Тихон не знал, куда деть руки. Они глупо висели по швам, пока он не решился положить ладонь девушке на предплечье. Пальцы сами собой сжались, девушка прильнула к нему, прогнувшись в талии. Теперь они соприкасались всеми частями тела от коленок до щек, отсутствие посторонних глаз и тонкие свободные одежды делали объятия трепетнее и нежнее.
Кто-то хрипло кашлянул, ковер сдвинулся, внутрь заглянул аксакал.
– Какие вы славные, настоящие жених и невеста. Можете до вечера здесь задержаться. Я понимаю, дело молодое, сейчас не старые времена. А родители простят, не сомневайтесь.
Заколов смущенно поблагодарил:
– Спасибо вам за все. Но мы должны идти.
– Как знаете, как знаете. Эх, мне бы ваши годы.
Ребята покинули городской базар под одобрительные взгляды гостеприимных торговцев. У входа они встретили владельцев мотороллеров, осматривающих свои брошенные машины. Техника была на ходу, и длинноволосые байкеры гордо умчались на ярких тарахтящих "конях". Виновника своих неприятностей они не узнали.
– Я изучал, как лучше проникнуть на минарет Калян, ведь с площади входа нет, поэтому и задержался, – объяснял Заколов.
– Нашел путь?
– Все оказалось просто. Сначала поднимаешься на крышу соседней мечети, а оттуда по мостику-переходу попадаешь в минарет. Дальше по крутой винтовой лестнице со стесанными ступенями надо топать вверх в ротонду.
– Ты там уже был?
– Да. Оттуда и заметил, как ты убегаешь, и тут же поспешил на помощь.
– Специально напоминаешь, чтобы не забыла поблагодарить? – сверкнула темными зрачками Тамара.
– Ну что ты.
– Я уже устала, устала от этой гонки, не напоминай мне о ней! – Девушка раздраженно стучала кулачком по груди парня.
– Успокойся. – Тихон обнял Тамару.
– Сначала нас хотели бросить под поезд, потом зарезать.
– Все позади. Теперь нас не узнать. Надо было сразу сообразить переодеться.
– Ты уверен?
– Конечно! Ну посмотри на себя.
Кушнир поправила нарядную тюбетейку, приосанилась.
– Как я выгляжу?
– Потрясающе!
– Правда?
– Я никогда не вру.
– Ага, успела заметить! Невесту украл, папа гонится, – передразнила Тамара.
– Я имел в виду, что с девушками я всегда честен.
– Вот это тебя когда-нибудь и погубит, Заколов, – грустно произнесла Тамара, задержав серьезный взгляд на лице Тихона. Затем чуть-чуть дрогнули ее тонкие ноздри. – Чувствуешь? Пахнет пловом. Настоящим узбекским пловом! Я сама не умею готовить, но должна тебя угостить. Ты обязан это попробовать. Это кулинарное чудо!
Она увлекла Заколова под навес уличного кафе, где над круглым чаном в форме большой пиалы поднимался густой аромат горячего плова.
Проголодавшиеся молодые люди поглотили щедрые порции сытной пищи в полном молчании.
– Ну как? – закончив трапезу, поинтересовалась девушка.
– После макарон с сыром – самая вкусная еда.
– Фу ты какой!
Тамара Кушнир облизнула кончики пальцев и заказала зеленый чай. Подняв пиалу обеими руками, она подула в нее и серьезно спросила:
– Что будем делать? Ждать ночи, чтобы подняться на крышу минарета?
– Нет, мы пойдем туда сейчас.
– Это невозможно, нас увидят.
– Ночью придется пользоваться мощным фонарем, это будет еще заметнее. Я придумал другой вариант.
Тамара опустила пиалу и вопросительно посмотрела на Тихона.
– С вершины минарета я заметил то, что позволит мне подняться днем, не привлекая особого внимания.
– Что это?
– Допивай чай, и идем.
Тихон Заколов вывел девушку к строящемуся зданию. По случаю праздника стройплощадка пустовала, въездные ворота были закрыты, однако сторожа нигде не наблюдалось. Молодые люди легко проникли за забор и поднялись на недостроенный третий этаж. Тихон быстро сориентировался среди бетонных блоков, стопок кирпичей и двинулся в угол.
