Эвелин приблизилась к нему. Глаза ее влажно мерцали из-под густых ресниц. Рокотали тамтамы, рассыпаясь лихорадочной дробью. Она дала ему себя поцеловать и тут же выскользнула в другую комнату.
- Одну минутку!
Привычным движением Эвелин включила магнитофон и осмотрела кинокамеру, совершенно скрытую от постороннего взора. После этого она освободила стопор.
Сид налил еще один бокал шампанского, залпом опрокинул его. И снова потянулся за бутылкой.
Потом он услышал тихий голос Эвелин.
- Иди сюда!
Уже близился рассвет, когда Сид вывел свою маленькую машину на улицу.
Вести машину было тяжело, он чувствовал себя разбитым. Голова трещала. Его начало тошнить. Он остановил машину и вышел. Его долго рвало.
Головная боль стала нестерпимой. Судорожно сжав руль, он едва довел машину до дому. Тяжело поднялся по лестнице, открыл входную дверь, в темноте ощупью пробрался в комнату и нашарил выключатель.
Вспыхнул свет. Сид вздрогнул. В одном из кресел он увидел свернувшуюся калачиком Дорис. Она не спала.
- Ты не спишь? - изумился Сид.
Она медленно поднялась и подошла к нему.
- Сид!.. Как ты выглядишь?
- А как я должен выглядеть?
- Одет неряшливо, рубашка застегнута неправильно, галстук завязан плохо. Ты что, ввязался в драку? Где ты был?
- Хватит вопросов! Я очень устал!
Он бросил свой плащ на кушетку.
- Я пыталась дозвониться до тебя. Но номер телефона, который ты мне оставил, оказался неверным.
- Ерунда! Ты просто перепутала, когда набирала номер, - он почти свалился в кресло.
Дорис подошла к столу и взяла записку.
- Как это я перепутала? - возмутилась она. - Тогда сам набери этот номер!
Он схватил бумажку с номером, скомкал и бросил в угол.
- А знаешь, почему я хотела позвонить тебе? - продолжала она. - Винкельман нашел тебе место. Редактора. Я сразу же хотела сообщить тебе об этом.
Сид не мог поверить своим ушам.
Она подошла к нему вплотную.
. - Скажи мне правду, Сид, где ты был? - Ее глаза вдруг округлились. - Откуда у тебя эти духи? Это же запах "Мицоуко".
- Перестань! Какая ерунда!
- Прошу тебя, - умоляла Дорис, - скажи мне всю правду. Ты пришел от той женщины, которую мы видели в баре? Сид, не лги мне! - Она готова была заплакать.
Он сильно тряхнул ее за плечо.
- Не реви!
Дорис побелела как полотно и вышла из комнаты.
Сид беспомощно опустил руки.
"Самое главное, - выспаться, - подумал он. - Пройдет эта адская боль в голове, тогда мы поговорим".
…Сид проснулся, когда был уже полдень.
Головная боль все еще не прошла. Он мучительно напрягал намять: что случилось? Прошло немало времени, пока он вспомнил подробности минувшей ночи.
"Боже мой! - ужаснулся он. - Надо немедленно поговорить с Дорис".
Сид прошел на кухню. Дорис в ней не было. Он бросился в спальню. Шкаф был приоткрыт. Платьев Дорис в нем не было. Исчез и большой черный чемодан.
"Это… невозможно!" - подумал он.
Заглянул в ванную комнату. Она была пуста. Туалетных принадлежностей Дорис он в ней не увидел. В замешательстве вернулся на кухню. На столе обнаружил записку, которую раньше не заметил.
"Я уехала к маме в Брауншвейг. Прошу, оставь меня хотя бы на несколько дней в покое. Мне надо побыть одной. Дорис".
Сид устало опустился на стул, перечитывая записку. Буквы расплывались перед глазами.
Дорис ушла. Бросила его.
Главное - не падать духом. Через несколько дней он поедет в Брауншвейг, и она вернется. А духи? Надо купить себе такие же духи и показать ей при случае.
Его руки немного дрожали, когда он прикуривал сигарету.
Эвелин собиралась уходить.
