- Эй, эльф! - раздался внезапно голос кого-то из вампиров. - Иди к нам. Или ты решил всю ночь простоять перед этими каракулями?! Не бойся, - добавил вышедший вперёд высокий молодой ит’хор, чьи тёмно-русые волосы были забраны в хвост, - мы не кусаемся.
- И я так думаю, Зигер Транн, - раздался тихий, но властный голос Владыки. - В противном случае, виновный отдаст свою плоть солнцу, как я и предупреждал.
Названный Зигер Транном, стушевался:
- Э - э, Владыка, - промямлил он, - Я не имел в виду ничего такого. Просто хотел предложить нашему гостю немного размяться, чтобы скрасить его унылое существование.
На краткое мгновение в воздухе повисла тишина, нарушить которую попытался сам тёмный:
- Я ценю Вашу заботу, Владыка Моргенз, - ответил с лёгким полупоклоном Линдорин, - но мне кажется, грасс Транн не замышлял ничего такого. В противном случае пришлось бы сильно разочаровать его.
Названный Транном, над которым стали уже подшучивать остальные ит’хор, пошёл пятнами. То есть его и без того бледное лицо пошло пятнами, став практически прозрачным. Он что-то прошипел и, сплюнув на пол, развернулся, чтобы уйти.
- Я так понимаю, что тас Мифоэттин предложил поединок? - раздался женский голос. - Я бы не отказалась от такого зрелища.
Её поддержали довольные крики. Моргенз повернулся к эльфу всем телом, словно перед серьёзным разговором:
- Тас Линдорин, Риция правильно истолковала Ваши слова? - голос Владыки стал сух и официален.
- Почти слово в слово, - улыбнулся эльф, ища глазами вампиршу, но она как сквозь землю провалилась.
- Должен Вас предупредить, - Владыка понизил голос, - несмотря на мерзкий характер, Зигер Транн отличный боец. Он молод и амбициозен. И ему небезразлична Риция, - зачем-то добавил он.
- Отлично! - Излучая оптимизм, произнёс Линдорин. - Мне не мешало бы размяться и вспомнить, к тому же, основные постулаты воспитания.
Транн тем временем уже вышел в центр зала, держа в каждой руке по тьяге. Хищная улыбка раздвигала его губы. Линдорин ответил таким же ледяным взглядом. Не сговариваясь, они одновременно устремились навстречу друг другу. Дыхание советника было лёгким, как летний ветерок, что едва ощущается на коже. Он уже на бегу перехватил свой меч двумя руками, встречая атаку Транна. Брызнувшие водопадом искры ознаменовали новый этап в их отношениях. От злости они вмиг перешли к агрессии. Столкнувшиеся клинки разлетелись под треск оружия. Громко зашипев, Транн сразу же контратаковал. Т’ьяги оставили небольшие зарубки на лезвии клинка, что несколько ослабило воинственный настрой эльфа. Ему казалось глупым проиграть только из-за того, что подвело оружие. Значит, подытожил он между выпадами, поединок требуется закончить быстрее, чем его верный клинок прикажет долго жить. Помочь ему в этом может только хитрость, так как Владыка не преувеличивал, и Транн действительно был отличным бойцом. Вот он снова атакует. Левая тьяга отвесно срывается в смертельное пике, в то время как правая пытается перечеркнуть его поперёк живота. От первого удара он ушёл, второй пришлось принимать на клинок, ответивший обиженным звоном на нерасторопность хозяина. Линдорин широким полукругом отмахивается от наседающего Транна, и вот уже он обратным кувырком спасает свою жизнь. Вскочив, Транн устремляется в яростную атаку. Видимо, он ожидал уложить соперника за полминуты боя и теперь был в бешенстве. Удары сыпались один за другим из, казалось бы, невозможных положений.