– Вот то, что мне нужно. Это я рассмотрел с минарета.
Заколов снял со стены выцветший рабочий комбинезон, обильно заляпанный краской, подхватил мятое ведро, малярный валик и смотал несколько кусков веревки. От клети с кирпичом он отсоединил две скобы, похожие на огромные крючки для рыбной ловли, и некоторое время колдовал над ними с молотком в руках. В результате получился V-образный двухголовый крюк с загнутыми в одну сторону вершинами.
Тихон привязал к нему веревку, гордо поднял и заявил:
– Это "кошка", с ее помощью я заберусь на крышу и буду изображать маляра, которому поручили подкрасить в честь праздника городскую достопримечательность.
– Мне всегда казалось, что у "кошки" должно быть три крюка.
– Все равно держат только два. Три удобнее забрасывать.
Тамара с сомнением посмотрела на самоделку.
– Это не опасно? Выдержит?
Снизу со стороны лестницы послышались неторопливые шаги и недовольный стариковский возглас:
– Кто сюда забрался? Кто стучит?
– А вот сейчас и проверим, – с озорным видом пообещал Заколов.
Он сбросил вниз ведро с комбинезоном, быстро надел на себя и Кушнир широкие строительные пояса, связал их короткой веревкой и встал у края стены. Рука зацепила "кошку" за кирпичную кладку, мышцы натянули трос. Тихон повернулся спиной к спуску и скомандовал:
– Цепляйся сзади мне за шею.
– Ты с ума сошел!
– Обхвати, как на мотороллере, у тебя страховка. – Он показал на связанные ремни.
– А у тебя?
– Здесь только третий этаж. Ну же!
Из проема над лестницей показалась седая макушка. Тамара обняла Тихона и зажмурила глаза. Парень с живой ношей за плечами смело шагнул вниз с третьего этажа.
33. Путь наверх
Ноги Заколова упирались в стену здания, а руки постепенно отпускали натянутую веревку. Таким образом он быстро спустился к земле и спокойно сообщил:
– Все, приехали, выпусти меня, а то задушишь.
Тамара расцепила дрожащие руки.
– Ты ненормальный. Ты точно ненормальный!
Заколов развязал страховку, рывком сдернул в сторону крюки "кошки".
– Ты же такого помощника и искала?
– Да, – оторопело призналась девушка.
– Тогда за мной! Нас ждет Темя Бухары!
Заколов подхватил инвентарь и побежал к забору. Кушнир старалась не отставать.
Площадь перед минаретом Калян к концу дня опустела. Тихон Заколов и Тамара Кушнир беспрепятственно прошли во двор одноименной мечети, свернули направо в неприметную дверь и поднялись на неровную крышу, будто утыканную большими волдырями. С крыши перекидной мостик вел ко входу в минарет.
Тихон пропустил девушку вперед и предупредил:
– Осторожно, ступеньки стесанные, а проход узкий.
По выщербленной винтовой лестнице они двинулись вверх. Тихон видел перед собой стройные бедра девушки под тонкими шелковыми штанишками. Он даже уткнулся в них и обхватил руками, чтобы не упасть, когда девушка неожиданно остановилась.
– Устала, – объяснила она, не торопясь столкнуть окаменевшие руки Тихона со своей талии.
Покрасневший Заколов отлепил непослушные ладони от девичьего тела, поднял выпавшее ведро и буркнул, глядя в пол:
– Надо идти.
Они поднялись в ротонду. Вдоль открытых окон тянулась опоясывающая галерея. Тамара уважительно погладила древние стены из обожженного кирпича, высунулась в один из оконных проемов. Ветер, почти неощутимый внизу, хлестнул золотыми нитями тюбетейки по вытянутой тонкой шее, девушка невольно отпрянула, на щеках проступил румянец.
– Высоко-о-о и краси-и-иво, – нараспев протянула она и спросила: – А дальше?
– А дальше все просто, – уверенно заявил Заколов, натягивая рабочий комбинезон поверх подаренной на базаре одежды.