Она привела комнату в порядок и положила в свою элегантную сумку две магнитофонные катушки и несколько кассет с кинопленкой. Еще раз повернулась на каблуках перед небольшим круглым зеркалом, придирчиво себя осмотрела.
Раздался звонок у входной двери. Она пошла открывать. На пороге стоял Перси.
- Хэлло, лейтенант! - удивленно протянула она. - Я как раз собиралась пойти к вам и передать кое-что.
- Вы напрасно бы потратили время, - неприветливо отозвался лейтенант и прошел мимо нее в гостиную. - Выкладывайте!
Она открыла сумку и протянула ему одну катушку с магнитофонной записью и две кассеты.
- Еще! - приказал Перси.
- Это все.
Ловким движением он выхватил у нее сумку и высыпал содержимое на стол.
- А для кого предназначаются эти катушки и остальные пленки? - спросил он. - Может быть, для порнографического клуба?
Она побледнела.
Перси сгреб все материалы в свою папку.
- Сколько вам платит Ведомство по охране конституции за такие сведения? - грубо спросил он, рассматривая ее в упор. - Вы хотели передать эти вещи Адамсу? Он вчера вечером был у вас и ушел за полчаса до прихода Паули.
Эвелин молча кивнула. У нее пересохло в горле.
"Они следили за мной! - молниеносно пронеслось у нее в голове. - Я выдала себя. Что они теперь сделают со мной?.." От Батлера нельзя было ждать ничего хорошего. При мысли о расплате ноги у нее начали подкашиваться.
"Я могу ни в чем не сознаваться. В конце концов, мне же не запрещено принимать у себя гостей".
Эвелин слабо улыбнулась и, запинаясь, проговорила:
- Да, это правильно, он был у меня. У меня… у меня с ним роман.
Перси нагло усмехнулся и жадными глазами осмотрел ее фигуру.
- Нашла с кем связываться! - резко бросил он, схватив ее за талию. - Я мог бы забыть всю эту историю…
Она не сопротивлялась.
X
Сид проглотил две таблетки от головной боли. На кухне он нашел хлеб и колбасу, сварил крепкий кофе и с жадностью набросился на еду.
Сегодня ему предстояло встретиться со связным. Он пошел в комнату, достал из книжного шкафа первую часть "Фауста". И вдруг вспомнил, что Дорис вчера говорила что-то о Винкельмане и его предложении. Или это ему только померещилось? Он поднял трубку и набрал номер телефона своего друга.
- Наконец-то! - отозвался Винкельман. - Сегодня утром я вам уже звонил, но никто не подошел.
- Я долго спал, - оправдался Сид. - Что там такое? Я слышал, ты нашел мне место?
- Да. С первого января. При редакции ежедневной газеты вторым редактором по экономическим вопросам. Я буду вести отдел фельетона.
- Вот это здорово! - обрадовался Сид. - Когда к тебе зайти? Можно завтра пораньше?
- Конечно! А пока будь здоров! Мне надо еще сделать покупки к рождеству.
Винкельман положил трубку.
Рождество! Сид совсем забыл о нем. Надо как можно скорее уладить ссору с женой. Послезавтра он поедет в Брауншвейг.
Он взял книгу и плащ, валявшийся на кушетке, и вышел на улицу.
Около восьми Сид поставил свой автомобиль на Кармерштрассе и подошел к остановке "Савиньиплац". Начался дождь. Стало холодно.
"Какая муха меня вчера укусила? - думал Сид. - Я же не хотел оставаться. А потом вдруг потерял контроль над собой. Все-таки я свинья! Зачем надо было так много пить? Как мне объяснить Дорис всю эту историю? Может быть, Винкельман поможет. Он мог бы, к примеру, подтвердить, что поздно вечером я встретился с ним в пресс-клубе и показывал ему духи. После этого мы упились. Винкельману Дорис поверит".
Он уже обрадовался было тому, что нашел такой выход из положения, как вдруг вспомнил, что именно Дорис сообщила ему о звонке Винкельмана.
