Он смолк, и все трое представили себе мгновения кошмара. Рев двигателя, вражеские пули, ударяющие в корпус, затем неожиданная потеря высоты, вспышка пламени, пожар, оглушительный удар, скрежет металла, и хрупкие человеческие тела падают на землю, куда с начала времен не ступала нога человека. Глазницы Соупера были устремлены в потолок, словно призывая их представить эти жуткие картины.
- А теперь посмотри на следующий скелет, - сказал Ньюмен.
На соседнем столе лежал скелет по фамилии Аллен. На нем не было следов огня. Желтый скелет с личным знаком на сломанной шее. Благородный ухмыляющийся череп, высокий, круглый и неповрежденный. Ровные белые зубы. Результат хорошего питания Америки пятидесятых. Вся спина сломана, как панцирь краба.
- Аллен был одним из тех троих, кого они подобрали, - сказал Ньюмен.
Ричер печально кивнул. В шестом гробу лежал обгоревший скелет. Этого человека звали Забрински. Все его кости кальцинировались и заметно уменьшились.
- При жизни он был крупным парнем, - заметил Ньюмен. - От огня кости могут уменьшиться почти в два раза. Так что его не следует считать карликом.
Ричер осторожно провел рукой по костям. Они оказались легкими и хрупкими, словно скорлупа.
- Повреждения? - спросил Ньюмен.
Ричер еще раз осмотрел кости, но ничего не обнаружил.
- Он сгорел заживо, - сказал Ричер.
- Боюсь, что так и было, - отозвался Ньюмен.
- Ужасно, - прошептала Джоди.
В последнем, седьмом гробу лежали останки человека по имени Ганстон. Они произвели на Ричера жуткое впечатление. Сначала ему показалось, что череп отсутствует. Потом Ричер увидел, что череп разбит на сотню кусочков. Большинство из них были размером с ноготь большого пальца.
- Что ты думаешь? - спросил Ньюмен.
Ричер тряхнул головой.
- Я не хочу думать, - прошептал он. - С меня хватит.
Ньюмен сочувственно улыбнулся.
- Винт ударил в голову. Ганстон был одним из тех, кого они взяли на борт. Он сидел напротив Бамфорда.
- Пять и три, - еле слышно проговорила Джоди. - Значит, экипаж состоял из Хоби и Каплана - пилота и второго пилота, бортмеханика Бамфорда, стрелков Соупера и Тарделли. Вертолет сел и взял на борт Аллена, Забрински и Ганстона.
- Именно так записано в отчетах, - подтвердил Ньюмен.
- И где же тогда Хоби? - поинтересовался Ричер.
- Ты кое-что упускаешь, - заметил Ньюмен. - Небрежная работа, Ричер. Прежде ты замечал такие вещи.
Ричер посмотрел на Ньюмена. Девитт сказал нечто похожее: "Плохая работа для человека, который был майором военной полиции". И еще он сказал: "Нужно искать ближе к дому".
- Они были из военной полиции, - неожиданно выпалил Ричер.
- Кто? - улыбнувшись, спросил Ньюмен.
- Двое из них. Двое из троих - Аллен, Забрински и Ганстон. Двое из них арестовали третьего. Спецзадание. За два дня до этого Каплан доставил на передний край двух военных полицейских. Его предпоследний полет, который он произвел самостоятельно и о котором я не стал читать. А теперь Хоби и Каплан полетели за ними, чтобы забрать их на базу - их и парня, которого они арестовали.
- Верно, - не стал возражать Ньюмен.
- И кто же из них кто?
- Пит Забрински и Джо Ганстон были полицейскими. Карл Аллен - преступник.
- Что он сделал? - спросил Ричер.
- Подробности засекречены. Твои предположения?
- Туда и обратно, быстрый арест? Фреггинг, наверное.
- Что такое фреггинг? - поинтересовалась Джоди.
