- Где я?
Я сказала, что его ранили и он в больнице, но уже поправляется.
- Почему я… не могу двинуться?
Я сказала о ремнях и почему он привязан, после чего попросила помочь.
- Мне нужно позвонить твоей семье, но я не знаю твоего имени.
Ястреб изучающе смотрел мне в лицо, затем перевел взгляд на значок на лацкане и пистолет, бугрившийся под курткой, и пробормотал так тихо, что я едва расслышала:
- Моя работа закончена.
- Нет! - крикнула я, схватив его запястье двумя руками. - Ты не умрешь. У тебя отличный врач. Мы хотим помочь, но я не знаю, как тебя зовут. Ястреб, пожалуйста, назови свое имя!
Парень сложил губы, желая что-то произнести, но тут словно электрический разряд прошел по его телу: спина выгнулась, мышцы страшно напряглись, несмотря на сдерживавшие ремни. Палату наполнил высокий частый писк тревожного сигнала. Мне хотелось кричать от бессилия.
Глаза Ястреба закатились. Из горла вырвался булькающий звук, словно в стакан наливали газировку. На мониторе сердечный ритм ускорился до ста семидесяти ударов, затем вдруг замедлился до шестидесяти и снова начал нарастать, хотя давление стремительно падало.
- Что происходит? - спросил меня Конклин.
- Судороги! - крикнул Хаммонд, распахивая дверь. Частый писк превратился в сплошной ровный тонкий вой, зеленые линии на мониторе стали ровными. - Где электрошок?!
Медики бегом вкатили белую тележку, и нас с Конклином оттеснили от кровати. Медсестра закрыла белую шторку. Я слышала напряженные отрывистые реплики: врачи пытались реанимировать Ястреба.
- Давай, давай, - повторял Хаммонд. А затем я услышала: - Все. Время смерти - шесть тридцать четыре.
- К чертовой матери, - подавленно сказала я Конклину. - Все накрылось.