Справа появился свет. Удивленный Дэглиш резко обернулся.
"Начинается!" - тревожно подумал он.
Но почти тотчас успокоился. Два тонких луча рассекали небо. Это были обыкновенные прожекторы. Один луч начал мигать. Дэглиш понял: по международной сигнальной таблице от него требовали обозначить себя, так как "Бетина" летела без сигнальных огней. Не отрывая глаз от простиравшейся под ним бездны, Линдок потянул до отказа ручку газа.
Прожекторы повторили свое требование, но Дэглиш совсем не имел намерения откликаться…
Спустя несколько мгновений где-то правее обоих прожекторов мелькнули огненные шары.
- Каре тузов! - по странной ассоциации пронеслось в уме у Дэглиша.
Из четырех огненных шаров выплыли желто-зеленые звезды, за ними потянулись тонкие нити света и понеслись вверх, к "Бетине".
- Стрелы! Огненные стрелы! - невольно крикнул Дэглиш и резко потянул рычаг управления.
С яростным ревом, словно смертельно раненный зверь, "Бетина" снова подняла вверх морду и бешено устремилась вверх. Дэглиш почувствовал сильное головокружение, будто вся кровь отхлынула у него от головы. Видимо, он слишком резко дернул рычаг. Но перед тем, как потерять сознание, он инстинктивно схватился за красную рукоятку над приборной доской. Он не почувствовал, как его перенесло через правый борт самолета, почувствовал только, как подхватила его резкая струя воздуха. Через мгновение над ним блеснул огненный шар, раздался оглушительный взрыв, и воздушная волна отбросила его в сторону.
"Бетина", - пронеслось в сознании Дэглиша, и в ту же секунду он потянул кольцо, раскрывая парашют.
В это время начальник разведывательного центра "Юго-восток", вместе с подполковником Бэкером, находился на радарном посту авиабазы.
Когда громкоговоритель радиоузла, поставленный на волну самолета Б-15, передал последний крик Дэглиша, полковник Диксон нервно вздрогнул.
- Идиот! - процедил он сквозь зубы, вскочил и вышел.
Это было надгробным словом для Линдока Дэглиша, сына старого Дэгга из фирмы "Дэглиш-Мэрфи", которая вздумала бороться, чтобы захватить себе стройку нефтепровода "Бис". Опасный конкурент был устранен.
* * *
Красновский уже целый час сидел в приемной перед кабинетом полковника Диксона и ожидал приема у начальника разведывательного центра. Он был вызван к начальству.
Тяжелые мысли проносились в его мозгу. Он чувствовал, что за неудачи в направлении "Б" расплачиваться придется именно ему. Чтобы заглушить беспокойство, он стал внимательно рассматривать обширную комнату.
В центре ее стоял тяжелый овальный стол красного дерева, вокруг него десяток стульев, обитых кожей. В глубине комнаты - большой диван. В одном углу - низкий стеклянный буфет. В двух других углах - по столику и по четыре кресла.
Взгляд Красновского задержался на витрине буфета, где красовались бутылки с разноцветными этикетками. У Красновского была слабость к спиртному.
В стену против буфета, по всей ее длине, был вделан металлический шкаф. Красновский знал, что на внутренней стенке шкафа висит большая карта, на которой условными знаками обозначены главные объекты разведки.
По стенам кое-где видны были картины - репродукции старинных мастеров. Глаза Красновского безразлично скользнули по ним.
Он встал, подошел к окну. Возле шкафа с картой ему показалось, что он наступил на что-то. Нагнулся - ничего нет. Приподнял носком ботинка угол ковра и увидел под ним белую кнопку, вделанную в пол. Он тотчас догадался: включатель какой-то скрытой установки, сигнальной или съемочной.
"Ловко придумано", - одобрил он и выглянул в окно.
В тот же миг вошел Блэк, который утром вызвал Красновского из лагеря-школы.
