- Ну и прекрасно. Теперь мы придумаем что-нибудь для этого Паули.
Вернувшись вечером домой, Сид открыл дверь квартиры и остановился как вкопанный, не веря своим глазам.
В маленьких креслах расположились трое мужчин. Один из них был американским офицером, к которому он тогда обратился в пресс-клубе. Двое других - пожилой господин в темных очках в толстой роговой оправе и молодой широкоплечий гигант - были ему незнакомы. Все были одеты в штатское.
- Как, черт возьми, вы попали сюда? - спросил Сид.
Батлер дружески улыбнулся.
- Через дверь, разумеется. Правда, с помощью своего ключа.
Сид обратился к Перси.
- Вас я знаю, а кто остальные?
Свои, - лаконично ответил лейтенант.
- Как я слышал, у вас нет большого желания сотрудничать с нами… - с места в карьер перешел Батлер.
Сид придвинул стул.
- Господину Мюллеру я уже объяснил.
что сейчас у меня нет времени. Я срочно должен уладить свои личные дела и с этой целью еду в Брауншвейг.
- Вы подразумеваете историю с вашей женой?
Сид остолбенел.
- Она уехала туда, даже не зная всех подробностей вашего визита к красотке в Груневальде.
- Откуда вы знаете?
Батлер сделал пренебрежительный жест рукой.
- Вам теперь нелегко будет привести в порядок свои дела… без нашей помощи.
- Я вас не понимаю! - отрывисто сказал Сид. - Что вы хотите этим сказать?
Батлер вынул из кармана несколько фотографий и бросил их на стол.
- Они сделаны той самой ночью, когда вы были в гостях у фрейлейн Эвелин. У вашей супруги будут довольно-таки веские доказательства для развода.
Сид судорожно схватил фотографии.
- У нас есть еще две катушки с магнитофонной записью того памятного вечера, - радушно произнес Перси. - Хотите, мы вам сейчас их прокрутим?
- Зачем вам понадобилось делать это? - тихо спросил Сид.
- Мы любопытные люди, - цинично заявил Батлер, забирая снимки. - Нас интересует все. Может быть, мы просто хотели узнать, как вы выглядите в постели, мой милый.
- Свиньи! Проклятые свиньи! - вскакивая, закричал Сид. Он попытался было выхватить снимки у майора, но Перси кулаком ударил его в лицо.
Сид пошатнулся. Ярость захлестнула его. Правой рукой он нанес лейтенанту удар такой силы, что тот с грохотом свалился.
Батлер подмигнул широкоплечему штаб-сержанту. Верзила выпрямился.
- Хэлло, мальчик! Может, ты немножко успокоишься? - флегматично обратился он к Паули.
Сид обернулся и выжидательно поднял кулаки; в тот же миг он получил пинок тяжелым ботинком в нижнюю часть живота. Сид застонал, ловя широко открытым ртом воздух. Сержант стал зверски избивать растянувшегося на полу Паули.
Батлер тщательно стряхивал пепел с кончика сигары, временами с иронией посматривая на лейтенанта, который вытирал кровь, лившуюся у него из носа.
Сержант только тогда оставил Сида, когда тот, скрючившись, неподвижно замер на ковре. Верзила левой ладонью помассировал суставы правой кисти и вопросительно посмотрел на майора.
- Воды! - приказал Батлер.
Сержант принес ведро воды и вылил ее на голову своей жертвы.
Сид застонал и пошевелился. С большим трудом попытался подняться. Его вырвало, и он снова упал.
- Вставайте! - проговорил Батлер, обращаясь к Сиду. - Не можем же мы весь вечер изображать из себя сиделок.
Сержант принес еще воды и опять облил Сида, затем поднял его и усадил в кресло. Голова избитого безжизненно повисла. Из разбитой губы струйкой текла кровь.
Медленно возвращалось к нему сознание.
- Чего вы от меня хотите? - невнятно спросил он. Губы отекли и отказывались повиноваться.
- То, что вам положено делать, - мягким тоном объяснил Батлер, - и ничего больше. В будущем вы будете делать только то, что мы вам прикажем.