- Убийство командира, - ответил Ричер. - Периодически такие вещи случались. Какой-нибудь горячий молодой лейтенант приказывает наступать на вражеские позиции. Солдаты понимают, что командир хочет получить медаль, и решают, что лучше сохранить собственные задницы. И когда тот кричит: "В атаку!", кто-нибудь стреляет ему в спину или швыряет в него гранату, поскольку так гораздо легче скрыть следы преступления. Отсюда и название - "фреггинг".
- Так это был фреггинг? - уточнила Джоди.
- Подробности засекречены, - повторил Ньюмен. - Однако в конце своей долгой и опасной карьеры преступник совершил фреггинг. Если верить досье Карла Аллена, он не был человеком месяца.
- Но почему же все это засекречено? - удивилась Джоди. - В любом случае, прошло уже тридцать лет. Да и правосудие свершилось, не так ли?
Ричер вернулся к гробу Аллена и снова принялся рассматривать скелет.
- Осторожность, - объяснил он. - Семье пылкого лейтенанта наверняка сказали, что он умер как герой, сражаясь с врагом. Если они узнают, что все было иначе, разразится скандал. А в армии не любят скандалов.
- Правильно, - согласился Ньюмен.
- Но где же Хоби? - спросил Ричер. - Куда он девался?
- Ты все еще не заметил одну вещь. Давай не будем торопиться, ладно?
- Да о чем вы говорите? Где это искать?
- В костях, - ответил Ньюмен.
Часы в лаборатории показывали половину шестого. У них осталось около часа. Ричер вздохнул и обошел гробы в обратном порядке. Ганстон, Забрински, Аллен, Соупер, Бамфорд, Тарделли, Каплан. Шесть смеющихся черепов, один скелет, лишенный головы. Он сделал еще круг. Часы тикали. Он останавливался у каждого гроба, сжимал холодные алюминиевые края, отчаянно пытаясь понять, в чем же дело. Кости. Он начал осматривать каждый скелет, начиная сверху. Череп, ключицы, ребра, руки, таз, ноги, стопа. Он осторожно трогал кости, пытаясь понять, чего же не хватает. Без четверти шесть. Без десяти шесть. Джоди с тревогой смотрела на него. Он обошел скелеты в третий раз, начиная с полицейского Ганстона. Потом переместился ко второму полицейскому - Забрински. Постоял возле преступника Аллена. Возле стрелка Соупера. Около бортмеханика Бамфорда. И нашел то, что искал, в гробу Бамфорда. Ричер закрыл глаза. Теперь все стало очевидным. Казалось, кто-то раскрасил этот предмет яркими красками и навел на него луч фонарика. Он быстро пробежал мимо оставшихся шести гробов, чтобы проверить свою догадку. Да, он не ошибся. На Гавайях было шесть часов.
- Здесь семь тел, - сказал Ричер. - А рук - пятнадцать.
Шесть часов вечера на Гавайях соответствовали одиннадцати часам вечера в Нью-Йорке. Хоби одиноко сидел на постели в своей квартире на пятнадцатом этаже дома на Пятой авеню. Он собирался ложиться спать. Обычно он засыпал позже. Чаще всего Хоби читал на ночь книгу или смотрел фильм по кабельному телевидению до часа или двух ночи. Но сегодня он устал. День получился утомительным. Ему пришлось потратить немало физических сил да к тому же решать непростые задачи.
Хоби сидел на краю постели. У него была огромная кровать, хотя он всегда спал один. Рядом лежало толстое белое стеганое одеяло. Стены и жалюзи в спальне также были белыми. И дело тут вовсе не в следовании требованиям артистического вкуса - просто белое обходилось дешевле всего. Постельное белье, краска, жалюзи - белое всегда оказывалось самым дешевым товаром. Стены спальни не были украшены произведениями искусства. Никаких фотографий, сувениров или картин. Простой дубовый паркет. Даже ковра не было.
Обе ноги Хоби ровно стояли на полу. Он был обут в черные, идеально начищенные полуботинки. Опустив левую руку, Хоби развязал шнурки. Снял туфли. Аккуратно задвинул их под кровать. Затем по очереди стянул носки, подцепляя их большим пальцем, встряхнул их и бросил на пол. Развязал галстук. Он всегда носил галстук. Хоби ужасно гордился тем, что умеет завязывать узел одной рукой.
