- Мы должны не просто прийти на помощь милиции, но в ходе этой работы воспользоваться возможностью активизировать выполнение наших задач, - говорил Славин. - Вам известно, что нашими органами до сих пор разыскивается много тех, кто нанес государству большой политический и моральный ущерб. Я имею в виду скрывшихся от наказания участников кулацких бунтов, на чьих руках осталась кровь партийных и комсомольских активистов. Есть и другие скрывающиеся преступники, еще посерьезнее. Но, повторяю, и ко всем другим фактам нарушения законов следует относиться с неменьшей серьезностью.
Славин был подчеркнуто строг в словах. За месяц Федор узнал о нем много. Павел Иванович пришел в ВЧК в первые же дни ее организации, участвовал в ликвидации эсеровского мятежа в Москве. В последующие годы успел побывать с важными заданиями в Закавказье, в Сибири и в Средней Азии, а орден получил за предупреждение серьезных диверсий на транспорте во время, когда Дзержинский был наркомом путей сообщения. Начальником дорожно-транспортного отдела в Свердловск приехал из Москвы три года назад. В его характере отмечали способность смело принимать самостоятельные решения в самых сложных обстоятельствах.
После совещания сотрудники Ухова, товарищи Федора, занялись было прогнозами на ближайшее будущее, но начальник остановил их:
- Вы занимайтесь своим делом, только еще повнимательнее, - сказал он добродушно, - это от вас требуется прежде всего. Вы что, не понимаете, что наши вокзалы - это те же "шанхаи", о которых говорилось на совещании? Только на колесах. И люди появляются там самые разные. Да и в "шанхаи" прибывают через нас… А милиция дела подкинет, долго ждать не придется.
"Шанхаями" в городе называли районы временных застроек. Появлялись они моментально где-нибудь на пустырях, на задворках окраинных кварталов в самых, казалось бы, неподходящих местах. Начиналось все с какой-нибудь летнего типа постройки, вроде сарайчика, а то и просто с землянки. И тут же к ней без всякого порядка начинали лепиться другие сооружения разной величины и формы. Соседей там чаще называли по прозвищам или только по имени, не интересуясь, настоящие они или нет. Конечно, большинство жителей "шанхаев" были не преступниками. Но именно в этих муравейниках чаще всего искали приюта уголовники и люди без определенных занятий.
И надо же было случиться, что на первой же неделе после совещания у Славина Ухов вызвал к себе Федора и обыденным, вполне доброжелательным тоном объявил:
- Вот тут дельце одно есть, Григорьев. Пустяковое, в общем-то, через прокуратуру пришло… Мужик один (фамилия названа) пытался квартиру ограбить. Его поймали, составили протокол и отпустили: за недостатком улик, написано. А вчера наш транспортный прокурор обратил на него внимание - и вот санкция на арест… Арестовать предложено нам. Так… живет он в "шанхае".
Федор моментально сообразил, что ему предстоит, и попробовал отговориться:
- Так ведь "шанхаи"-то городу принадлежат.
- Понимаю, - сказал Ухов. - Вся закавыка в том, что задержала-то мужика транспортная милиция на железнодорожном рынке.
- Как так? Вы же сказали, по квартирной краже он?
- По квартирной. Так и указано. - Ухову, видимо, надоел этот разговор, и он протянул Федору тонкую папочку, - В общем, разберись, Федор Тихонович.
- Слушаюсь…
Федор пришел в свой кабинет, сел за стол, раскрыл дело с несколькими листками, исписанными неразборчивым почерком, молча уперся в них взглядом.
- Ты чего? - спросил его Алексей Колмаков.
- "Шанхай" подкинули, - тоскливо сказал Федор. - Попытка на квартирную кражу.
- Да… - протянул Колмаков. И стал серьезным: - А ты не расстраивайся. Главное - держи нашу марку…
* * *
…Совершившего попытку ограбления звали Афанасием Бердышевым. Из беседы с милиционером линейного отдела Федор узнал, что неделю назад Бердышев, обитавший у своей сожительницы в "шанхае", поутру отправился за пивом на железнодорожный рынок. По дороге туда обратил внимание на один дом, дверь которого была закрыта на маленький висячий замок. Замок этот показался Бердышеву каким-то несерьезным. И действительно, потянув его легонько, он обнаружил, что замок был просто накинут на петли, но не закрыт. И Бердышев решил зайти в дом…
Каково же было его удивление, когда он, войдя в комнату, увидел на кровати здоровенного мужика.
- Чего тебе? - спросил тот, освобождаясь от одеяла.
- Ничего… - эхом отозвался опешивший Афанасий.
- Жулик, значит? - спросил мужик, вставая и поддерживая подштанники.
- Чего? - глупо изумился Афанасий, пятясь.
- Нет, ты погоди! - угрожающе загремел мужик.
