Тем временем в комнату вошел высокий человек в форме защитного цвета, с полковничьими орлами, знаком принадлежности к службе генерального адъютанта, и именной карточкой на груди - Фаулер. Он представился адъютантом генерала Кемпбелла. Вообще-то среди военных достаточно назвать имя и звание, но люди ценят, когда добавляется должность.
Мы обменялись рукопожатиями, и полковник Фаулер сказал:
- Да, генерал желает видеть вас. Но мне бы хотелось сначала поговорить с вами. Может быть, присядем?
Я разглядывал полковника Фаулера. Он был чернокожий, и мне представилось, как жившие здесь бывшие рабовладельцы переворачиваются в гробу. Фаулер был изысканно одет, прекрасно говорил и держался с отличной военной выправкой. По-видимому, он был идеальным адъютантом, то есть человеком, совмещающим обязанности офицера-кадровика, главного советника, передатчика генеральских пожеланий и прочее, и прочее. Адъютант - это не то что заместитель командира, который, как и вице-президент США, конкретно ничем не занят.
Я обратил внимание, что у Фаулера длинные ноги. Казалось бы, какое это имеет отношение к делу? Между тем адъютант обязан совершать бесконечные переходы от генерала к его подчиненным и обратно, дабы передать распоряжения и принести донесения. Бегать при этом не полагается, так что приходится вырабатывать особую адъютантскую походку, которая особенно требуется на парадах, где коротконожка может испортить весь строй. Словом, Фаулер с головы до пят был офицером и джентльменом. В отличие от белых вроде меня, которые допускают некоторую неряшливость, чернокожий офицер, как и женщина-офицер, должен постоянно что-то кому-то доказывать. Любопытно, что чернокожие и женщины по-прежнему придерживаются стандартов и идеалов белого офицерства старой школы, хотя эти идеалы и стандарты не более чем миф. На пятьдесят процентов армия вообще видимость.
Полковник произнес:
- Курите, если желаете. Может быть, выпить?
- Нет, сэр, спасибо.
Фаулер похлопал по ручке кресла и начал:
- Случившееся, конечно, трагедия для генерала и для миссис Кемпбелл. Нам следует позаботиться, чтобы это не стало трагедией всей армии.
- Да, сэр. - Чем меньше слов, тем лучше. Если ему хочется говорить, милости просим.
- Смерть капитана Кемпбелл, которая произошла на базе, где начальник ее отец, и таким образом, как она произошла, определенно вызовет сенсацию.
- Да, сэр.
- Думаю, мне нет необходимости напоминать вам обоим, что никаких разговоров с прессой.
- Разумеется, нет.
Фаулер глянул на Синтию:
- Как я понимаю, вы наложили арест на виновника того изнасилования. Как по-вашему: между двумя происшествиями есть связь? Не было ли двух преступников? Или, может быть, вы задержали не того человека?
- Это исключено, полковник.
- Но это возможно. Не стоит ли вам еще раз продумать и проверить?
- Нет, полковник, это два совершенно различных происшествия, - решительно ответила Синтия.
Было ясно, что ближайшее окружение генерала уже собиралось для выработки линии поведения и какой-то умник выдвинул эту идею как вероятную, желательную или официальную, а именно: жалкая кучка новобранцев на базе гоняется за бедными, ничего не подозревающими женщинами-военнослужащими.
- Все это липа, полковник, - сказал я.
Он пожал плечами и обратился ко мне:
- У вас есть подозреваемые?
- Нет, сэр.
- А какие-нибудь зацепки?
- Пока тоже нет.
- Но у вас должна быть какая-нибудь версия, мистер Бреннер?
- Да, но это только версии. И вы им не поверите.
Очевидно, недовольный моим ответом, Фаулер подался вперед:
- Я не хочу верить, что изнасилована и убита женщина-офицер, а преступник на свободе. Остальное меня не волнует.
Поспорим? Но сказал другое:
- Я слышал, что генерал хочет отстранить меня и мисс Санхилл от расследования этого дела.
