- Что такое Алжир по сравнению с Йоханнесбургом? Йоханнесбург вырос из золотой лихорадки, она и сейчас у всех в крови. Мой отец примчался сюда, взбудораженный запахом золота, а потом привез из Ливерпуля маму, потому что белому здесь было не на ком жениться. Все белые бабы здесь либо проститутки, либо алкоголички.
- Тиана - девушка из хорошей семьи, - возразил Отто.
- Это она двадцать лет назад была девушкой из хорошей семьи! А сейчас она вдова, которой в катастрофе снесло половину черепа с половиной мозга. Если она не принесла счастья своему мужу, значит, не принесет его и тебе.
- Она не виновата ни в катастрофе, ни в его исчезновении. Пока даже не знаю, как спросить ее о муже. Наверное, он был связан с каким-то криминалом?
- С каким еще криминалом? - поморщился Джон. - Это был жалкий болтливый очкарик из Израиля. У меня много друзей на высоких должностях. И есть некоторые предположения, но они останутся при мне… Тем более, что все твои политические интересы на уровне новых стиральных машин.
- Джон, вы невнимательны, я занимаюсь машинами-химчистками, - обиделся Отто. - И продаю не пластырь для мозолей, а технический прогресс. Очистка одежды нефтью была придумана еще в 1855 году французом Жаном Батистом Жолли. И если б химчистка не развивалась, половина человечества заживо сгорела бы в собственных домах потому, что в каждой кладовке по-прежнему стояла бы канистра бензина!
- Не горячись. Мне все равно, стирают твои машины или поют! Я только хочу уберечь тебя от дурного шага. Сам был молод, знаю, что такое, когда играет кровь! - Он снова предложил попугаю яблоко.
- Что касается крови, то я уже не так молод.
- Ну, женишься на ней, и что? За ней мало денег, а рожать в таком возрасте не стоит. Да и кого она родит после аварии? Езжай в Европу, вези оттуда молодую, здоровую, воспитанную сироту. - Понимая, что Отто это не понравится, Джон обращался к попугаю: - И она всю жизнь будет тебе благодарна!
Отто встал, сгреб альбом со стола, положил в портфель и холодно сказал:
- Пожалуй, мне пора.
- Обиделся! - захохотал Джон. - Отто, ты хороший парень. Хочешь дожить до моих лет, слушайся меня! Ты не понимаешь самого главного ее недостатка - она из буров!
- И что?
- Мы отменили рабство и заставили их сделать черных свободными. За это буры до сих пор ненавидят нас.
- Но Англо-бурская война была миллион лет назад!
- А я все равно ни за что не дал бы дочери выйти за бура! Это же крестьяне, тупая деревенщина! - возмущенно замахал руками Джон, и попугай начал поддакивать ему жуткими звуками и трясти лысой головенкой. - Ты хоть знаешь, что Конан Дойл был возведен в рыцарское звание именно за защиту действий Англии в Англо-бурской войне, а не за дурацкого Шерлока Холмса? А то, что Черчилль начал карьеру именно здесь, попав в плен к бурам? Мы, британцы, спасли эту землю от буров. Кстати, пилот, которого ты нашел для сбрасывания химчисток на джунгли, не бур?
- Я отобрал трех кандидатов. Из военных пилотов. Буров среди них нет. Хочу посоветоваться, кого из них выбрать, - смягчился Отто.
- А я тебе заранее скажу: все они пьяницы и вруны. И все, что они будут рассказывать, дели на сто! - Джон авансом погрозил пальцем пьяницам и врунам, а потом сунул палец в клетку к попугаю и пощекотал его голову. - Не поверишь, когда он нервничает, он выщипывает свои перья, как человек, который рвет на себе волосы! Особенно, когда идет дождь. А в жару он обожает купаться в своей ванночке!
Отто совершенно не интересовал досуг облезлого попугая, тем более, что из-за него курить за столом было запрещено. Попугай не любил курящих и начинал истошно орать.
- А как его зовут? - из вежливости спросил Отто.
- Чака! - гордо ответил Джон. - В честь великого зулусского воина Чаки!
- Этот Чака преследует меня в Йоханнесбурге на каждом шагу!
- Сынок, Чака был предан братом и убит заговорщиками в начале прошлого века. И теперь по Южной Африке только бродит его дух…
Отто понимал, что все здесь немного наигрывают африканские легенды, как модные мотивчики, но никак не ожидал подобного от старого Джона.
- Дело в том, что я дважды видел что-то вроде привидения какого-то здоровенного черного, и мне объяснили, что это был Чака, - признался Отто. - А если говорить серьезно, я, как немец, не совсем понимаю интонацию обсуждения подобной темы.
