Он схватил со стола свой пистолет и, не целясь, выстрелил в "Дятла". Тот, раненный, попытался встать, но не смог. Чувствуя конец, плюнул в сторону штурмбанфюрера.
- Венкель заставлял меня давать показания против Миллер, говорил: "Ничего не бойся, я начальник СД…".
В груди у него что-то забулькало и горлом хлынула кровь.
- Готов, - сказал Гардекопф. - Зря вы поторопились, господин штурмбанфюрер, он мог много интересного рассказать.
- Он наговорил бы на меня, как до этого наговорил на фрау гауптман.
- А может быть, о вас он сказал правду? - спросил Гартман.
- Гартман, вы забываетесь! Я штурмбанфюрер СС. Временно исполняю обязанности начальника СД.
- Вы позволили себе такое, Венкель, из-за чего, уверен, очень скоро вы будете на фронте в качестве рядового. Миллер - офицер с особыми полномочиями, а вы рискнули предъявить ей обвинение в шпионаже в пользу русских. Это вам так не пройдет, - заключил Гартман.
- Я знаю, что виноват перед Миллер, но это касается только ее и меня.
- Ошибаетесь, господин штурмбанфюрер, это касается всех членов группы абвера.
Венкель обратился к обер-лейтенанту:
- Гардекопф, мне надо поговорить с вами наедине.
Замерн и Гартман вышли. Венкель вызвал секретаря.
- Прикажите убрать эту падаль. - Он брезгливо указал на труп Гнатенко. - Обер-лейтенант, прошу вас перейти со мной в кабинет заместителя начальника СД.
Когда они остались одни, Венкель заговорил извиняющимся тоном:
- Мне очень не хотелось бы, чтобы об этом случае знали в Берлине. Попросите фрау гауптман не сообщать об этом неприятном инциденте.
- Она не послушает меня. Да и какой смысл в этом?
- Если фрау гауптман пожалуется, приедет комиссия, а от этого, я думаю, мало радости и мне и вам.
- Это так, но оставить без наказания вашу наглость Миллер не сможет. Ее подчиненные потребуют, чтобы вы были наказаны за клевету на них и попытку скомпрометировать Миллер.
- Гардекопф, я в долгу не останусь. Все-таки пока я начальник СД.
- Хорошо, я попробую поговорить с Миллер, но обещать ничего не могу.
Не прощаясь, обер-лейтенант вышел из кабинета и направился к себе. На его месте сидел Гартман, больше никого не было.
- Где остальные?
- Фрау гауптман всех отправила в их районы. А мне приказала сидеть здесь и никого не пропускать в ее кабинет.
- Она спрашивала, где я? Что вы сказали ей?
- Что вы беседуете о чем-то наедине с Венкелем. Фрау гауптман решила, что вы собираетесь перейти на службу в СД, у Венкеля сейчас нет заместителя.
- Она не говорила, чтобы я зашел к ней, как только появлюсь?
- Нет.
Гардекопф некоторое время постоял, подумал, затем решительно направился в кабинет Миллер, но Гартман остановил его.
- Прошу прощения, господин обер-лейтенант, фрау гауптман приказала никого не пропускать к ней, - повторил он.
Гардекопф остановился.
- Спроси, можно ли мне зайти к ней?
Когда обер-лейтенант вошел к Миллер, она сидела за столом и что-то писала. Подняла голову и посмотрела на своего заместителя.
- Где вы ходите, Гардекопф?
- Меня задержал штурмбанфюрер Венкель.
- О чем же вы говорили с ним?
- О вас, фрау гауптман. Венкель попросил меня переговорить с вами, чтобы вы не жаловались в Берлин. А еще он сказал, что у него для вас есть хорошая новость. Штурмбанфюрер уверен, что она вас заинтересует.
- Я не имею права прощать подобные подозрения. Надеюсь, вы понимаете, Гардекопф, насколько серьезное обвинение предъявил мне Венкель?
- Именно поэтому я решил допросить "Дятла".
- Как я поняла со слов Гартмана и Замерна, вы не столько допрашивали Гнатенко, сколько заставляли его признаться в том, что он действовал по чьему-то указанию.
