- Думаю, любой немец нашего поколения предпочел бы родиться здесь, а не в Германии, - доверительно заметил Отто и кивнул бармену: - Виски с содовой!
- Еще бы! Моих родителей занесло в Йоханнесбург предчувствие беды. - Голос Уго немного потеплел. - Они уехали из Германии до прихода Гитлера к власти.
- Можно только позавидовать… - вздохнул Отто.
- Тем более, что мой дед по матери - еврей. Он к тому времени уже умер, но отец, слава богу, переселил маму поближе к зулусам и подальше от газовых камер. - В понимании гитлеровских нацистов внешне Уго совсем не был похож на еврея, скорее на истинного арийца. - Здесь немецкая диаспора дружит с еврейской. Это у вас в Германии свой - чужой, а здесь по-настоящему "все свои"!
- В стране апартеида?
- Господин Шмидт, никто не имеет права наставлять ЮАР с позиции старшего брата! Со Второй мировой прошло слишком мало времени, чтобы немцы учили других, как правильно жить! - Уго снова перешел на крайне нелюбезный тон.
- Мои родители не были нацистами и спасли несколько еврейских семей. Отец воевал с коммунистами и был убит. Мама погибла во время бомбежки. Мне было одиннадцать, и я тоже бы погиб, если б меня не отправили к дяде в Берлин. Так что я не готов брать на себя вину Гитлера! - не менее жестко ответил Отто, понимая, что пора переходить к теме встречи.
- Извините, не хотел обидеть, - потупился Уго. - Я сам военный пилот и не вижу, на кого сбрасываю бомбы.
- Как раз хотел об этом! Неловко нанимать военного пилота на такую приземленную работу, но нужен профессионал высочайшего класса. - Отто сделал паузу, понимая, что придется уговаривать.
- Высочайшего класса? - хмыкнул Уго, намекая на то, что Отто разбирается в пилотах, как свинья в апельсинах.
- Бизнес нашей фирмы - химчистки нового поколения. У нас отлично идут дела на африканском континенте, но есть места, до которых можно добраться только самолетом.
Повисла пауза, заполненная звоном стаканов, которые мимо них на деревянном подносе пронес черный официант.
- Вы это серьезно? - Стальные глаза Уго потемнели от обиды. - Вы приглашаете военного пилота впаривать какую-то европейскую дрянь? Вы хоть прочитали в анкете, в скольких боевых операциях я участвовал?
И он решительно встал с табурета у стойки бара и стал копаться в кармане брюк, чтобы демонстративно расплатиться за кофе.
- Сядьте! Вы упрямый человек, но я тоже не подарок! Ваше унижение будет стоить очень больших денег! - остановил Отто почти приказным тоном. - Я не предполагал услышать от человека с такой биографией ничего иного. Но выбрал из сотни анкет вашу потому, что только вы сможете летать над джунглями, кишащими вооруженными черными!
Уго перестал копаться в карманах и посмотрел высокому Отто в глаза исподлобья.
- Могу только извиниться, что за этот гонорар не предлагаю вам убивать людей! В нашем бизнесе клиент всегда прав, а в вашем бизнесе клиент всегда виноват! - Отто умел деморализовать собеседника, иначе ему не удавалось бы так ловко заключать договоры.
Уго продолжал хмуро смотреть на Отто, но не двигался с места. Выдержав длинную театральную паузу и точно определив точку ее финала, Отто чуть сентиментально хлопнул окаменевшего Уго по плечу.
- Послушай, парень, нас, немцев, раскидало по всему свету! Что нам теперь делить друг с другом? Мне не важно, захочешь ты работать со мной или нет, у меня целый мешок анкет, я просто приглашаю выпить со мной!
В ответ на мат, поставленный в один ход, на лице Уго отразилась вся гамма раздражения, обиды, недоумения и растерянности.
Он мотнул головой, набрал полные легкие воздуха и выдохнул:
- Согласен!
И было совершенно не понятно, согласился он пить или летать с химчистками на борту.