- Думаю, что это была его первоначальная реакция. Но он поговорил с некоторыми людьми в Вашингтоне и теперь изменил свое мнение. Поэтому он и хотел встретиться с вами и мисс Санхилл.
- Чтобы дать рекомендации? Понимаю.
- Может быть... Если вы, конечно, не захотите самоустраниться. Если да, то это никак не скажется на вашей карьере. Напротив, вам будет объявлена благодарность за активное начало расследования и обоим предоставлен тридцатидневный административный отпуск, начиная с сегодняшнего дня. В этом случае особой причины для встречи с генералом нет и вы можете быть свободны.
В общем, неплохая предложена сделка, и чтобы не думать о ней, я сказал:
- Мой непосредственный начальник полковник Хеллман поручил мне и мисс Санхилл расследовать это происшествие. Мы приняли задание. Вопрос закрыт, полковник.
Фаулер кивнул. Откровенно говоря, я еще не подобрал к нему ключ. За строгой внешностью адъютанта скрывался, очевидно, ловкий карьерист. Он должен держаться за свою должность, которая по всем воинским стандартам была поганой. Но человеку никогда не стать генералом, если он не пообтерся в ближайшем генеральском окружении. Судя по всему, полковнику Фаулеру оставалось сделать тройной прыжок до первой Серебряной звезды.
Фаулер задумался, в комнате воцарилась тишина. Сказав свое слово, я вынужден был ждать ответа. У старших офицеров есть пренеприятная привычка погружаться в долгое молчание. Неопытный младший офицер решает заполнить паузу каким-нибудь замечанием и получает ледяной взгляд, а то и выговор. Это как обманный маневр в футболе или войне. Я мало знаком с полковником Фаулером, но мне хорошо известен такой тип офицеров. Он явно испытывал мои нервы и решимость - для того, может быть, чтобы понять, с кем имеет дело - с дурачком-энтузиастом или такой же продувной бестией, как и сам. Надо отдать должное Синтии: она тоже благоразумно молчала.
Наконец Фаулер сказал, обращаясь ко мне:
- Мне известно, зачем мисс Санхилл находится здесь, в Форт-Хадли. Но что привело в нашу скромную обитель следователя из особой группы УРП?
- Я прибыл сюда по секретному заданию и под чужим именем. Один из уорент-офицеров на оружейном складе базы решил открыть собственное дельце. Я избавил вас от некоторых неприятностей. Там надо усилить охрану... Уверен, что начальник полиции ввел вас в курс дела.
- Да. Это было несколько недель назад, когда вы прибыли.
- Значит, вы знали, что я здесь?
- Да, но я не знал, зачем вы здесь.
- Как вы думаете, почему полковник Кент попросил меня заняться убийством капитана Кемпбелл? Никто не хотел браться за это дело.
Фаулер подумал секунду-другую.
- Видите ли, полковник Кент недолюбливает начальника нашего отделения УРП майора Боуза. Ваше начальство в Фоллз-Черч все равно поручило бы это расследование вам. Полковник Кент поступил так, как считал удобным для всех.
- Включая полковника Кента. Из-за чего у них нелады?
Он пожал плечами:
- Вероятно, из-за полномочий. Качают права.
- Ничего личного?
- Не знаю. Спросите у них сами.
- Непременно спрошу, - сказал я, а пока спросил полковника Фаулера: - Вы лично знали капитана Кемпбелл?
Он кинул на меня испытующий взгляд:
- Да, знал. Между прочим, генерал попросил меня сказать надгробное слово.
- Понятно. Вы работали с генералом Кемпбеллом до того, как получили назначение сюда?
- Да, я был под началом генерала Кемпбелла еще в то время, когда он командовал бронетанковой дивизией, дислоцированной в Германии. Потом вместе воевали в заливе, и вот теперь служим здесь.
- Он просил о вашем назначении сюда?
- Думаю, это не столь важно.
- Как я понимаю, вы знали Энн Кемпбелл до Форт-Хадли?
- Знал.
