Она моментально отогнала от себя эту мысль. Так, ерунда какая-то пришла в голову. Она уже не думала об этом. Но ведь почему-то такая мысль все-таки возникла?
Пейтон успокоилась и вернулась в отделение "скорой помощи".
21
Снова наступила пятница. Снова была ночь. Еще одна ночь в одиночестве. Он был один и думал о Пейтон.
В комнате Руди было темно. Ее освещал только слабый свет уличного фонаря, проникавший через окно. Сквозь пол просачивался шум из находившейся этажом ниже таверны "Л-стрит". В выходные дни там всегда устраивались шумные пирушки. Музыка была так хорошо слышна, что он даже уловил мелодию песни. Он напел несколько тактов, по ходу придумывая слова, пока наконец не узнал песню. Это была "Женщина из Лос-Анджелеса" группы "Дорс". Старая добрая вещица.
На циферблате электронного будильника светились цифры 22:57. Руди понял, что ему все-таки удалось несколько часов поспать. В последнее время он почти не спал. Появление во всей этой истории Энди Джонсона его очень обеспокоило.
Он быстро узнал о том, что Джонсона уволили. Слухи такого рода обычно в считанные минуты распространяются по больнице. Поговаривали о том, что парня вышибли за то, что он строил глазки Пейтон Шилдс. До Руди даже дошли сплетни о том, будто между ними была "сексуальная связь". В последние несколько месяцев он достаточно внимательно следил за Пейтон и понимал, что это не может быть правдой. Но сама мысль о том, что Джонсон испытывал к ней сексуальное влечение, бесила его. Он даже представить себе не мог, что этот клоун, которого он нанял, чтобы тот танцевал с Пейтон на праздновании ее дня рождения, так подло предаст его. Ему не нужны конкуренты. Достаточно Кевина Стоукса. Он был довольно серьезным соперником, хотя этот идиот даже не может по достоинству оценить, какой драгоценностью является его жена, если спит с той маленькой шлюхой.
Ты достойна лучшего, Пейтон.
С тех пор как он столкнул ее с дороги, Руди всеми возможными способами пытался доказать одну простую истину. И тогда, когда оставил розу на пороге ее дома. И позже, когда послал на ее пейджер сообщение: "Я тебя люблю". Конечно, она не знала, что это сделал именно он. Общаясь через Интернет, в чате, как правило, никто не указывает своих настоящих имен. Так поступают все женатые и замужние люди, когда флиртуют с кем-нибудь в Интернете, чтобы успокоить свою совесть и защитить себя от сплетен. Он знал ее только под псевдонимом "Леди Док". Она знала его только как RG или Руди. Если, конечно, она не появилась в чате на прошлой неделе и не видела, как он обратился к ней по имени. Но он уверен, что она не была в этом чате. Значит, она и понятия не имела, что Руди знает ее настоящее имя. Скорее всего, она не догадывалась и о том, что ему удалось раздобыть ее домашний адрес и номер пейджера. Все это было частью тех обширных сведений, которые он каждый день записывал в свой дневник. Руди так часто листал его, что уголки страниц загнулись и слегка истрепались. В нем содержалось практически все, что имело хотя бы малейшее отношение к жизни Пейтон Шилдс. Здесь были записаны номера ее домашнего и мобильного телефонов, номер ее пейджера, домашний адрес, номера ее водительской лицензии, ее страховки, банковского счета, шкафчика в больничной раздевалке, а также количество шагов от двери ее дома до станции метро. Тут даже было указано, сколько раз в среднем она посещает туалет в течение двенадцатичасового дежурства, сколько раз во время обеденного перерыва она откусывает бутерброд с индейкой, пока не съест его полностью. Обычно это было двенадцать раз, если бутерброд состоял из кусочка хлеба грубого помола и листика салата без помидора, но с небольшим количеством майонеза. Шестнадцать раз - если это была сдобная булочка. Он даже знал размер ее бюстгальтера и трусиков. Интересно, она когда-нибудь жаловалась в главное почтовое управление на то, что из ее почтового ящика исчезает почта?