Джон посмотрел на него с интересом и спросил:
- Тебя водили к колдунам и поили травой?
- Нет, я не настолько люблю экзотику. Но я никогда не интересовался военной модой зулусов прошлого века, и при этом в точности описал его наряд Тиане. А она ведь изучала в Европе историю.
- Что касается интонации, то, как у нас говорят, мир - это кожа хамелеона. В глазах каждого он имеет свой цвет. Мы, белые, угнетаем черных, а черные духи мстят нам за это, так что все получается по справедливости, - задумчиво сказал старик. - Но ты не бойся, духи обижают тех, кто проливает кровь черных, а не тех, кто чистит одежду. У меня были проблемы с духами, но мы договорились через колдуна. И они отпустили меня на пенсию!
Джон долил себе чаю, а Отто - скотча.
- Кажется, я здесь начал потихоньку сходить с ума вместе со всеми вами! - Отто хотелось вытащить из Джона побольше информации. - Но тогда объясните, зачем, по-вашему, авторитетному духу великого воина тратить время на простого коммивояжера?
- Возможно, он хочет что-то сказать, но ты не понимаешь его языка. Я бы понял, потому что я бывший военный. Ты ведь даже не знаешь, что это был великий человек. Чака провел военные реформы и сделал блестящую армию из толпы ленивых зулусов, которые до этого не думали ни о чем, кроме плясок под барабан! - сказал Джон почти с гордостью. - Он казнил их за любое нарушение дисциплины, запрещал отношения между женской, хозяйственной, частью армии и мужской, военной. Он придумал кожаные щиты на деревянном каркасе в человеческий рост и тяжелый укороченный ассегай для ближнего боя.
- Что такое ассегай? - успел вклиниться Отто.
- Как-нибудь расскажу тебе историю его ассегая… Все время между боями Чака заставлял воинов делать упражнения и тренироваться, пока остальные жирные черномазые нежились под пальмами, и сделал самую мощную армию на континенте! Но главное не это. Главное - он придумал величайшую технику боя, она называлась "рога буйвола"! - Джон почтительно поднял руки и приставил их к голове. - И лично я преподавал бы ее во всех военных академиях мира!
- Какие еще рога? Во всех военных академиях мира сейчас думают о войне с помощью нажатия на кнопку ядерной ракеты, - возразил Отто. - А уж никак не о войне с большим копьем и кожаным щитом!
- Ерунда! Они бросят пару бомб, испугаются и вернутся к кожаному щиту и ассегаю! Только послушай, как изящно придуманы эти "рога буйвола"! Армия делится на три части. "Рога" с подразделениями неопытных воинов охватывают противника с флангов. - Джон так воодушевился, что отодвинул клетку с любимым попугаем и начал расставлять на столе чашки и приборы, имитируя схему боя. - "Грудь" из серьезных воинов осуществляет фронтальное нападение, фланги берут его с боков "рогами". А "туловище" из ветеранов укрывается подальше от места сражения, чтоб неприятель не мог видеть его. Оно выходит в нужный момент и затаптывает остатки противника! Гениально? Если бы Гитлер поучился у Чаки, он бы завоевал весь мир!
- Я ничего не понял, но, наверное, есть логика в том, чтобы строить армию на примере нападающего животного, - не разделил его восторга Отто.
- Чака - это зулусский Черчилль! Если бы дух Чаки навестил меня, я выразил бы ему свое почтение! А ты можешь только предложить ему почистить меховые украшения в своей химчистке! - процедил Джон сквозь зубы. - Я кажусь тебе выжившим из ума стариком, потому что ты здесь недавно… Ты еще как мальчик с завязанными глазами. А известно ли тебе, что в Йоханнесбурге самый большой рынок детских половых органов?
Отто вздрогнул:
- Сюда едут извращенцы?
- Гораздо хуже! - Джон сделал паузу, в течение которой Отто никак не мог придумать, что может быть хуже. - Сангомас считают, что гениталии детей - самый важный компонент в колдовской смеси.
- Кто такие сангомас? - Отто понял, что старик уже бредит в полную силу.
- Знахари и заклинатели. Они учат, лечат и решают остальные проблемы черного населения. Впрочем, и белого тоже…
Глава седьмая
АЭРОКЛУБ
Пожилой "лендровер" так хрипел и кряхтел по негостеприимным колдобинам, что, казалось, не дотянет до аэроклуба, куда Уго вез Отто на экскурсию. Машина выглядела такой же задрипанной, как и одежда военного пилота.