Все силы Линдорина уходили на защиту, которую пытался сломать разъярённый вампир. Очень скоро он своего добьётся, если он не предпримет контрмер в обороне. Эльф извивался, уходя из-под ударов Транна, словно древесная гадюка. Но защита Зигер Транна была чрезвычайно хороша. Вампир, полагаясь на свою выносливость, постоянно атакует, Линдорин тщетно пытается отыскать в стальном вихре прореху, чтобы атаковать самому. Глаза понемногу стал заливать пот, а рубаха насквозь промокла и липла к спине. Наконец, он принял решение. Во время следующей атаки Транн обрушил на него сверху сдвоенный удар сабель, чтобы опрокинуть на пол и добить деморализованного соперника. Эльф принял удар на лезвие меча, "сбрасывая" его вбок. Развернувшись на левой пятке, Линдорин обрушил удар ногой на левое колено ит’хор.
Под разочарованный крик толпы Транн рухнул на одно колено, одна из сабель отлетела в сторону, и эльф закончил поединок сильным ударом в челюсть. Вампир рухнул как подкошенный. Никто из следящих за поединком не ожидал такой развязки, так же, как и Транн. Первым зааплодировал седоволосый.
- Браво, тас Мифоэттин! - восторженно воскликнул он, подходя к тяжело дышавшему эльфу. - Это лучший поединок из виденных мной лет эдак за пятьдесят.
Бесчувственного Транна приводили в сознание, а восхищённые восклицания всё не смолкали. К слову, над проигравшим никто не глумился и не потешался. Придя в себя на удивление быстро, ит’хор мрачно глянул на Линдорина, но промолчал и побрёл к своим вещам.
- Я рад, что всё закончилось именно так, - высказал свой взгляд на происшедшее Владыка. - Этот урок Зигер Транн запомнит надолго.
- Мне не хотелось бы осложнений в отряде, грасс Моргенз, - осторожно начал советник, переведя дыхание.
- А их и не будет, - усмехнулся вампир, на миг показав клыки. - Сейчас Вы некоторых заставили призадуматься, а немногих и почувствовать на своей шкуре Ваши навыки боя. А ничто так не заставляет воина развиваться, как проигрыш. Каким бы обидным он ни был. Я думаю, вы с Транном подружитесь. Так что отдыхайте. Мы пробудем здесь до "утра".
Вымотанный поединком, эльф решил подкрепиться и достал из сумки с небольшим запасом провизии лепёшки с завёрнутым в них мясом. Оно было приготовлено особым способом, что позволяло ему храниться очень долго и не портиться. Съев одну, он запил её вином из фляги и не заметил, как провалился в сон без сновидений. Но утром всё равно ощущал себя побитой собакой.
Построившись в колонну по двое, ит’хор, ведомые Владыкой и Феодосием снова двинулись вглубь подземелий. Спустя несколько часов похода, Моргенз скомандовал привал. Смешки и разговоры сменились тревожным ожиданием, что даже Линдорин почувствовал тревожную ауру чего-то особенного. Его опасения подтвердились, когда в центр вышел Феодосий и, обведя взглядом клан, заговорил:
- Скоро закончатся коридоры, исследованные нами, и мы окажемся на территории неисследованной и неочищенной от мерзости древних эпох. Каждый шаг и вдох мы будем делать под взглядами древних сил. Мужайтесь! Говорите с соседом, если голос глубин вдруг возымеет над вами власть. Сражайтесь, как живёте! С гордостью и честью!
- С гордостью и честью! - проревело почти тридцать глоток.
Дальнейшее движение проходило уже без шуток и веселья. Коридор то сужался, то расширялся, заставляя всё время лавировать, выискивая тёмные углы, в которых могла скрываться опасность. Внезапно Линдорин почувствовал на своём лице лёгкое прикосновение ветерка. Подземный сквозняк заставлял трепетать пламя факелов и колебал полотнища паутины. На вопрос, откуда он здесь взялся, эльф так и не получил ответа. Его никто не знал.
Иногда свет факелов выхватывал остатки фресок на стенах коридоров, но стилистика рисунков и содержание оставались прежними. Четырёхрукие. Вот они приносят кровавые жертвы, вот снова воюют с кем-то, вот еще проводят магический, судя по всему, ритуал. Линдорин сделал вывод, что это была раса агрессоров, которых не останавливала ни мощь, ни количество противников. Видимо отпор они получили только от серафимов. Раз с такой подробностью изобразили ту битву.