Но ни одна из этих цифр - даже размеры ее нижнего белья - не была так важна для него, как та, которая попала в его коллекцию последней. Она просто лишила его покоя. Это была цифра пять. Выздоравливая после аварии, Пейтон пять дней провела дома вместе с мужем. Без сомнения, они помирились. Мысль об этом вызывала у него физическую боль. Во время аварии все произошло совсем не так, как он представлял себе. Он столкнул Пейтон с дороги, чтобы стать тем единственным мужчиной, который может ее спасти, - единственным человеком, который должен решить, жить ей или умереть. Возможно, это была не лучшая идея. Самым важным сейчас для него было выразить свои чувства. То, что он послал розу без визитной карточки, позвонил ей на пейджер с телефона-автомата, поможет ей понять, что только он мог сказать ей: "Я тебя люблю". Трудность заключалась в том, что он не был еще готов открыто признаться ей в своих чувствах. Она может отвергнуть его. Этого он допустить не мог. Для него слишком многое было поставлено на карту.
Он не сможет снова пережить это.
Руди выскользнул из-под одеяла и спустил босые ноги на пол. На нем были только шорты. Он прошел через тускло освещенную комнату. Его глаза постепенно привыкли к такому свету. Потом он включил лампу, подошел к умывальнику в ванной и открыл кран. Быстро умылся, надел брюки от спортивного костюма и футболку. Было уже почти 23:00. Каждый вечер в это чудесное мгновение его словно магнитом тянуло к компьютеру. Еще один вечер, переходя из одного чата в другой, он будет искать "Леди Док". Они почти никогда не встречались в чате в выходные дни, даже когда общались довольно часто. Он надеялся, что сегодня вечером все будет по-другому. Смерть Энди Джонсона все изменила.
Он самодовольно улыбнулся. Интересно, когда-нибудь найдут того, кто его убил?
Он вошел в Сеть и нашел сайт, на котором они обычно встречались в чате. Это был тот самый сайт, который так часто посещали любители кино. Общение в этом чате, как правило, начиналось в одиннадцать часов, но прошло несколько минут, а он все еще был единственным его участником. Даже та женщина, которая создала чат и почти всегда поддерживала беседу, не потрудилась появиться сегодня. Он понимал, что, возможно, Леди Док не будет сегодня в чате. С другой стороны, его бесило такое пренебрежение.
Уставившись в пустой экран, он напечатал свой обычный короткий запрос в формате, принятом в этом чате.
"Ты здесь?"
Он подождал немного, а потом повторил:
"Эй! Я спросил, ты здесь?"
Руди видел, что он один. Напечатанные запросы канули в киберпространство, как в бездну. Но он все-таки продолжал свои попытки. Ему хотелось собственными глазами увидеть, как его одиночество слово за словом отражается на экране.
"Тебя здесь нет?"
Он сознавал, что злиться бесполезно, но ничего не мог с собой поделать. Он сразу же пожалел о том, что столкнул ее с дороги, и уже извинился перед ней за это. Извинился от чистого сердца. Он даже вытащил ее из ледяной воды. Он, черт возьми, спас ей жизнь!
Все три его вопроса светились на экране. Никто на них не ответил. Ни ответа, ни привета. Громко стуча по клавишам, он напечатал свое последнее сообщение, даже не осознавая того, что оно не соответствует принятому в этом чате формату.
"Ты у меня в долгу. В большом долгу".
Щелкнув мышкой, он вышел из чата. Руди глубоко вздохнул, пытаясь подавить нарастающий гнев. Но это не помогло. Он устал подлизываться, устал оттого, что им пренебрегают. Уже достаточно долго он вел себя с ней очень любезно.
