6
Дорогой Джейсон!
Держу пари, ты скучаешь по своим пластинкам, кассетам и дискам. В наши дни по радио передают такую муру. Интересно, почему тебя лишили твоей коллекции? У меня ничего не забрали. А как насчет твоих друзей? Ты действительно считаешь их своими друзьями? Не думаю, чтобы у них забрали что-то личное. Почему выбрали тебя? Ты никогда над этим не задумывался?
Я задумываюсь.
Прошлой ночью я видела тебя голым. После душа. Ты забыл обернуть бедра полотенцем, когда вышел из ванной за трусами. Какая эрекция! Ты играл с собой в душе? Или просто помыл пенис и он восстал?
Мне он очень понравился!
Может, когда-нибудь ты позволишь мне помыть его?
Между прочим, что за песенку ты напевал? "Для девушек все иначе" Джо Джексона? Обожаю Джо Джексона!
С любовью,
твоя тайная поклонница
7
Дорогой Джейсон!
О, какой потрясающий сон приснился тебе прошлой ночью! Первая часть была жутковата: дом с призраками, бескрайнее болото и все такое. Но та, вторая часть! Когда ты заставил Бет подставить тебе задницу, а Фишер наблюдал за вами! Честно признаюсь, я возбудилась. Очень!
Мне тоже кое-что приснилось. И в моем сновидении был ты. Конечно, ты был голым, но это был не совсем сексуальный сон, во всяком случае, не такой, как у меня обычно бывает. Просто ты жил в моем доме и делал всю домашнюю работу: мыл посуду, стирал белье, вытирал пыль, подметал, пылесосил. Странно, не правда ли?
Я вчера заглянула в твой холодильник. У тебя заканчивается молоко. Ты любишь молоко, дорогой? Многие мужчины любят молоко, а вот женщины - нет. Я думаю, это потому, что у женщин есть сиськи, а молоко вырабатывается в сиськах, и это довольно противно.
Мне как-то приснилось, что, овладевая мною сзади, ты доишь меня, как корову.
Держу пари, тебе бы это понравилось!
Да, у тебя и масло кончается. И мясной рулет.
С любовью,
твоя тайная поклонница
8
Анонимные письма всегда вызывают тревогу, однако, хотя теперь они регулярно приходили дважды в неделю, я никому о них не рассказывал. Даже Стэну. Автором мог оказаться любой из моих приятелей, и, пока я не знал наверняка, подозревались все.
Правда, похоже было, что автор - женщина.
Элен? Бет? Или недавно появившаяся и вечно недовольная Керри? Вряд ли. Я понятия не имел, кто мог писать мне те письма, даже не догадывался, и это меня тревожило.
Подростком я видел по телевизору один старый кинофильм. Две девчонки в шутку наобум звонили людям по телефону и говорили что-то вроде: "Я видела, что ты сделал, и знаю, кто ты". Люди с катушек слетали. Кончилось тем, что девчонки позвонили парню, который только что совершил убийство. Парень решил, что они - свидетельницы, и стал за ними гоняться.
Теперь-то я понял реакцию людей в том кинофильме. Прямая угроза не обязательна. Знаний об интимной стороне жизни вполне достаточно, чтобы свести человека с ума. Я стал ловить себя на том, что на работе, дома, повсюду, как телохранитель, зыркаю по сторонам, надеясь заметить пару незнакомых глаз, тайно следящих за каждым моим движением. Я наблюдал за всеми встречными-поперечными, пытаясь определить, не уделяют ли они мне слишком много внимания. В самой большой толпе я чувствовал себя одиночкой, а оставаясь один, ощущал чей-то пристальный взгляд.
Я и Генри не рассказал о тех письмах, но задал ему вопрос о корреспонденции вообще. В нашем жилом комплексе я ни разу не видел почтальона, хотя начал получать письма, в частности ответы на свои жалобы.
- Почтовая система в отличном состоянии, - рассмеялся он. - Она должна соответствовать всему механизму, не правда ли?
