Четверть часа спустя этот господин входил в свой кабинет в берлинском центре Федерального ведомства по охране конституции. Он подошел к окну и посмотрел вниз.
Улица жила своей обычной жизнью. Люди, торопясь, толпой переходили перекрестки. С грохотом пролетали электрички. Плавно катил поток автомобилей. Вдали виднелась башня ратуши.
Адамс любил, чтобы его бюро помещалось на верхнем этаже самого высокого здания. Ему нравилось отсюда, сверху, гипнотизировать движущуюся там, глубоко внизу, толпу.
Он медленно отошел от окна и обвел взглядом свой просторный кабинет. Батарея телефонов на письменном столе. Три из них с секретными номерами. Пульт, усеянный кнопками. Каждой из них можно вызвать служащего, и любой из этих служащих будет лезть из кожи, чтобы выследить и раздавить указанного Адамсом человека.
В стены комнаты были вмонтированы четыре невидимых микрофона. Секретные разговоры записывались на пленку и при случае использовались. В подвале здания находились камеры.
"Все почти так, как было раньше на Принц-Альбрехтштрассе, - с удовлетворением подумал Адамс. - И наше влияние обрело почти прежнюю силу. Изменилось лишь название".
Он нажал кнопку, и почти сразу же вошел Мансфельд. Уже два десятка лет служил он у Адамса.
После войны им обоим пришлось скрываться, а пять лет спустя их восстановили в правах как благонадежных специалистов по охране свободы демократии и права.
- Что, шеф, - спросил Мансфельд, - вы хотели меня видеть?
Адамс кивнул, достал себе сигарету, и Мансфельд поспешил поднести ему горящую зажигалку - совсем как двадцать лет назад.
- Мюллер из Си-Ай-Си завербовал одного типа и напустил на него Эвелин, - сказал Адамс, - надо нам позаботиться об этом человеке.
- Будет сделано, шеф!
- Есть что-нибудь интересное?
Мансфельд наморщил лоб.
- Да нет, все то же. Наши люди в восточном секторе должны больше следить за агентами из Си-Ай-Си и Восточного бюро, чем за работниками госбезопасности красных. Из межзональных поездов мы выудили нескольких коммунистов, которые, вероятно, собирались проехать в Рурскую область.
Адамс пожал плечами.
- Несколько месяцев предварительного заключения - и у них отпадет охота разъезжать по Западу.
- Так много? - неуверенно произнес Мансфельд. - Вообще-то у них не нашли ничего такого. Все документы в порядке.
- Тогда придумайте что-нибудь, - бросил Адамс.
VI
Сид медленно вел машину По оживленным вечерним улицам. Было сыро, и неоновые рекламы расплывались в туманном воздухе большими цветными пятнами. По черному блестящему асфальту мягко проскальзывали одна за другой легковые машины.
Сид думал о молодой женщине, с которой познакомился в кафе "Бристоль", обаятельной и сдержанной. Ему удалось уговорить ее встретиться на следующий день.
"Чувствуется, что она пользуется доверием своего шефа. Если она проболтается мне обо всем, то может поплатиться своим местом. Си-Ай-Си, конечно, это не волнует. Черт возьми! А я предполагал, что американская армия - почтенная фирма".
Он затормозил у перекрестка и подождал, пока загорится зеленый свет.
"Не буду я прибегать ко всяким там уловкам, чтобы заставить ее разговориться", - твердо решил он и попытался забыть о Мюллере и молодой даме.
Он вспомнил о Дорис.
"Я обязан ее хорошо обеспечить. Она не должна ни о чем беспокоиться".
Закончив доклад, Перси выжидательно смотрел на Батлера. Он полагал, что предложение о необходимости реорганизации некоторых агентурных сетей прозвучало убедительно.
Но майор ядовито усмехнулся, откинувшись в своем кресле.
- Лейтенант, - проронил он, - вы действительно звезд с неба не хватаете. То, что вы сейчас мне перечислили, позволяет судить о том, что ваши мозговые полушария напоминают улицы с односторонним движением.
Не ожидавший такого заключения, лейтенант пришел в замешательство.