Он поймал себя на мысли, что уже не первый раз с начала знакомства хочет понравиться девушке. Мышцы и грудь распирала хвастливая молодецкая удаль, и он немного жалел, что речь идет о покорении всего лишь сорокасемиметрового дряхлого минарета, а не современной Останкинской телебашни. Но кажущаяся простота оказалась обманчивой. Из углубленной ниши забросить самодельную "кошку" на выступающую крышу не представлялось возможным, Тихону пришлось вылезти наружу и встать на кирпичный выступ под окном. Одной рукой он держался за стену, а другой раз за разом забрасывал крюк на высокую крышу. Но двухзубая "кошка" никак не желала надежно цепляться и каждый раз сваливалась после несильного рывка.
Наконец, раскрутив крюк, он забросил его косой дугой как можно выше. Рука осторожно потянула веревку, первое время крюк с противным звуком царапал невидимую поверхность крыши, но в какой-то момент мертво встал. Заколов почувствовал, что трос надежно натянулся, резкое подергивание возвращалось в ладонь упругой волной и сопровождалось глухим звуком разболтанной басовой гитарной струны.
– Есть! – удовлетворенно констатировал он.
Тамара Кушнир, стоявшая в окне, напряглась и уцепилась пальцами за расстегнутый комбинезон Заколова.
– Здесь часто устраивали казни, выбрасывая преступников из этих окон, – тревожно произнесла она. – Никто не выжил.
– Где наша не пропадала! – подбодрил себя Тихон, закрепил бесполезное ведро на поясе и посмотрел вниз.
Лучше бы он этого не делал. Вид отвесной стены, каменной площади и порхавших далеко внизу голубей послужил своеобразным уколом, впрыснувшим в тело вакцину неуверенности, которая с леденящим холодом расползалась от пяток к горлу.
– Тихон, но ведь так не бывает, – испуганно вскрикнула Тамара и отшатнулась. – Подожди!
Нотки беспомощности в голосе девушки придали юноше решительность. Он не должен быть слабым рядом с ней. Заколов обхватил веревку обеими ладонями и шагнул в пустоту. Руки сделали два судорожных перехвата вверх и окаменели. Заколов висел на тонком раскачивающемся стропе и с ужасом смотрел вниз на равнодушные каменные плиты. Его охватил ступор. Почему он здесь, зачем?
Из проема высовывалась Тамара и кричала, но ее слов, что есть другой безопасный путь на крышу, он не слышал. Ноги инстинктивно перехватили веревку, как канат на уроках физкультуры, это позволило чуть-чуть расслабить скованные мышцы груди. Тихон перевел взгляд на скрещенные ступни, это вернуло его к реальности. Он поднял голову, до ската крыши всего несколько метров, это пустяк для тренированного тела, если не принимать во внимание каменную бездну под ногами. В школе он быстрее всех взбирался по канату. Тихон закрыл глаза и вспомнил урок физкультуры, когда под ногами грудой лежали мягкие маты. Тогда на него тоже смотрели девичьи глаза, к которым он был неравнодушен. Руки сами собой сделали привычные перехваты, расставленные пальцы легли на срез крыши, глаза распахнулись, уголки сжатых губ приподнялись вверх. Он победил глупый страх.
Правая рука лежала на карнизе, левая цеплялась за веревку. Тихон отклонил тело вправо, чтобы удобнее влезть на скат, подтянулся на натянутом тросе. Неожиданно вверху что-то хрустнуло, левая рука ушла вниз вместе с ослабевшей веревкой, в лицо посыпались кирпичные крошки. Над плечом пролетели развалившиеся крюки "кошки", увлекая за собой изогнутую веревку, и через несколько секунд звякнули о камни, распугав жирных голубей.
На звук обратили внимание два странных персонажа, появившихся на площади. Они были одеты в яркую форму турецких янычар, будто позаимствованную из реквизита киностудии. На каждом красовались широкие красные шаровары, атласные жилетки и тюрбаны, по бокам висели кривые сабли. Один указал другому на зацепившуюся за крышу минарета фигурку, и оба перешли на мягкий крадущийся бег. Вслед за ними на площади появился высокий человек в песочном плаще с поднятым воротником. Он тоже заметил фигурку, неуверенно зацепившуюся за карниз минарета. Человек в плаще озадаченно замер, но, видя, что янычары уходят, счел необходимым следовать за ними.
