Подойдя к двери, Джозефина выглянула в темный коридор. Там звук слышался громче, настойчивей.
Она во тьме двинулась по коридору, беззвучно ступая босыми ногами по деревянному полу. С каждым шагом пиканье усиливалось. Добравшись до комнаты Джеммы, она увидела, что дверь приоткрыта. Джозефина подтолкнула ее, и та бесшумно распахнулась. В залитой лунным светом комнате она заметила источник звука - упавшую телефонную трубку. Из динамика доносился сигнал отбоя. Но взгляд Джозефины застыл не на телефоне, а на темной луже, которая черной нефтью блестела на полу. Рядом на корточках сидела какая-то фигура, которую Джозефина сперва приняла за Джемму. Но затем фигура выпрямилась в полный рост, превратившись в силуэт на фоне окна.
"Мужчина".
Джозефина испуганно втянула воздух, и голова человека резко повернулась в ее сторону. Всего один момент они смотрели друг на друга - жертва и готовящийся к нападению хищник застыли в бесконечном мгновении, и черты обоих скрадывала тьма.
Она первая двинулась с места.
Джозефина развернулась и помчалась к лестнице. Спотыкаясь, она бежала вниз по ступенькам, а за спиной у нее громыхали шаги. Тяжело приземлившись на обе ноги, она оказалась внизу. Впереди виднелась широко открытая входная дверь. Джозефина побежала к ней, споткнулась и оказалась на веранде, где тут же напоролась на разбитое стекло. Она почти не заметила боли - ее внимание было сосредоточено на расположенной впереди подъездной аллее.
И на шагах, которые нагоняли ее.
Слетев вниз по ступенькам веранды, она стремительно рванула к дороге; в теплом ночном воздухе полы ее рубашки развевались, словно крылья. Под лунным светом на открытой гравиевой дороге ее одеяние выделялось, точно белый флаг, однако Джозефина не свернула в лес, не стала, теряя время, искать укрытия под деревьями. Впереди была улица, другие дома. "Если я стану стучать в двери, - пронеслось у нее в голове, - если я закричу, кто-нибудь мне обязательно поможет". Джозефина уже не слышала шагов преследователя, она улавливала лишь стремительный, панический ритм своего дыхания и свист ночного воздуха.
А затем послышался резкий выстрел.
Сзади в ее ногу с беспощадной силой ударила пуля. Джозефина, загребая руками гравий, растянулась на дороге. Она вскочила было, но тут же, всхлипнув от боли, упала на колени: по ее икре струилась кровь, а нога отказывалась подчиняться.
"Улица, - промчалось у нее в голове. - Улица так близко".
Ее дыхание сменилось всхлипами, и Джозефина двинулась ползком. Впереди, за деревьями, виднелся фонарь, освещавший соседское крыльцо, и внимание Джозефины было сосредоточено именно на нем, а не на шорохе приближавшихся шагов, не на гравии, впивавшемся в пальцы. Жизнь зависела лишь от этого одинокого маячка, подмигивающего за ветвями деревьев, и Джозефина упрямо ползла к нему, волоча бесполезную ногу, оставляя за собой блестящий кровавый след.
Вдруг впереди, заслонив свет, метнулась какая-то тень.
Джозефина медленно подняла взгляд. Он стоял перед ней, преграждая дорогу. Его лицо - черный овал, его глаза - бездна. Он склонился над ней, и Джозефина опустила веки, ожидая выстрела, удара пули. В тиши последнего мгновения она как никогда в жизни ощущала биение собственного сердца и воздух, врывавшийся в легкие и вырывавшийся из них. Казалось, это мгновение растянулось до бесконечности, словно он хотел насладиться своей победой и продлить пытку.
Сквозь закрытые веки Джозефины начал пробиваться мерцающий свет.
Она открыла глаза. За деревьями мигал синий огонек. Передние фары какой-то машины повернули в ее сторону, и ослепительный свет со всех сторон озарил женщину, стоявшую на коленях в своей ничтожно тонкой ночной рубашке. Колеса с визгом остановились, разбрызгивая гравий. Дверь машины распахнулась, до Джозефины донеслось потрескивание полицейской рации.