* * *
Уже под вечер, набравшись по самые брови, они сидели в любимом гриль-баре Уго "Radium Beer Hall". Дым щипал глаза и смывал облик посетителей до силуэтов, а Отто и Уго болтали, перебивая друг друга, и гасили сигареты в недоеденное куриное филе в остром соусе "пири-пири" с помидорами и чесноком.
Название старейшего пивного зала Йоханнесбурга "Radium Beer Hall" переводится как "Пивной зал радий". Какое отношение к этому имел радиоактивный химический элемент, открытый Склодовской-Кюри, так и осталось для Отто загадкой.
Стены благородно пестрели фотографиями довоенных футбольных команд, старинных плакатов и газетных вырезок. А джазовый коллектив, состоявший из отличных музыкантов, заставлял вибрировать затоптанный пол и оловянный потолок.
Отто отметил про себя, что если сюда ворвутся повстанцы, то оловянный потолок не погасит звуков выстрелов, как пробковый потолок в Блантайре.
Этому местечку было много лет, оно открылось в начале века как чайная, но было известно всему городу в качестве "shebeen" - адреса подпольной продажи алкоголя черным, ведь закон ЮАР запрещал им пить напитки белого человека.
Впоследствии заведение приобрело лицензию на вино и солод, а в 1922 году известная шахтерка пламенной речью призвала бастующих шахтеров принять участие в Восстании на Рифе. Она стояла прямо на стойке бара, говорила и размахивала тяжелой киркомотыгой. Именно такой запечатлела ее на века фотография, висящая на стене возле столика Отто и Уго.
Со временем бар купил известный футболист Джо Барбарович и сделал одним из самых престижных мест в городе. Так что Отто и Уго с трудом отыскали свободный столик.
- Они повезли меня на пикник в джунгли… Представляешь? В хижину из прутьев… Говорят, ты ночуешь здесь, мы - в соседней, а черные будут охранять от хищников! - рассказывал Отто, пьяно жестикулируя. - Кладу на рюкзак бритву и ремень. Утром просыпаюсь, чувствую, кто-то рядом. Смотрю, два павиана. А на бритве и пряжке ремня играет солнышко, и они блестят. Павианы видят, что я открыл глаза, один хвать бритву, а другой - ремень с пряжкой! И прыг на верхушку пальмы! Представляешь? И я неделю ходил из-за них небритый, и с меня падали штаны!
И они дуэтом захохотали тем грубым смехом, которым смеются в пивных плохо контролирующие себя мужчины.
- Кто ж кладет вещи там, где есть эти мерзкие твари? Мы в Гвинее жрали жареных обезьян и запивали джином! - Под воздействием алкоголя глаза у Уго превратились из стальных в нежно-серые. - А потом трахали местных девок! Главное было убежать, пока не появится их родня из деревни! Клянусь, если не убежишь, тебе отрежут сначала яйца, а потом голову! А когда я воевал во Вьетнаме…
- Ты воевал во Вьетнаме? - удивился Отто. - Ты же не американец!
- Меня наняли австралийцы, как союзники американцев. Я же не тупой янки, чтобы рисковать жизнью за идею борьбы с коммунизмом! Только за большие деньги!
- Знаешь, что такое частная надпечатка?
- Нет, - помотал головой Уго.
- Это когда человек наносит на марку штамп с информацией, чтобы, пока письмо идет, эту информацию видели люди. Я видел в филателистическом журнале марку, на которой во время войны во Вьетнаме одна американка ставила частную надпечатку с лозунгом "Рrау for war!"
- Австралийцев было больше всех среди американских союзников, - бубнил Уго, пропустив мимо ушей филателистический пассаж. - Их много погибло, человек пятьсот или около того. Не понимаю, зачем они полезли к узкоглазым. В Австралии мало хороших военных пилотов…
В пивной было так шумно, что они с трудом слышали друг друга и потому громко орали.
- Хороших пилотов везде мало! Мне повезло, что ты прочитал объявление в газете! - Отто хлопнул Уго по плечу.
- Даже не представляешь, как тебе повезло! В моей жизни, Отто, было такое… Что я сам себе боюсь это сказать, не то что тебе! - Уго оглянулся и приложил палец к губам, словно кого-то в баре занимала их пьяная болтовня.