- В данной ситуации другого выхода не было.
- А что вы сами думаете обо всем этом, обер-лейтенант? - поинтересовалась Миллер.
- Я больше чем уверен, что в партизанском отряде знали, кто такой "Дятел", и разговор майора с командиром партизанского отряда был подготовлен заранее. Мне не первый раз приходится допрашивать людей, и я умею отличать, когда они говорят правду, а когда врут. Гнатенко говорил правду.
- Значит, я… - начала было Миллер, но Гардекопф прервал ее.
- Нет, нет! Информация была подготовлена русскими специально, и штурмбанфюрер клюнул на нее.
- Вы сказали об этом Венкелю?
- Нет. Нам надо иметь запасной козырь.
- Зачем? - удивилась Эльза.
- Я не раз был свидетелем гибели безвинных людей. Подтасовка фактов - жестокая вещь.
- Вы полагаете, что Венкель будет продолжать строить козни против меня?
- Венкель слишком труслив для этого, но на всякий случай я бы ликвидировал его.
- Вы думаете, что говорите, Гардекопф! - воскликнула Миллер.
- Речь идет не только о вас, фрау гауптман, но и о ваших подчиненных. Если бы вы оказались русским шпионом, нетрудно представить, что ожидало бы всех нас. Именно поэтому я предлагаю ликвидировать Венкеля.
- Спасибо, Гардекопф, я понимаю вас. Но я не боюсь начальника СД. Самая большая ошибка Венкеля заключается в том, что он собственноручно убрал единственного свидетеля. Теперь с ним никто не станет говорить на эту тему, тем более что "Дятел" назвал его среди тех, кто поручил ему очернить меня.
- Фрау гауптман, я советовал бы вам узнать, о какой новости собирается вести речь Венкель.
- Я подумаю, Гардекопф.
На пороге появился Гартман.
- Что тебе? - спросила Миллер.
- Штурмбанфюрер Венкель просит принять его по очень важному делу.
- Пусть войдет.
Вид у Венкеля был встревоженный и растерянный.
- Слушаю вас, штурмбанфюрер, - сухо, официально обратилась к нему Эльза.
- Разговор предстоит долгий, и я попросил бы разрешения сесть.
- Садитесь, но на долгий разговор у меня нет времени. Я составляю донесение в Берлин.
- В вашем донесении будет упоминаться сегодняшний случай?
- Конечно.
- Фрау гауптман, я уже извинился перед вами и, если вам угодно, извинюсь еще раз. Вы должны меня понять. Ведь информация была очень серьезная. Я постараюсь сделать все, чтобы вы меня простили.
- Как будут развиваться наши отношения - увидим, а сейчас говорите, зачем вы ко мне пожаловали. По какому делу?
- Это касается вашей службы. Я знаю одного офицера вермахта, который не сдал в казну ценности на очень крупную сумму.
- Кто этот человек? - заинтересовалась Эльза.
- Командир полка самоходных орудий.
- Где базируется полк?
- В сорока километрах отсюда. Я могу поехать с вами и помочь изъять ценности. Я знаю, где он их хранит.
- Хорошо. Только не думайте, что вы делаете мне одолжение. Вы - начальник СД, и в ваши обязанности входит помогать моей группе.
- Именно это я и делаю. Вы довольны?
- Очень ценная информация. Отправляться надо не медленно. Поедет с вами Гардекопф, вы, кажется, уже нашли с ним общий язык. Он мне так расхваливал вас, что я подумала, уж не собирается ли он перейти в СД, после того как его командир скомпрометирован.
- Он помог мне убедиться в вашей невиновности.
- Венкель, запомните раз и навсегда: меня ваше мнение никогда не интересовало и сейчас не интересует.
- Фрау гауптман, не отправляйте донесение до наше го возвращения.
- Хорошо. Гардекопф, собирайтесь в дорогу.
- Слушаюсь. Сколько человек взять с собой?
- Никого не надо. Я возьму своих людей, - ответил вместо Миллер штурмбанфюрер.