- Пожалуйте! - сказал Блэк и указал на дверь, ведущую из приемной в кабинет начальника.
Полковник Диксон стоял вытянувшись во весь рост и глядел в окно. У маленького столика, перед письменным столом начальника, сидели, как во всех серьезных случаях, мистер Джонсон и мистер Фостер.
Красновского передернуло. Присутствие Фостера не предвещало ничего хорошего. Начальник службы безопасности был самой темной личностью во всем центре. Никто не мог сказать, кому в сущности подчинен этот смуглые, молчаливый субъект с выдающимися скулами и черными глазами. Центру? Лично полковнику Диксону? Или кому-нибудь другому? Все знали, однако, что это был единственный человек, который в известные моменты мог оказать влияние на решения начальника центра. В лагере-школе, где обучались агенты-иностранцы, мистера Фостера боялись больше, чем самого полковника Диксона.
Красновский поклонился, взглянул на Диксона и представился:
- К вашим услугам, сэр!
Полковник обернулся, указал на свободное кресло рядом с толстяком Томасом и промолвил в ответ:
- Пожалуйста, присядьте!
Красновский неуверенно опустился на краешек кресла. Любезное приглашение начальника не ободрило его.
- Вы бывший офицер, не правда ли? - спросил полковник Диксон.
- Да, сэр.
- И в последние месяцы перед… разгромом вы служили в жандармском батальоне.
- Да, сэр.
- Ваши коллеги по батальону преданы были суду? И некоторые из них… были расстреляны?
- Да, сэр.
- Следовательно, очутиться по ту сторону границы было бы для вас небезопасно?
- Очень опасно.
- Но еще опаснее было бы попасть в руки красных! - вставил мистер Фостер.
Красновский вздрогнул. Он начал понимать, в чем дело.
- Вы долгое время жили в Софии, не правда ли? - продолжал расспрашивать полковник Диксон, как будто не слыша замечания Фостера.
- Да, сэр.
- И, разумеется, вы хорошо знаете город?
- Не очень хорошо.
- А сколько лет прожили вы в Софии? - неожиданно задал вопрос мистер Томас.
Скрывать было невозможно. Конечно, в штабе центра хорошо известна его прошлая жизнь. Он ответил неохотно, но правдиво:
- Четыре года.
- Ну, следовательно? - снова вставил реплику Фостер.
Красновский опустил голову. Ясно, зачем его вызвали.
Полковник Диксон зажег папиросу, подошел к столу, поднес золотую папиросницу остальным. Когда Красновский закурил, Диксон пристально посмотрел на него своими зелеными глазами и холодно сказал:
- Нужно послать человека на север. Уже не по воздуху.
- Да, сэр.
- Кого бы вы предложили?
Красновский поднял голову. В глазах у него отражалось лихорадочное волнение. Удастся ли и на этот раз, как в стольких прежних случаях, выкрутиться?
- Может быть, вы предложите себя самого? - тут же добавил полковник Диксон, и снова зеленые глаза пронзили Красновского.
Наступила напряженная тишина. Красновский почувствовал, что мурашки у него по спине поползли, а на висках выступили капельки пота. Он так надеялся, что Диксон назовет кого-нибудь другого.
- Но… сэр… - едва смогли прошептать его запекшиеся губы.
- Радиану тоже сказал "но!", - проронил Фостер.
Красновский хорошо понимал, почему начальник службы безопасности напомнил ему о Радиану.
Румын Радиану проработал в центре "Юго-восток" больше двух лет. Месяц назад он отказался отправиться к себе на родину для исполнения возложенной задачи. Тогда полковник Диксон передал его службе безопасности, а Фостер распорядился принудительно спустить его на парашюте где-то в Валашской равнине.
Красновский понял, что его прижали к стенке и что на этот раз ему не вывернуться.
- Как прикажете, сэр! - с усилием выдавил он.
