- Но ведь донес бы я на вас из лучших побуждений!
- Когда дело касается верных солдат фюрера, побуждения во внимание не принимаются. Так что советую быть осторожнее с доносами. Можно донести не на того…
Ваден посмотрел в окно и постучал по стеклу, отделяющему шофера от салона.
- Кажется, мы подъезжаем к месту назначения, - сказал он Миллер.
Шофер подрулил к тротуару и затормозил. Остановились и автомобили, следующие за ними. Объехав легковые автомобили, впереди машины Вадена стал грузовик с солдатами полевой жандармерии. Из кабины вышел лейтенант и, осмотревшись вокруг, подал команду:
- Перекрыть все улицы, проходные дворы и переулки. Проверка документов. Всех подозрительных задерживать, особое внимание лицам, похожим на тех, о ком я говорил вам в управлении полевой жандармерии.
Построившись в две шеренги, солдаты разошлись по точкам.
- Господин оберст-лейтенант, где мы расставим моих людей? - обратилась Миллер к Вадену.
- Мы все пойдем в русский бар и для начала проверим документы посетителей.
Ваден осмотрел подчиненных Миллер. Все один в один, крепкие, рослые, в хорошо подогнанной форме, они производили приятное впечатление. Довольный осмотром, он приказал:
- Господа офицеры, всем расстегнуть кобуры пистолетов.
Офицеры молча выполнили приказ.
- Как только войдем в бар, вы, - указал Ваден на Замерна и одного из офицеров гестапо, - пройдете на кухню и проверите документы у обслуживающего персонала. Остальные будут находиться в зале. Все выходы из зала необходимо перекрыть. Итак, вперед!
XVI
Несмотря на тревожное время и на то, что продолжалась война, в зале "Оазиса" было довольно много людей. Появление немцев мгновенно привлекло к себе внимание присутствующих. Даже музыканты перестали играть. Все настороженно следили за Ваденом. Оберст-лейтенант не спеша закурил, спрятал в карман зажигалку и тяжелым взглядом окинул зал. К нему подбежал невысокий старик в черном фраке.
- Господин офицер, прошу к столу. Рад, что вы посетили мое заведение…
Ваден прервал его скороговорку:
- Объяви, чтобы приготовили документы для проверки.
Переступая с ноги на ногу, старик дрожащим голосом спросил:
- Заложников брать не будете?
Вадену льстило, что хозяин бара боится его. Он повернулся к Эльзе.
- Фрау оберст-лейтенант, заложников брать не будем или возьмем?
- Ваден, давайте заниматься делом, иначе я со своими людьми сейчас же уеду отсюда, - резко ответила Эльза.
Оберст-лейтенант, которому не очень понравился ответ Миллер, повернулся к старику:
- Скажи, чтобы все предъявили документы, только без шума. Если все пройдет нормально, я не возьму у вас заложников.
- Господа, господа, прошу всех без паники предъявить документы. Если мы будем вести себя благоразумно, господин оберст-лейтенант заложников среди нас не возьмет.
Посетители стали поспешно доставать из карманов документы и подзывать к себе офицеров, чтобы те проверили их. Подчиненные Миллер стояли с безразличным видом, не обращая внимания на протянутые документы. Ну не было команды проверять, кто есть кто.
Эльза осматривала зал. Ни Ганидека, ни парня в вельветовой куртке здесь не было. Миллер нахмурилась. Лицо мужчины в полувоенной русской форме показалось ей знакомым. Наверное, русский офицер-эмигрант, ему бы еще офицерские погоны - и настоящий белогвардеец. Но где она его видела? Мужчина наклонился, поднимая салфетку, которая упала со стола. На его лицо теперь падал свет. Он посмотрел на Эльзу, и она чуть не вскрикнула от неожиданности - это был Михаил Николаевич Тупиков, ее первый учитель и наставник. Благодаря его заботам, она получила первые уроки конспирации и разведывательной работы.