Я с улыбкой кивнул.
- Как ты, вероятно, догадался, у нас отсутствует обычная, ежедневная доставка. Фирма отфильтровывает все неважное: рекламные листки и все такое, оставляя ответы на вопросы или жалобы и, конечно, журналы и газеты. Все, что для тебя приходит, немедленно доставляется тебе на дом.
Вернувшись с работы домой, я решил не вскрывать очередное анонимное письмо. Я узнал почерк на конверте и по привычке, сохранившейся от прежней жизни, разорвал и выбросил нераспечатанный конверт. Как всегда, незначительный акт неповиновения взбодрил меня, и, совершенно счастливый, я отправился на кухню разогревать к ужину замороженную пиццу.
День был длинным. Я попытался - письмами - отомстить за убийство корейского подростка русским лавочником, на что ушло много сил. Ни один из участников конфликта не был силен в английском, и мне трудно было подделаться под человека, плохо знающего английский язык. Стэн пригласил меня на просмотр нового фильма о Джеймсе Бонде, но я слишком устал и отказался и провел вечер дома: смотрел по телевизору старые фильмы и читал компьютерный журнал.
В тот вечер перед тем, как принять душ и смыть дневную усталость, я тщательно проверил ванную комнату, но не нашел ни дырочки, ни щелочки, через которые за мной могли бы подсматривать. Я как следует зашторил окно и обследовал круглый светильник в потолке, но и там спрятанной видеокамеры не обнаружил.
Потом я быстро ополоснулся, сразу же обмотался полотенцем и прямо под полотенцем натянул трусы.
Черт побери ту Писательницу Писем.
Теперь я знал, что чувствуешь, оказавшись на другом конце письменной цепочки.
Я надел пижаму, прошел в спальню и уже собрался включить телевизор, как услышал снаружи странный шум: пронзительный вопль, который мог издать как человек, так и зверь. Отдернув штору, я выглянул в окно как раз в тот момент, когда с неба свалился голубь -
- прямо к ногам ведьмы.
Старая карга стояла на моей парадней лужайке и злобно на меня таращилась. Я невольно вскрикнул от страха и быстро задернул штору. Какого черта она тут делает? Почему она здесь?
Она умерла.
Собравшись с духом, я чуть-чуть раздернул шторы и выглянул в щелочку. Голубь лежал на лужайке, но ведьма исчезла.
Динг-донг.
Звякнул мой дверной звонок.
Я свернулся под одеялом, как маленький ребенок. Я был уверен, что ведьма явилась за мной, уверен в том, что она выследила меня, чтобы отомстить за свою смерть.
Динг-донг.
Опять этот чертов дверной звонок.
Динг-донг, ведьма сдохла, подумал я и едва не расхохотался. Истерика подступила совсем близко, а мой страх был нелогичным и всепоглощающим, как детский.
Дверной звонок прозвонил восемнадцать раз, и только потом все стихло.
Я написал письмо, из-за которого умерла ведьма, когда мне было восемнадцать лет.
Совпадение? Возможно. Но жутковатое. Охваченный паранойей, я так и не заснул; таращился в потолок, испещренный голубыми отблесками телеэкрана, а в голове метались идиотские мысли о необъяснимых, запутанных связях между ведьмой, мной и фирмой.
Утром я нашел в гараже лопату, подобрал мертвого голубя и выбросил его в мусорный бак.
В то утро по пути на работу я пытался обнаружить что-нибудь необычное. Я даже избрал другой маршрут, поехал по тем улицам, где подростком видел ведьму, но ее нигде не было.
А в офисе я увидел на стене прямо над своим письменным столом постер The Pigeons (голуби). Я никогда не любил The Pigeons.
И еще вчера на этом месте висел постер Грэма Паркера!
