Все еще стараясь не встречаться со мной взглядом, Букс сокрушенно качает головой.
- Между нами все кончено, Эмми. Во всех смыслах. Разумеется, присылай письма по электронной почте, если до чего-нибудь додумаешься, - я ведь не собираюсь препятствовать тебе, если ты этого хочешь, и дальше заниматься аналитическими исследованиями, - но я больше не считаю тебя причастной к этому расследованию и вообще причастной к чему-либо, имеющему отношение ко мне. Честно говоря, я больше не хочу ни разговаривать с тобой, ни видеть тебя.
Я отступаю на шаг. Я не осознавала, насколько сильно обидела его. И насколько болезненно он это воспринял. Видимо, я задела его, как говорится, за живое.
- Это все понятно, Эмми? Мы понимаем друг друга?
Я машу рукой:
- Да-да, конечно.
Букс кивает и, развернувшись, идет прочь.
- Букс! - говорю я ему вслед. - Если это имело для тебя такое большое значение, то, пожалуйста, прости меня.
Он останавливается, но не оборачивается.
- Это уже не имеет никакого значения, - отвечает он. - Уже не имеет.
102
Когда на следующий день, ближе к вечеру, я прихожу к Мэри Лэйни, я впервые вижу ее одетой в свои вещи, а не в больничный халат. В таком виде она намного симпатичнее, пусть даже ее лицо все еще опухшее и в синяках, и пусть даже на ее нос врачи наложили огромную шину.
- Все готово? - спрашиваю я. - За нами скоро придут.
- Я чувствовала бы себя лучше, если бы не выглядела, как Человек-слон.
По крайней мере, она относится к ситуации, в которой оказалась, с юмором.
Я выхожу из палаты и вижу, что Денни Сассер стоит в конце коридора и разговаривает с каким-то мужчиной.
- Эмми, хочу познакомить вас с Джимом Деметрио, - говорит он, кивком указывая на своего собеседника. - Джим, познакомься, это Эмми Докери.
Джим Деметрио - мужчина средних лет, чуть выше меня ростом (то есть его рост составляет около пяти футов десяти дюймов) и крепкого телосложения. На нем спортивная рубашка с короткими рукавами, на голове - бейсболка.
- О-о, так это и есть скандально известная Эмми Докери! - говорит он. - Та самая, которая затеяла всю эту возню.
Я жму ему руку и говорю:
- Ну, это преувеличение.
- Та самая, которая выяснила, что тут вообще-то есть с чем возиться. Да, есть с чем. - Он улыбается мне. - А вы сделали себе имя.
- Джим - бывший сотрудник ФБР, - говорит Денни. - Он работал в питтсбургском отделении ФБР, но полтора года назад уволился. Джим - один из самых лучших специалистов по составлению психологического портрета серийного убийцы из всех, кого я знаю. Но теперь сфера его деятельности - частный бизнес, он загребает большие деньги, консультируя по вопросам безопасности.
Ну что ж, молодец! Что тут скажешь? Я задаюсь вопросом, почему он здесь.
- Он уже некоторое время добровольно помогает ФБР.
- О-о, замечательно, большое спасибо! - говорю я.
За домом Уинстона Грэма в округе Элк несколько квадратных миль густого леса, и сейчас там тщательно осматривают буквально каждый дюйм, пытаясь найти захоронения, тайники с оружием и тому подобное. К этой работе неплохо было бы привлечь волонтеров, если бы таковые имелись.
- Я делаю это с удовольствием, - говорит Деметрио. - Это здорово - снова окунуться в эту работу.
- Джим разрешил нам воспользоваться своим загородным домом в Орегоне, - говорит Денни.
Ага, прекрасно. Я знаю, что нас с Мэри Лэйни собираются отвезти в какой-то загородный дом, находящийся на побережье штата Орегон, в городок, который называется Кэннон-Бич. Наверное, там и находится загородный дом Деметрио.