- Мисс! С вами все в порядке, мисс?
Она замигала, пытаясь разглядеть говорившего с ней человека. Но голос стал стихать, свет фар померк, и удар гравия по щеке был последним ощущением падающей на землю Джозефины.
Стоя на подъездной аллее к дому Джеммы Хамертон, Фрост и Джейн глядели на следы засохшей крови, которые Джозефина оставила на гравии, отчаянно пробираясь к улице. Над головой щебетали птицы, свет летнего солнца проникал сквозь пестревшую листву, однако на этом тенистом отрезке аллеи, казалось, воцарился гнетущий холод.
Обернувшись, Джейн бросила взгляд на дом, в который они с Фростом еще не заходили. Он оказался ничем не примечательным зданием, обшитым белой вагонкой, с крытой верандой - совсем таким же, как и прочие строения, которые Риццоли видела на этой захолустной дороге. Но уже отсюда, с подъездной аллеи, она заметила зазубрины разбитого окна, отражавшие свет, - ярко блестевшие осколки как бы предупреждали: "Здесь произошло нечто ужасное. То, что тебе еще предстоит увидеть".
- Тут она впервые упала, - заметил детектив Эбботт. И указал на место, где начинался кровавый след. - Когда в нее выстрелили, она пробежала уже довольно-таки большую часть аллеи. Она упала здесь и стала ползти. Нужно быть чертовски упрямой, чтобы ползти так долго, но ей удалось добраться вон до того места. - Эбботт указал туда, где кровавый след заканчивался. - Там ее обнаружила патрульная машина.
- Как же произошло это чудо? - удивилась Джейн.
- Они приехали по вызову на девять-один-один.
- Их вызвала Джозефина? - спросил Фрост.
- Нет, мы думаем, что вызов поступил от владелицы дома, Джеммы Хамертон. Телефон находился в ее комнате. Однако звонивший так и не смог ничего сказать - трубку повесили почти сразу. Когда оператор экстренной службы попыталась перезвонить, номер оказался занят. Она выслала патрульную машину, которая приехала сюда через три минуты.
Фрост бросил взгляд на испачканную красным аллею.
- Здесь полно крови.
Эбботт кивнул.
- Пульчилло три часа пробыла в неотложной хирургии. Сейчас ей наложили гипс, что, как оказалось, для нас большая удача. Мы ведь только вчера вечером узнали, что полицейское управление Бостона объявило ее в розыск. Иначе она могла бы смыться из города. - Детектив обернулся к дому. - Если хотите увидеть еще больше крови, пойдемте со мной.
Он подвел их к веранде, усеянной осколками стекла. Здесь они остановились, чтобы надеть бахилы. Мрачная фраза Эбботта предупреждала об ужасах, ожидавших впереди, и Джейн уже приготовилась к худшему.
Однако, переступив порог входной двери, она не увидела ничего страшного. Гостиная выглядела нетронутой. Стены украшали несколько десятков фотографий в рамках, на многих их них среди прочих людей была запечатлена женщина с коротко остриженными светлыми волосами. Массивный книжный шкаф заполняли издания по истории, искусству, древним языкам и этнографии.
- Это хозяйка дома? - осведомился Фрост, указывая на одну из фотографий со светловолосой женщиной.
Эбботт кивнул.
- Джемма Хамертон. Она преподавала археологию в одном из местных колледжей.
- Археологию? - Фрост бросил на Джейн взгляд, будто бы говоривший: "Интересно, однако". - А что еще о ней известно?
- Насколько мы знаем, вполне законопослушная гражданка. Никогда не была замужем. Каждое лето уезжала за границу, где занималась тем, чем обычно занимаются археологи.
- А почему же она сейчас не за границей?
- Не знаю. Неделю назад она вернулась из Перу, где работала на каких-то раскопках. Если бы не приехала, осталась бы жива. - Эбботт поднял взгляд вверх, на лестницу, и его лицо внезапно помрачнело. - Пора показать вам второй этаж. - Он повел коллег наверх, остановившись, чтобы указать на кровавые отпечатки ног на деревянных ступенях. - Спортивная подошва. Размер сорок первый или сорок второй, - заметил он. - Нам известно, что их оставил убийца, поскольку у госпожи Пульчилло ноги были босыми.