Руди щелкнул мышкой, и на экране появился список веб-сайтов под названием "Любимые места". Его рука дрогнула. Если он войдет туда, то это будет означать возврат к прошлому. Руди выводило из себя то, как Пейтон к нему относится. Она заставила его вернуться в это место. Женщины не любили, когда он становился таким. Но в этом виновата только Пейтон, злость на нее. Иногда он день за днем часами просиживал за компьютером, пока его злость не утихала. Наверное, это было именно то, что ему требовалось. Убить немного времени. Принимая во внимание то, что произошло за последние две недели, он не мог рисковать снова обратиться к Пейтон по имени. Нужно, чтобы все утихло.
Потом все будет действительно серьезно.
Он щелкнул мышкой на один из файлов и стал с нетерпением ждать, пока изображение полностью появится на экране. Это была цифровая фотография. Сначала возникла верхняя часть женской головы, светлые волосы. Потом появилось лицо. От страха глаза женщины были широко раскрыты. Затем он увидел длинную изящную шею, на которой был кожаный ошейник. Она стояла на коленях, ее руки и ноги были связаны. Женщина была почти голой, если не считать кожаной сбруи с шипами, которая была так туго стянута под грудями, что на теле образовались кровоподтеки. По ее ребрам текла кровь. Фотография была немного зернистой. Это означало, что сделал ее фотограф-любитель. Судя по всему, он был настоящим профи - фотография совсем не походила на ничтожный хлам, помещенный в Сети старыми толстыми мужиками, которые нанимали молоденьких уличных проституток, становились их дружками, делали несколько снимков, пока действовала виагра, - и voila! - они уже порнозвезды, жеребцы-производители. А эта фотография была работой настоящего мастера, который завоевал право показать ее всему миру. Некоторые извращенцы просто сходят с ума, просматривая сайты с детской порнографией. Их возбуждает вид молоденьких девочек, занимающихся сексом в первый раз. Другие же, такие парни как Руди, заводятся, глядя на то, как женщины занимаются сексом последний раз в жизни.
Он прокрутил изображение до нижней границы. Внизу на фотографии была помещена надпись, сделанная жирными красными буквами: "ТЫ СЕГОДНЯ НАКОРМИЛ СВОЕГО РАБА?"
Судя по величине темно-коричневых пятен запекшейся крови, эта блондинка была в плену уже довольно долго. Но вид у нее еще был возбуждающий. Похоже, у ее хозяина было чувство юмора.
"Это мой творческий подход к делу", - подумал Руди.
Его глаза блестели. Он уселся поудобнее и включил стереосистему, подготовившись к тому, чтобы снова увидеть такие знакомые милые лица. Каждое из них выражало какие-то определенные, присущее только этому человеку чувства. Во многом это походило на ту маленькую мисс Прошу Прощения, которая заигрывала с ним. Она заставила его выйти из метро, а сама исчезла. Он терпеть не может, когда его дразнят попусту. Фотографии были все же не такими откровенными. На них не был запечатлен волнующий момент победы, но они несли в себе некий заряд, некую искру. Именно это ему сейчас и требовалось. Это были его фотографии. Фотографии его рабов, которых уже не существовало, но которых он не забудет никогда.
Это будет еще одна темная ночь воспоминаний.
Часть 2
Лето
22
В северном Бостоне улыбались уличные продавцы итальянского мороженого. А в южном Бостоне на улицах резвились дети, купаясь в фонтанах холодной воды, бьющей из включенных пожарных шлангов. Палаты отделения "скорой помощи" были переполнены пациентами, получившими тепловой удар. Шла вторая неделя июля, и жители города уже утомились от этой изнуряющей жары. Город был похож на огромную духовку, в которой жарится свиная вырезка. Всем хотелось узнать, когда же наступит конец их мучениям.
Пейтон намного лучше переносила жару, чем большинство жителей Новой Англии. Во время учебы на первом курсе Национального университета Флориды она жила в общежитии в комнате без кондиционера. Июльская жара в Бостоне, даже если говорить о нынешнем июле, не шла ни в какое сравнение с жарой, которая бывает в Таллахасси в конце августа и в начале сентября. Но эта невероятная жара все-таки подействовала на нее. Она страдала от нее скорее морально, чем физически, без конца представляя себе, как чувствовала бы себя, будучи на девятом месяце беременности. Наверное, она бы задыхалась и обливалась потом.