Когда Венкель и Гардекопф ушли, Эльза сложила бумаги в папку и положила в стол. Она не собиралась отправлять в Берлин донесение о случившемся сегодня. В абвере этому придали бы серьезное значение, начнутся проверки, а это ей совершенно ни к чему. Все утряслось, хотя этот случай еще раз напомнил, что находится она среди врагов, коварных и безжалостных, и надо быть очень осторожной.
Миллер подошла к окну и распахнула его. Весна была в разгаре. Теплые лучи солнца ласкали лицо. Эльза зажмурилась от удовольствия, подняла голову. Небо было ослепительное, и все было прекрасно. И казалось, что нет войны, нет этой нелегкой службы, нет неприятностей…
Эльза вздохнула и вернулась к столу. Любоваться природой не было времени. Сейчас главное - установить связь с Москвой.
Перед отъездом Штольц был на редкость вежлив, советовал избегать стычек с партизанами, беречь себя. Все это показалось тогда Эльзе подозрительным, и она ожидала, чем же закончится его речь. Но Штольц тан и не сказал ничего определенного. Когда она собиралась уходить, неожиданно штандартенфюрер остановил ее:
- Погоди, Эльза.
- Слушаю вас, господин штандартенфюрер, - остановилась она в ожидании.
Штольц протянул ей пакет.
- Вскроешь в России. Желаю удачи.
- Будет исполнено, господин штандартенфюрер.
- Содержимое пакета совершенно секретно, - предупредил на прощание Штольц.
Сегодня Миллер пакет вскрыла. В нем находилось письмо Штольца, адресованное ей. Она прочитала его несколько раз.
Вот что требовал от Миллер штандартенфюрер:
1. Переписать в инвентарную ведомость все ценности, находившиеся в ее сейфе.
2. Оценить их.
3. Оставить у себя до особого распоряжения.
4. В случае прибытия сотрудника абвера, посланного Штольцем, выполнять все его распоряжения.
В конце была приписка: "Это приказ начальника управления".
Инвентарная ведомость была составлена Гартманом, к ней же прикреплена оценочная ведомость. За время ее отсутствия группа поработала неплохо. Было изъято ценностей на два миллиона семьсот сорок две тысячи двести двадцать семь марок.
Приказы надо выполнять. Ведомости были уложены в ящик с ценностями и закрыты в сейфе.
IX
Эльза шла в сторону базара, изредка приветствуя встречных военнослужащих. У базара, как всегда, было многолюдно. Миллер, не торопясь, прошла мимо ларьков, делая вид, что рассматривает нехитрые товары, выставленные для продажи. На самом деле она хотела убедиться, что нет ничего подозрительного возле сапожной мастерской.
С минуту постояв у входа, она зашла в помещение. Сапожник сидел на табурете и чинил офицерскую обувь. Увидев Миллер, он положил сапог на низкий столик и поспешил навстречу.
- Хайль Гитлер, фрау офицер!
- Вам привет от Фрица, - тихо произнесла Эльза. - Возьмите информацию для Центра.
- С вами желает встретиться представитель Центра.
- Где, когда? - обрадовалась Эльза.
- Все зависит от того, сможете ли вы незаметно для ваших сослуживцев приехать в лес.
- Когда мы должны встретиться?
- Через два дня, ночью. Вы поедете в автомобиле для перевозки продуктов. Вас надежно спрячут.
Миллер на миг задумалась, затем решительно сказала:
- Хорошо, в половине первого у госпиталя я буду ждать автомобиль.
- Договорились. Как ваше самочувствие? - неожиданно поинтересовался связной.
Эльза удивилась:
- Почему вы спрашиваете об этом?
- После захвата портфеля оберста мне было приказано разыскать вас, но вы исчезли бесследно.
- Меня отправили в Берлин на излечение.
- Понятно. Значит, все согласовано?
- Да. До свидания.
Для того чтобы незаметно исчезнуть на ночь из города, Миллер решила лечь в госпиталь. Прихватив в гостинице бутылку французского коньяка, привезенного из Германии, она отправилась к начальнику госпиталя. Вручив ему коньяк, поблагодарила за то, что он вытянут ее с того света.