Сид молчал.
- Вы поняли меня?
- Да, - буркнул Сид.
- Так точно, сэр! - требовательно поправил его майор.
- Так точно, сэр! - повторил Сид.
- Очень хорошо! - Батлер встал. - Следовательно, вы поедете к профессору Арендту, передадите ему привет от своего отца и от его имени пригласите профессора на встречу ученых, которая состоится в отеле на Штейнплац. Вероятно, мне не нужно разъяснять вам, что по понятным причинам вам придется проявить осмотрительность и осторожность. Если профессор в следующий вторник не приедет, эти снимки окажутся у вашей жены в Брауншвейге. Вы меня поняли?
- Так точно, сэр!
- Это меня уже радует, - произнес Батлер и почти доброжелательно посмотрел на Сида. - Обоюдное понимание - самая лучшая предпосылка для приятного сотрудничества, - добавил он мягко. - Вы согласны?
Несмотря на эту явную издевку, Сид счел благоразумным кивнуть в ответ.
Батлер подошел к рабочему столу Сида и взял в руки небольшую серебряную рамку, в которую была вставлена фотография Дорис.
- У вас действительно очаровательная жена, - проговорил он. - Если наши деловые отношения будут развиваться хорошо, вы сможете выполнять любые ее желания.
Он поставил фотографию на место и сделал знак рукой своим подчиненным.
- Счастливо оставаться, господин Паули, - любезно проговорил он, прикрывая за собой дверь.
XII
Каждое воскресенье, если позволяла погода, лейтенант Перси ходил играть в гольф. Даже зимой.
В веселом настроении - ему везло в это утро - он забил последний шар, швырнул клюшку запыхавшемуся служителю и, довольный собой, гордо зашагал через лужайку к ресторану для игроков в гольф. Едва он успел сесть за стол, как старший официант уже поставил перед ним его обычное блюдо - огромную порцию яичницы с ветчиной и пол-литра молока.
- Это место свободно? - спросил высокий мужчина с седеющими висками, указывая на соседний стул.
- Прошу, - пробормотал лейтенант, продолжая есть..
Мужчина внимательно посмотрел на него и сел. Он ждал, пока официант кончит сервировку. Перси почувствовал, что незнакомец, видимо, что-то хочет сказать ему, но сделал вид, что ничего не замечает. Покончив с едой, он закурил сигарету и принялся равнодушно рассматривать простиравшийся за окном зеленый луг.
- Сегодня вы забили уйму шаров, - заговорил мужчина, - это была отличная игра, лейтенант.
- В самом деле? - обрадованно отозвался Перси, но тут же удивленно уставился на незнакомца: тот назвал его, одетого в штатское, по званию.
- Откуда вы меня знаете?
- Ведь вы лейтенант Перси?
- Да, а вы кто?
- Моя фамилия Адамс.
- Ах вы Адамс! - с интересом проговорил Перси. - Я уже слышал о вас.
- Я полагаю, - усмехнулся Адамс, - наш общий знакомый Батлер рассказывал вам обо мне много хорошего.
- Как сказать… - увернулся от ответа Перси. - Я догадываюсь, вы неслучайно сели за мой столик?
- Нет. Я хотел бы передать вам привет от одной вашей приятельницы.
- По всей вероятности, от вашей приятельницы, Эвелин, - осклабился Перси. - Я думаю, что майор Батлер не оценит того, что вы беспокоитесь об этой даме.
- Вы считаете, для него было бы лучше, чтобы вы заботились о ней?
Перси не понял намека. Он был уверен, что Эвелин будет молчать обо всем. Поэтому он ответил так, как и предполагал Адамс:
- Мисс Эвелин наша сотрудница. Я связан с ней лишь деловыми отношениями.
- Конечно, - кивнул Адамс. - Я хотел бы вас спросить, для чего вы готовите Паули?
Перси озадаченно посмотрел на него.
- С чего это вы взяли, что я буду разговаривать с вами о служебных делах?
- Будете, - сказал Адамс многозначительно.
- Совсем необязательно. А почему вы, собственно, заинтересовались этим Паули?