Все это наблюдал лысый господин в элегантном костюме с тонкими усиками и длинными бакенбардами, сидевший у окошка в маленьком кафе. Ни один мускул не дрогнул на его лице, словно все, что происходило, ему было заранее известно.
Тихон Заколов с трудом успел закинуть на крышу сорвавшуюся вслед за веревкой руку. Он висел, распластав ладони на гладком выступающем карнизе, зацепиться пальцами было совершенно не за что. Заколов на секунду позавидовал паукам и пожалел, что не воспользовался "паучьим" клеем, который Евтушенко предусмотрительно взял в поездку.
Испуганная Тамара Кушнир уже поняла, что назад пути у Тихона нет, ее советы, которых он совсем не слышал, стали бесполезны. Ему требовалась срочная помощь сверху. Девушка метнулась к противоположной стене ротонды, где обнаружила в потолке неприметный лаз, закрытый на засов. В петле щеколды висел небольшой замочек. Она подпрыгнула, ухватилась за него, но сдернуть не смогла. Тамара вспомнила, что на винтовой лестнице в башне ей встречались расшатанные кирпичи, и побежала вниз. Первый такой кирпич встретился на полпути к подножию. Тамара сняла подаренный пояс и металлической пряжкой бросилась углублять щель вокруг кирпича. Древний раствор поддавался с трудом. Девушка неистово скребла пряжкой, дергала кирпич, ломая ногти, и вновь вгрызалась пряжкой в щель. Наконец ей удалось вырвать большой плоский кирпич, и она устремилась с тяжелой ношей вверх по крутой лестнице.
Два янычара закрепили у подножия минарета табличку и поспешили на крышу соседней мечети. Вход на винтовую лестницу башни они перегородили лентой с еще одной такой же табличкой и скрылись внутри. Человек в плаще, неотступно следовавший за ними, остановился перед листком ватмана, болтавшимся на веревке. Шевеля губами, он медленно прочел крупно выведенные фломастером слова: "Снимается кино. Посторонним вход воспрещен!" Рука в тонкой перчатке осторожно приподняла веревку, человек присел и проскользнул внутрь минарета.
Ноги Заколова болтались над сорокапятиметровой пустотой в метре от стены, опереться носком ботинка о стену было невозможно. Предстояло подтянуться на руках, найти в упор, лечь грудью на край и вползти на крышу. На перекладине подобное упражнение Заколов проделывал двадцать раз кряду, но плоская крыша – это не гимнастический снаряд.
Тихон напряг мышцы, рывком подтянулся и коснулся грудью карниза, еще немножко и он лег бы на крышу, перенеся туда большую часть тела. Но ведро с малярным валиком, болтающееся на животе, уперлось в выступ и мешало подняться. Тихон с силой дернул тело вверх, ведро гулко стукнулось о каменный карниз. Тихон вынужден был опуститься. Излишний маскарад мог стоить ему жизни.
Запыхавшаяся Тамара вбежала в ротонду. Она заметила ноги Тихона в полукруге арочного окна и крикнула:
– Держись! Я тебе помогу.
Девушка забралась в арку, ближайшую к замку в потолке. Голова закружилась от высоты, но она расставила руки и развернулась на узком подоконнике, заставив себя забыть об отвесной пропасти за спиной. Двумя руками она подняла тяжелый кирпич над головой и отчаянно стукнула им по запору. Ржавый замочек качнулся, но не поддался. Девушка продолжала неистово колотить кирпичом по замку. Из ее огромных карих глаз катились слезы, которые растворяли рыжую кирпичную пыль на щеках.