Отто привык, что автомобили немцев ухожены, укомплектованы, вымыты до блеска, снабжены аптечками, бумажными салфетками для рук и чистой ветошью для стекла. А Уго использовал для всего одну грязную тряпку, торжественно возлежащую возле ручного тормоза, и не имел ни малейшего представления о необходимости аптечки.
В Германии к человеку на грязной машине относились как к дурно пахнущему немытому бродяге. Да и как можно было не ценить и не лелеять четырехколесное чудо, готовое везти и защищать человека?
Автомобиль считался визитной карточкой немца, показателем его общественного положения, да просто другом. Хозяин "опеля" презирал хозяина "БМВ", и определял хозяина "порше" как очень сомнительного типа. Но истинно процветающий немецкий буржуа, конечно же, ездил на "мерседесе".
- Ты счастливчик по жизни, значит, работать с тобой дело выгодное! - сказал Уго, преодолев очередной ухаб.
- Чем именно я уж такой счастливчик? - удивился Отто.
- Разбогател на какой-то стиральной дряни. Едва приехал в Йоханнесбург, уже подцепил красотку. Видел тебя вчера с ней возле клуба, - подмигнул Уго, припарковывая "лендровер" возле дерева.
Они пошли пешком по открытому полю, ведущему к территории аэроклуба.
Уго был так возбужден предчувствием полета, что не мог идти рядом с Отто, а постоянно забегал вперед.
Безупречно отглаженный горничной полуспортивный костюм Отто подчеркивал уважение к аэроклубу. А Уго снова был в каких-то мятых коротких штанишках и такой же несвежей рубашке, хотя спешил к самолету, как на свидание к любимой.
- У тебя жена и дети, а я вдовец… приговоренный к командировкам. Дамочку подцепил в Блантайре. Мало того, что не продал там ни одной химчистки, еще и попал под пули повстанцев! - пояснил Отто. - Представляешь, играем в клубе в карты, врываются эти пьяные животные с автоматами и начинают палить!
- Повстанцы - это острая приправа Африки! Жизнь без них была бы пресной. Сейчас полиция не дает им забавляться в Йоханнесбурге. У меня эти обезьяны с автоматами вызывают хохот! На самом деле они могут попасть только в тыкву с расстояния в пять шагов! - Уго презрительно сплюнул.
- Не буду врать, испугался тогда так, что по спине от шеи потек ручеек холодного пота!
- А я ничего не боюсь, я заговоренный. - Стальные глаза Уго хвастливо сверкнули.
Отто отметил, что хватка у Уго мертвая. И еще, как любой наемник, ищущий заказы и заработок в мирное время, он изо всех сил хвастался.
- Местные колдуны заговорили?
- Мать ходила к ним, когда я был мальчиком, просила закрыть меня от врагов. И видишь, прошел столько войн почти без царапин…
- Извини, а правда, что ваши колдуны калечат детей, отрезают у них части тела? - осторожно спросил Отто.
- Это делают не колдуны, а торговцы органами. Колдуны их только употребляют в своих… ну, в своих колдовских действиях, - ответил Уго так спокойно, словно дело шло о добавляемых лепестках цветов. - Не только детей, но и взрослых.
- А полиция?
- Не будет же она сторожить каждого черномазого? Деревенские сами создают дружины и защищаются от торговцев органами. Но ведь это бизнес. Пока колдуны будут покупать человеческие органы, это не прекратится. - И без перехода: - Я бы тоже закрутил роман с какой-нибудь такой штучкой. Мне надоели проститутки!
- А твоя жена?
- При чем тут жена? Ты просто еще не попробовал их африканских фокусов. Попробуешь, тебя от черных за уши не оттянешь!
- Что за фокусы?
- Потом расскажу, говорить о бабах перед полетом - плохая примета…
- А еще мне явился призрак Чаки! - Отто внимательно посмотрел на реакцию собеседника.
- Ого! Я этого Чаку видел только в британском фильме. Западные киношники любят зарабатывать на профанации истории. Тебе везет, как новичку в казино! Получил все тридцать три удовольствия!
- А что, в ЮАР все видят призраков? - Отто опять не понимал, шутят с ним или всерьез.
- Да черт его знает. Нельзя же проверить, кто видит, кто врет, но я не знаю ни одного спокойного, кому бы подбросили пару куриных лапок, обвязанных веревкой, или пару человеческих глаз. Сразу бегут к колдуну!
- А что значат эти подброшенные глаза и лапки? - Отто уже ничему не удивлялся.
- Ничего хорошего! Христианство здесь насаждали насильно, так что ни секунды не верь черномазому, который ходит с крестом. Крест для него пустое место. Они считают, что душа после смерти человека на земле превращается в его двойник - гауа. Внешне это двойник такой же, как покойник, только прозрачный… Ну и он во все лезет.