- Он немец.
- Ну и что?.. - спросил Перси. - Лучшие наши сотрудники из немцев.
- Как бы вы посмотрели на то, если бы американец работал на наше Ведомство? - осведомился Адамс.
Перси пожал плечами.
- Каждый знает, что делает.
- Но вы не очень-то уважаете тех американских граждан, которые работают на разведку чужой, хотя и дружественной, державы. По отношению к ним вы применяете какие-то меры.
- Ясное дело, - отозвался Перси.
- Так же и мы, - сухо произнес Адамс.
- К чему вы клоните? - спросил лейтенант. Ему не нравилась вся эта неопределенность.
- Как представитель немецкой власти, я интересуюсь, чем занимается у вас немецкий подданный Паули. Вот и все.
- Спросите об этом лучше Батлера, - уклонился Перси. - Я не могу давать вам разъяснения.
- Ну хорошо, - невозмутимо произнес Адамс. - Тогда я спрошу вас о другом. Немецкая гражданка Эвелин Бринкман, проживающая в Берлине, Груневальдштрассе, восемьдесят шесть, заявила нам, что находится в опасности. Вас это интересует?
- Конечно. Кто же ей угрожает?
- Вы.
Перси нервным движением раздавил сигарету.
- Вы что, спятили?
- Отнюдь нет. Немецкая гражданка Эвелин Бринкман обратилась к нам с просьбой о помощи. Она заявила, что вы совершили преступление по отношению к ней как к женщине, использовав для этого ее зависимое от вас служебное положение. Это верно?
- Она что, сошла с ума? - хрипло спросил Перси. - Я американский офицер и не позволю себя оскорблять.
- Совершенно верно, - поддержал его Адамс. - Этого вы не должны так оставлять. Поэтому я и завел с вами разговор. Правда, Бринкман представила нам доказательства.
- Доказательства? - забеспокоился лейтенант.
- Да! Катушку с магнитофонной записью. Она находится сейчас в моем распоряжении. К сожалению, раньше я не имел чести быть лично знакомым с вами. Сегодня я воспользовался случаем, чтобы познакомиться. Должен же я был в конце концов убедиться, что мужской голос, записанный на пленке, это ваш голос.
- И что же? - Перси с трудом сдерживал волнение.
- Я убедился, - спокойно продолжал Адамс. - Фрейлейн Бринкман сказала правду. Как представитель немецкой власти, я обязан защитить немецкую подданную. Даже если она сотрудничает с иностранной разведкой. Это разные вещи. Преступление остается преступлением, несмотря на то, кем и при каких обстоятельствах оно совершено.
Растерявшийся было лейтенант неожиданно перешел в наступление:
- Майору Батлеру я не сказал, что отобрал у мисс Эвелин две катушки и кассету с кинопленкой, предназначавшиеся для вас.
- Для меня? - притворно удивился Адамс. - Почему для меня?
- А для кого же тогда?
- Откуда мне знать, - недоуменно протянул Адамс. - А если бы вы свои предположения - хотя они совершенно надуманны - высказали майору Батлеру, что тогда изменилось бы? Я не подчиняюсь Си-Ай-Си. Я очень высоко ценю майора, но не получаю от него ни указаний, ни заданий. Никто из американцев не властен надо мной.
- А кто дает вам деньги, кто помогает вам восстановить былую силу? - обрушился на него Перси. - Мы, только мы!
- Молодой человек, - холодно процедил Адамс, - мы всегда были достаточно сильны. У нас, например, есть нечто, чего вы лишены начисто, - это традиции. В прошлую войну у вас не было ни малейшего шанса выиграть ее у нас в одиночку. Я был офицером…
- Да, офицером гестапо, - перебил его Перси, - это нам известно. Попадись вы нам в сорок пятом, мы бы вас повесили.
- Верно, - улыбнулся Адамс. - А сегодня вы, американский офицер, боитесь меня. Вот как меняются времена.
- Я? Боюсь? - с презрением переспросил Перси. Но, встретив пронзительный взгляд Адамса, похолодел.