Взяв галстук, он встал и подошел к шкафу. Отодвинул дверь в сторону и аккуратно повесил галстук на специальное место. Опустив левое плечо, Хоби подождал, пока пиджак сам соскользнет вниз. Затем левой рукой снял пиджак с правого плеча, засунул руку в шкаф и вытащил плечики, ловко подсунул их под пиджак и повесил в шкаф. Осталось расстегнуть пуговицу брюк и молнию. Брюки упали на пол, он переступил через них, присел на корточки и аккуратно разложил на полу. Выровнял штанины и провел по ним босой ногой, разглаживая. Затем встал, вытащил из шкафа вешалку, наклонился и просунул в нее штанины, поднялся на ноги, встряхнул вешалкой, и брюки заняли идеально ровное положение. Он повесил их рядом с пиджаком.
Изогнув левое запястье, Хоби расстегнул пуговицы рубашки. Сначала правый манжет. Сбросил рубашку с плеч и левой рукой аккуратно стянул ее с крюка. Наклонился набок, и рубашка упала вниз. Он прижал ее к полу ногой и стянул окончательно, при этом рукав вывернулся наизнанку. Хоби не расстегивал пуговицу на левом рукаве - единственное отступление от правил, которое он себе позволял.
Оставив рубашку лежать на полу, он взялся за резинку трусов и стянул их с бедер. Трусы упали на пол, он переступил через них и ухватился за нижний край майки. Это было самой трудной частью процесса раздевания. Хоби оттянул нижний край, наклонил голову и натянул на нее майку. Ухватился за ворот майки на затылке и перетащил ее через голову. Переключился на правую сторону и осторожно высвободил крюк. Осталось встряхнуть левой рукой - и майка полетела на пол. Хоби наклонился, скреб в кучу рубашку, носки, трусы и майку, отнес всю кучу в ванную и бросил в ящик для грязного белья.
Он вернулся в спальню совершенно голый и снова уселся на край постели. Поднял левую руку и расстегнул тяжелые кожаные ремни на правом бицепсе. Три ремня и три пряжки. Он осторожно стянул кожаный корсет. Кожа слегка потрескивала, она была гораздо более толстой и тяжелой, чем та, которую использовали при производстве обуви. Она состояла из нескольких слоев. Снимать жесткую сбрую было больно. Наконец Хоби спустил ремни с локтя, взялся за блестящий крюк левой рукой и снял протез окончательно. Он зажал его вертикально между колен, так что крюк был направлен в пол, а чашка - вверх. Наклонившись к тумбочке, Хоби вытащил из коробки бумажные салфетки, а из ящика достал баночку с тальком. Смял салфетки и засунул их в чашку, чтобы стереть скопившийся там пот. Потом вытряхнул тальк из баночки в чашку. Взял чистые салфетки и принялся полировать кожу и сталь. Закончив, он положил протез на пол рядом с кроватью.
На культе правой руки был надет тонкий носок. Хоби носил его не для того, чтобы защитить кожу руки. Не был этот носок и медицинским приспособлением. Обычный детский носок без пятки - такие матери надевают детям, которые еще не умеют ходить. Хоби покупал их дюжинами в универмагах. Всегда белые. Они были дешевле. Он снял носок и положил рядом с использованными салфетками на тумбочку.
Культя выглядела сморщенной. У него остались мышцы, но из-за того, что ему не приходилось делать никакой работы, они постепенно атрофировались. Кости на конце культи были идеально гладкими, кожа вокруг них плотно зашита. Кожа стала белой, а стежки оставались красными, похожими на китайские иероглифы. На культе росли черные волоски, поскольку кожу взяли с предплечья.