- Там все идеально, - говорит Деметрио. - Я лично продумал систему безопасности. Дом стоит на вершине холма, и добраться до него можно только по асфальтированной подъездной дороге, которую перекрывают ворота. Ваш свидетель будет находиться в полной безопасности. - Деметрио резко прочерчивает в воздухе горизонтальную линию. - В полной безопасности.
- Хорошо, благодарю вас, - говорю я.
- А можно мне задать вопрос? - спрашивает он, наклоняясь ко мне. - Как вы это сделали? Как вам удалось составить целостную картинку из разрозненных событий?
Я пожимаю плечами. Сейчас вообще-то нет времени на подобные разговоры, однако этот мужчина все-таки предоставляет нам свой загородный дом. Кроме того, он добровольно помогает ФБР, так что профессиональная этика и немного доброжелательности будут в данном случае нелишними.
- Скрупулезный сбор информации, - отвечаю я. - Определение стиля преступлений. Каждое в отдельности было гениально замаскировано. Однако в своей совокупности они позволяли определить стиль преступной деятельности.
- Гениально замаскировано, - повторяет он. - Вы думаете, что он гениален?
- Я думаю, что он - монстр. Но очень умный монстр.
Деметрио прищуривается:
- Возможно, лучше не думать о нем как о монстре. Он - человек со своей мотивацией, какой бы странной, на ваш взгляд, эта мотивация ни была…
- Он - монстр, - снова говорю я.
Деметрио под моим суровым взглядом, похоже, слегка тушуется.
- Ну, как знаете… - говорит он.
Я перевожу взгляд на Денни:
- Она готова ехать.
- О-о, ну тогда мне пора идти, - говорит Деметрио, подходя к лифту и нажимая на кнопку. - Был рад тебя видеть, старина. Послушай, у меня там через пару дней будут кое-какие дела. Можно мне будет туда заглянуть?
- Конечно, - говорит Денни. - Еще раз спасибо, Джимми.
Деметрио бросает на меня долгий взгляд.
- Что этот монстр будет делать теперь, Эмми? Каково ваше предсказание?
Я вытираю правую руку о джинсы. Лифт тренькает, останавливаясь на нашем этаже.
- Мы зароем его в землю - таково мое предсказание, - отвечаю я.
Губы Деметрио кривятся в усмешке.
- Не стоит его недооценивать, - говорит он, заходя в лифт.
103
Когда самолет, на котором летим мы трое - Мэри, Денни и я, - приземляется в аэропорту Портленда, нас встречают несколько сотрудников ФБР на автомобилях и проливной дождь. Мы выходим из самолета и поспешно садимся в один из автомобилей, после чего водитель - агент по фамилии Гетти из питтсбургского отделения ФБР - увозит нас с территории аэропорта.
Мэри смотрит в покрытое дождевыми каплями окошко.
- А правда, что никто не знает, где мы сейчас находимся? - спрашивает она меня.
Я смотрю на нее.
- Мы приняли все меры предосторожности. Наше местонахождение известно только четырем охраняющим нас агентам, мне, вам и агенту Букмену.
- Только этим людям? И больше никому?
- И больше никому. Попытайтесь расслабиться. Вам ведь сложно сидеть тихонько, не так ли?
- О-о, вы правы, сложно, - отвечает она. - Мой папа говаривал, что я никогда не перестаю двигаться, все время что-то делаю. Он говорил, что я как пчелка. Когда он проходил мимо меня, то начинал жужжать - "ж-ж-ж-ж-ж"…
Наш автомобиль проезжает мимо билетных касс аэропорта. Мэри отворачивается от окна и опускает голову. Она пытается выглядеть расслабленной, но нельзя не заметить, что она боится.
Как-то странно видеть то, как она трусливо пригибается, потому что ее физические данные впечатляют: немного выше меня ростом, мускулистая, похожа на профессиональную спортсменку - велосипедистку или бегунью. (Она сказала мне, что занятия физическими упражнениями помогли ей справиться с алкоголизмом, поскольку они заменили собой попойки.) У нее простенькая стрижка, волосы светло-каштановые, прямые, заправленные за уши. Я не могу оценить, насколько симпатично ее лицо, потому что после перенесенных побоев оно в ужасном состоянии: множество синяков, какие-то пятна, большая шина на носу. Бинты, удерживающие шину, похожи на взлетно-посадочную полосу, тянущуюся через центр ее лица.