- По своему служебному положению я у вас в Си-Ай-Си, - продолжал Адамс, - имел бы звание полковника. Вы не находите, что, разговаривая с вами, лейтенант, я проявляю любезность?
Перси молчал. Он начинал понимать, что этот человек имел право так разговаривать с ним. Адамс мог бы запросто прийти к полковнику Шерману, начальнику Батлера, и был бы тотчас же принят им.
- Тогда почему же вы подсели ко мне? - угрюмо спросил Перси.
- Потому что это дело заинтересовало меня лично. - Адамс затянулся сигаретой. - Итак, вы согласны с тем, что изнасиловали немецкую гражданку Эвелин Бринкман?
- Изнасиловал? - оцепенел лейтенант.
- Ну, речь идет по меньшей мере о случае принуждения, - деловито объяснял Адамс. - Это достаточно точно засвидетельствовано магнитофоном. Я еще выясню кое-что по этому поводу в прокуратуре, а затем можно будет поговорить с вашим начальником Батлером. Собственно, все это произойдет тайно. Выносить процесс на суд общественности - не в интересах вашей фирмы.
- Это вы серьезно? - взволнованно спросил Перси.
- Вполне, - категорично ответил Адамс. - А как поступили бы вы на моем месте?
- Но это же был просто флирт, - сказал лейтенант, - вот и все.
- Фрейлейн Бринкман иного мнения. И я тоже.
- Мистер Адамс, ведь вы же мужчина. С каждым может случиться, что он вдруг загорится страстью к женщине. Вы не хотите за:-ключить джентльменское соглашение?
- Я государственный служащий и дал торжественную клятву верно служить своей стране! - патетически произнес Адамс. - Я защищаю права и свободу моих сограждан! Если вы предложите мне что-нибудь такое, что для моей страны окажется важнее, чем защита отдельной гражданки, мы сможем договориться, - закончил он уже иным тоном.
- Что вы требуете от меня? - спросил Перси.
- Информации, - лаконично ответил Адамс, затем, чуть помедлив, уточнил: - Той информации, которую вы получаете от немецких агентов, размещенных в Федеративной Республике и советской зоне. Сейчас в первую очередь меня интересует дело Паули. Для какой цели вы готовите этого агента?
Перси молчал, нервно постукивая пальцами по бутылке из-под молока.
"Неисправимая нацистская свинья! - думал он, приходя в отчаяние. - Если я откажусь, он обо всем доложит Батлеру. А если Батлер услышит о деле с Эвелин, он сразу же даст делу законный ход. Значит, военный суд, разжалование, уход из армии, тюрьма. На гражданке никто не предоставит мне приличного места. Останется только валяться на парковых скамейках. Значит, я пропал окончательно и бесповоротно…"
- Ну? - тихим голосом напомнил Адамс.
- Этого Паули мы собираемся заслать к профессору Арендту, - медленно проговорил Перси.
- Интересно!.. - Адамс, устраиваясь поудобнее на стуле, откинулся назад. - Очень интересно, лейтенант. Расскажите-ка мне обо всем поподробнее. И не вздумайте чего-нибудь забыть!
Наклонившись над столом, Перси вполголоса стал рассказывать.
Этот воскресный вечер Эвелин коротала одна в своем маленьком домике. Его предоставил ей Батлер, и жить в нем с некоторых пор стало для нее невыносимо. Она сидела перед камином, куря одну сигарету за другой и посматривая на пламя.
"Лучше жить свободной на чердаке, чем медленно погибать здесь", - думала она.
Часто мечтала она о том, что сбежит куда-нибудь - во Францию, Италию, Швейцарию. Ей удалось накопить несколько тысяч марок. Она могла бы работать, если удастся, манекенщицей или на худой конец официанткой… Но это невозможно: где бы она ни находилась, ее везде отыскали бы и "выключили", как выражался Батлер.
Как это ни парадоксально, единственное, что может ее спасти, - старость. Когда она потеряет красоту, исчезнет и интерес к ней. Но и тогда они не оставят ее в покое. Не доверяя ей, станут за ней шпионить. Настоящей свободы ей никогда не видеть.