Туников спокойно и внимательно глядел на Эльзу. Она видела, как еле заметно дрогнули в улыбке его губы. Эльза впитывала в себя его взгляд, жадно всматривалась в знакомые черты. Обратила внимание на усталость в лице старшего товарища, на ранние морщинки у глаз. Казалось, Эльза забыла обо всем на свете, стояла и не сводила глаз с Туникова.
Она даже вздрогнула, услышав рядом голос Вадена:
- Увидели что-то интересное, фрау оберст-лейтенант?
- Кажется, встретила знакомого. Бывший белогвардейский офицер.
- Арестовать?
- Что вы! Этот человек заслужил совсем другое отношение к себе. Будь он немец, я пригласила бы его в ресторан, а так придется выпить по рюмке шнапса у меня в кабинете. Я вам не нужна больше? - торопливо спросила Миллер.
- Не смею задерживать, фрау оберст-лейтенант.
- Я заберу с собой Гардекопфа.
- Не возражаю. Встретимся за ужином.
- Хорошо.
Миллер кивком подозвала к себе Гардекопфа и направилась к столу, за которым сидел Туников. Она, как ни в чем не бывало, проверила документы у соседей и отпустила их.
Стараясь не выдать волнения, охватившего ее от радости неожиданной встречи, сказала:
- Документы?
Туников протянул паспорт: Павлов Степан Иванович.
- Степан Иванович, я забираю вас с собой.
Туников улыбнулся и молча поднялся из-за стола. На улице, возле автомобиля, они задержались. Два солдата полевой жандармерии пытались обыскать девушку. Та вырывалась, визжала, но солдаты продолжали свое дело. Эльза поманила лейтенанта, стоявшего невдалеке.
- Чем занимаются ваши солдаты, лейтенант? - гневно спросила Эльза.
Лейтенант повернулся в сторону, куда показала Миллер, и покраснел.
- Немедленно наведите порядок!
Офицер побежал к солдатам, все еще не отпускавшим девушку. Они были так увлечены, что не заметили подбежавшего офицера. Лейтенант, ничего не объясняя, ударил по лицу сначала одного, потом другого. Девушка вырвалась и скрылась за домом.
Миллер, Туников и Гардекопф сели в автомобиль.
- К полевой жандармерии, - сказала Миллер шоферу.
Ехали молча. Эльза не хотела заводить разговор при шофере и Гардекопфе. Михаил Николаевич мысленно одобрил ее поведение и тоже молчал. Он не ожидал таких успехов от Лизы Петренко. Когда ее, необученную, имеющую очень слабое представление о разведке, отправили в Германию, Туников очень переживал о ее дальнейшей судьбе. Он не верил, что она долго продержится, что не попадется на чем-то.
И вот, вопреки всему, она сидит рядом с ним в чине оберст-лейтенанта абвера. Он понимал, конечно, что разведчиком, в полном смысле этого слова, Лиза стала уже в Германии благодаря заботам ее соратников и учебе в высшей школе абвера, где готовили профессиональных разведчиков.
Внешне Эльза очень изменилась. Появилась уверенность в себе, но это была не самоуверенность, а чувство, соизмеримое со своими силами и возможностями.
Подъехали к зданию, в котором помещалась полевая жандармерия и служба Миллер. Эльза небрежно бросила Гардекопфу:
- Купите бутылку шнапса, несколько бутербродов и принесите ко мне в кабинет. И не забудьте прихватить рюмки.
- Слушаюсь, фрау оберст-лейтенант.
Эльза и Михаил Николаевич вошли в здание. В кабинете Эльза усадила Туникова в кресло, сама села рядом.
- Дорогой Михаил Николаевич, как я рада встрече! - в ее глазах блестели слезы.
- Я тоже очень рад, Лиза. Мы можем говорить спокойно? - Туников сделал жест рукой, давая понять Миллер, что его интересует подслушивающая аппаратура.
- Не беспокойтесь, микрофонов в моем кабинете нет. Я сама проверила каждый сантиметр комнаты.
- Как у вас дела, Лиза?
- Плохо со связью.
- Как долго вы пробудете в Париже?
- Не знаю. Когда меня отправляли сюда, предупредили, что через пару месяцев отзовут в Берлин. Два месяца почти прошли.