- Не говори, если боишься! - Отто приобнял его за плечи. - Понимаешь, сто анкет бывших пилотов пришло в ответ на мое объявление в газете. А я выбрал тебя из ста претендентов!
- Бывших пилотов не бывает! - Уго резко снял его руку со своего плеча.
- Прости, неправильно сказал… хотел сказать, демобилизованных военных пилотов! Я выбрал тебя потому, что ты немец! Потому, что ты герой! Потому, что ты настоящий мужик! Мне стыдно нанимать боевого пилота, но это мой бизнес! Я не такой сильный и смелый, как ты, но я твой настоящий друг.
Отто изо всех сил пытался задружиться с этим парнем.
- Я тоже твой настоящий друг. Ты в этом убедишься! - Уго наконец ответно хлопнул Отто по плечу.
- Знаешь анекдот, как немцы пьют пиво?
- Нет, - помотал головой Уго.
- Пруссак, баварец и шваб пьют пиво. Вдруг к каждому в кружку залетает муха. Пруссак выливает пиво вместе с мухой и требует за это новую порцию. Баварец пальцами вынимает муху из кружки и продолжает пить пиво. А шваб вытаскивает муху и заставляет ее выплюнуть пиво, которое она успела проглотить!
И они снова загоготали, как два напившихся подростка.
- А еще знаешь, почему я тебя выбрал? Только не смейся!
- Говори, - подозрительно взглянул на него Уго.
- Потому, что ты Ластман! Знаешь, кто еще носил эту фамилию? Ластманом был учитель Рембрандта!
И они снова затряслись от хохота.
Как известно, немцу для полного счастья нужны пиво, сосиски, немного уюта и другой немец, с которым можно поспорить о политике или пожаловаться на жизненные неурядицы. Поэтому они так любят клубы и чувствуют себя в них комфортнее, чем в собственных домах.
Ведь если французы ценят в еде и выпивке качество, англичане - хорошие манеры за столом, то немцы ценят количество. Так что, вылезая из-за стола, Отто и Уго бережно поддерживали друг друга, чтобы не упасть.
Они выползли на улицу, вдохнули теплого воздуха африканской ночи и, вместо того чтобы погрузиться в одно из такси, услужливо выстроившихся возле бара, начали выяснять, где именно сейчас находится Большая Медведица.
И уже было нашли ее, как мимо, втянув голову в плечи, прошел молодой африканец, заметный под фонарем только благодаря своей пестрой рубахе и светлым штанам.
- Эй, черномазый! Кто тебе разрешил ходить по белому району ночью? - вдруг прицепился к нему Уго. - Отто, давай надерем черномазому задницу.
Черный попытался пройти, но Уго загородил дорогу и вцепился в его рубаху. Белые водители такси с интересом наблюдали за сценой.
- Ты, черный ублюдок, не знаешь, что после шести вечера твое место в тауншипе? - заорал Уго и начал трясти парня из последних пьяных сил.
- Простите, сэр, мне нужно в аптеку, - стал извиняться черный на хорошем английском. - У меня болен ребенок!
- Если твой ребенок сдохнет, в стране будет одним дармоедом меньше! Ты понял, черномазый? - заорал Уго, и белые таксисты одобрительно кивнули.
- Отпусти его! - сказал Отто.
- Отпущу, но сначала дам ему в морду, чтобы не шлялся, а сидел в своем вонючем бантустане!
- Отпусти! - потребовал Отто, отцепил руки Уго, завел ему за спину и показал африканцу глазами "беги".
- Ты что? - Уго успел ударить черного ногой, оставив след на его светлых штанах. - Ты с ними заодно? Может, ты коммунист? Может, ты против сегрегации?
И таксисты изумленно уставились на Отто.
- Уго! Моего отца убили коммунисты! - сказал Отто так громко, чтобы это было слышно в последнем такси в очереди. - Этот черный сказал, что идет в аптеку за лекарством для ребенка. Это значит, что он может быть заразен! Ты же знаешь, какая у них тут зараза? Я не хочу, чтобы ты заболел. Фирме нужен здоровый пилот. Я плачу деньги здоровому пилоту. - И отпустил Уго.