Помочь ей мог только Адамс. Он был человеком, облеченным властью, и она надеялась, что он вырвет ее из лап Си-Ай-Си.
Кто-то позвонил у входа.
Эвелин открыла.
У двери стоял штаб-сержант Вильямс.
- Хэлло, мисс Эвелин! - ухмыльнулся он. - Майор страстно желает вас видеть.
- Сейчас, в воскресный вечер? - удивленно спросила она.
- Так точно! Пошли!
Эвелин надела пальто, мельком взглянула в зеркало и вслед за сержантом поспешила к ожидающему их "бьюику". В машине Эвелин пыталась понять, почему ее вызвали в такой неурочный час.
Ей стало страшно.
Переступив порог кабинета Батлера, она растерянно остановилась и уставилась на прожектор, стоящий рядом с письменным столом. Шторы на окнах были спущены.
- Садитесь! - недружелюбно произнес Батлер.
Разглядеть его Эвелин не смогла. Яркий свет ослепил ее. Ощупью она нашла стул и присела.
- Это допрос? - спросила она.
- Да!
В комнате воцарилась мертвая тишина.
Эвелин закрыла глаза.
- Смотрите на меня, - приказал Батлер, - и отвечайте на мои вопросы.
У нее стало резать глаза.
- Расскажите мне обо всем, что произошло, когда к вам пришел лейтенант Перси, чтобы забрать данные о Паули.
- Я их отдала ему, - ответила Эвелин.
- Все? - спросил Батлер.
Она помедлила. Неужели Перси донес майору? Это показалось ей невероятным.
- Все!
- Как долго Перси находился у вас?
- Пожалуй, с полчаса. Он взял материалы и ушел обратно.
- Это ложь! - резко оборвал ее Батлер. - Он был у вас почти три часа. Это мы знаем точно. Что происходило в это время?
- Он пытался…
- С успехом?
- Да!
- Вы любите его?
- Нет!
- Значит, он заставил вас… Почему?
Эвелин молчала. Она лихорадочно пыталась обдумать ответ. Но резкий свет действовал на нее как пытка. Резало глаза, стучало в висках…
- Как часто вы передавали информационный материал… Адамсу?
"Он все знает!" - в отчаянии заключила она и сказала:
- Около двадцати раз.
- Вы могли бы припомнить, о каких вещах там шла речь?
- Да. Это были…
- Мы зафиксируем это позднее. Сколько он платил вам за эту службу?
- Ничего. Я люблю его.
- Следовательно, вы зависите от него. А почему вы стали любовницей лейтенанта Перси?
- Он заметил, что я отдала ему не все материалы, и обещал мне молчать об этом, если я…
- Достаточно, - остановил ее Батлер. - Эти материалы тоже предназначались Адамсу?
- Да!
"Каков наглец! - подумал Батлер, имея в виду Перси. - Он не только нарушил мой приказ в отношении Эвелин, но вдобавок еще к скрыл, что Эвелин пыталась передать немцам важные сведения".
- Прошу вас, выключите свет, - слабо попросила Эвелин.
- Нет! - тотчас же раздался голос Батлера. - Допрос еще не окончен.
Лицо женщины было ярко освещено. Теперь можно было разглядеть скрытые косметикой тонкие морщинки у глаз. Батлер молча наблюдал, как от палящих лучей прожектора у нее сохли губы и она то и дело нервно облизывала их.
- Между прочим, вы знаете о том, что вами возведено чудовищное обвинение, против американского офицера? - с расстановкой проговорил он. - Я мог бы и не напоминать, что будет с вами, если вы не сможете это доказать…
Эвелин была близка к обмороку. Перед ее глазами бешено завертелись ярко-красные спирали.
- В то время когда лейтенант был у меня, я включила магнитофон, - простонала она.
- Эта запись у вас?
- У меня ее больше нет.
У Эвелин потемнело в глазах, она медленно стала оседать вниз на своем стуле.
Штаб-сержант подхватил ее под мышки и усадил снова.
- У кого эта запись? - заорал Батлер. - Отвечайте!