- Я вас не понял, сэр…
- В самом деле, вы идеальный сотрудник для нас… - проговорил Батлер. Затем, дав время Перси почувствовать себя польщенным, язвительно закончил: - Так как в вас нет ничего, что могло бы вызвать у кого-либо подозрение по отношению к вам.
Пока лейтенант переваривал эти слова Батлера, раздался звонок, и широкоплечий штаб-сержант доложил, что за дверью ждут приема Эвелин и Мюллер.
Майор приказал впустить их и небрежным жестом указал на кресла, стоящие у письменного стола. Затем без всякого вступления обратился к Мюллеру:
- Я прочел вашу докладную записку. Этот Паули совсем не выглядит азартным игроком. Мы должны найти его ахиллесову пяту.
- Связь с Циммерман, - поспешно предложил Мюллер.
- Пожалуй. Все-таки замечательно, что природа наградила некоторых людей такой штукой, как совесть. И, видимо, этот Паули из их числа. Если у человека обостряется чувство вины, благополучие для него кончено. Не так ли, лейтенант?
- Само собой, сэр.
Майор довольно улыбyулся и добавил:
- Больная совесть даже сильного человека делает слабым.
"Клетчатый мешок с мукой снова мелет вздор", - подумал Перси и сердито ответил:
- Разумеется. Но ведь совесть есть у каждого человека.
Майор, презрительно улыбаясь, задержал на нем свой взгляд.
- Если вас лично совесть очень обременяет, вы у нас далеко не пойдете.
Он повернулся к Эвелин:
- Как идут дела с нашим знакомым?
- Позавчера вечером он познакомился со мной. Вчера мы вместе поужинали в баре "Циро" и провели там вечер. С ним было приятно танцевать.
- Я рад за вас, - ехидно протянул Батлер.
Эвелин повела плечом.
- Но ведь вы сами всегда требуете мельчайших подробностей. В течение вечера Паули несколько раз пытался завести разговор о моей работе в концерне. Он спрашивал не так уж неумело.
- И вы, разумеется, остались сдержанны и не проговорились ни единым словом?
- Да. Около одиннадцати вечера он отвез меня на своем автомобиле домой.
- В машине он пытался обнять вас?
- Нет. Он вел себя очень корректно. Одно из двух: либо у него железный принцип, либо он из очень нерешительных мужчин.
- Чепуха! - рассвирепел майор. - У этого парня душа как разваренный окорок. Лейтенант, что за конфирманда вы мне подсунули?
Перси в это время с откровенным интересом рассматривал ноги Эвелин. Услышав обращенный к нему вопрос, он почувствовал себя задетым.
- В следующий раз я ангажирую сутенера, сэр, - буркнул он.
Батлер снял очки и стал протирать их белоснежным платком. "Так дальше не пойдет, - думал он. - Надо как можно скорее поставить этого Паули в такое положение, чтобы основательно скомпрометировать его, связать по рукам и ногам".
Надменно и сухо он обратился к Эвелин, приказывая ей и дальше принимать приглашения от Паули и позаботиться о том, чтобы он побольше раскошеливался. Тогда ему станут нужнее его гонорары.
- При первом удобном случае условьтесь встретиться с ним в своем домике. Магнитофон и малоформатная кинокамера, как всегда. Если он будет холоден, дайте ему несколько пилюль.
- Хорошо. Я могу идти? - невозмутимо спросила Эвелин и поднялась с кресла.
- Пожалуйста!
Лейтенант Перси посмотрел ей вслед. Когда дверь за ней захлопнулась, он произнес:
- Если бы я был на месте этого Паули, я не стал бы церемониться. Крошка сделана как по заказу.
- Но не для вас, - сердито перебил его Батлер. - Между моими сотрудниками не может быть речи даже о флирте. Это приказ, лейтенант!
Перси вытянулся.
- Есть, сэр!
- Послушайте, Мюллер, - обратился к нему майор, - за Паули нужно взяться как следует. Дело с профессором не терпит. Мы, по-видимому, не будем ждать исхода проверки его. Через несколько дней поручите Паули войти в контакт с профессором Арендтом. Установите ему срок и скажите, что уплата следующего гонорара будет зависеть от его успехов в деле Эвелин и профессора.