- Не могли бы вы сказать о характере ваших отношений? - Вопрос на засыпку.
Фаулер подался вперед, посмотрел мне прямо в глаза:
- Прошу прощения, мистер Бреннер. Это допрос?
- Да, сэр.
- Разрази меня гром!
- Надеюсь, этого не случится.
Он засмеялся и встал.
- Хорошо, приходите оба завтра ко мне. Берите под обстрел. Позвоните, договоримся о времени. А сейчас прошу за мной.
Мы вышли вслед за Фаулером в центральный холл и направились в глубину здания, где остановились перед закрытой дверью. Полковник сказал:
- Приветствовать не обязательно, просто несколько слов соболезнования. Генерал попросит вас присесть. Миссис Кемпбелл не будет. Она только что приняла успокоительное. И, пожалуйста, покороче. Постарайтесь уложиться в пять минут.
Он постучал, открыл и, войдя, объявил, что прибыли уорент-офицеры УРП Бреннер и Санхилл. Церемония была похожа на сцену из телесериала.
Мы с Синтией вошли и очутились в своего рода убежище из полированного дерева, кожи и меди. Шторы были опущены, и темноту разгоняла только настольная лампа, затененная зеленым абажуром. За письменным столом стоял генерал-лейтенант Джозеф Кемпбелл в защитной форме. Его грудь была увешана наградами. Прежде всего бросалось в глаза, что это был крупный мужчина, не только высокий, но широкоплечий и ширококостный, как те вожди старинных шотландских кланов, откуда, очевидно, и шел его род, и в этой связи я уловил в комнате безошибочный запах шотландского виски.
Генерал протянул руку Синтии.
- Мои глубочайшие соболезнования, сэр.
- Благодарю.
Я тоже пожал протянутую мне большую руку, тоже выразил соболезнование и добавил, как будто эта встреча была устроена по моей инициативе:
- Простите, что вынужден беспокоить вас в такое время.
- Ничего. - Он сел. - Присядьте, пожалуйста.
Мы опустились в глубокие кожаные кресла перед столом. При свете настольной лампы я изучал лицо генерала: русые с сединой волосы, ясные голубые глаза, тяжелый раздвоенный подбородок, черты лица крупные, выразительные. Видный мужчина, но, кроме глаз, вся красота Энн Кемпбелл перешла от матери.
В присутствии генерала никто не заговаривает первый, но Джозеф Кемпбелл молчал. Он смотрел между Синтией и мной на какой-то предмет позади нас, потом кивнул, очевидно, Фаулеру, и я услышал, как закрылась дверь. Полковник вышел.
Генерал посмотрел на Синтию, потом на меня и заговорил тихим, как бы даже не своим, не тем, знакомым по радио и телепередачам голосом:
- Как я понимаю, вы не хотите отказываться от этого задания?
- Нет, сэр, - ответили мы хором.
Кемпбелл посмотрел на меня:
- Не знаю, сумею ли я убедить вас, что со всех точек зрения будет полезнее, если вы передадите дело майору Боузу?
- Весьма сожалею, генерал, - ответил я, - это дело выходит за пределы Форт-Хадли и вашего личного горя. Никто не в силах это изменить.
Генерал кивнул.
- В таком случае можете рассчитывать на полное сотрудничество - как мое личное, так и всех моих подчиненных.
- Благодарю вас, сэр.
- Вы не имеете представления, кто мог сделать это?
- Нет, сэр.
- Готовы ли вы обещать, что проведете работу как можно быстрее и в контакте с нами, чтобы свести до минимума сенсационные аспекты этого инцидента и никому не навредить?
- Уверяю вас: наша единственная цель - как можно быстрее выследить преступника.
- Мы с самого начала приняли меры по уменьшению постороннего вмешательства, - добавила Синтия. - Мы перевезли все содержимое дома капитана Кемпбелл сюда, на базу. Шеф полиции Ярдли очень недоволен этим и, вероятно, свяжется с вами по этому вопросу. Мы были бы крайне признательны, если бы вы сказали ему, что дали разрешение на эту акцию. Ваше веское слово сыграет огромную роль в предотвращении чрезмерной огласки и вреда, который может быть нанесен базе и всей армии.