- Похоже, он двигался быстро, - добавила Джейн, подметив смазанные отпечатки.
- Да. Но она бежала быстрее.
Джейн посмотрела вниз, на удаляющиеся следы ботинок. И хотя кровь высохла, а в окошко на лестнице проникали косые солнечные лучи, здесь по-прежнему чувствовался ужас ночной погони. Она прогнала озноб и посмотрела вверх, на второй этаж, где их ожидало нечто куда более страшное.
- Это случилось наверху?
- В комнате госпожи Хамертон, - ответил Эбботт.
Он неспешно забрался на последнюю ступеньку. Похоже, детективу совсем не хотелось снова смотреть на то, что он уже видел две ночи назад. Наверху отпечатки были сочнее - их оставили все еще влажными от свежей крови ботинками. Следы начинались у двери в самую дальнюю комнату. Эбботт указал на первый же дверной проем по ходу их движения. В комнате виднелась не застеленная постель.
- Это гостевая комната, в которой спала госпожа Пульчилло.
Джейн нахмурилась.
- Но она ведь ближе к лестнице.
- Да. Мне это тоже показалось странным. Убийца проходит мимо комнаты госпожи Пульчилло и направляется прямиком в спальню госпожи Хамертон. Может быть, он не знал, где в доме ночует гостья?
- А может, эта дверь была заперта? - предположил Фрост.
- Нет, дело не в этом. На двери нет замка. Он миновал ее по какой-то иной причине и сразу же прошел в комнату госпожи Хамертон. - Вздохнув, Эбботт направился в хозяйскую спальню и остановился на пороге, не решаясь войти в комнату.
Когда Джейн заглянула туда из-за его спины, она поняла, в чем дело.
Труп Джеммы Хамертон убрали, однако последние мгновения, которые женщина провела на этой земле, отчетливыми красными брызгами запечатлелись на стенах, постельном белье и мебели. Заходя в комнату, Джейн ощутила, как ее тело обдало холодным воздухом, словно мимо, слегка задев ее, пролетел призрак. Насилие всегда оставляет следы, подумала она. И это не только кровавые пятна, но и сама атмосфера.
- Ее тело в согнутой позе обнаружили в дальнем углу, - сообщил Эбботт. - Но, как видно по кровавым следам, первую рану она получила возле постели. Артериальные брызги вон там, на спинке кровати. - Он указал на правую стену. - А там, я думаю, капли с орудия.
Джейн оторвала взгляд от пропитанного красным матраца и посмотрела на дугу неровных брызг - она возникла под действием центробежной силы, когда окровавленный нож выдернули из тела.
- Он правша, - заметила Риццоли.
Эбботт кивнул.
- Как говорит медэксперт, если судить по ране, там не было ни сомнений, ни осторожных надрезов. Одним ловким ударом он разрубил крупные шейные сосуды. По оценке медэксперта, женщина, возможно, оставалась в сознании одну или две минуты. Но все же успела схватить телефон. И доползти вон до того угла. На трубке остались кровавые отпечатки пальцев, так что мы знаем: она набрала номер, после того как ее ранили.
- Значит, это убийца повесил трубку? - спросил Фрост.
- Полагаю, да.
- Вы же сказали, что оператор пыталась перезвонить, но услышала сигнал "занято".
Эбботт немного помолчал, раздумывая.
- Мне кажется, это немного странно, верно? Он сперва повесил трубку, а потом снова снял ее. Интересно, зачем он это сделал?
- Ему не хотелось, чтобы звонил телефон, - проговорила Джейн.
- Чтобы не было шума? - догадался Фрост.
Джейн кивнула.
- Этим объясняется и то, что он не стал стрелять в жертву. Просто он знал, что в доме есть еще кое-кто и не хотел будить гостью.