- Ясно, сэр, будет исполнено! - с готовностью заверил Мюллер.
- Перед этим поинтересуйтесь, не забыл ли он, как обращаться с передатчиком. Во время войны он был инструктором в подразделении связи. Подключите к Паули связного, через которого вы могли бы держать связь с ним. Вы распорядились, чтобы контролировались все его телефонные разговоры?
- Так точно, сэр!
VII
Сид вытирал полотенцем тарелки. Дорис убирала посуду в шкаф.
- Ты почти каждый вечер уходишь, - упрекнула она. - Сегодня ты, наверное, тоже оставишь меня одну?
Сид отрицательно затряс головой.
- Сегодня нет. Но понимаешь, многие редакции работают вечером и по ночам. А днем там почти никого не бывает. В пресс-клубе всегда известны последние новости. Я должен везде поспевать, дорогая, чтобы подцепить по меньшей мере один или два заказа на репортажи.
Дорис тяжело вздохнула.
- Когда наконец у тебя будет постоянное место?
- Будет! - бодро заверил ее Сид, хотя далеко не был уверен в этом.
Он был обеспокоен. "Как-то надо ее развеселить, - думал он. - Нельзя ее так часто оставлять одну. Начнет думать и сомневаться. Вздумает еще проследить за мной".
- Знаешь что? Надень сегодня все самое красивое и пойдем танцевать! - неожиданно предложил он ей.
- А может, не надо? Ведь у нас мало денег, - воспротивилась Дорис.
Но он знал, как она любит танцевать.
- Никаких отговорок! Машина ждет вас у дверей.
По ее лицу скользнула улыбка.
- А что бы мне надеть?
- Разве у тебя мало платьев?
- Во-первых, женщине всегда не хватает платьев. Во-вторых, сам понимаешь, они мне могут быть узковаты в талии.
- Ах да!..
Он направился в свою комнату, насвистывая что-то себе под нос. Дорис пошла одеваться.
Он легко и нежно держал ее, голову она слегка запрокинула.
- Мне так хорошо, - прошептала она.
Он крепко привлек ее к себе.
Оркестр играл какой-то меланхоличный блюз.
- Какая симпатичная пара, - произнес пожилой господин за столиком. Его спутница, посмотрев на красивую фигуру Сида и его сильные руки, с разочарованием скользнула взглядом по короткой оплывшей фигуре мужа.
Танец окончился.
Чуть колыхнулось пламя свечей в серебряном подсвечнике, когда Сид и Дорис усаживались за стол.
- Здесь так чудесно! - произнесла Дорис. - Но это, конечно, стоит уйму денег?
Сид ласково погладил ее тонкую руку и поднял бокал. Вдруг он заметил за одним из столиков напротив Эвелин и рядом с ней какого-то черноволосого мужчину. Она улыбнулась ему.
В смятении Сид поставил бокал на стол, но тут же нашелся и вежливо поклонился. Эвелин кивнула ему.
- Ты знаешь эту женщину? - удивленно спросила Дорис.
- Так, мельком, - ответил Сид. - Она работает в одной редакции, с которой я имею дело.
- А она не сводит с тебя глаз..
- Ревность? - усмехнулся Сид.
- На тебя не каждая женщина смотрит так.
Он постарался успокоить жену.
Оркестр заиграл новую модную мелодию, и они пошли танцевать. Эвелин и ее спутник тоже вышли на поблескивавший паркет танцевального. круга. Сид отметил, что Эвелин старалась держаться подальше от них. Но вот они приблизились к ней. Сид почувствовал знакомый запах ее духов.
- "Мицоуко"! - прошептала Дорис. - Эти духи стоят бешеные деньги.
- Хочешь, я куплю тебе "Мицоуко"?
- А знаешь, сколько они стоят? - усмехнулась Дорис. - Столько же, сколько мы вносим за холодильник. Ты купишь их мне, когда станешь главным редактором какой-нибудь большой газеты.