- Уго, но я белый! Почему я видел этого вашего Чаку? Ты - белый, Тиана - белая, Джон - белый! Почему вы все так серьезно об этом говорите, если это игра для черных?
- Откуда я знаю? Давай не будем об этом перед полетом!
Они довольно быстро шли по колдобинам, но ангар приближался очень медленно.
- Зря считаешь меня баловнем судьбы. Я потерял на войне родителей. Мне до сих пор снится, будто я задыхаюсь в бомбоубежище. В бомбоубежищах запрещали говорить, предупреждали, что говорящий человек употребляет лишний кислород.
- Это очень по-немецки! - поморщился Уго.
- А перед окончанием войны мы прятались от армии Советов и не знали, пощадят нас или расстреляют! До сих пор вспоминаю, как выходил из норы под разбомбленным домом. Испуганный, больной, истощенный, в грязи и соплях, с поднятыми вверх руками, - сказал Отто, словно вглядываясь в кадры забытого фильма. - Подошел русский солдат, я стал прощаться с жизнью, но он взял меня за плечо и потащил туда, где дали котелок с кашей. И показал знаками, что война закончилась. А я ел горячую кашу руками и ревел, и мне было все равно, кто победил в войне…
- Бывает, - буркнул Уго.
- А ты рос в африканской теплице, и фрукты падали утром с дерева на твой подоконник! Так что еще не известно, кто из нас баловень судьбы.
- Да я не жалуюсь, просто я выдающийся пилот, но последнее время Фортуна повернулась ко мне задницей. Может, ты ее заставишь поменять позу? Посмотри, какие красавцы!
Они, наконец, дошли до авиабазы, где на солнце грелась шеренга самолетов.
- Любителей в нашем клубе толпа, были б денежки. А профессионалов - раз, два и обчелся. Вон, посмотри на те бипланы! "Тайгер Мотх" называются. Почти музейные экземпляры, доживают век на службе у туристов, - с нежностью сказал Уго. - В свое время были главными тренировочными самолетами в Королевских Воздушных силах Великобритании. Максимальная скорость сто семьдесят пять километров в час, дальность пятьсот километров. Но мы на таком не полетим.
- А максимальная высота и подъем? - спросил Отто.
- Высота четыре километра, подъем двести метров в минуту. А ты разбираешься в самолетах?
- Нет. Но приятно делать вид, что разбираюсь. Читал, что между землей и небом существует зависящий от рельефа местности порог высоты, ниже которого можно спрятать самолет от глаз радаров. Вот и решил покрасоваться, - засмеялся Отто. - Лучший способ достичь на переговорах максимальной выгоды - добиться уважения партнера!
- Я смотрю, ты по-своему лихой парень! Вдвоем мы с тобой натыкаем химчисток под каждый пальмовый лист. - Многозначительно-усталая маска слезла с лица Уго, стальные глаза нежно засияли, и он подмигнул. - Наш красавчик ждет не дождется в ангаре. Пойду к дежурному, надо соблюсти формальности перед вылетом. А ты бросай сигарету, раз пришел к самолетам.
Отто понял, что самолеты - вторая непобедимая страсть Уго, примерно как марки у самого Отто. Хотел спросить, почему одни самолеты стоят в ангаре, как куры на насесте, а другие вольно греются на солнышке, но не успел. Уго бросился к ангару, словно там его ждала любимая женщина.
Приручив Уго к мысли о сотрудничестве, Отто начинал осторожно дистанцироваться. Период подчеркивания общей немецкости в отношениях истек, роли поменялись, и теперь уже Уго втирался в доверие, приподнимая статус с наемного работника до близкого приятеля.
Химчисточный бизнес научил Отто искать ключи к любому собеседнику и топить в море собственного обаяния любое недоверие. Но теперь, когда Уго глубоко заглотнул крючок, Отто напомнил себе, что человек с профессией наемника не может стать его другом.
Он не понимал, как можно убивать людей не для защиты родины, а за деньги. Считал это глубоко аморальным, но не собирался озвучивать, ведь он всего лишь нанимал парня на работу.
Отто знал, что деньги, поставленные на центральное место в жизни, - всегда следствие детских травм, связанных с ущемлением человеческого достоинства. И его интересовали обстоятельства, приведшие Уго к выбору амплуа наемника.
При том, что Отто не чувствовал себя проповедником, он решил, что работа Уго по перевозке машин-химчисток может обернуться для человечества некоторым количеством спасенных жизней, ведь, судя по всему, этот парень был классным пилотом.
Ворота ангара бесшумно поползли вверх, и самолет, оседланный Уго, выехал под солнце во всей красе.