Хоби вновь встал и направился в ванную. Прежний владелец вделал зеркало в стену над раковиной. Хоби посмотрел на свое отражение - он его ненавидел. Рука не тревожила Хоби. Она просто отсутствовала. А вот лицо свое он ненавидел. Ожоги. Рука была ранением, а ожоги на лице - очевидным уродством. Он повернулся боком, чтобы не видеть отвратительную половину своего лица. Хоби почистил зубы и захватил с собой в спальню бутылочку с лосьоном. Выдавил каплю лосьона на культю и принялся растирать ее пальцами левой руки. Потом поставил флакон на тумбочку рядом с детским носком, забрался под одеяло и выключил свет.
- Правую или левую? - спросила Джоди. - Какую руку он потерял?
Ричер стоял возле гроба Бамфорда и сортировал кости.
- Правую, - ответил он. - Лишняя рука - правая.
Ньюмен подошел к Ричеру и вытащил две сломанные кости, каждая в пять дюймов длиной.
- Он потерял больше, чем правую кисть, - пояснил Ньюмен. - Вот лучевая и локтевая кости. Руку отсекло ниже локтя, скорее всего, куском винта. Осталось достаточно, чтобы сделать вполне приличную культю.
Ричер взял кости и провел пальцами по зазубренным концам.
- Я не понимаю, Нэш, почему вы не стали обыскивать местность вокруг, - сказал он.
- А зачем? - невозмутимо спросил Ньюмен.
- Почему вы решили, что он выжил? Он наверняка серьезно пострадал. Падение вертолета, отсеченная рука. Возможно, у него были и другие ранения. Потеря крови, наконец. Или он получил ожоги. Повсюду горело топливо. Подумайте, Нэш. Весьма вероятно, что он, истекая кровью, отполз от места падения вертолета, возможно охваченный пламенем, преодолел ярдов двадцать, а потом потерял сознание и умер. Почему вы даже не пытались отыскать его тело?
- Задай себе этот вопрос, - ответил Ньюмен. - Почему мы не стали его искать?
Ричер посмотрел на него. Нэш Ньюмен, один из самых умных людей, с которыми ему довелось общаться. Человек, способный по небольшому фрагменту черепа рассказать, кому он принадлежал, как жил его обладатель и как он умер. Высокий профессионал, неизменно делавший свою работу с чрезвычайной тщательностью, доводивший до конца сложнейшие расследования и всегда достойный похвалы за свои усилия. Как мог Нэш сделать такую элементарную ошибку? Ричер долго смотрел на него, потом вздохнул и прикрыл глаза.
- Господи, Нэш, - медленно заговорил он, - вы знали, что он спасся, да? Вы не стали его искать, потому что вы знали это точно.
- Ты прав, - ответил Ньюмен.
- Но откуда вам это стало известно?
Ньюмен огляделся по сторонам и понизил голос.
- Он объявился вскоре после катастрофы. Через три недели ему удалось добраться до полевого госпиталя, который находился в пятидесяти милях от места падения вертолета. Случай описан во всех наших медицинских досье. Он страдал от лихорадки, недоедания, ужасных ожогов - у него была обожжена половина лица, он лишился правой руки, культя гноилась. Большую часть времени он бредил, но врачам удалось установить его имя по личному знаку. Когда он пришел в себя, то рассказал свою историю: все, кто находились в вертолете, погибли. Вот почему я точно знал, что́ мы найдем на месте падения вертолета. Именно по этой причине мы не торопились с экспедицией к месту катастрофы до тех пор, пока мне не позвонил Леон. Мы не стремились форсировать расследование.
- Так что же все-таки произошло? - спросила Джоди. - Откуда такая секретность?
- Госпиталь находился на севере, - ответил Ньюмен. - Противник продолжал наступать на юг, нам приходилось отходить. Госпиталь подготовили к эвакуации.
- И? - нетерпеливо спросил Ричер.
- Он исчез на следующую ночь после того, как его переправили в Сайгон.
- Исчез?
Ньюмен кивнул:
- Просто сбежал. Поднялся со своей койки и испарился. С тех пор его никто не видел.
- Дерьмо, - проворчал Ричер.
- И все равно я не понимаю необходимости в секретности, - настаивала Джоди.
- Полагаю, на этот вопрос лучше ответит Ричер. Он в этом разбирается лучше, чем я.