Она уже пережила потерю ребенка, но время от времени возвращалась мыслью к тому, "что могло бы быть, если бы…" Первым толчком, всколыхнувшим эти воспоминания, стало сообщение на ее компьютере - напоминание о том, что на шестнадцатой неделе ей необходимо сделать УЗИ. Сегодняшний палящий зной снова совершенно неожиданно заставил ее вспомнить об этом. Наверное, оттого что, как только Пейтон убедилась в своей беременности, она стала больше всего бояться знойного лета - роды должны были произойти в конце августа.
К счастью, последние шесть месяцев внесли приятные изменения в ее жизнь. Смерть Энди Джонсона официально квалифицировали как самоубийство, и с тех пор никаких признаков того, что ее кто-то преследует, не было. Это дало ей возможность полностью сосредоточиться на работе и семейной жизни.
Как оказалось, роман, написанный Кевином, помог им наладить отношения. Пейтон очень удивилась, узнав, что Кевин смог написать такую замечательную вещь, работая в юридической фирме пятьдесят часов в неделю. Оба они страстно увлеклись этой книгой. Пейтон помогла отредактировать рукопись, придумала почти все диалоги женских персонажей, добавила некоторые интересные детали и факты, о которых женщины обычно предпочитают не распространяться. В конце весны они показали новый, улучшенный вариант рукописи надежному литературному агенту. Не прошло и недели, как он просто выхватил книгу у них из рук. Еще через три недели рукопись была продана солидному издательству.
На следующий день после этого Кевин проснулся совершенно другим человеком. То, что его книгу удалось продать, вернуло ему потерянную веру в себя. Это событие как бы выдавило из него дух скромного бесперспективного парня из Флориды. Книга помогла наладить их семейную жизнь, их интимные отношения, восстановила взаимопонимание. Она даже помогла упрочить шаткое положение Кевина в "Марстон и Уилер". Кевину было совершенно все равно, что думают о нем на фирме, ведь его книга уже продавалась почти во всех книжных магазинах. Но сейчас он еще не был готов оставить свою основную работу. Поэтому, рассудив здраво, он решил отзываться о своих работодателях только в доброжелательном тоне. В свою очередь, руководители "Марстон и Уилер", озабоченные репутацией фирмы, по достоинству оценили подобное поведение Кевина. Они смертельно боялись, что он может рассказать какому-нибудь репортеру о неблаговидных фактах из жизни фирмы, если коллеги по работе не будут относиться к нему с уважением. Пейтон была поражена тем, что профессиональные связи могут основываться на соображениях подобного рода. Это напоминало отношения между членами воровской шайки. Но Кевин уверил ее, что страх - именно тот цементирующий материал, который скрепляет коллектив каждой крупной юридической фирмы Америки. И последнее. Он был счастлив. А она была рада, что он опять стал похож на того человека, которого она полюбила когда-то.
- Слишком жарко для вас? - спросил водитель.
В Бостоне, по пути в аэропорт, таксист задал ей такой же глупый вопрос. Короткий перелет, - и вот его коллега с Манхэттена интересуется тем же самым. Что они хотят услышать в ответ? Нет, я из Уганды?
Она увидела его лицо в зеркале заднего вида и вежливо улыбнулась.
- Очень жарко, благодарю вас.
Решение поехать в Нью-Йорк было принято экспромтом. Кевин отсутствовал всю неделю. Он занимался тем, что снимал показания свидетелей в юридической фирме на Парк-авеню. Это было большое судебное дело о посягательстве на торговую марку. Утром она вдруг вспомнила, что сегодня исполняется ровно десять лет со дня их первого свидания. Она улыбнулась, подумав, что теперь у них все хорошо. Рассматривая результаты компьютерной томографии брюшной полости пациента, Пейтон отметила про себя, что она могла бы и не вспомнить о такой знаменательной дате в их жизни, будь они все еще в ссоре. Она решила взять билет на самолет и сделать Кевину сюрприз.