Афанасий задом толкнул входную дверь, выскочил в тамбур, бросился к калитке.
- Нет, ты погоди! - навис над ним басовитый крик. Преследуемый этим криком, Афанасий побежал что было сил. Базар был уже совсем близко, когда преследователь заревел по-другому:
- Держите вора, вора держите!
Люди возле базара обернулись на крик. К базару бежал только один человек - это был Афанасий. Его сцапал в охапку молодой парень-крепыш и спросил весело:
- Это ты, что ли, вор-то?
- Он, гад! - крикнул подбежавший мужик и влепил Афанасию затрещину.
Парню это не понравилось, и он, не выпуская Афанасия, вдруг сурово осадил мужика:
- Ну ты, дядя, не хулигань! А то сам получишь! Давай по порядку.
Рядом с парнем встали еще такие же здоровяки, как он сам. Видимо, приятели. А через минуту собралась уже толпа. Сквозь нее продирался к месту скандала милиционер.
…Задержанный, Бердышев Афанасий Иванович, 1894 года рождения, уроженец деревни Затечье Шадринского района Челябинской области, объяснил, что приехал в Свердловск в гости к зятю. В ходе предварительного допроса выяснилось, что Бердышев ранее судился за кражу, нигде не работает, но, по его словам, уже договорился о работе в Свердловске.
Бердышев не мог назвать почтовый адрес зятя, объяснив только, что тот живет на Уктусе. Поэтому милиционер не решился его отпустить, а вместе с ним пошел в "Шанхай" к его сожительнице. Ею оказалась двадцативосьмилетняя Куницина Анна Никифоровна, уборщица на ипподроме. С Бердышевым познакомилась недавно на ипподроме после бегов. Она подтвердила, что в Свердловске у Бердышева действительно зять есть, но где живет, сказать точно тоже не может.
- Вот что, Бердышев, - решил милиционер. - Сходишь к своему зятю, принесешь его точный адрес. Будем решать, что с тобой делать. И главное: ты мне говорил, что уже подыскал работу в Свердловске… Если не врешь и в трехдневный срок оформишься, принеси справку.
- А как же я без паспорта?
- Ничего. Пусть нам позвонят. - Уходя, еще спросил: - Все понял, что я тебе сказал?
- Понял.
* * *
Через четыре дня дело о попытке квартирной кражи Бердышевым Афанасием Ивановичем было прекращено за недостатком улик. Бердышев за документами не явился. Милиционер объяснял это тем, что тот, видимо, задержался с устройством на работу. И поэтому пока в отдел его не вызывал.
Федор, выслушав милиционера, спросил:
- А вы знаете о том, что прокурор дал санкцию на арест Бердышева?
- Да, мне сказали. Но материалы не у меня.
- Они у меня, - сказал Федор. - Вы знаете, где живет Куницина, и нам придется отправиться туда за Бердышевым вместе. Если он еще не сбежал, - добавил Федор.
- Куда ему бежать? Документы-то его у нас, - ответил милиционер.
- Если грозит тюрьма, такой человек не задержится из-за документов, - предположил Федор. - Короче, завтра в четыре часа утра я буду у вас.
- В четыре?!
- Да. И встретиться нам лучше не здесь, а в вашем пункте на рынке. Оттуда, как я понимаю, до Кунициной ближе.
Федор был серьезен, говорил о том, что предстоит, с безапелляционной уверенностью, словно о заранее продуманном плане. Когда он закончил, милиционер поднялся:
- Слушаюсь.
…На рассвете следующего дня Бердышева доставили в линейную милицию. Поняв, что распоряжается здесь человек не в милицейской форме, он заволновался. И когда Федор сел за стол напротив него, не выдержав, спросил:
- Я арестован, что ли?
- Пока задержаны. Вот протокол о вашем задержании.
Федор решил пока не говорить о санкции на арест.
- Так ведь меня отпустили.
- Да. Но вы не явились за документами. Сейчас речь пойдет о вашей попытке совершить квартирную кражу.
- Это еще доказать надо, - серьезно сказал Бердышев.
Взгляды их встретились: настороженный, со скрытой враждебностью - Бердышева и внимательный - Федора.
- Знаю, что надо доказать, - ответил Федор.
Он сознавал, в какое затруднительное положение ставил его этот арест. Кто он, Бердышев? Уже судим ранее за воровство. И новая попытка - не случайность, конечно. Оттого, что Бердышев не смог совершить кражу, он не стал в глазах Федора чище. Но как его обвинить, если юридические нормы на этот раз работают в его пользу? Ведь к одному свидетельскому показанию против Бердышева требуется хотя бы его самопризнание. Его нет. А времени на доказательство вины всего неделя…
"Узнай человека", - жил в памяти совет Ухова. Вспомнился и Славин с его убеждением: "Вы получитесь…"
В конце того же дня Федор с милиционером и Бердышевым поехали на Уктус. Небольшой домик Бердышевского зятя стоял на отшибе за поселком пивзавода в улочке, упиравшейся в насыпь челябинской линии вблизи железнодорожного моста.