Генерал несколько секунд пристально, словно изучая, смотрел на Синтию. Нет сомнения, что, глядя на молодую привлекательную женщину того же возраста, что и его дочь, он не мог не думать о ней. Что он думал, мне неведомо.
- Считайте, что это уже сделано, - сказал он Синтии.
- Благодарю вас, генерал.
- Насколько мне известно, генерал, вы должны были увидеться с дочерью сегодня утром, после ее дежурства?
- Да... - ответил он. - Мы собирались позавтракать все вместе. Она не приехала вовремя, и я позвонил полковнику Фаулеру в штаб. Он сообщил, что в штабе ее нет. Полагаю, он звонил и к ней домой.
- В какое приблизительно время это было, сэр?
- Я не уверен в точности. Мы ждали ее в семь часов. В штаб я звонил, очевидно, в семь тридцать.
Я не стал добиваться от него большего, только сказал:
- Мы ценим ваше обещание оказывать нам полную поддержку, генерал, и не замедлим воспользоваться вашей помощью. Как только у вас появится возможность, мне хотелось бы более подробно побеседовать с вами и с миссис Кемпбелл. Может быть, завтра?
- Боюсь, что завтра мы будем заняты приготовлениями к похоронам и другими частными делами. На другой день после похорон будет удобнее.
- Большое спасибо, - произнес я и добавил: - Родственники часто располагают информацией, которая может разрешить дело, хотя они этого не сознают.
- Я понимаю. - Генерал на секунду задумался. - Как вы полагаете... это был кто-то, кого она знала?
- Весьма возможно. - Я пристально посмотрел на него. Наши взгляды встретились.
- У меня тоже такое ощущение, - сказал он наконец.
- Скажите, генерал, кто-нибудь еще, помимо полковника Кента, говорил вам об обстоятельствах смерти вашей дочери?
- Нет. Впрочем, меня коротко проинформировал полковник Фаулер.
- О том, что не исключается изнасилование и в каком положении ее нашли?
- Именно.
Наступило молчание. По опыту общения с генералами я понял, что Кемпбелл не ждет, когда я договорю, а дает понять, что аудиенция окончена.
- Не могли бы мы чем-нибудь помочь вам? - спросил я напоследок.
- Нет... Только найдите этого сукина сына. - Он поднялся с кресла, надавил кнопку звонка на столе. - Благодарю за визит.
Мы с Синтией тоже встали.
- Благодарю вас, генерал, - сказал я, пожимая ему руку. - И еще раз примите мои глубочайшие соболезнования.
Он задержал в ладони руку Синтии - или мне показалось?
- Знаю, вы приложите все усилия. Вы понравились бы моей дочери. Она любила уверенных в себе женщин.
- Спасибо, генерал. Обещаю: сделаю все, что могу. Мои соболезнования.
На пороге кабинета возник полковник Фаулер и через передний зал проводил нас до выхода.
- Я знаю, что вы обладаете полномочиями производить аресты. Хочу попросить, чтобы вы извещали меня заранее, если собираетесь кого-то арестовать.
- Зачем?
- Затем, - резко ответил он. - Мы хотим знать, если кто-то из личного состава базы подвергается аресту со стороны.
- Такое случается, - согласился я. - Если вы не знаете, довожу до вашего сведения, что несколько часов назад я бросил за решетку сержанта с оружейного склада. Готов извещать, если настаиваете.
- Буду вам благодарен, мистер Бреннер. Есть три способа работать: по правилам, не по правилам и по-военному. Вы, кажется, стараетесь работать по правилам, а это неправильно.
- Мне это известно, полковник.
- Если передумаете насчет тридцатидневного оплачиваемого отпуска, дайте мне знать, - сказал он Синтии. - Если не передумаете, держите со мной связь. Мистер Бреннер принадлежит к особому типу людей. Они настолько погружены в работу, что забывают о протоколе и привилегиях.