Его вынужденные товарищи по несчастью большей частью хранили молчание, изредка перебрасываясь короткими фразами. В пламени факелов их глаза отливали красным, словно тлеющие угольки. Линдорин, столкнувшись с бывшими властителями Занти, сейчас с интересом присматривался к своим спутникам. Их лица были сосредоточены, в уголках губ залегли упрямые складки. Как у мужчин, так и у женщин. Привыкший к доминирующему положению мужчин в эльфийском, да и в человеческом обществе, эльф, с удивлением обнаружил, что вампирши обладают куда большими правами, чем его соотечественницы. Ему вспомнилась советница Онитарин, и он скрипнул зубами в приступе накатившего бешенства от воспоминаний её предательства.
Может, для них это было в порядке вещей - всё делать сообща: сражаться, принимать решения, рисковать. Но над всем этим чувствовался непоколебимый авторитет Владыки. Его власть не подвергалась сомнению и подпитывалась единственным топливом, не вызывающим отторжения. Любовью. Но, что касается повседневности, то тут все были равны.
За время, проведённое вместе, Линдорин обратил внимание на высокую черноволосую ит’хор, что буквально свела его в поединке с Зигер Транном. Он уже знал, что зовут её Риция, и с ней связана какая-то нехорошая история. Несмотря на мрачность обстановки и трагизм ситуации, её губы периодически раздвигались в улыбке, обнажая белоснежные клыки. Всю дорогу до следующего привала эльф изнемогал от любопытства. И едва грасс Моргенз объявил привал, набрался смелости и подошёл к ней:
- Я заметил Вашу улыбку и слышал Ваше имя от Владыки, грасс Риция. Могу я поинтересоваться, что вызвало её появление в этом мрачном месте?! Это было… необычно.
- Можешь поинтересоваться. Но никто не обещал, что ты получишь ответ на свой не совсем тактичный вопрос, тас Мифоэттин, - резко бросила вампирша в ответ, изучая его пытливым взглядом, словно заметила первый раз в жизни. В отличие от остальных, одетых в толстые кожаные куртки с нашитыми пластинами железа на груди и животе, Риция носила тонкую шёлковую рубашку с широкими рукавами и воротником и кожаный корсет. Наряд дополняли облегающие брюки и высокие сапоги на толстой подошве, приспособленные для походов. Рукояти двух сабель, словно готовящиеся атаковать змеи, выглядывали из-за её плеч, вместе с хозяйкой оценивая возможного противника.
- Я представила, эльф, как эти ублюдки вошли в наш дом и увидели клепсидры Владыки, - в этом месте её голос стал напоминать скрежет точильного камня по лезвию меча. На миг из-под маски милой девушки проглянул тот монстр, которого и боялась в своё время большая часть Зидии. Мягкие черты юного лица заострились, приобретя хищное выражение. Она улыбнулась, но это уже был оскал охотящейся волчицы.
Смутившись, Линдорин отошёл к своим вещам, в очередной раз задумавшись о том, происки каких богов забросили его в эту круговерть. Но его размышления были прерваны голосом неслышно подошедшего Феодосия.
- Не принимай сказанное Рицией близко к сердцу, тёмный, - произнёс седовласый. - Женщин вообще трудно понять. Особенно таких, как Риция.
- А что в ней такого особенного? - поинтересовался задетый за живое советник. Вампир присел рядом с ним, вытянув ноги:
- Трудно жить рядом с существом, похожим на тебя, когда все твои мысли, мечты и амбиции направлены на достижение только одной цели - мести. Риция - одна из немногих детей, рождённых после Падения уже здесь, в Тэй-Вейр. В стычке с не имеющими тел погибли её родители, а чуть позже и юноша, которого она любила. Вся её боль, горе и ярость направлены на окружающий её жестокий мир. Нам всем, и Владыке в особенности, пришлось приложить немало усилий, чтобы вывести её из этого состояния. То, что ты видишь сегодня - просто цветочки по сравнению с тем, что было лет пятнадцать назад.