- А ты не такой уж хлюпик-филателист, - подозрительно сказал совершенно протрезвевший Уго, потирая руки.
- Не представляешь, с какими кретинами я работаю. Они разбили уже две машины-химчистки - это огромные деньги! Иногда приходится таскать машины на себе! Из-за их идиотизма в Африке я стал атлетом.
- Ты заступился за черномазого потому, что ничего не понимаешь в местной жизни! Мы должны держать Африку в узде! Апартеид будет крепнуть! Мы принесли дикарям свою цивилизацию! Ты согласен, Отто? - замитинговал Уго, и таксисты перевели на него одобрительные взгляды.
- Конечно! Я тебя затем и нанимаю, чтобы в каждой бамбуковой хижине стояла машина-химчистка моей фирмы! - подмигнул Отто.
- Ты надо мной издеваешься! - погрозил Уго пальцем. - Ладно, издевайся. Главное, чтобы ты платил хорошие деньги, раз понимаешь, что без меня у твоего бизнеса нет будущего! Покупай меня, пока сезонное затишье. В следующем году моя цена резко пойдет вверх!
Отто подумал, что Уго невероятно глуп, хвастлив и неосторожен. Ведь в анкете, которую он прислал, было написано о работе пилотом "научного самолета", входящего в специальную эскадрилью ВВС ЮАР.
Глава пятая
ДОМ ТИАНЫ
Тот, кто дружит с географией, знает, что Европу и Африку разделяет всего лишь Средиземное море. Но тот, кто дружит с историей, понимает, что по берегам этого моря находятся два совершенно разных мира.
Тиана дружила с историей и жила в роскошном особняке. В ее изысканную гостиную с книгами, картинами и обтянутой светлой кожей мягкой мебелью вела лестница с дорогими коваными перилами.
На полу в горшках топорщились огромные ухоженные экзотические растения, а на диване возлежали два раскормленных, заторможенных британских голубых кота. Видимо, те самые Ньютон и Эйнштейн. Одним словом, дом был прекрасен во всех отношениях. И в нем хватало всего, кроме счастья.
В гостиной Тианы черная помощница Проджети делала последние штрихи в безупречной сервировке стола. Ужин был романтически накрыт на две персоны, а возле каждого прибора стояла огромная свеча в изысканном подсвечнике.
Гиперактивная и лезущая во все дырки Проджети выглядела как классическая черная домработница. Она была толстухой лет тридцати пяти в ярком национальном платье и белом накрахмаленном переднике. И относилась к хозяйке, как заботливая мамаша к болезненной дочке, несмотря на то, что Тиана была на пять лет старше.
И казалось непонятным, кто из них двоих больше волнуется перед приходом Отто, настолько нервно Проджети в десятый раз перетирала полотенцем бокалы на столе и перекладывала расшитые местным узором салфетки.
- Послушайте, мэм, а может, их убрать в спальню? - Она кивнула в сторону котов. - Вдруг немцы не любят котов?
- Проджети, он мне понравился, но не настолько, чтобы страдали Ньютон и Эйнштейн, - покачала головой Тиана, закалывая свои пышные волосы.
Когда раздался звонок в дверь, Проджети погрозила котам кулаком и побежала вниз по лестнице к входной двери. А Тиана улыбнулась самой себе, поправила на плечах платье с внушительным декольте, щелкнула кнопкой проигрывателя и опустила его лапку на пластинку Эллы Фицджеральд.
Отто пружинисто взбежал по лестнице и протянул букет гладиолусов цвета запекшейся крови - почти такого же, как на картине в его гостиничном номере. Светлый костюм на Отто казался рекламой химчисток нового поколения, а глаза сияли озорными огоньками.
- Как приятно, что вы не забыли про Эллу Фицджеральд!
Тиана была настроена на "приключение без гарантийного срока", и цветы тронули ее, ведь ей так давно не дарили цветов.
- Удивительно, что торговец новыми технологиями старомодно ходит в гости с букетом! - манерно заметила она. - Да еще с букетом моих любимых цветов!