Дождь вовсю поливает автомобиль. Мы выезжаем на шоссе. Я надеюсь, что Мэри вскоре успокоится. Возможно, даже уснет.
- Никто больше не знает, где мы находимся? - снова спрашивает она. - Только четыре охранника, агент Букмен, вы и я?
- Совершенно верно, Мэри. Клянусь.
- Он не сможет меня разыскать, правда? - Она впивается в меня взглядом.
- Думаю, что не сможет, - говорю я. - Мы принимаем должные меры предосторожности.
Слева нас обгоняет какой-то автомобиль повышенной проходимости, и Мэри опять пригибается, скрывая свое лицо. На этот раз она замечает, что я обратила на это внимание.
- Извините, - говорит она.
- Вы изводите себя. - Я кладу ладонь на ее руку. - Никто не знает, что вы здесь. Клянусь.
Мы, как и планировалось, въезжаем в Кэннон-Бич, штат Орегон, под прикрытием ночи и движемся по узкой улице менее чем в пятидесяти ярдах от Тихого океана. Я опускаю стекло на дверце и вдыхаю соленый влажный воздух. Для меня это отнюдь не отдых на берегу моря, но на какое-то мгновение у меня возникает ощущение, что я приехала сюда в отпуск, чтобы отдохнуть. Мы проезжаем мимо курортных комплексов, различных магазинов, ресторанов и ларьков с сувенирами для туристов. Сейчас, в три часа ночи, они все закрыты.
По мере того как мы приближаемся к месту назначения, Мэри нервничает все больше и больше. Она сползает вниз на сиденье так, чтобы снаружи никто не смог видеть ее, хотя в такое время суток на улицах никого нет. Однако мне легко быть рассудительной: за мной ведь никто не охотится.
Наконец мы сворачиваем направо и едем по дороге, которая уводит нас от океана и освещенных витрин. Затем мы съезжаем на узкую петляющую дорогу и движемся по ней, пока не доезжаем до ожидающего нас автомобиля. Прислонившись к нему, стоят двое мужчин. Завидев нас, они выпрямляются. По-видимому, это федеральные маршалы из Портленда.
Мэри протягивает мне руку, и я сплетаю свои пальцы с ее пальцами.
- Здесь мы будем в безопасности, - говорю я.
Я замечаю, что мы стоим перед воротами, только когда они начинают открываться. Федеральные маршалы садятся в свой автомобиль, и мы едем вслед за ними вверх по крутой и извилистой подъездной дороге, пока не оказываемся возле дома.
Оба автомобиля заезжают на покрытое гравием место для парковки к западу от здания и направляют свет своих фар на дом. В этом свете становятся заметны тучи мечущихся в воздухе насекомых. У дома широкий фасад. Стены сделаны из древесины вишни. Вокруг дома маленький дворик, за пределами которого со всех сторон - темнота и пустое пространство. Там - крутые склоны, обрыв. Я чувствую это, хотя и не могу этого видеть в темноте. Получается, мы находимся высоко на холме. Как и говорил нам Джим Деметрио, для того, чтобы добраться до этого дома, нужно либо проехать по подъездной дороге (и угодить прямо в руки федеральных агентов), либо попытаться вскарабкаться по крутому склону холма.
Федеральные маршалы выходят из автомобиля и осматривают помещения дома до того, как мы зайдем внутрь. На переднем пассажирском сиденье нашего автомобиля сидит Денни, а за рулем - специальный агент Норм Гетти. Они терпеливо ждут.