- Значит, в любой момент вас могут отозвать отсюда?
- Возможно. А потому мне нужна связь с Центром. У меня скопилось столько информации, что радист не передаст и за неделю. Материал срочный. Касается отправки на восточный фронт дивизий, которые находятся в европейских странах, комплектации дивизий из людей, не пригодных в мирное время к строевой службе.
- Что это за люди?
- Больные гастритами, язвами желудка и ряд других. Эти дивизии укомплектовываются врачами-специалистами но данным болезням и отравляются на фронт.
- Материал ценный.
- Это еще не все.
- Я могу запросить Центр, может быть, отправим ваш материал по моим каналам.
- Обязательно запросите. Но в начале радиограммы сообщите, что Милован жив и находится сейчас во Франции.
Туников очень удивился такому заявлению Миллер. Ничего не понимая, он озадаченно смотрел на нее.
- В Центре считают меня погибшей. Так сложились обстоятельства, что я не могла известить о том, что жива и здорова.
- Неисповедимы пути разведчика… - только и сказал Туников.
- Это не первый случай, мое личное дело, наверное, уже дважды сдавали в архив.
- Я не завидую вам.
- Каждый раз, зачисляя меня в очередной раз в число живых, начальство, бесспорно, ругало меня на чем свет стоит и жаловалось, что, дескать, этот Милован даже погибнуть без фокусов не может.
- Ха-ха-ха! - расхохотался Туников.
В это время в дверь кабинета постучали, и на пороге вырос Гардекопф с большим свертком в руках. Когда он развернул его, там оказались бутылка шнапса, колбаса, сыр, немного хлеба и три рюмки.
- Уважаю вас, майор, за догадливость.
Гардекопф смутился:
- Я третью взял на всякий случай…
- Молодец, Гардекопф. Разливайте шнапс.
Майор откупорил бутылку, разлил шнапс в рюмки и поднес Эльзе и Туникову.
- За что выпьем, Михаил Николаевич?
- За победу.
- За нашу победу, - сказала Эльза на русском языке и перевела для Гардекопфа на немецкий.
- За победу, - повторил Гардекопф и залпом выпил.
- Майор, забирайте бутылку и закуску и посидите на месте Замерна, вы все равно не понимаете по-русски, а наш гость не говорит по-немецки. Никого не впускайте сюда. Сами можете заходить без стука.
- Слушаюсь, фрау оберст-лейтенант.
Гардекопфа явно устраивал такой поворот событий. Довольный, он улыбнулся, взял бутылку, свернул закуску и вышел из кабинета.
- Вы не боитесь этого типа? - спросил Туников Эльзу, - Вид настоящего убийцы. Где вы откопали его?
- Он предан мне. Другого помощника я себе не мыслю.
- Шнапс любит?
- Не больше, чем другие.
- Вы защищаете его?
- Он единственный среди фашистов, кому я верю. За мной он готов идти в огонь и воду.
- А если бы он вдруг узнал, что вы русская разведчица, представляете, как реагировал бы на эту новость?
Миллер улыбнулась.
- Я не исключаю, что он подозревает об этом.
- Лиза, вы думаете, что говорите? - вскочил Туников.
- У меня есть основания так говорить. Начальник гестапо Венкель однажды предъявил мне обвинение в том, что я работаю на русских, и Гардекопф предложил ликвидировать Венкеля, но я запретила это делать. Тогда он, не согласовывая со мной, убил Венкеля.
- Он любит вас? - Туников пристально смотрел на Эльзу.
- Он очень предан мне.
- Но все-таки будьте осторожны с ним, он мало похож на ненавистника фашизма.
- Гардекопф намного сложнее, чем думают другие… - Эльза задумалась, а через минуту продолжила: - Так как быть с моей информацией?
- Поскольку материал ценный, надо, не откладывая, отправлять в Центр.
Миллер открыла сейф, вынула оттуда конверт и протянула Туникову. Михаил Николаевич вскрыл конверт. Там находились четыре листа бумаги. Он спросил:
- Информация зашифрована?
- Да. Шифр мой. Пусть радист так и передаст в Центр.