Я задрожал, хотя в кабинете было вовсе не холодно, скорее душно и влажно. Об этом я своим друзьям рассказал. Я даже заговорил об этом с Генри. Хотя Стэн и все остальные мне посочувствовали, ни с одним из них не случалось ничего подобного, и они не знали, как к этому относиться. Стэн и Шеймус предложили - если я действительно напуган - некоторое время пожить у меня в гостевых комнатах. По крайней мере, если ведьма опять появится, они будут свидетелями. Однако я не видел, как это может помочь, и, кроме того, это здорово походило на капитуляцию, на признание поражения. А Генри мне просто не поверил. Во всяком случае, сказал, что не поверил. Он предложил мне абстрактную поддержку и пошутил, что я, мол, перетрудился, а потому должен пораньше ложиться и побольше спать.
Весь тот день не заладился. Когда я сорвал постер The Pigeons, под ним оказалась репродукция обложки альбома "Блэк Саббат" - того, что с ведьмой. В кафетерии на столах появились композиции с большими изображениями вампиров, Франкенштейнов, оборотней, скелетов и ведьм. В моем нынешнем окружении не было детей, и я только сейчас сообразил, что надвигается Хеллоуин. Я вспомнил об Эрике и вдруг понял, что уже несколько месяцев ничего о нем не слышал.
В тот день я почти ничего не делал, но письмо в полицейский департамент одного из спальных районов Нью-Джерси закончил: предложил пристальнее следить за бездомными, поскольку они представляют угрозу для младших школьников.
Совпадение вовсе не показалось мне случайным.
Я рано уехал домой и долго сидел в своем крохотном заднем дворике, опустошая одну банку пива за другой.
Я ужасно скучал по жене и сыну.
Но мне нравилась возможность писать письма.
Вечером после ужина позвонила Элен узнать, как у меня дела. Я уже потихоньку начинал трезветь и убедил ее, что все в порядке.
- Ты… ты ничего не видел? - спросила она.
- Ничего.
Мы поболтали немного и распрощались. Только оказалось, что я поспешил с оптимистичным ответом.
Посмотрев, как всегда во вторник, очередную серию телесериала "Полиция Нью-Йорка", я отправился в ванную комнату, оставив телевизор в гостиной включенным на полную громкость, чтобы услышать одиннадцатичасовые новости. Я сидел на унитазе, занятый своими важными делами, когда вдруг осознал, что в доме - полная тишина.
Телевизор заткнулся.
Я постарался внушить себе, что возникла какая-то проблема с автоматическим выключателем, но в ванной-то свет горел, да и в гостиной тоже, о чем я мог судить по световой полоске под дверью.
Только телевизор отключился.
Может, он сломался или, может…
Тук-тук-тук.
Даже если бы прошла сотня лет, я и тогда не забыл бы стук ведьминой палки, и именно это я услышал, сидя со спущенными штанами на унитазе. Я находился в самом уязвимом для человека положении: с куском дерьма, торчащим из задницы. Вспомнилось, как пару лет назад один парень рассказывал, что нортбриджское землетрясение застало его во время рвоты. Его рвало по-черному, и вдруг земля затряслась, все бросились на улицу или попрятались под диванами, а он стоял на коленях и не мог пошевелиться. Я в тысячи раз превзошел того придурка.
Тук-тук-тук.
И самое неприятное, я не мог определить, откуда доносились звуки. Из глубины дома? Из коридора? С деревянного настила во дворе? Я поднапрягся, выдавил застрявшую какашку и натянул штаны, даже не подтеревшись; потом быстро вскочил и прижал ухо к двери.
Тук-тук-тук.
Ведьма была в доме! Я услышал, как ее палка простучала по паркету в гостиной и удалилась по коридору к кухне. Я решил было поднять штору, протиснуться в окно ванной комнаты и удрать из дома, однако быстро сообразил, что окно слишком маленькое, а кроме того, если она на кухне, то обязательно меня заметит.
Я осмотрел ванную комнату, надеясь найти какое-нибудь оружие, но нашел лишь маленькие ножнички, безопасную бритву и вантуз. Я выбрал вантуз и ножницы. Деревянной ручкой вантуза я мог хотя бы замахнуться на ведьму, а если дойдет до ближнего боя, то ножницы будут гораздо эффективнее закрытых бритвенных лезвий.