"Нет, из этого ничего не выйдет, - подумал он. - Дорис, конечно, не простит меня так быстро. Надо что-то еще придумать".
Сид стал смотреть на людской поток, выливавшийся через двери станции. То и дело с грохотом пролетали поезда. В толпе Сид уже успел заметить несколько человек, несущих авоськи, но ни в одной из них не было красного мяча.
На освещенном циферблате часов стрелки показывали три минуты девятого.
- Когда в последний раз шел дождь? - раздался у него за спиной голос.
Сид быстро обернулся. Воротник дождевика незнакомца был высоко поднят, поля шляпы прикрывали лоб. В руке он держал зеленую авоську с красным резиновым мячом.
- Двадцать девятого июня, - ответил Сид.
Мужчина кивнул головой.
Они медленно пошли по Кантштрассе.
Перед одной из досок для объявлений незнакомец остановился.
- Здесь ежедневно вывешиваются объявления, - сказал он. - Если вы захотите меня найти, дайте следующее объявление. "Настоятельно ищу подержанную детскую коляску. Эльзе Книппендорф, Клейстштрассе, четыре". Повторите.
Сид повторил содержание будущего объявления.
- Между прочим, меня зовут Джим, - продолжал мужчина. - Так вы сможете меня оповестить в случае необходимости. На следующий же день вы меня найдете ровно в пять вечера в отделе ассигнований. Эту явку используйте и в том случае, если вы почему-либо не сможете заранее предупредить меня. Обязательно явитесь туда через неделю. Все ясно?
Сид кивнул.
Он попытался было разглядеть лицо Джима, но увидел только жгуче-темные глаза, широкий нос, тонкие губы. Джим старался держаться так, чтобы его лицо все время находилось в тени.
- Вот еще что, - спохватился агент. - Если стоять перед зданием отдела, то справа от вас будет телефонная будка. Вы не припоминаете?
Сид кивнул.
- Книга телефонных абонентов в этой будке используется как предупреждение.
- Как предупреждение?
- Ах да, вы же новичок! - негромко засмеялся Джим. - Я совсем забыл об этом. Прежде чем направиться в отдел, войдите в телефонную будку и откройте книгу на букве "К". Там, где начинаются фамилии на "К", на правой странице вверху увидите кружок. Значит, все в порядке. Если же найдете там треугольник, то немедленно возвращайтесь домой и ждите моего звонка. О буквах в книге и значках мы каждый раз будем уговариваться особо.
- Понятно, - кивнул Сид.
- О’кэй! - незнакомец внезапно торопливо отошел от него, даже не попрощавшись.
Нельзя сказать, что эта встреча обрадовала Сида. Возвращаясь к своему "шпортвагену", он обратил внимание на стоящий позади него черный "мерседес".
Сид хотел уже было пройти мимо, но тут его вполголоса окликнул водитель "мерседеса". Им оказался Мюллер.
- Вы, вероятно, хотели проверить, встретил ли я этого остряка с детским мячом? - осведомился Сид.
- Нет, - ответил Мюллер. - Мне надо с вами поговорить. Садитесь в машину!
Сид бросил беспокойный взгляд на заднее сиденье, но, кроме Мюллера, в машине никого не оказалось.
Облегченно вздохнув, он уселся рядом с ним.
- Ну? Вы узнали что-нибудь у своей красотки?
- Нет, - ответил Сид, - я слишком здорово напился.
- Очень прискорбно. Прежде всего для вас. Мне придется дать вам другое задание, чтобы вы хоть как-то отработали свой гонорар.
Сид промолчал. "Другое задание? Куда это клонит Мюллер?"
- В Восточном Берлине есть известный профессор Арендт, - продолжал Мюллер. - Послезавтра вы посетите его, передадите привет от своего отца и пригласите на встречу ученых, которая состоится во вторник вечером в отеле на Штейнплац.
Сид растерялся.
- Разве вы не знаете?..
- Как же, как же, - перебил его Мюллер. - Но, возможно, Арендт еще не знает об этом. Это случилось всего несколько недель назад. Поэтому в разговоре вам надо быть осторожным - вдруг он уже все знает? Это вы сразу заметите.