Паули сидел за письменным столом и размышлял. Дорис отправилась навестить свою подругу и собиралась вернуться только вечером.
"Эвелин стоит уйму денег. - Он пересчитал марки в бумажнике - их было мало. - Придется провести с ней еще один вечер, хотя опять вряд ли удастся узнать что-нибудь".
Она искусно уклонялась от его вопросов, хотя и давала ему понять, что он ей нравится. На последней встрече в баре "Циро" она не обмолвилась ни словом о делах своего шефа.
"Чтобы узнать что-нибудь о ее жизни, придется, видимо, сделать ей предложение", - сокрушенно подумал Сид.
Он встал и быстро заходил по комнате.
В это утро Сид снова обнаружил в почтовом ящике отказы из двух редакций газет, куда он обращался по поводу работы. "Надо бы увидеть Мюллера. Он тогда обещал кроме тысячи марок еще деньги на накладные расходы. На Эвелин я уже истратил больше двухсот марок".
Сид взглянул на часы. Половина второго.
Ему уже все осточертело.
Он взял газету, пробежал глазами последнюю страницу, где сообщалось о фильмах, идущих в кинотеатрах. Название одного фильма его заинтересовало. Позвонив администратору кинотеатра, он заказал билет на ближайший сеанс, надел плащ и вышел из дому.
Свет в зрительном зале погас. На экране вспыхнули пестрые кинорекламы. Мягкий женский голос рекомендовал всем какое-то новое средство для стирки.
По ряду осторожно продвигался опоздавший зритель. Он сел рядом с Сидом.
- Должно быть, хороший фильм, - проговорил он тихо.
Это был Мюллер.
Сид был поражен. Откуда Мюллеру удалось узнать, что он в кино? Как он смог рассчитать и взять билет именно на это место, рядом с ним?
Когда сеанс кончился, Мюллер предложил зайти в маленький ресторанчик напротив кинотеатра и выпить по кружке пива.
- Мне как раз хотелось с вами поговорить, - проронил Сид. - Очень нужны деньги. Моя дама довольно требовательна. Мне когда-то обещали деньги на такие расходы.
- Вы уже разузнали что-нибудь? - осведомился Мюллер, когда они стали пересекать мостовую.
- Нет, пока еще ничего.
- Тогда вам придется еще постараться. Я вам уже однажды говорил, что плачу деньги только за успешно выполненное дело.
Сид рассвирепел. Они почти дошли до тротуара, вдруг он остановился.
- Мы ведь определенно договорились о тысяче марок за мою работу плюс оплата издержек. Офицер, с которым я договаривался, не сказал, что за падкую на развлечения женщину я вынужден буду платить из своего кармана. Я не вложу в это дело больше ни пфеннига. Ясно?
Мюллер прикинул в уме: "Поставить этого новичка на место? Нет, здесь надо работать как-то иначе". Выслушивать от Батлера очередную порцию грубых и язвительных упреков Мюллеру не хотелось. Надо бы приободрить Паули, чтобы побыстрее закончить всю эту подготовку и взяться наконец за дело профессора.
- Сколько вам нужно? - спросил он.
- Пятьсот марок!
Они зашли в незнакомый подъезд.
- Здесь триста…
- Если я говорю "пятьсот", то я имею в виду именно пятьсот.
- Не хотите ли вы убедить меня, что уже израсходовали на это дело пятьсот марок? - фыркнул Мюллер.
- Вы хотите, чтобы я дальше занимался им или нет?
- Подпишите! - Мюллер протянул ему чистый бланк квитанции. - Я потом это заполню. Возьмите, здесь ровно пятьсот марок.
- Никогда не оставляю автографов на чистых бланках, - сказал Сид и пересчитал деньги. Потом добросовестно заполнил все графы квитанции и расписался.
Мюллер первым вошел в ресторанчик. Сид последовал за ним. Они заняли столик неподалеку от вешалки и заказали пиво.
- Невероятное совпадение, не правда ли? Встретиться в кино! - заметил Сид, иронически улыбаясь.