- У этого дома современная система безопасности, - говорит Гетти. - Есть главный вход и задний вход, и обе эти двери оснащены засовами. При открывании любой двери раздается звуковой сигнал. Если система сигнализации включена и сработает, то ее сирену будет слышно по ту сторону Тихого океана. - Он указывает рукой на дом. - Вокруг дома установлены камеры видеонаблюдения и датчики движения. Еще одна камера смотрит на ворота. Мы можем увидеть все то, что видят камеры, прямо отсюда. - Он оглядывается на нас и показывает нам видеомонитор, экран которого разделен на четыре части, на каждую из которых выводится изображение одной из камер. - Так что тут абсолютно безопасно.
- Давайте выйдем из машины, - говорю я Мэри. - Тут все в порядке.
Я выбираюсь из автомобиля, все еще держа руку Мэри в своей, и вдыхаю свежий воздух. Легкий ветерок, дующий со стороны океана, приносит сюда его запах. Мы и в самом деле находимся на вершине холма, но он больше похож на остров, чем на холм. Площадь этих частных владений четверть акра, а то и меньше, и бо́льшая часть территории занята домом и покрытым гравием местом для парковки. Трава на лужайке перед домом подстрижена очень коротко. Участок имеет уклон во все стороны и окружен забором. Я подхожу к забору и вглядываюсь в темноту.
- Там со всех сторон ничего нет, кроме деревьев с мощными кронами, - говорит агент Гетти. - Ему пришлось бы вскарабкиваться на настоящую гору и столкнуться с непреодолимыми естественными препятствиями. И даже если бы он их преодолел, ему пришлось бы как-то перебираться через эту ограду высотой пять футов и с колючей проволокой. Это невозможно, дамы. Невозможно. Попасть в этот дом можно только по подъездной дороге, но там будем мы, а камеры видеонаблюдения и датчики движения предупредят нас о его появлении задолго до того, как он сюда доберется.
Мэри кивает.
- Тут, похоже, и в самом деле безопасно, - соглашается она.
Я сжимаю ее руку.
- Абсолютно, - говорю я, пытаясь убедить в этом не только ее, но и саму себя.
104
Этот загородный дом - просторный, с современным интерьером. Здесь имеется большая гостиная с полом из твердой древесины, ванная (где установлена сидячая ванна), кухня приличных размеров с ламинированной столешницей и две спальни в дальней части дома, в каждой из которых есть дверь в общую ванную.
В спальне, в которой я нахожусь, стоят две двухместные кровати, предназначенные, по-видимому, для двух дочерей Джима Деметрио. Я ничего не знаю о его жизни, но на фотографиях в рамках, стоящих на рабочем столе, запечатлен Джим в более молодом возрасте с женой и двумя маленькими девочками. На одном снимке они, сидя в лодке, машут руками. На другом они все четверо, нарядно одетые, участвуют в каком-то торжественном мероприятии. Получается, что я буду спать в чьей-то комнате, а это всегда смущает меня и вызывает ощущение, что я здесь лишняя.
Мы все встречаемся в гостиной, которая обставлена так, как будто это охотничий домик: к стене прикреплена голова оленя, на полу в центре комнаты лежит медвежья шкура, из столешницы торчат оленьи рога, на кончиках которых повешены кофейные чашки.
- Это должно сработать, - говорит Денни.
Гетти и два федеральных маршала вырабатывают план действий на эту ночь. Два агента расположатся в своем автомобиле на месте парковки. Один будет спать, а другой бодрствовать. Второй автомобиль поставят в начале подъездной дороги, и в нем будут находиться два человека, которые тоже станут спать поочередно. У каждой группы будет планшет, к которому подключены все имеющиеся здесь камеры видеонаблюдения и датчики движения.
Денни дает мне и Мэри по пластмассовому брелоку, похожему на обычный дистанционный ключ-брелок для автомобиля, однако на нем есть только одна-единственная кнопка - красного цвета.
- Нажмите на эту кнопку, если возникнет какая-нибудь чрезвычайная ситуация, - говорит он. - Мы все сразу же получим сигнал.
Чрезвычайная ситуация. Данная мера предосторожности вроде бы должна придать нам с Мэри больше уверенности, но она оказывает на нас противоположное действие. Ведь нажимать эту кнопку нам потребуется только в том случае, если Уинстон Грэм умудрится каким-то образом преодолеть все преграды и добраться до нас.