Полковник Диксон подошел к своему письменному столу. Красновский только сейчас заметил, что на столе лежит красная папка. Диксон протянул ему ее.
- Это план вашей работы там… В двух вариантах… Через три дня вы выедете. План вернете мне.
Шеф разведывательного центра "Юго-восток" умолчал о том, что имеется еще и третий вариант, который в случае надобности будет выполнен службой безопасности. В нем предусматривалось, что в случае наступления определенных обстоятельств Красновский будет ликвидирован вместе с несколькими другими лицами, с которыми он должен до того связаться.
- Есть, сэр.
- Помните, что главная ваша задача: техническая документация о… об огненных стрелах.
- Понятно, сэр.
- И вот еще что: указания о связи с сетью "А" я вам дам позже, когда вы закрепитесь по ту сторону границы… На первое время вы будете работать только с указанным в плане агентом из сети "Б"… Деньги… денег у вас будет достаточно. Все остальное тоже предусмотрено.
- Ясно, сэр.
- Завтра, когда изучите план, явитесь к мистеру Томасу за дополнительными указаниями.
- Понятно, сэр.
- До отъезда вы не должны покидать штаб центра.
- Да, сэр.
- Все. Вы свободны.
Красновский поднялся. Когда он закрыл дверь за собой, Фостер повернул голову к полковнику Диксону.
- Ничтожество! - сказал он. - Только создаст хлопоты моим людям!
- Нет! - возразил полковник и загасил папиросу. - Там его ожидает смертный приговор. Из-за этого он на все пойдет. Каждому хочется жить. Хотя бы ценой любой мерзости и любого риска.
- Но все-таки…
- Я принял во внимание и такую возможность… Провал… При известном положении можно даже вызвать этот провал… Если понадобится.
ПОДПОЛКОВНИК ОГНЯНОВ
День начинался в Н-ском районе, в лучшей части города, так же, как обыкновенно. Рабочие и служащие спешили на работу, ребята - в школу, домохозяйки - в лавки за покупками. Солнце лило потоки света. В воздухе стоял аромат расцветающей весны.
В это бодрое утро подполковник Никола Огнянов сидел у себя в кабинете и медленно докуривал папиросу. Среднего роста, черноглазый, с пробивающейся сединой в волосах, смуглый, с правильными чертами лица, он ничем особенным не привлекал внимание посетителя, впервые его видевшего.
Но под этой обычной внешностью скрывались высокая культура, спокойный волевой характер и большая выдержка.
Подполковник Огнянов родился в деревне, но провел там только раннее детство. Его отец, столяр, активно участвовал в Сентябрьском восстании рабочих и крестьян в 1923 году. После подавления восстания он вынужден был бежать в город и поступил на мебельную фабрику. Мать, расторопная энергичная женщина, нашла работу на табачном окладе.
Когда разразилась война, Никола Огнянов дошел до старших классов гимназии. Семья была большая - отец, мать, трое сыновей и дочь. Ценою больших лишений удалось одному сыну - Николе - дать образование. Но события в конце второй мировой войны заставили его бросить гимназию - он принял участие в конспиративной боевой организации, полиция стала преследовать его, и тогда он ушел в горы к партизанам.
После войны Огнянов поступил на работу в госбезопасность, но через год ушел оттуда, чтобы пополнить свое образование. Он окончил гимназию, поступил на юридический факультет и, получив диплом, вернулся в госбезопасность. Параллельно с этим он заочно изучил электротехнику.
Те, кто работал с ним и близко знал его, говорили, что Огнянов хорошо разбирается в людях. Тяжелая жизнь, полная нужды и упорного труда, развила в нем способность принимать людей такими, какие они есть, и использовать все, что в них есть ценного.