- Если бы вы не доставили меня вовремя в Берлин я давно была бы снята с довольствия, и мало кто помнил бы о гауптмане по фамилии Миллер.
- Мне лестна, фрау гауптман, столь высокая оценка моих скромных трудов. Обычно раненые забывают, кому они обязаны тем, что живы и здоровы. Мне очень приятно видеть вас. Как вы себя чувствуете?
- Все было хорошо, но сегодня у меня сильно болела голова.
- После выздоровления такие боли у вас бывали часто?
- Нет. Впервые. Мне кажется, что это после дороги.
- А когда вы приехали сюда?
- Вчера.
- Вам бы следовало с недельку полежать в госпитале.
- Я согласна с вами, доктор, но служба, сами понимаете, не позволяет лечь в госпиталь.
- Когда вам станет хуже, ваше пребывание в госпитале может затянуться.
Эльза помолчала, словно раздумывая, как ей поступить, затем грациозным движением отбросила со лба локон и решительно сказала:
- Уговорили! Но с одним условием: мне ночью иногда придется исчезать из госпиталя ненадолго. Этого требуют интересы рейха.
- Если ненадолго, то не возражаю.
- При этом должна соблюдаться полная секретность.
- Понимаю. Не волнуйтесь, фрау гауптман, у меня в госпитале дисциплина, как во всяком воинском подразделении.
- В таком случае, покажите мне палату. Она должна отвечать кое-каким требованиям.
- Согласен. Прошу за мной, фрау гауптман.
Осмотрев несколько палат, Эльза выбрала комнату на первом этаже, расположенную рядом со входом в госпиталь.
- Господин майор, эта подойдет, - сказала Миллер. - Здесь есть балкон, и я смогу выйти в любое время незамеченной.
- Хорошо. Кстати, должен вам сообщить по секрету, что я тоже хотел перейти в абвер, но у нас не хватает опытных врачей, и мне отказали.
- Приятно услышать это, господин майор, значит, мы с вами почти коллеги, - мило улыбнулась Эльза.
- Да, в некоторой степени.
- Теперь я совершенно спокойна. А чтобы вы поняли всю серьезность моей службы, ознакомьтесь с моими документами.
Эльза протянула майору удостоверение, подписанное Гиммлером. В нем говорилось, что Миллер является офицером с особыми полномочиями.
Начальник госпиталя засуетился:
- Вы знаете, фрау гауптман, я с самого начала предполагал, что вы не обычный офицер.
- Какая проницательность! - засмеялась Эльза. - Итак, договорились, завтра утром я буду в госпитале. Прикажите подготовить палату…
- Все будет сделано к вашему приходу, фрау гауптман.
Из госпиталя Миллер направилась в СД. Время у нее было, и она решила пройтись пешком. Из головы не выходила предстоящая встреча с человеком из Центра. Сейчас, когда Красная Армия перешла в наступление, необходимы точные сведения о немецких воинских частях. Видимо, с ней будут говорить именно об этом.
Мимо промчался легковой автомобиль СД. На переднем сиденье, рядом с водителем, Эльза заметила Венкеля. Автомобиль резко притормозил, и начальник СД открыл дверцу.
- Фрау гауптман, вы на службу? Садитесь с нами.
Миллер разместилась на заднем сиденье, рядом с Гардекопфом.
- Как успехи? - спросила она обер-лейтенанта.
- Отлично. Оберст отдал ценности по первому требованию штурмбанфюрера Венкеля. При этом сказал: "Я давно собирался привезти их вам, да все не мог выбрать для этого время".
- Где он взял эти ценности?
- Обобрал священника.
- Венкель, как вы узнали, что они у командира полка самоходных орудий?
- По моему приказу допросили священника, он признался, что ценности у пего были, но их забрал именно этот командир полка.
- Он отдал их оберсту добровольно?
- Нет, конечно. Кто-то сообщил оберсту, что у попа есть кое-что стоящее, и командир полка приказал изъять ценности у священника.