Такси остановилось у тротуара. Пейтон расплатилась, взяла свою сумку с ночными принадлежностями и вышла из машины. Ее поразила необыкновенная влажность воздуха. Хотя было уже восемь часов вечера, жара не спадала.
- Добро пожаловать в "Волдорф", - приветствовал ее швейцар.
К ней сразу же подбежал коридорный, чтобы взять сумку, но багаж весом три с половиной килограмма вряд ли можно было назвать тяжелой ношей. Она сама донесла сумку до лифта и поднялась на четырнадцатый этаж. Когда открылась дверь лифта, сердце Пейтон выскакивало из груди. Решение поехать в Нью-Йорк она приняла в считанные минуты, что было совсем не похоже на нее. Она никак не могла взять себя в руки, и ее губы растянулись в глуповатой усмешке. Такая себе шаловливая улыбочка.
Она шла почти вприпрыжку по длинному коридору до комнаты номер 1426. Когда Кевин поселился в этом отеле, он позвонил ей и назвал номер своей комнаты. Она два раза постучала в дверь и стала ждать, сгорая от нетерпения увидеть его удивленное лицо.
Никто не ответил.
Пейтон прижалась ухом к двери, но ничего не услышала. Наверное, он где-то обедает с коллегами или клиентами. Улыбка сразу же исчезла с ее лица при мысли о том, что придется умерить свое нетерпение и подождать, пока они выпьют кофе и съедят десерт.
В конце коридора горничная открывала другую комнату, чтобы сделать в ней уборку. Это навело Пейтон на мысль. Когда Кевин вернется, она уже будет в его кровати, и, может быть, на ее животике, прямо под коротенькой черной кружевной ночной рубашкой, будет лежать маленькая шоколадка. Вот это будет настоящий сюрприз.
- Не могли бы вы мне помочь? - спросила она горничную. - Я оставила в номере свой ключ.
- Прошу прощения, но вам нужно обратиться к главному администратору.
- Пожалуйста, не заставляйте меня так далеко ходить. Это же почти полтора километра.
Горничная с сочувствием посмотрела на нее. Честное лицо, образно выражаясь, может открыть любую дверь. Она отперла Пейтон комнату своим ключом.
- Благодарю вас.
Пейтон быстро вошла внутрь. Но горничная последовала за ней.
- Вам нужно найти свой ключ и показать его мне, - сказала она. - В целях безопасности.
- О-о, - протянула Пейтон, включив свет. В комнате царил полнейший беспорядок. Кровать не была застелена. Мокрые банные полотенца валялись на полу. Поднос, на котором обычно подавали заказанную еду в номер, стоял на ночном столике. Еды на нем уже не было. Она заметила, что на столе стоял еще один такой же поднос. Он тоже был пустым.
Почему здесь два подноса?
Она присмотрелась к ним внимательнее. На одном стояла тарелка с остатками картошки фри. На другом лежала недоеденная жареная цесарка. Это заставило ее задуматься. Даже если бы Кевин был так голоден, что заказал два подноса с едой, он ни за что не стал бы брать салат. Он не любил его. Пейтон предположила, что, возможно, это был деловой ужин со свидетелем. Они вместе ужинали и готовились к завтрашнему заседанию.
- Мисс, - напомнила ей горничная. - Пожалуйста, покажите свой ключ.
Она отвернулась от подносов и вошла в темную ванную, и у нее все замерло внутри. В темноте она различила какую-то вещь, свисавшую с душевой трубы. Самые худшие подозрения Пейтон оправдались, когда она включила свет.
Это были дамские колготки.
На туалетном столике она увидела косметичку, тюбик губной помады, бутылку шампуня и бальзам для волос. Она быстро отвернулась и открыла раздвижной шкаф. Половину занимала женская одежда.