Как разведчик, Огнянов работал легко и быстро. Сослуживцы удивлялись, как успешно он в последнее время разрешил несколько очень важных задач. Некоторые сотрудники, работавшие с ним, считали, что это плод исключительного упорства и аналитического склада ума, другие приписывали успех его редким способностям и трудолюбию, третьи - накопленному опыту и лишь немногие утверждали, что Огнянову просто везет. Однажды его спросили, чем он сам объясняет блестящие результаты своей деятельности. Огнянов, не раздумывая, ответил:
- Я люблю свою работу и… работаю.
Высокий, широкоплечий человек остановился перед кабинетом подполковника Огнянова и тихонько постучал в дверь.
Огнянов, который разговаривал с сидевшим у него приземистым человеком - капитаном Везневым - прервал разговор и внимательно вгляделся в лицо вошедшего.
Тот подошел к столу подполковника.
- Капитан Лечев явился по вашему приказанию!
Огнянов поднялся и протянул руку.
- Садитесь, Лечев! - сказал он дружеским тоном.
Лечев оглядел комнату.
- Садитесь! - повторил подполковник, не спуская глаз с Лечева. И он, и Везнев изучали лицо вошедшего.
Огнянов передвинул настольную лампу и раскрыл лежавшую перед ним папку.
- Начнем!
Везнев спокойно поднял голову и пристально посмотрел - на этот раз на своего начальника. В прищуренных карих глазах выражалась уверенность и твердость.
Лечев отбросил со лба прядь русых волос. Возле него, на низком столике, лежал раскрытый журнал. Под цветными снимками виднелись тексты на иностранном языке. Один из снимков показался ему знакомым.
Огнянов погасил папиросу и сказал:
- Лечев, вы знаете завод № 36. Доложите, как идут там дела.
- Пока что, - начал Лечев, - ничего особенного. Я связался с одним товарищем, партийцем, бригадиром группы уборщиков. В его обязанности входит следить и за исправностью электрической сети. Это дает ему возможность с утра до вечера свободно перемещаться по всему сектору "С". Он меня уже познакомил с многими рабочими, среди них нет никаких разговоров о новых механизмах телеуправления, ни о новых зенитных снарядах, их производстве и испытаниях. Впрочем, это и понятно. Производство частей этих снарядов распределено по различным цехам, да и в конструкции их нет ничего, что могло бы привлекать внимание.
Лечев умолк.
- Это все, что вы можете доложить, капитан?
- Ничего другого, товарищ подполковник.
- Познакомились с инженером Трендовым?
- Нет еще.
- А с токарем Ангеловым?
- Там два Ангеловых. С одним из них я познакомился. Хороший производственник, рационализатор По-видимому, пользуется доверием.
Подполковник Огнянов подал Лечеву лист, вынутый из лежавшей перед ним папки.
- Прочитайте это!
Тот стал читать.
- Да. Инженер Борис Борисов сигнализирует и приводит немало данных, - тихо сказал Лечев. Он откинул со лба русую прядь и продолжал: - В письме ясно говорится, что Ангелов, Маджаров и Николов составили группу с целью вредить, тормозить производство. - Капитан на мгновение замолчал, а потом пробормотал: - Но почему?..
Подполковник слегка усмехнулся и продолжил мысль Лечева:
- Почему они стали вредителями?..
Лечев тоже усмехнулся:
- Это ясно. Но отчего этот Ангелов против нового строя? Он один из самых высокооплачиваемых работников на заводе!
- Не забывайте, Лечев, что как бы хорошо ни оплачивали таких людей, они все равно будут против нашей власти. В прошлом Ангелов был собственником фабрики, у него было много больше денег, чем теперь. Маджаров и Николов тоже были богаты. Нелегко таким людям привязаться к нам, а иностранная разведка именно таких разыскивает и опирается на них. - Огнянов на миг задумался, прищурил глаза и с некоторым колебанием прибавил:
- Может быть, эта группа имеет задачей повлиять на инженера, привлечь на свою сторону, а затем его использовать?
- Но как они доверятся ему?