- Сколько же ей лет, уважаемый? - осторожно поинтересовался эльф.
- Немного. По нашим меркам, - Феодосий улыбнулся. - Чуть более трёхсот. Многие из нашей молодёжи родились после Падения. Жаль только, многие "старики" не дожили до этого дня.
- А Вы?
- О, я - вопрос особый, - ит’хор засмеялся, привлекая внимание остальных. - Я помню многое, но, - он сделал паузу, - не столько, сколько помнит Владыка.
- Я сожалею обо всём, что произошло с вашим народом, - неожиданно даже для себя самого произнёс Линдорин. - Мне жаль, что мой народ отчасти тоже виноват в ваших злоключениях.
После секундной паузы, вызванной внезапностью признания, на лице седовласого вновь проступила улыбка. Вообще, советник заметил, как часто и с удовольствием улыбался этот древний воин. Как часто искры веселья зажигались и гасли в его мудрых глазах:
- Я принимаю твои слова, советник. Ибо идут они от чистого сердца, а не вызваны многочасовыми размышлениями и умозаключениями. Думаю, мы подружимся, эльф.
- Это будет честью для меня, грасс Феодосий.
- Тогда позволь дать тебе совет, - он кивнул в сторону Риции. - Некоторые твои знакомые обломали зубы об эту твердыню. Я желаю тебе удачи, тёмный!
* * *
В этот раз перед привалом Владыка распределил часовых и, уединившись, некоторое время ворожил у условных границ их временного лагеря. Вампиры раскатывали одеяла прямо в коридоре, на стенах которого отсутствовали уже ставшие привычными рисунки деяний четырёхруких. Они были покрыты мхом и лишайником, по крайней мере, Линдорин решил, что это лишайник. Наскоро перекусив и запив скромную трапезу водой, он с наслаждением вытянулся на лежанке и сам не заметил, как уснул.
Снилось ли ему что-то, он не запомнил, так как был безжалостно вырван из царства снов диким воем и звуками извлекаемого оружия. Вскочив на ноги, он выхватил меч, оглядываясь в поисках источника опасности, одновременно пытаясь согнать остатки сна. Оказалось, сработала одна из ловушек Владыки Моргенза, выставленная им за пределами охраняемой территории. На границе лагеря заплясали призрачные огни, в нескольких местах внезапно вспыхнул сам воздух, но, присмотревшись, Линдорин заметил бьющиеся в агонии какие-то комки слизи, сейчас ссыхающиеся прямо на глазах. В отсветах огня он видел еще больше этих комьев, спешно отступающих во мрак бездны, породившей этих тварей.
- Не имеющие тел, - крикнул один из ит’хор, указывая на ком слизи, заползший внутрь охраняемого рубежа. И тотчас двадцать пять клинков вырвались на свободу. А тёмный собственными глазами увидел, как древний ужас вблизи других существ начинает обрастать богомерзким подобием плоти и стремительно бросается в сторону выбранных жертв. Но прежде, чем тварь сделала первое движение, её разорвало яростью ит’хор.
Линдорин подошёл к тому, что могло считаться условным противником. Комки слизи истаивали, словно лепестки тумана поздним утром. И вскоре в свете факелов он рассматривал три жирных пятна, оставшихся от "сил вторжения".
- От нас остаётся пепел, - услышал он чей-то голос прямо над ухом. Подняв голову, он встретился взглядом с Рицией. - Вот так они и нападают. Наваливаются толпой, а там достаточно одного касания, чтобы эти твари поселились в твоей голове. Видимо, это передовой отряд, раз их не пара сотен.
- К воронам этих тварей! - сплюнул проходящий мимо Дарин.
- Клянусь вечной зеленью Леса, - в тон ей ответил эльф, - Я не думал, что это так жутко.