- Можете не беспокоиться. Я встречусь с вами, как только захочу. Это уж моя забота. Вы лучше позаботьтесь об Эвелин. Если хотите чего-нибудь добиться от нее, будьте порешительнее.
- Об этом не может быть и речи! - Сид погасил окурок сигареты. - Вы, вероятно, не знаете, что я женат?
- Боитесь угрызений совести, господин Паули?
- При чем здесь угрызения совести? Я люблю свою жену.
- А ведь вы не всегда были таким святошей, - нагловато произнес Мюллер, приподняв кружку и внимательно рассматривая пиво.
- Если хотите иметь со мной дело, смените пластинку.
Мюллер пропустил замечание Сида мимо ушей.
- Мне кажется, это было в июне, два года назад, - спокойно начал он. - Ваша супруга находилась в гостях у родственников в Брауншвейге. А вы здесь завязали довольно близкие отношения с некоей Гертрудой Циммерман. Случайное знакомство, я понимаю. Вы встречались с Циммерман всего лишь несколько раз…
- Какое вам до этого дело? - возмутился Сид.
- Одну минуточку, - отозвался Мюллер. - Это еще не все. Итак, вы встречались несколько раз с Циммерман. Затем случилось несчастье, господин Паули… Врача зовут доктор Бинц, живет он в Штеглице, Шлоссштрассе, сто сорок семь…
- Откуда вы все это знаете? - вырвалось у несчастного Сида.
Мюллер пожал плечами.
- Это неважно. А вот жена ваша, конечно, ничего не знает об этой истории?
Сид стал прикуривать новую сигарету. Спички у него ломались и летели на пол.
- Это что, шантаж?
- Вы очень легко раздражаетесь, - с осуждением произнес Мюллер. - Это производит невыгодное впечатление. "Шантаж!" Ваше негодование очень похвально, но оно несерьезно. Мы ждем от вас нужной информации. Как вы сумеете добыть ее - это нас не касается. Я только подсказываю вам путь, который может оказаться наиболее простым и надежным.
- А если я откажусь от вашего задания? - спросил Сид.
- А деньги, которые вы у нас получаете? - в голосе Мюллера послышались металлические нотки.
Сид насторожился. Да, здорово он влип. Но грубостью он только усложнит дело. Надо выиграть время, не торопясь поразмыслить. И оставаться совершенно спокойным.
- Хоть мне и противно все это, - проговорил он, - давайте все же чокнемся по-дружески.
- Давайте, - ответил с готовностью Мюллер.
Они подняли кружки и выпили.
- Скажите, вы всегда так искренни? - поинтересовался Мюллер.
- В большинстве случаев. Это делает жизнь несложной.
- Зато неприятной.
- Я не трусливого десятка.
Мюллер не привык, чтобы с ним так разговаривали. Всех агентов группы, которую он возглавлял, он уже обучил вежливости и уважению к себе, доверенному лицу американцев. Он старался работать под Батлера и внушать своим подчиненным страх. Надо бы и этого Паули свернуть в бараний рог. Но со стороны казалось, что настроен он был благодушно.
- Вы умеете обращаться с "курантами"? - деловито спросил он и увидел непонимающее лицо Сида.
- Ну, с радиопередатчиком. Вы же во время войны обучались этому. Может быть, вы совсем разучились?
Мюллер достал карандаш и стал отстукивать по крышке стола.
Сид внимательно слушал.
- "Стоит у дороги трактир…" - ответил Сид, когда Мюллер положил карандаш.
- Прием у вас - ничего, - похвалил его Мюллер. - Теперь попробуйте передавать вы.
Сид простучал следующую строку фривольной песенки.
- "Собрались там… возницы… на… пир…" - произнес Мюллер.
- Следующие строки лучше произносите про себя, - пошутил Сид, - а то нас выставят отсюда за непристойное поведение.
- Ну ладно, - кисло улыбнулся Мюллер. - Достаточно. В интересах дела нужно, чтобы вы были связаны со мной через одного человека. Это поможет вам найти меня в случае надобности.
- Зачем все осложнять? Дайте мне свой телефон. Если что будет, я позвоню вам.