- Что они собой представляют?
- Старинные иконы, церковная утварь с драгоценными камнями, парчевые ризы, много такого, что не имеет никакого отношения к церкви. Поп, видимо, очень любит дорогие вещи.
- Ясно. Да, кстати, завтра я ложусь в госпиталь. Пока я буду там находиться, вы останетесь вместо меня.
- Вас понял, фрау гауптман. Вы плохо себя чувствуете?
- Да, после "сюрприза" начальника СД.
Венкель виновато посмотрел на Эльзу.
- Я приношу вам еще раз свои извинения.
- Не стоит, Венкель, вы испорченный недоверием человек. Вам очень хочется удержаться на месте начальника СД, и вы решили пойти по такому подлому пути. Ведь если бы ваши подозрения подтвердились, вы твердо стали бы на ноги. Но вы не учли того, что имеете дело с сотрудником абвера, офицером с особыми полномочиями. Рейхсфюрер Гиммлер доверяет мне, а штурмбанфюрер Венкель - нет. Я имела полное право застрелить вас за оскорбление мундира офицера абвера.
- Фрау гауптман, забудьте мою глупость, а я обедаю выполнить любую вашу просьбу.
- Я не хочу иметь с вами дело, штурмбанфюрер, - брезгливо произнесла Миллер, - но если вы наконец поняли, что виноваты, я, так и быть, не отошлю донесение в Берлин.
- Благодарю вас, фрау гауптман. Я всегда чувствовал признательность к вам и, по мере своих скромных возможностей, разыскивал несданные ценности втайне от вас, - неожиданно признался Венкель.
- И вам удавалось найти их?
- Да. Сегодня я передам вам ценностей, найденных моими людьми, почти на шестьсот тысяч марок.
- Это хорошая новость, - сказала Миллер и на миг задумалась. - Что же, действительно, придется уничтожить донесение в Берлин.
Наступило 17 марта, день встречи Эльзы с человеком из Центра. Она уже вторые сутки находилась в госпитале. Через двадцать минут Эльза должна выйти из палаты, сесть в продуктовый автомобиль и ехать в лес. Все вроде бы нормально, причин для волнения нет, но что-то тревожило Миллер. Может быть, важность предстоящей встречи…
В 0.25 Эльза надела поверх мундира пальто, набросила на голову шерстяной платок, взяла пистолет и вышла через балкон во двор. Быстрыми шагами пересекла его и оказалась в небольшом саду. Здесь она уже заранее присмотрела дырку в заборе, проделанную ранеными немецкими солдатами для того, чтобы можно было незаметно для врачей бегать в город за шнапсом. Пролезла сквозь нее и очутилась на улице.
Было темно, луна спряталась за тучами, и Миллер двигалась почти наощупь. На левой стороне дороги заметила мерцающий огонек сигареты, кто-то осторожно курил. Эльза перешла дорогу и чуть не натолкнулась на автомобиль. В кабине сидел шофер и курил, прикрывая сигарету левой рукой. Миллер открыла дверцу и спросила:
- Вы не меня ждете?
- Если вы едете за продуктами, то вас. Садитесь. Эльза села в кабину. Шофер завел двигатель и тихо отъехал от госпиталя. Метров через триста он остановил автомобиль.
- Вам придется пересесть в кузов, там среди ящиков приготовлено место.
- Хорошо.
Шофер помог Миллер подняться наверх, снял несколько ящиков и указал на образовавшийся проем.
- Располагайтесь, я закрою вас ящиками.
Путь от города занял чуть меньше часа. Как только прибыли на место, к Эльзе подошел высокий мужчина, взял под руку и повел в дом, который находился в старом лесу.
"Дом лесника", - решила Миллер.
Они вошли в большую комнату, уставленную столами и грубо сколоченными скамьями.
- Похоже, я приехала на свадьбу, - сказала Миллер.
- Вы почти угадали, товарищ Милован. У нас сегодня состоится торжество, правда, без спиртного и закусок, но торжество самое настоящее.
- Очень интересно. Меня вызвали для того, чтобы я вместе с вами повеселилась?