- Однако она проснулась, - заметил Эбботт. - Возможно, услышала, как упало тело. А может быть, госпоже Хамертон удалось крикнуть. Как бы то ни было, госпожа Пульчилло почему-то проснулась и дошла до этой комнаты. Увидела незваного гостя. И побежала.
Джейн смотрела в тот угол, где, съежившись в луже собственной крови, умерла Джемма Хамертон.
Затем вышла из спальни и направилась в коридор. Она остановилась у входа в комнату Джозефины и посмотрела на кровать. Убийца прошел мимо этой спальни, вспомнила она. В этой комнате спала приезжая, и дверь не была заперта. Но он все равно прошел мимо, направляясь в спальню хозяйки. Неужели он не знал, что здесь гостья? Не понял, что в доме появилась другая женщина?
Нет. Он знал. Именно поэтому он снова снял трубку. Именно поэтому пустил в ход нож, а не пистолет. Первое убийство он хотел совершить тихо.
"Потому что потом собирался пойти в комнату Джозефины", - пронеслось в голове у Джейн.
Спустившись по лестнице, она вышла на улицу. Этим солнечным днем в жарком безветрии жужжали насекомые, но Риццоли по-прежнему ощущала царивший в доме холод. Она сошла по ступенькам веранды.
"Он побежал за ней сюда, вниз по ступеням, - думала Джейн. - В лунную ночь преследовать ее было легко. Всего-навсего одинокая женщина в ночной рубашке".
Риццоли медленно пошла по подъездной аллее, вдоль пути, который Джозефина проложила босыми, израненными стеклом ногами. Впереди, за деревьями, простиралась основная дорога, и беглянке всего-навсего нужно было добраться до соседского дома. Крикнуть и заколотить в дверь.
Джейн остановилась, не отрывая глаз от испачканного кровью гравия.
"Но тут в ее ногу ударила пуля, - всплыло в голове у Риццоли, - и она упала".
Джейн неспешно двинулась по кровавому следу - он был смазан, потому что Джозефина с трудом ползла вперед на руках и коленях. Преодолевая путь сантиметр за сантиметром, она наверняка знала, что убийца идет следом, нагоняет ее для финального удара. Казалось, кровавая полоса будет тянуться до бесконечности, но вдруг она оборвалась - в десятке метров от дороги. Джозефина долго и отчаянно ползла сюда, и за это время убийца наверняка успел бы догнать ее. И уж точно смог бы в последний раз нажать на спусковой крючок и убежать.
Однако смертельный выстрел так и не прозвучал.
Джейн остановилась, разглядывая то место, где полицейские заметили стоявшую на коленях Джозефину. Прибыв сюда, они увидели только покалеченную женщину - и больше никого. Женщину, которая должна была умереть.
И только теперь Джейн поняла: "Убийца хотел, чтобы она осталась жива".
21
Каждый из нас лжет, думала Джейн. Но так благополучно и всецело вжиться в собственный обман, как это сделала Джозефина Пульчилло, удается очень немногим.
Когда они с Фростом ехали в больницу, Риццоли размышляла о том, что за небылицы Джозефина выложит им сегодня, какие сказки ей придется сочинить для объяснения неоспоримых фактов собственной биографии, вскрытых полицией? Джейн гадала: удастся ли ей в очередной раз одурманить Фроста своим враньем?
- Я подумала: может, когда приедем, ты уступишь мне право вести разговор? - спросила Риццоли.
- Почему это?
- Просто мне хочется с ней побеседовать.
Фрост поглядел на напарницу.
- У тебя есть какая-то особая причина для подобных желаний?
Джейн не спешила с ответом: она не могла отреагировать честно, потому что это лишь усугубило бы пропасть, пролегавшую между ними, пропасть, причиной которой стала Джозефина.
- Просто мне кажется, именно я должна с ней беседовать. Раз уж в этой истории инстинкты меня не подвели.
- Инстинкты? Ты это так называешь?
- Ты поверил ей, а я нет. Я ведь оказалась права насчет нее, разве не так?
Фрост отвернулся к окну.
- Или просто позавидовала ей.
- Что? - Свернув на больничную парковку, Джейн заглушила двигатель. - Значит, вот так ты думаешь?