В комнате воцаряется тишина.
А затем вдруг что-то тренькает, и раздается тихий скрип, похожий на звук трущихся друг о друга металлических колесиков. Денни резко оборачивается. Агент Гетти выхватывает пистолет. Мое сердце подпрыгивает в груди. Я устремляюсь к Мэри и обнимаю ее.
А тем временем на часах, висящих на стене, открывается маленькая дверца. Из-за нее появляется маленькая птичка, которая четырежды произносит: "Ку-ку!" - и снова прячется.
Ровно четыре часа утра.
- Черт побери! - восклицает Гетти, засовывая пистолет обратно в кобуру.
Все с облегчением вздыхают. Птичка никого не убьет. У нее, можно сказать, алиби.
Но этот инцидент говорит о том, насколько взвинчены наши нервы, и о том, что, как бы мы ни пытались уверить себя в собственной безопасности, никто на сто процентов в этом не убежден.
105
Я просыпаюсь, опять увидев в кошмарном сне, как я бросаюсь к окну, пытаясь спастись от пламени, охватившего мою кровать. Я вытираю со лба обильно выступивший пот и сажусь на кровати. Кофе. Я чувствую запах хорошего кофе.
Я выхожу из своей спальни и прохожу мимо двери спальни Мэри. Дверь закрыта, но не полностью - осталась узкая щель. Я замечаю мельком через эту щель, что Мэри сидит на кровати, а потому стучу в дверь и сразу же открываю ее.
На тумбочке, находящейся рядом с ее кроватью, стоит несколько пузырьков с лекарствами, прописанными врачом. Понимая, что ей, возможно, придется провести довольно длительное время в уединенном месте, врачи дали ей столько лекарств, чтобы ей их хватило на несколько месяцев. Тут есть обезболивающие и успокаивающие средства, а также снотворное.
Она сидит на кровати, застеленной покрывалом, опираясь спиной на сложенные горкой подушки и вытянув ноги. Между ногами лежит какой-то предмет, и она, наклонившись, рассматривает его.
Заметив меня, она выпрямляется. Ее лицо такое же распухшее, как и вчера, - а то и больше, - и все еще покрыто синяками и пятнами.
- Я не хотела врыва… - начинаю я.
Мой взгляд перемещается на лежащий перед ней длинный предмет цилиндрической формы, и теперь я вижу, что это такое. Это отнюдь не бутылочка с каким-нибудь прописанным Мэри лекарством. Это спиртное. А точнее, бутылка водки "Грэй гус".
- Я не пила этого, - быстро говорит она.
- Но вы подумываете об этом.
Она долго молчит, глядя куда-то в сторону. Через пару минут я уже начинаю думать, что она просто ждет, когда я уйду.
- Я ведь… Я не знаю, могу ли я делать это, - говорит она. - Мне даже не хочется открывать глаза и встречать новый день. Я многое преодолела и очень гордилась собой. Но такое… Как преодолеть такое? - Она с отсутствующим видом качает головой. - Он мне очень нравился. Я знаю, что это звучит смешно, но…
- Это не смешно, Мэри…
- Получается, я теряю мужчину, которого единственного из всех, кого я знала, сочла приличным и честным. Более того, теперь мне приходится жить в страхе перед тем, что меня могут изувечить и подвергнуть пыткам, и с осознанием того, что я настолько глупа, что впустила этого типа в свою жизнь и не заметила, что он…
- Мэри, не…
- Знаете что? - Она показывает на бутылку. - Я выпью эту бутылку, и тогда мне уже не придется думать обо всем этом. Обо всем этом.
Я подхожу и сажусь рядом с ней на кровать.
- Я просто уродка! - кричит она. - Как можно влюбиться в серийного убийцу?
Она закрывает лицо руками.
Я кладу ладонь на ее руку и позволяю ей выплакаться. Спустя некоторое время она делает глубокий вдох и издает стон.