- Хорошо, сэр. А вы постарайтесь поскорее устроить нам свидание с генералом и миссис Кемпбелл. Нам понадобится по меньшей мере час. И, пожалуйста, звоните нам в Управление военной полиции, если узнаете что-нибудь существенное.
Он распахнул перед нами дверь, и мы вышли. Я обернулся и сказал:
- Кстати, мы слышали ваше сообщение капитану Кемпбелл на автоответчике.
- А, да-да... Глупо сейчас звучит, правда?
- В котором часу вы сделали этот звонок, полковник?
- Около восьми утра. Генерал и миссис Кемпбелл ждали дочь к семи часам.
- И откуда вы сделали этот звонок, сэр?
- Я был на рабочем месте, в штабе базы.
- Вы не поискали ее в штабе? Она могла задержаться на дежурстве.
- Нет... Я подумал, что она забыла о завтраке с родителями и поехала домой... Такое уже бывало.
- Понятно. А вы не догадались посмотреть, есть ли ее машина на штабной стоянке?
- Не догадался... Да, надо было это сделать.
- Кто посвятил вас в подробности смерти капитана Кемпбелл?
- Я разговаривал с начальником полиции.
- И он рассказал, как было обнаружено ее тело?
- Совершенно верно.
- Значит, вы и генерал Кемпбелл знали, что она была привязана, задушена и над ней надругались?
- Да. Что еще вам угодно узнать?
- Больше ничего, сэр... Где я могу связаться с вами в нерабочее время?
- Я живу в офицерских квартирах здесь, на базе. На Бетани-Хилл. Знаете, где это?
- Да, к югу отсюда, по пути на стрельбища.
- Верно. Телефон найдете в служебном справочнике.
- Спасибо, полковник.
- Всего доброго, мистер Бреннер и мисс Санхилл.
Он закрыл дверь. Мы с Синтией пошли к машине.
- Что ты о нем думаешь? - спросила она.
- Много о себе мнит.
- Да, он производит впечатление. Отчасти это, конечно, обычная штабная напыщенность. Но выдержки у него хватает, и палец ему в рот не клади.
- Тем хуже для нас. Он душой и телом предан генералу и только генералу. Их судьбы тесно переплетены. Эти люди, можно сказать, повязаны друг с другом. Серебряная звезда светит полковнику, пока генерал в кресле.
- Другими словами, он может ради генерала солгать?
- И глазом не моргнет. В сущности, он уже солгал - насчет своего звонка Энн Кемпбелл. Мы были там до восьми утра, и сообщение уже было на автоответчике.
Синтия кивнула:
- Да, что-то тут не то.
- Запиши еще одного подозреваемого.
Глава 14
- Куда, в Учебный центр к психологам?
Я посмотрел на свои сугубо гражданские часы. Было без десяти шесть вечера. Вот-вот начнется "Добрый час".
- Нет. Подбрось меня в клуб.
Здание офицерского клуба стояло на холме, в стороне от шумного центра базы, но недалеко, рукой подать.
- Ну и как движутся наши дела? - сказала Синтия.
- Ты имеешь в виду личные или служебные?
- И те и другие.
- М-м... если говорить о служебных - дел невпроворот. А у тебя как?
- Я у тебя спрашиваю.
- Пока ничего. Ты, оказывается, знаешь, что к чему. Я восхищен.
- Спасибо. А личные?
- Личные? Приятно быть с тобой.
- А мне с тобой. - После минуты многозначительного молчания Синтия переменила тему: - Как тебе генерал Кемпбелл?
Я задумался. Когда человек умирает, важно уловить первую реакцию его родственников, друзей, сослуживцев. Я раскрыл несколько убийств, просто замечая, что люди ведут себя не так, как подсказывают обстоятельства.
- Я не заметил глубокой скорби и безутешного горя, какие обычно испытывает отец при вести о смерти сына или дочери. Но генерал такой человек.
- Какой же?
- Солдат, герой, вожак, чем выше на лестнице власти, тем меньше у него своего, личного.