- Моя бабушка утверждала, что запах цветов снимает головную боль. Я вообще крайне старомоден! Мне хочется жить в старом добром мире, в который уже не вернуться… - Отто патетически развел руки. - Страсть к переменам у меня ограничивается новыми средствами для химчистки.
- Вы не только старомодны, но еще и очень внимательны - запомнили про мои головные боли. Проджети, поставь цветы в вазу! - Тиана протянула букет.
- Слава богу, мэм, после приезда из Малави у вас не было ни одного приступа. Этот колдун племени чева очень сильный колдун! Он лечил мою маму и тетку! - радостно закивала помощница, хотя никто не приглашал ее к разговору.
- Иногда встречаешь женщину, о которой хочется помнить любую мелочь. - Отто посмотрел в глаза Тиане, словно Проджети не было в комнате. - То, что гладиолусы ваши любимые цветы, чистая мистика. Не я выбрал букет, а он меня.
- В каком смысле?
- Я шел вдоль длинного цветочного ряда и в самом конце увидел настоящего зулусского воина при полном параде! - полушутливо-полусерьезно поведал Отто. - А когда подошел ближе, он растаял в воздухе, и на его месте оказался беззубый старик, продававший этот букет!
- Это был дух! - Проджети посмотрела на Тиану с ужасом. - Очень плохое предзнаменование!
- Отто, вы фантазируете! - покачала головой Тиана. - Воины-зулусы очень эффектно смотрятся, но не заезжают в Йоханнесбург.
- Со мной здесь вообще происходит что-то странное! Дух? Но я видел его четче, чем вас, - возразил Отто, серьезно глядя на Проджети.
Ему понравилось пугать эту смешную толстуху.
- Мистеру не надо так на меня смотреть! И не надо сравнивать человека с духом! Такое нельзя допускать даже в мыслях, это всегда очень плохо кончается! - Она прикрыла глаза ладонью, словно прячась от сглаза.
- Прошу за стол, - поменяла тему Тиана. - Между прочим, большинство декоративных видов гладиолусов вывели на основе диких южноафриканских. Прежде в Европе не было подобных цветов. Отто, где вам будет удобнее? - Она пригласила его жестом за стол.
- Если у меня есть выбор, то я бы предпочел сидеть спиной к Сальвадору Дали потому, что считаю его плохим художником, - искренне сказал Отто.
- Вы знаете работы Сальвадора Дали? - Тиана замерла от изумления.
Отто сел спиной к Дали и поморщился:
- Это "Расщепление атома". Написано в 1947 году. Не обижайтесь, но у вас неважная репродукция. Все желтые тона кажутся здесь коричневыми.
Проджети чиркнула спичкой и зажгла по свече возле каждого прибора, что, конечно, было не слишком уместно на такой жаре.
- Мужу когда-то подарили коллеги. Физики любят подобные шуточки…
- А историки любят? - В его мягкой манере однозначно читалось ухаживание.
- Я не настоящий историк. Училась в университете, хотела преподавать. Но сначала стала просто женой… - Она сделала тяжелую паузу. - А потом… просто вдовой.
Проджети торжественно сняла крышку с фарфорового блюда, на котором красовались свиные отбивные с тушеной капустой и еще какими-то растительными чудесами и приправами.
- Ведь и года не прошло, как злые силы забрали нашего господина! А уж как мы после этого выхаживали нашу мэм! - раскладывая еду с блюда по тарелкам, затараторила Проджети, обращаясь не то к Отто, не то к всевышнему. - Пока мэм была без сознания, я платила колдуну, и он вытаскивал ее оттуда! Прямо вот так, хватал за обе руки и тащил к нам! Если бы мэм была в сознании, она бы этого не разрешила… Она только потом поняла силу колдунов!
- Да, Проджети ходила за мной, как за грудным ребенком, кормила с ложки, - подтвердила Тиана.
Проджети застыла неподалеку от стола, делая вид, что без нее ужин не состоится.
- Когда приходит беда, очень важно иметь рядом верного человека, - согласился Отто. Опередив Проджети, он разлил вино и поднял бокал, глядя в глаза Тиане. - За вас!
- За встречу! - Бойкость Тианы в клубе сменилась дома на неожиданную робость и застенчивость.