- Погоди. Уже сейчас мы движемся по территории, которая для них вроде охотничьих угодий. Мы так и не смогли сократить их поголовье. Что ждёт нас дальше, не знает никто. Но все сходятся во мнении, что ничего хорошего. - Сказав это, она отошла и больше не заговаривала с ним. На следующий день коридор вновь поменял свой мрачный облик. Подо мхом и лишайником стали просматриваться рисунки. Правда, не такие совершенные, как оставленные позади, но тоже требующие рассмотрения. Уделив им положенную толику внимания, советник снова удивился. Тематика рисунков сменилась цветочным орнаментом, причудливо вписывающимся в завоёванные мхом коридоры. Боковых ответвлений больше не было, и коридор стал напоминать трубу, что и радовало, и настораживало одновременно.
Линдорин, начавший привыкать к однообразию, отупело смотрел по сторонам, автоматически переставляя ноги. Так продолжалось довольно долгое время и эльфу, потерявшему ощущение времени, всё тяжелее давалось это путешествие. Его, привыкшего к зеленым просторам Иль’хашшара, свободному ветру и ковру из зеленой травы, опавших листьев и хвои, начал одолевать безотчетный страх. Так часто бывает с теми, кто привык к простору, но вынужден находиться в замкнутом пространстве. Ему казалось, что вот-вот и потолок рухнет ему на голову и он, словно древний титан, будет погребен под толщей камней, из последних сил удерживая на своих плечах каменные глыбы. В такие моменты его бросало в холодный пот, а сердце грозилось проломить грудную клетку, настолько сильно оно билось в груди. Он самому себе казался зомби, в разложившихся мозгах которого сохранился лишь один импульс - двигаться к намеченной цели, отмеряя бесконечные лиги подземных коридоров.
Единственным разнообразием были рисунки на стенах и сами стены. Иногда они были грубо вырублены, иногда любовно отполированы и искусно украшены. Сцены, изображённые на них, так же менялись, но все изображали одно - четырёхруких. Когда изображения в очередной раз сменили тематику, в душе Линдорина зашевелились черви отчаяния. На картинах стали преобладать сцены поклонения какому-то их божеству, не отличавшиеся, впрочем, разнообразием: пытки ранее не виданных эльфом существ и казни, казни, казни.
Когда коридор изогнулся в очередной раз, ит’хор натолкнулись на врата, охраняемые двумя статуями четырёхруких, вырубленными из камня. Существа изображены в церемониальных одеждах с сохранением всех пропорций и размеров, на лицах всё тот-же гнев и презрение ко всему живому. В руках у них были сжаты светильники, излучающие мягкое молочное свечение. Они словно приглашали войти, но не гостеприимство руководило ими. Эльфу, глядевшему на них во все глаза, казалось, что их презрение обращено на него, и он поделился возникшими сомнениями с Моргензом.
- И я почувствовал то же самое, - признался Владыка. - Но другого пути у нас всё равно нет. Надеюсь, мы не встретим самих хозяев, всё-таки времени прошло преизрядно. Хотя никто не знает, на что были способны эти четырёхрукие.
Все без команды изготовились к внезапному развитию событий. Створки врат были высотой в два роста и выглядели достаточно массивными, чтобы выдержать таранный удар, но приоткрылись от легчайшего прикосновения.
- Очень похоже на ловушку! - произнес один из воинов, имени которого эльф не знал. Владыка кивнул в знак того, что принял его мнение к сведению, но, тем не менее, отправил вперёд двух воинов с факелами. Но они там не понадобились. Через равные промежутки на стенах были установлены такие же светильники, дающие достаточно света, чтобы не пользоваться факелами. Ожидая возвращения разведчиков, ит’хор сгрудились на освещённых участках коридора. Но как только воины скрылись за изгибом коридора, отряд накрыла волна холода, которая схлынула так же внезапно, как и появилась. Одновременно с этим впереди раздались боевые кличи и лязг оружия и глухое, словно идущее из-под земли, урчание. Вылетевших из мрака разведчиков едва не встретили сталью. Лезвия их сабель покрывали пятна копоти и зелёная слизь.
- Там впереди ожившие мертвецы! - выпалил один из них. - И их много. Очень много!