- Хорошо, Лиза.
- Сюда вы можете приходить, не вызывая подозрения. В случае необходимости, где я смогу найти вас?
- Позвоните по телефону 2–67. Спросите мадам Жаннет. Я буду знать, что меня вызываете вы. Лиза, я хотел спросить: вам известно что-то о ваших родных? Вашу мать в эвакуацию на Урал отправлял я. Она держалась хорошо, уезжала с верой, что скоро вернется. Сын у вас - чудесный мальчишка. Позже я звонил на Урал своим коллегам, ребята приняли их хорошо, нашли неплохую квартиру, часто навещали. Потом меня вызвали в Москву и направили сюда. Больше ничего я не знаю…
- Спасибо, Михаил Николаевич. Я долго ничего не знала о них. Только недавно мне стало известно кое-что. Мать умерла, Степа в детдоме. Его поручили воспитательнице, та заботится о мальчике, как о родном сыне. Что еще?.. Муж попал в плен. Я узнала об этом совершенно случайно, удалось освободить его. Партизанил, сейчас, наверное, сражается в Красной Армии…
Эльза опять замолчала. Туников заметил выражение душевной боли на ее красивом лице, у губ залегли горькие складочки.
- Был свидетелем моей гибели, - после паузы сказала Миллер.
Тупиков вздрогнул:
- Он считает, что вас нет в живых?
- Да.
- Это невозможно! Ему до сих пор не сообщили, что вы живы и здоровы?
- Постарайтесь меня понять. Я слишком много горя принесла ему. Когда я уходила за границу, мужу передали, что я утонула. Находясь в плену, он увидел меня в немецкой форме - считал предателем, потом узнал, что я - советская разведчица, и, наконец, у него на глазах я погибла. Вы представляете, что стоило для Ивана каждое новое сообщение? Я не могу, не имею права терзать его, ведь я люблю его… Будем живы - встретимся, когда закончится война. Если я погибну - Иван это уже перенес…
Тупиков молчал. Он не переставал удивляться силе и мужеству этой хрупкой женщины, волей судьбы попавшей в самое логово врага.
- Простите, Лиза…
Он неотрывно смотрел на нее. Хотелось сказать ей что-то хорошее, теплое, она казалась ему сейчас какой-то по-детски беззащитной. Но Туников только произнес:
- О провале не думайте. У вас все должно быть хорошо, Лиза…
Миллер покачала головой:
- Ни один разведчик не застрахован от провала. Я не боюсь смерти. Но я ненавижу их всех, всех! И если бы не дело, которому я служу, не святая обязанность перед Родиной, я не стала бы сдерживать себя, выхватила бы пистолет и стреляла бы, стреляла, стреляла…..
- Лиза, вы, наверное, очень устали?
- Да нет, Михаил Николаевич, - махнула она рукой, - есть у меня еще силы бороться. А разоткровенничалась я потому, что давно ни перед кем не открывала душу. Я так рада, что встретила вас, - мягко улыбнулась Эльза.
Туников поднялся.
- Мне пора идти, Лиза. Через несколько дней я свяжусь с вами. До свидания.
- Вас отвезти?
- Не надо.
- Тогда вас проводит Гардекопф. Сейчас все службы ищут английского разведчика. Могут быть неприятности.
- Не беспокойтесь, документы у меня в порядке.
Эльза проводила Туникова до двери и вернулась на свое место. Спустя несколько минут в дверь постучали.
- Войдите, - сказала Эльза.
Это был ее кузен Густав Нейс.
- Фрау оберст-лейтенант, мне надо поговорить с вами, - вид у Нейса был хмурый, уставший. Не ожидая приглашения, он сел в кресло. - Я пришел за советом. Мои дела очень плохи. Ганидека нигде нет, - чеканил он каждое слово.
- Не отчаивайся, - попыталась успокоить его Эльза. - Может, еще поймают. Он не мог далеко уйти.
Нейс сокрушенно покачал головой:
- Сомневаюсь. Джон Хатт - разведчик высокой квалификации, у него приличный стаж работы в разведке…
И неожиданно он умоляюще сказал:
- Как выйти мне из этого положения?