Тихон внимательно посмотрел на узел веревки, держащий ведро. Одним рывком крепко стянутый клубок распустить было невозможно. Ножа Заколов не имел, перекинуть ведро за спину из-за лямки в ремне тоже не удастся. Он скосил взгляд на старые растресканные дужки, удерживающие ручку ведра. Если резко подтянуться и с силой ударить о карниз, возможно, они не выдержат. Но для этого требуется огромная энергия, успех не гарантирован, а сил остается все меньше.
Тамара в очередной раз шарахнула кирпичом, и замочек развалился. Она отодвинула засов и с силой толкнула дверцу лаза вверх. В потолке образовалось маленькое прямоугольное отверстие. Девушка поставила плоский кирпич на торец, встала на шаткую опору и уцепилась руками за срез крыши. Она собрала все силы, чтобы оттолкнуться ногами, подпрыгнуть как можно выше и выбраться на крышу минарета.
В момент толчка она услышала отчаянный вопль Тихона, затем что-то сорвалось с карниза и, с шумом рассекая воздух, пронеслось вдоль стены минарета. Последовал приглушенный мягкий удар о мостовую, и все стихло. У девушки ёкнуло сердце. Она обессиленно упала на пол.
Янычары, поднимавшиеся по лестнице, тоже услышали звук падения и переглянулись. Неужели их задача упрощается?
Тем временем Заколов с трудом вскарабкался на крышу минарета. Перед этим он избавился от ведра, решительным рывком левой руки расстегнув строительный ремень. Мятая посудина кувыркнулась несколько раз и угодила донышком точно на замешкавшегося голубя.
Заколов отдышался, осмотрел почти плоскую крышу, конусом сходящуюся к центральному шпилю минарета. Шпиль венчала округлая, словно стертая временем, макушка. Уж если что считать Теменем Бухары, так именно ее.
Он достал веревку и накинул петлю на вершину шпиля, оставшийся длинный конец собрался закрепить вокруг пояса для страховки, но не успел. У противоположного края он заметил открытый лаз на крышу. Так вот о чем твердила Тамара, а он не хотел ее понимать! Показной героизм застлал глаза разуму. Он пошел сложным и опасным путем, хотя был короткий и простой.
Тихон увидел, как за края отверстия в крыше зацепились пальцы рук. Он шагнул навстречу, чтобы помочь Тамаре подняться. Но вместо девушки из чердачного отверстия один за другим шустро вылезли два человека в костюмах турецких янычар с красными платками на лицах. Из узких щелей, оставленных для глаз, сверкнули молнии агрессии.
Невысокий крепыш, выбравшийся первым, ни слова не говоря, выхватил кривую саблю и замахнулся на Заколова. Тихон еле успел отпрыгнуть от блестящего клинка, со свистом разрезавшего воздух.
34. Схватка на крыше
Тихон избегает первого удара, но нападающий продолжает наступать. На этот раз он действует расчетливее, угрожая клинком, теснит Заколова вдоль крыши и выжидает удобного случая для нового наскока. Тихон отступает по кругу, но с другой стороны упругой походкой подбирается второй янычар. Скоро он окажется за спиной, а путь к открытому люку перекрыт.
– Кто вы такие? Что вам нужно? – выкрикивает студент.
– Тэмя Бухары, – усмехается крепыш, картинно взмахивая саблей. – И твоя голова.
Еще одни охотники за черепом Тимура. В подземелье он столкнулся с высокими соперниками, а эти ростом пониже. Видимо, они выкрали череп-головоломку и тоже расшифровали надпись.
Тихон озирается. Что может сделать один невооруженный человек против двух с саблями на такой маленькой площадке?
Студент смотрит на руки, они все еще держат веревку, закрепленную на шпиле. Тихон отступает чуть быстрее, незаметно наматывает веревку вокруг ладони и, когда расстояние между ним и крепышом увеличивается, он разбегается навстречу противнику, отталкивается и летит по дуге, удерживаемый натянутым тросом. Колени подтягиваются к груди и в нужный момент с силой разгибаются. Два каблука четко тюкают янычара в насупившийся лоб. Тот, взмахнув руками, падает навзничь, выпавшая сабля соскальзывает и цепляется за край крыши. По тому, каким безвольным мешком заваливается тело противника, Тихон понимает, что он в глубоком нокауте.