Я приоткрыл дверь и выглянул.
В коридоре и в видимой части гостиной было пусто. Я услышал скрип.
Значит, ведьма вышла на патио. Я добежал до кухни и увидел распахнутую настежь дверь. Ведьма проковыляла мимо стола для пикников и побрела прочь по лужайке. Я не знал, то ли орать ей вслед, то ли молча ждать, пока она исчезнет во мраке, то ли запереться в доме, то ли броситься за нею и попробовать объясниться. Я принял компромиссное решение: тихонько, стараясь не привлекать внимания, пересек кухню, готовый в любую минуту - если ведьма обернется и двинется на меня - захлопнуть перед ее носом дверь.
Когда я добрался до распахнутой двери, ведьма вдруг резко повернулась и уставилась на меня. Я вспомнил, как во время ночной вылазки с Робертом и Эдсоном она взмахнула слева направо своей палкой и сказала: "Не пиши", как мертвый голубь упал с неба на тротуар точно между нами и как она улыбнулась.
Сейчас она улыбнулась точно так же, и у меня затряслись поджилки. Не сводя с меня глаз, ведьма чертила концом своей клюки буквы, или руны, или фигуры на твердой земле у края лужайки.
Потом ведьма отвернулась и заковыляла в темноту заднего двора. Через несколько секунд я услышал скрип открывающейся и закрывающейся калитки, затем наступила тишина. Я потянулся к выключателю и включил наружное освещение. Залитая светом лужайка оказалась пуста. Ведьма исчезла.
Я выждал еще несколько минут и осторожно вышел из дома. Ничего не услышав и не увидев, я осмелел и пошел той же дорогой, что незваная гостья.
Вот.
Я увидел начертанный на земле странный спиральный символ, который, по моему мнению, мог быть только проклятием или знаком, приносящим несчастье. Символ показался знакомым, но я не смог вспомнить, где видел его раньше. Я попытался стереть его подошвой, но бороздки были глубокими. В конце концов я взял из гаража лопату, перекопал землю и разровнял так, что от знака и следа не осталось.
Потом я вернулся домой, закрыл все окна и запер все двери.
И, уже засыпая, я вспомнил, где видел символ ведьмы: на работе, на барельефе, окружающем почтовый ящик.
Мне приснилось, что голубь преследует меня и воркует: "Не пиши… Не пиши… Не пиши"
Утром, когда я проснулся, щель моего почтового ящика была запечатана.
Глава 14
1
Я не выдержал и все рассказал Стэну. Я просто не мог больше носить это в себе.
- По-моему, все это - анонимные письма, ведьма - дело рук фирмы, - сказал Стэн. - Вот почему Генри изображает полное неведение.
- Но зачем им это? - удивился я. - В чем смысл?
Стэн придвинулся ко мне.
- С какой стороны посмотреть. Одно дело, если ты работаешь ради какой-то неведомой альтруистической цели; совсем другое, если тебя просто убрали с дороги, загрузив никому не нужной работой. Или ты счастлив тем, что "неисповедимые пути господни" привели тебя к любимому делу, или твердишь: "Они манипулируют мною в каких-то своих гнусных целях". Я склоняюсь к последнему и давно пытаюсь тебе это втолковать. На мой взгляд, у тебя есть альтернатива: либо ты миришься с существующим положением и живешь жизнью трутня-сочинителя, либо играешь в Патрика Макгухана Номер Шесть и пытаешься выяснить, что, черт побери, за всем этим кроется.
Я не очень-то верил в теории заговоров Стэна… однако и отмахнуться от них не мог.
- И как мы это сделаем?
- Не знаю, - признал он.
Я хлопнул его по спине.
- Спасибо, приятель. Ты мне здорово помог.