- Видите, это мы еще должны будем установить; по этому вопросу поговорим позже.
Они помолчали. Слышно было только тиканье больших часов в углу комнаты. Везнев сидел, опустив голову, и перелистывал записную книжку, почти не заглядывая в нее.
- Ну, а вы что скажете?
Везнев только и ждал вопроса. Он заговорил быстро и гладко:.
- Вражеские радиостанции продолжают заниматься заводом № 36 и предприятиями в долине Марицы. Вчера в вечерних передачах они повторили то же, что передают уже дней десять подряд. Отсюда следует, что после предпринятых нами мер на заводе № 36 и других предприятиях связь шпионского центра с этими объектами прервана.
- Вы так думаете?
- Вчера они опять говорили три раза. Снова передали уже известные нам девять чисел. Очевидно, им не удалось еще установить связь с тем, к кому относится этот шифрованный текст.
- А что вы сделали, чтобы расшифровать его?
- Пока ничего еще не мог сделать. Не на что опереться в поисках ключа.
- Передача была такая же, как прежде?
- Да, все то же. Сперва музыка, исполняют марш, потом передают текст.
- Ваши выводы?
- Прежние… Я убежден, что те там, в центре, стараются восстановить связь со своими агентами. То есть с теми, которые еще не раскрыты и остаются на своих местах.
- Правильно! - подтвердил Огнянов. - Но обратимся к известным уже фактам…
Один из трех телефонов, стоявших на столе, прервал его. Подполковник поднял трубку.
- Да! Слушает Огнянов. Мне уже донесли. Как? Второй? Вы не ошибаетесь? В котором часу?.. Да… Все?
Огнянов посмотрел на Везнева и Лечева, задумчиво помолчал и затем произнес:
- Мне сообщили, что в эту ночь около четырех часов сбит четвертый вражеский самолет в долине Марицы, вблизи Искрина.
- Третий, товарищ подполковник! - поправил его Лечев.
- Нет! Четвертый! Третий был сбит тоже этой ночью, около 12 часов, в районе Деберцы.
Лечев по привычке хрустнул пальцами.
- Два новых факта, - добавил подполковник. - О самолете, сбитом при Деберцы, известно, что он был двухместный. Летчики погибли.
- И все-таки… новость неважная, товарищ подполковник, - опять хрустнул пальцами капитан Лечев.
- Что тут плохого?
- Все… пока что. А хуже всего то, что нам не за что ухватиться. Ни одного надежного следа…
- Неправда, Лечев. Есть верный след. Вопрос уже не в следе.
- А в чем?
- В том, сумеем ли мы правильно его использовать.
- Не понимаю, о чем вы говорите?
- О том, что в данном случае наиболее бесспорно. Нет сомнений, что после поимки тех троих агентов и после бегства четвертого связь шпионского центра с нашим направлением нарушена. Вывод капитана Везнева правилен: центр "Юго-восток" будет стремиться в кратчайший срок восстановить прерванную связь. Вот на чем мы должны их поймать.
Подполковник Огнянов поднялся и прошелся по комнате. Оба его помощника тоже встали.
- Итак, - обратился Огнянов к Везневу, - вы отправитесь осмотреть сбитые самолеты. Обратите внимание не только на главное, но и на такие мелочи, которым другие не придают значения… А вы, Лечев, продолжайте заниматься прежней задачей: изучайте людей в секторе "С" завода № 36. Начните с конструкторского отдела. Естественно, что те там, на юге, интересуются прежде всего этим участком. Остановите внимание на инженере Трендове и токаре Ангелове. Постарайтесь открыть, что их связывает. На заводе много коммунистов и комсомольцев. Опирайтесь на них! Они вам окажут большую помощь.
Перед уходом Лечев задержался перед фотоснимками в журнале, лежавшем на маленьком столике.
- Что это за фотографии? - опросил он Везнева.
- Снимки наших заводов.