- "Это случилось…" - горько повторил Сид. - Вот что я вам скажу, господин Мюллер: во-первых, я не хочу пачкать имя своего отца о ваши грязные делишки и, во-вторых, послезавтра у меня не будет времени. Я должен уехать. Это для меня важнее всего.
- Это меня не интересует, - чванливо возразил Мюллер. - Выполняйте мое задание.
Сид свирепо посмотрел на него.
- Сначала я улажу свои личные дела. Плевать я хотел сейчас на вашего профессора и на все, что связано с ним. Возможно, в ближайшую неделю я сделаю то, что вы говорите. Но не затрагивая имени отца.
- Итак, вы отказываетесь выполнять это задание сразу же? - до странности спокойно спросил Мюллер.
- Я уже объяснил вам, что я занят.
- Как хотите, - безразличным тоном произнес Мюллер. - До свидания, мой дорогой!
Сид выбрался из "мерседеса" и пошел к своей машине.
"Этот малый спятил с ума, - возмущался он. - Они решили, что могут заставить меня делать все, что захотят. Даже покойного отца пытаются втянуть в это дело! Его смерть для них - подходящая уловка. Если бы он был жив, они, наверное, приказали бы мне следить за ним. Арендт… Он ведь, кажется, был дружен с отцом. А теперь я должен воспользоваться именем своего отца, чтобы заманить Арендта в какую-то дьявольскую западню. Обойдутся и без меня. Мне надо ехать. Эта маленькая крыса Мюллер, должно быть, в последний раз отважилась подойти ко мне с таким предложением".
XI
Приблизительно в это же время в бунгало Эвелин входил Адамс.
- Я сегодня после обеда уже был здесь, мне никто не открыл, - с досадой сказал он, вешая в передней свой плащ.
Они прошли в гостиную.
- Где данные о Паули?
- У меня их нет, - ответила Эвелин и выжидательно посмотрела на него.
- Если ты мне лжешь - смотри!
Эвелин почувствовала серьезность этой угрозы и рассказала ему о посещении Перси.
Адамс едва сдержался, чтобы громко не выругаться. Итак, они выследили его и обнаружили их связь, а он не смог этого предвидеть. Их тактика выслеживания всех и вся обернулась и против него. Эвелин отлично знала свое дело и помогала ему гораздо больше, чем могла догадываться об этом. Трудно теперь будет найти ей замену, которой ами будут доверять так же, как до сих пор доверяли ей.
- Неприятная история! - мрачно сказал он. - Если Перси доложит Батлеру о том, что ты собиралась скрыть от них для меня материалы Си-Ай-Си, ты понимаешь, чем это пахнет для тебя?
- Он Батлеру не расскажет об этом.
- Ты твердо уверена?
- Да.
- Если Перси будет отрицать, что был близок с тобой, кому Батлер поверит больше: тебе или ему?
- Мне, - тихо ответила Эвелин.
- У тебя есть доказательства против Перси?
- Да. Мне удалось незаметно включить магнитофон.
- Превосходно! - возликовал Адамс. - Даже осторожные господа из Си-Ай-Си делают ошибки.
Он подошел к Эвелин.
- Дай-ка мне катушку!
- Нет!
- Нет?.. Что это значит?
Ее сопротивление ошеломило его. Этой записью он взял бы Перси в оборот. Адамс знал законы, царящие в Си-Ай-Си. Как только Батлер узнает о том, что Перси ради любовного приключения забыл о своих прямых обязанностях, лейтенанта разжалуют и предадут суду военного трибунала.
Поэтому Адамс продолжал настаивать.
- Пожалуй, достаточно будет, если ты напишешь мне жалобу, что он тебя изнасиловал. Этого хватит для его обработки.
- Нет! - повторила Эвелин.
В его глазах запрыгали злые огоньки.
- Я тебе не советую так вести себя.
- Я не хочу быть размолотой между двумя жерновами. Или ты этого не понимаешь? Когда ваше Ведомство начнет разбираться в этом деле с Си-Ай-Си, я же останусь в дураках. В конце концов, вы с ними связаны и можете рассчитывать на поддержку друг друга; в любом случае вы поладите и все останетесь чистенькими. Но не забудете, что я была причиной аферы, что я о многом знаю. Я стану лишней. Что тогда будет со мной?