Ведьма вроде бы исчезла, во всяком случае, не давала о себе знать, и через пару недель я решил, что она сделала свое дело, высказала все, что хотела, а Стэн ошибается. Если за ведьмой и стояли какие-то силы, больше они ее не использовали. Не знаю, была ли ведьма призраком или нет, и по какой-то причине даже не думал об этом, но она снова предупредила меня: "Не пиши".
Пришлось признать, что я готов внять ее предостережению. Я любил писать письма не меньше, чем раньше, но впечатление новизны стерлось, и меня опять начали тревожить мрачные предчувствия. Как ни наслаждался я своим талантом, как ни убеждал себя, что письма, которые я пишу для фирмы, корреспонденция, которую отсылаю, служат маленьким людям, дарят голос безгласным, исправляют зло, которое иначе осталось бы безнаказанным, однако по ходу дела страдали невинные люди. Я это знал. Я это чувствовал.
И мне это было безразлично.
Мое безразличие тревожило меня, не давало спать по ночам, заставляло думать о том, что, возможно, теории Стэна не так уж притянуты за уши, как думали остальные наши друзья.
Ведьма была права. Мне следовало прекратить писать письма.
Но я не прекратил. Я не смог.
Ведьма исчезла, однако анонимные письма продолжали приходить. Одно в неделю, потом два. Я читал их, надеясь найти какие-нибудь ключи к разгадке, но находил лишь жутковатые описания своей повседневной жизни вперемешку с вульгарным сексуальным жаргоном:
Дорогой Джейсон!
Я тоже люблю "Синий бархат"! Ты не знал, но я смотрела его с тобой прошлой ночью. Дэвид Линч - мой любимый режиссер. А ты видел "Твин Пикс"? Я надеялась, что ты будешь мастурбировать после фильма, но ты сразу отправился спать…
И
Дорогой Джейсон!
Я знаю, что ты не любишь убирать дом (ты из тех мачо, что считают домашнюю уборку женской обязанностью?), но ты иногда должен хотя бы подметать. Особенно пол на кухне, он совсем зарос грязью. И меняй простыни! Если ты рассчитываешь привести на ночь такую женщину, как я, у тебя должны быть чистые простыни…
И так далее и тому подобное.
Я показал эти письма Стэну, а потом и остальным, надеясь, что хоть кто-нибудь узнает стиль или почерк или какая-нибудь крохотная деталь наведет на след автора. Но все были озадачены не меньше нас. Никто никогда не сталкивался ни с чем подобным, и мысль о том, что поблизости обитает чокнутый преследователь Писателей Писем, встревожила всех. Сейчас его жертвой был я, но следующим мог стать любой, и - кто знает? - преследователь мог быть и не один.
Естественно, Стэн считал послания фальшивками, сочиненными Писателем Писем, заманившим нас сюда, тем, кто возглавлял фирму, - Верховным Писателем Писем, как называл его Стэн, - чтобы испытать меня и помучить. Неотступная слежка за каждым моим шагом до смерти напугала Стэна. Он был уверен, что и за ним неотрывно следят.
Может, да, может, нет. Я все больше и больше думал о том, что я другой, что я особенный.
Вы очень могущественны.
Я продолжал верить в то, что ведьма, которую я видел здесь, действительно ведьма Акации, затаившая против меня злобу. Я продолжал верить в то, что письма присылает чокнутая поклонница или тайный враг. Я также верил в правоту Стэна и в постоянную слежку, хотя не понимал, как все это связано.
Как часто бывало, мыслями я возвращался в сновидение с цирковым шатром в пустыне и гниющим телом Христа. Тот ночной кошмар не давал мне покоя, и я не мог не чувствовать в нем какого-то скрытого метафорического значения. Может, все рассыпается, все трещит по швам, думал я. Может, нет никакой логики, никакого порядка, никаких причин, только хаос писем и беспорядочные действия, все больше выходящие из-под контроля.
Заглянула Вирджиния узнать, как идут мои дела. Это было для меня сюрпризом. Я собирался начать серию жалоб от покупателей сети "Стор", как вдруг услышал стук в дверь и увидел на пороге Вирджинию.