Зять оказался дома. Он встретил Бердышева в сопровождении милиционера без особого удивления. Всех пригласил в дом.
Федор заговорил с зятем:
- Дом этот ваш?
- Купили семь лет назад.
Документы Зырянова Петра Никифоровича оказались в порядке. Все семь лет он работал на одном месте - в автомастерских.
- Жена на работе? - спросил Федор.
- Нет. С дочкой в баню ушла. Она только по утрам работает. Уборщица.
- А ее документы можно посмотреть?
- Должны быть… - Зырянов порылся в стареньком комоде, достал паспорт жены.
Зырянова Екатерина Ивановна была на шесть лет моложе брата. Но Федор обратил внимание на другую запись: местом рождения Зыряновой называлась деревня Мостовая Колчеданского района Челябинской области. Тут было что-то не то…
Федор вернул паспорт.
Первое, что сделал по возвращении в отдел, это посмотрел паспорт Бердышева. Подозрение оправдалось: брат и сестра, судя по документам, родились не только в разных деревнях, но и в разных районах. Почему такое расхождение?
- Проверять нужно их документы, - докладывал Федор вечером Ухову. - Не чисто там… Запросы хочу сделать.
- Это правильно, но учти, что времени у тебя мало: в срок не уложишься, выпустишь Бердышева. И еще: коли собрался запрашивать, поинтересуйся характеристикой Бердышева из колонии, в которой он отбывал срок.
Не откладывая, Федор отправил телеграфный запрос в колонию, а еще через полчаса договорился по телефону с шадринским оперативным пунктом о проверке паспортных данных Бердышева. Уже к вечеру оттуда позвонили и сообщили, что в деревне Затечье семья Бердышевых ни до революции, ни после не проживала.
Бердышев врал. Но как могли появиться эти данные в паспорте? Федор не спешил с допросом Бердышева, но перевел его в следственную тюрьму НКВД, предъявив ему санкцию на арест.
- Санкция так санкция - все одно бумажка. Зря таскаете меня, - выразил свое отношение к решению прокурора Бердышев.
А колония молчала. И Федор снова пошел к Ухову.
- Иван Алексеевич, колония, в которой отбывал наказание Бердышев, находится на территории нашей области. Разрешите мне съездить туда. - И выложил еще один козырь в пользу командировки: - Кроме того, деревня Мостовая, указанная местом рождения Зыряновой, всего в двадцати километрах от колонии. Так что и ее проверю.
Ухов доложил просьбу Григорьева Славину. Тот ответил сразу:
- Пусть едет. Парень проявляет самостоятельность. Это в любом случае хорошо.
…Характеристика Бердышева в колонии была самая отрицательная: постоянно уклонялся от работы, был груб, особо отмечалась его склонность к побегу. Установить подлинное место его рождения тоже не удалось, так как данные о его рождении были вписаны в справку об освобождении на основании приговора. А судился Бердышев в Петропавловске…
Оставалась деревня Мостовая. В конной легкой пролетке Федор добрался к полудню до сельсовета Мостовой. Но и там его ждало разочарование: семьи Бердышевых не знали и здесь.
- Я тут с двадцать девятого года, - говорил ему молодой председатель сельского Совета, - коллективизацию проводил в этих местах. О Бердышевых не слыхал и в окраинных деревнях.
- А если поговорить со старожилами? - не сдавался Федор. - Бердышевы могли жить здесь раньше, до революции, положим. У меня и фотография его есть. Вот…
- Не видел такого, - ответил председатель, внимательно вглядываясь в фотографию. Заметив, что Федор помрачнел, приободрил: - А старожилов обязательно спросим.
После обеда председатель повел его к Захару Пологову.
- Из активистов самого первого Совета он. Сейчас уже не работает, ревматизм его замучил, да и года вышли. Если что и делает, так больше по дому, а то с внучатами возится.
У дома Пологова их встретил бойкий мальчуган.
- Дед дома? - спросил его председатель.
- Хворает. Поясница отнялась, лежит.
Захар встретил гостей с извинением, с трудом сел на постели, всунул ноги в теплых носках в валенки.
- По делу к тебе, дядя Захар, - после приветствия приступил председатель. - Вот товарищ из Свердловска человеком одним интересуется.
- А фамилия какая? - спросил Захар.
- Бердышев.
- Бердышев… - Захар упер бороду в грудь, замолчал на-долго. Покачал головой, только потом сказал: - Нет, не припомню такой фамилии.
Председатель взглянул на Федора. Тот вытащил фотографию Бердышева, протянул Захару:
- У нас вот еще что есть. Может, по ней узнаете?