- С тобой ровно ничего не случится, - ответил Адамс.
- К сожалению, я не могу поверить тебе, - с горечью произнесла Эвелин. - Я знаю законы своей дьявольской профессии и довольно ясно представляю, как может обернуться это дело.
- Глупости! - зло бросил Адамс. - Ты забываешь, кем я работаю. Я же не простая пешка. Си-Ай-Си не из тех ведомств, которые пользуются у нас большим уважением. Ты ведь немка. Я могу взять тебя под защиту.
Эвелин смотрела мимо Адамса и молчала.
- Послушай меня хорошенько, Эвелин. Если ты мне не дашь запись, я все равно надую Перси. Я просто скажу ему, что получил ее у тебя. Так что выйдет то же самое.
Эвелин медленно подошла к шкафу и вынула из ящика катушку.
- Вот. Но обещай, что ты поможешь мне, если будет нужно.
- Мы никогда не отворачиваемся от своих лучших работников.
- Ты больше меня не любишь? - спросила она дрогнувшим голосом и увидела холодный иронический взгляд Адамса.
- Нет. Перси гораздо лучший источник информаций, чем ты.
Он поднялся и, не говоря больше ни слова, ушел.
У Эвелин дрожали губы. В окно она видела, как он торопливо шел по дорожке к выходу на улицу.
Она всегда знала, что Адамс из той породы людей, кто не любит никого и ничего, кроме самого себя. И все же она любила его. Его силу, холодный, расчетливый ум, даже наглость.
Она почувствовала приближение истерики. Медленно подошла к проигрывателю, поставила пластинку.
Гостиную наполнили ласковые звуки концертного рояля. Эвелин резко выключила проигрыватель.
"Как все это смешно и глупо", - пронеслось у нее в голове.
Батлер сидел за столом и читал доклады Мюллера и агентов, следивших за домом Эвелин.
Прочтя, что Перси находился у Эвелин почти три часа, он присвистнул. Затем поднял трубку и вызвал лейтенанта к себе.
Спустя несколько минут Перси вошел в кабинет.
- Вы уже слышали, что Паули отказывается выполнять задание Мюллера? - обратился он к майору.
Батлер кивнул.
- Я знаю. Его жена уехала в Брауншвейг. Он уже дважды пытался дозвониться до нее, но безрезультатно. Теперь он решил завтра поехать туда. По-видимому, она заметила, что он завел на стороне любовные шашни.
Перси, усаживаясь, произнес:
- Очевидно, его охватило раскаяние.
- Раскаяние - самая бесполезная вещь на свете, - философски заметил Батлер. - Потерянное так же не вернуть, как не заставить стрелки часов вращаться в обратную сторону. Парёнь просто уклоняется… Но мы ему покажем, что значит отказаться от нашего задания, - продолжал Батлер. - И мисс Эвелин, видно, придется втолковать, как мы смотрим на то, что она одновременно работала на нас и на Ведомство по охране конституции.
- У нас нет доказательств, сэр, - сказал лейтенант Перси.
- Что, действительно, нет? - ловя лейтенанта на слове, спросил Батлер. - Интересно, как прошел ваш визит к этой даме.
- Она призналась, что у нее с Адамсом личные отношения.
- И больше ничего?
- Ничего, сэр.
- Сколько вы находились у нее?
- Примерно с полчаса, - помедлив, ответил Перси.
- Так, так… - Батлер вынул коробку сигарет и, помолчав, как бы невзначай спросил:
- Между прочим, вы знаете Адамса?
- Мне знакома только его фамилия.
- Я знаю его лучше. Это самый хладнокровный и педантичный из всех немцев, работающих здесь, в Берлине. У него нет никого, с кем бы он лично дружил. Есть только те, кто работает на него или против него. Эвелин не могла составлять исключение. Разве вы не заметили чего-нибудь такого при своем посещении, лейтенант?
- Нет, сэр!
Батлер встал.