Он вздохнул.
- Какая разница.
- Нет, скажи мне - что ты имеешь в виду?
- Ничего. - Фрост толкнул дверцу автомобиля. - Пошли, - добавил он.
Выбравшись из машины и захлопнув за собой дверцу, Джейн задумалась: а есть ли хоть капля правды в том, что сказал Фрост? Неужели ее возмущает, как легко живется привлекательным женщинам лишь потому, что она сама не красавица? Мужчины боготворят хорошеньких женщин, угождают и что самое важное - слушают их. "А мы, остальные, привлекаем внимание, как можем", - подумала она. Но даже если Джейн завидовала, факт оставался фактом: инстинкты ее не подвели.
Джозефина Пульчилло - мошенница.
Заходя в больницу и поднимаясь на лифте в хирургическое крыло, напарники молчали. Никогда еще Джейн не ощущала такую пропасть между ними. Они были совсем рядом, но казалось, будто их разделяет целый континент, и, когда они шли по коридору, Джейн даже не взглянула на Фроста. Мрачно толкнув дверь в палату 216, она зашла внутрь.
С койки на них глядела женщина, которую они раньше считали Джозефиной. В своей тоненькой больничной рубашке она казалась очаровательной и ранимой, этакая девица с наивным взором, нуждающаяся в срочном спасении. И как, черт возьми, ей это удается? Даже с немытыми волосами и неуклюжей загипсованной ногой она умудрялась быть красавицей.
Джейн не теряла времени даром. Быстро подойдя к койке, она спросила:
- Может, расскажете нам о Сан-Диего?
Джозефина тут же уткнулась взглядом в постельное белье, избегая смотреть на Джейн.
- Понятия не имею, о чем вы.
- Тогда вам было лет четырнадцать. Вы были уже достаточно взрослой и наверняка запомнили события той ночи.
Джозефина покачала головой.
- Похоже, вы меня с кем-то путаете.
- В то время вас звали Сьюзан Кук. Вы учились в Средней школе Уильяма Говарда Тафта и жили вместе с матерью, которая называла себя Лидией Ньюхаус. Однажды утром вы с ней в спешке собрали вещи и уехали из города. С тех пор никто больше не слышал ни о Сьюзан, ни о ее матери.
- И что, по-вашему, внезапно уезжать из города запрещено законом? - огрызнулась Джозефина. Вдруг расхрабрившись, она резко подняла взгляд на Джейн.
- Нет. Не запрещено.
- Тогда зачем вы спрашиваете меня об этом?
- А затем, что законом запрещено стрелять человеку в затылок.
Лицо Джозефины стало похожим на маску.
- Какому человеку? - невозмутимо спросила она.
- Тому, что умер в вашей комнате.
- Не понимаю, о чем вы.
Некоторое время две женщины просто смотрели друг на друга. И Джейн подумала: "Возможно, Фрост и не может раскусить тебя, но я, черт возьми, еще как могу!"
- Вы когда-нибудь слышали о веществе под названием люминол? - поинтересовалась Джейн.
Джозефина пожала плечами.
- А должна была?
- Он реагирует с железом в засохшей крови. Стоит обрызгать им какую-нибудь поверхность, и любая застарелая кровь в темноте вспыхивает, словно неоновые огни. Если пролилась чья-то кровь, можно драить часами, но смыть все следы так и не удастся. Пусть ваша мама протерла стены и вымыла полы, кровь все равно осталась - в трещинах и щелях. На плинтусах.
На этот раз Джозефина промолчала.
- Обыскивая ваш старый дом, полиция Сан-Диего разбрызгала там люминол. И одна из комнат вспыхнула безумным светом. Это была ваша спальня. Так что не стоит говорить, будто вы ничего об этом не знаете. Вы наверняка там были. И вам прекрасно известно, что случилось в вашем доме.
Джозефина побледнела.
- Мне было четырнадцать лет, - тихо проговорила она. - Это случилось очень давно.
- Закон об исковой давности на убийство не распространяется.
- Убийство? Думаете, это было убийство?
- Что произошло той ночью?