Захар взял фотографию, огляделся беспокойно, остановил взгляд на мальчугане, который встретил гостей.
- Васька! Подай-ка мне очки, в горке они где-то…
Приложив очки к глазам, Захар долго всматривался в фотографию, а потом удивленно сказал:
- Слышь, ребята, а ить я видел где-то этого мужика. Ей-богу, видел! А вот где?.. - Казалось, он спрашивал не только себя, но и гостей. Потом вздохнул: - Не вспомнить.
Он отдал фотографию. Теперь ее снова надолго взял председатель. Удивлялся:
- Вроде я народ наш тоже знаю…
- Ребята! - вдруг встрепенулся Захар. - А ежели вам такую штуку испробовать?.. Тут у нас старуха есть шибко вострая. Ты должен знать ее, - обратился Захар к председателю. - Парасковья-костоправка. Она, почитай, всех деревенских за жизнь перещупала. То кости правит, то бабам ослобониться помогает, то ворожит… А память у нее нисколь не замутилась. Она скажет, и кого где крестили, и кого отпевали, и про родню, у кого на отшибе, тоже знает. Все помнит. Вам непременно к ней надо.
- Где ее найти? - спросил Федор.
- Я ее знаю, Федор Тихонович, - тронул за рукав Федора председатель. - Здесь не Москва, найдем.
Председатель повел поиск по-своему: по дороге к сельсовету выловил на улице с десяток ребятишек и послал их по деревне. Не прошло и получаса, как Парасковья-костоправка была обнаружена.
- И что у вас за дело срочное?, - удивлялась она, - Какая от меня польза может быть, от старухи?
Но председатель объяснился коротко:
- Человека не можем найти нужного. Захар Пологов его встречал, а где - не помнит. Сказал, ты должна знать.
- Вот чё! А что за человек-то?
- Бердышев его фамилия.
Парасковья как будто испугалась, хотя и ответила сразу:
- Сроду не слыхивала.
- Вот фотография, - протянул ей снимок Федор.
Парасковья отвела фотографию подальше, разглядывая. Нахмурилась, и снова на ее лице мелькнул испуг.
- Вроде и мне знаком, только старый… Как фамилию-то вы называли?
- Бердышев.
- Нет… А звать как?
- Афанасий, - ответил Федор. Добавил: - Иванович.
- Так это не Бердышев никакой, - подняла на него ясный взгляд Парасковья. - Этот Кашеваровым Афанасием должен быть.
- Какой Кашеваров? - спросил председатель.
- Этих Кашеваровых и нет уж давно в Мостовой-то. Как гражданская утихла, так и они вскорости пропали.
- Ты объясни толком, - занервничал председатель.
- А ты пойди обратно к Захару. Он в те годы активистом по деревне ходил. Он лучше меня объяснит…
…Второй разговор у Захара получился другим. Глядя на фотографию, он только удивлялся:
- И как это я опростоволосился!
Кашеваровы были из коренных жителей. Хозяевали крепко, имели земли больше ста десятин, держали работников, нанимая в страду еще до десятка сезонников. В хозяйстве держали девять лошадей, много скота, завели машины, торговали мануфактурой.
В девятнадцатом году два старших брата Кашеваровых добровольно вступили в армию Колчака. Старший, Петр, как ушел, так и не объявился больше в Мостовой. Говорили, сгинул на той войне. А второй - Афанасий - запомнился всем: он появился в родной деревне при офицерских погонах и с отрядом военной следственной комиссии. Две недели и пробыл в деревне, а беды принес - не обсказать: четырех активистов расстрелял, а пятого сжег в доме вместе с семьей. Захару Пологову удалось тогда скрыться из деревни. После учиненного разбоя Афанасий Кашеваров из Мостовой ушел, а в двадцать втором году вдруг появился снова. Но теперь уже присмиревший, в маломальской одежонке: видно, жизнь здорово потрепала его.
Какие были у него намерения, никто не знал. Но мужики, посоветовавшись, на другой же день сочинили на бывшего карателя заявление и отправили с ходоком в Каменск. Через день ходок вернулся в Мостовую с двумя вооруженными уполномоченными, но Кашеварова и след простыл. Кто-то, видимо, проговорился о заявлении.
- Сказывали, - припоминал Захар, - что скоро его изловили где-то, но он из-под стражи сбежал, с концом сбежал.
- А родственники его ведь здесь жили, с ними-то что? - спросил Федор.
- Иван-то Кашеваров, отец ихний, еще до революции овдовел. Когда Советская власть пришла, он уж плохой стал, правую половину у него отняло. А как белых прогнали, он вскорости и вовсе помер… Девка еще у них была, так ту то ли в Долматово, то ли в Шадринск какая-то дальняя тетка забрала. Так и кончились Кашеваровы в Мостовой.