Миллер задумалась, а Густав продолжал:
- Мне не с кем посоветоваться здесь, Эльза. Тебе одной я могу довериться.
- Даже не знаю, что посоветовать тебе, Густав. То, что ты упустил Ганидека, само по себе ни о чем не говорит, это могло случиться с каждым.
- У меня нет ни единого шанса оправдаться.
- Агенты, сопровождавшие Ганидека, переданы тебе местным СД? - подумав, спросила Эльза. - Вот и сообщи своему начальству, что парижское отделение СД выделило тебе в помощь неквалифицированных агентов, в результате чего операция по поимке английского шпиона Джона Хатта провалена.
- Но с меня спросят за то, что я доверил им слежку.
- Объяснишь, что, по данным абвера, Ганидек работал не один и ты намерен был выявить его связи.
- На кого из абвера мне ссылаться? - пожал плечами Нейс.
- На оберст-лейтенанта Миллер.
- Тебя ожидают неприятности, Эльза.
- Пусть это тебя не волнует. У меня здесь другие обязанности.
- Эльза, мне очень не хочется впутывать тебя в это дело. Другого выхода нет?
- Твоему начальству нужен виновный в провале операции. Так найди его. Если ты правильно и вовремя составишь донесение по этому поводу, то и без упоминания обо мне выйдешь из создавшегося положения. Агент, шедший сзади, потерял на несколько минут первого агента, в результате чего Хатт ушел, а первый номер погиб.
- Эльза, у тебя светлая голова! Закажи мне Берлин. Я очень волнуюсь.
Эльза сняла трубку, заказала номер, названный Густавом, и собралась уходить. Удивленный Нейс спросил:
- Ты покидаешь меня?
- Я подожду, пока ты переговоришь со своим начальством, в приемной.
- Оставайся здесь, я доверяю тебе.
- Не надо, Густав. Ты уже наломал дров, и сейчас тебе надо избегать ошибок. Когда переговоришь с Берлином, позовешь меня.
- Хорошо, - с благодарностью посмотрел на Эльзу Нейс.
Миллер ожидала в приемной, когда появился Ваден.
- Почему вы не в своем кабинете? Гардекопф сказал, что вы уединились с кузеном.
- Густав звонит из моего кабинета в Берлин.
- Было бы неплохо, если бы кто-то из нас присутствовал при его разговоре.
- Мне это совершенно ни к чему. А если вам так хочется присутствовать при разговоре Нейса с Берлином, зайдите в кабинет.
- Но ведь мы с вами договаривались…
Эльза резко перебила Вадена:
- Я помню, о чем мы говорили с вами. У Густава нет ни малейшего шанса свалить бегство Ганидека на кого-нибудь другого. Я не желаю слушать, как он будет оправдываться перед начальством. Вы, Курт, лучше расскажите, какие успехи у поисковых групп?
- В двух местах, во время проверки документов, мои люди наткнулись на террористов. Завязалась перестрелка, несколько солдат ранено. Убито семь французов. А так все спокойно. - Он вздохнул. - Ганидека и его соообщника нигде нет.
- Как вели себя мои подчиненные? - поинтересовалась Миллер.
- Отличные парни, я завидую вам, фрау оберст-лейтенант.
Ваден неожиданно замялся и сказал:
- Эльза, я хотел поговорить с вами. Майор Нейталь был очень дружен с Ганидеком.
- Я знала, что вы заведете речь об этом, но ведь вы тоже не пренебрегали услугами капитана.
В глазах Вадена мелькнул испуг.
- Но я не дружил и не кутил с ним.
- Ну хорошо. И что дальше?
- А не мог Ганидек завербовать Нейталя?
- Не знаю, но почему вы задаете этот вопрос мне? - пожала плечами Миллер.
- Нейталь был несколько дней вашим подчиненным.
- И в течение нескольких лет вашим другом, - отрезала Эльза.
- Последнее время мы с ним не дружили. И потом, я ведь сам посоветовал вам убрать его отсюда.
Эльзе порядком надоела болтовня Вадена, и она решила проучить его.