Ричер продолжал держать кости Хоби. Лучевая и локтевая кости правой руки. Нижние концы прекрасно подходили друг к другу, о чем позаботилась природа, а верхние части рассек кусок винта. Хоби наверняка изучал винт и знал, что он способен отсекать ветки деревьев, гораздо более толстые, чем рука человека. Он воспользовался этой идеей, чтобы снова и снова спасать человеческие жизни. А потом этот же самый винт ударил в его кабину и отсек его руку.
- Он стал дезертиром, - проговорил Ричер. - Во всяком случае, в формальном смысле. Он оставался на службе в армии - и сбежал. Тогда приняли решение не начинать поисков. Наверное, все произошло именно так. Да и что армия могла сделать? Неужели они стали бы возбуждать дело против человека с безупречным послужным списком, сделавшего девятьсот девяносто один боевой вылет и сбежавшего после того, как он получил ужасные ранения и стал инвалидом на всю оставшуюся жизнь? Нет, они не могли так поступить. Война была непопулярной. Нельзя послать изуродованного героя в Левенуэрт как дезертира. Однако армия не хотела, чтобы стало известно о том, что дезертиры могут безнаказанно разгуливать на свободе. Это привело бы к скандалу совсем другого рода. Ведь многих продолжали сажать в тюрьму за дезертирство из армии. В таком случае пошли бы разговоры о нарушении законов. В результате дело Хоби стало закрытым и секретным. И в его досье остался только рапорт о последнем задании. А все остальное хранится в сейфах Пентагона.
- Именно по этой причине его нет на Стене. Они знают, что он жив, - сказала Джоди.
Ричеру не хотелось выпускать из рук кости. Он еще раз провел пальцами по всей их длине. Одна часть оставалась идеально гладкой, эти концы наверняка подошли бы к человеческой кисти.
- А вы изучали его медицинскую карту? - спросил он у Ньюмена. - Просматривали старые рентгеновские снимки, проверяли карточку дантиста и все остальное?
Ньюмен покачал головой:
- Он ведь не относится к категории "пропавший без вести в бою". Он выжил и дезертировал.
Ричер вернулся к гробу Бамфорда и аккуратно положил две желтые кости в угол деревянного ящика.
- Я не могу в это поверить, Нэш. Я многое о нем знаю. Этот человек не мог стать дезертиром. Все его прошлое, его поведение во время войны… Мне многое известно о дезертирах. Я выследил и поймал немало таких парней.
- Он сбежал, - сказал Ньюмен. - Это неоспоримый факт, зафиксированный в документах госпиталя.
- Он выжил после катастрофы, - продолжал рассуждать Ричер. - Тут не может быть никаких сомнений. Он был в госпитале. И с этим трудно спорить. А что, если это не побег? Быть может, он не понимал, где находится, потому что его разум оставался под воздействием сильных лекарств? Быть может, он вышел из больницы и просто потерялся?
Ньюмен вновь покачал головой.
- Он все прекрасно понимал.
- Но откуда вы это знаете? Потеря крови, истощение, лихорадка, морфий…
- Он дезертировал, - упрямо повторил Ньюмен.
- Это не согласовывается с его характером, - возразил Ричер.
- Война меняет людей, - не сдавался Ньюмен.
- Не настолько сильно.
Ньюмен подошел ближе и понизил голос до шепота.
- Он убил санитара. Санитар увидел, как Хоби уходит, и попытался его остановить. Все это есть в досье. Хоби сказал: "Я не вернусь" - и ударил санитара бутылкой по голове. Проломил ему череп. Они положили парня на кровать Хоби, но он умер. Вот причина секретности, Ричер. Он не просто дезертировал, на нем еще и убийство.
В лаборатории наступила полная тишина. Шипели кондиционеры, сладкий аромат глины заполнял помещение. Ричер положил руку на блестящий край гроба Бамфорда, чтобы удержать равновесие.
- Я не верю, - повторил он.
- Ничего другого не остается, потому что это правда, - сказал Ньюмен.
- Я не могу рассказать его родителям такую правду. Она их убьет.