- Индия провела ядерные испытания? - удивился Отто. - Я думал, там главное оружие - боевые слоны!
- Отто, вижу, вы еще наивней, чем я. Гидон говорил, что весь мир боится апартеида с привкусом плутония!
Она встала с дивана, прошлась по комнате в полузапахнутом халате, забыв, что он был надет с целью обольщения.
Отто каким-то загадочным образом давал ей такое ощущение надежности, что желание излить ему душу каждый раз оказывалось сильнее желания попробовать расстегнуть пуговицы на его рубашке.
- После испытаний он стал еще невменяемей, вел себя как зверь, посаженный в клетку. А когда случилась автомобильная авария, понял, что его не оставят в покое. Конечно, он законченный эгоист, но иногда я думаю, что он мог исчезнуть, чтобы отвести беду от меня!
- Но ведь он гражданин Израиля, его должны были искать израильтяне, - напомнил Отто.
- Посольство Израиля направило официальный запрос, но что можно сделать, если нет ни человека, ни трупа? Официальные лица ЮАР только разводят руками, пожимают плечами и не устраивают никаких тебе дипломатических скандалов. - Она вдруг опомнилась, запахнула халат и даже завязала пояс. - Иногда мне кажется, что его могли украсть сами израильтяне!
- Тиана, простите, я ничего не понял. Понял, что были какие-то секретные испытания, что шампанское из Парижа заказали дорогое и что после банкета ваш муж сошел с ума. - Отто пододвинул кресло, усадил ее, сел напротив и взял ее за руку.
- Утром после банкета он первый раз сказал мне, что продаст информацию об испытаниях и станет миллионером. - Тиана говорила тоном, каким жалуются на свою неудавшуюся женскую судьбу.
- Парень не промах. Неужели, продав эту информацию, можно стать миллионером?
- Значительно быстрее стать покойником! Я отговаривала. Изменения в нем казались мне такими неприятными. Он все время куда-то уходил, прятался, боялся, оглядывался, прислушивался к каждому шороху в квартире. Жизнь превратилась в пытку. Я собралась при первой возможности улететь в Европу или Америку. Но не успела…
- Тиана, думаю, никаких испытаний и никакой атомной бомбы не было. Он просто сошел с ума. - Отто, успокаивая, смотрел ей в глаза. - Один мой приятель проиграл в рулетку чужие деньги, огромную сумму. И точно так же сошел с ума, все время твердил, что построил на эти деньги храм на острове, и этот храм спасет человечество!
- Так вы мне не верите? - Она выдернула руку и начала нервно ходить из угла в угол за его спиной.
- Я ничего не понимаю в физике, но я хорошо понимаю в человеческой психологии, без этого мой бизнес не шел бы в гору. Психам необходимы масштабные истории. С таким же успехом он мог рассказывать о нашествии инопланетян!
- Вы считаете меня полной дурой? - почти закричала она.
- Как головная боль? - попробовал поменять тему Отто.
- Да отстаньте вы со своей головной болью! Я вам говорю, что была на банкете после этих испытаний!
- Я думал, что массаж поможет! - Отто повернулся к ней и в прежней мягкой манере спросил: - Но если испытания секретные, кто же пустит на банкет жен?
- Видите фотографию над диваном? - раздраженно спросила Тиана.
Отто давно мозолила глаза фотография, на которой двое улыбающихся мужчин смотрели сквозь стекло влево, словно любовались заходящим солнцем. На шее у них висели темные очки с толстыми стеклами, а в руках были бинокли.
Тиана вспрыгнула на диван ногами, сорвала фотографию со стены, перевернула, отогнула зажимы и вытащила снимок из рамки.
Он оказался согнутым пополам, и на второй половине четко виднелся солидный ядерный гриб.
- Который ваш муж? - ревниво спросил Отто.
- Вот! - ткнула пальцем Тиана в тщедушного носатого очкарика. - Когда шел обыск, им просто не пришло в голову, что человек сложит фотографию ядерных испытаний пополам и повесит ее на самом видном месте! Теперь видите?
- Похоже на извержение вулкана, - заметил Отто. - Я жил в Италии, так выглядит Этна, когда сердится.
- Вы просто недалекий немецкий зануда! - закричала Тиана. - И не видите ничего дальше вашего носа, дальше ваших химчисток!
Отто аккуратно сложил фотографию, засунул ее в рамку и протянул Тиане. А потом ровным, многозначительным голосом, каким делают предложение, сказал:
- Мне все равно, было это испытанием атомной бомбы или началом Страшного суда. В связи с этим меня интересуют только ваше здоровье и ваша безопасность. Возможно, я просто ревную вас к покойному мужу, ведь он занимался чем-то значительным, а я только коммивояжер.
- Мне не важно, кто вы. Главное, чтобы вы были со мной, - прошептала Тиана, ожидая его дальнейшей реакции и чуть не становясь на носочки для поцелуя.
Отто отступил на шаг и твердо предупредил:
- У нас, немцев, есть пословица: "Heirat in Eile bereut man mit Weile". Это означает: "В поспешной женитьбе со временем раскаиваются".
- Хорошая пословица, а главное, вы вовремя ее произнесли! - сказала Тиана, прижимая фотографию к груди и не понимая, как вести себя дальше.
- Ужас в том, что я назначил на концерте встречу филателисту, который летел сюда из Европы десять часов. Вы позволите сходить в клуб, поговорить с ним о продаже марки и вернуться?
- Да, конечно, - растерянно ответила Тиана, хотя собиралась ответить: "Нет, конечно".
- А вам надо хоть немного поспать после приступа. Я вернусь, повешу фотографию на стену и буду вам вместо Проджети. И даже дам вам вместо нее лекарство. Где она держит ваши успокоительные лекарства?
- В спальне на туалетном столике, - капризно, как маленькая девочка, показала Тиана, согласившись с новыми правилами игры. - В резной шкатулке.
Отто отправился в спальню, словно она не могла сделать этого сама, влез в шкатулку, достал упаковки лекарств, рассмотрел их, налил воды в стакан, кинул туда таблетки и подал Тиане.
- Мне кажется, вы перепутали успокоительное со снотворным, - покорно сказала она, понюхав содержимое стакана. - Впрочем, все равно. - И медленно выпила, мерцая на Отто глазами.
- Вы услышите мой звонок или опять оставите дверь открытой? Может быть, взять ключи?
- Возьмите. Там, в прихожей, висят запасные. Я уже и так доверила вам самое главное, что есть в моей жизни, - сказала она тоном, означавшим "я тебя жду".
Отто взял в руки ее ладони, поцеловал их по очереди, сказал:
- Я скоро!
И побежал по лестнице из чугунных кружев вниз.
Глава девятая
В БАРЕ С УГО
Бар, в котором ждал Уго, находился возле парка. Отто шел, задирая голову на странные деревья, дружно склонившиеся в одну сторону. Они были без веток, только наверху торчала копна листьев, как у черного малыша, которого побрили наголо, оставив на макушке мелкие жесткие кудри. Прежде Отто никогда не видел ничего подобного.
- Что это за штуки? - спросил он, подходя к столику, за которым сидел Уго в неизменно мятой одежде и растоптанных сандалиях.
- На африкаанс называется человекоподобное дерево, потому что издалека похоже на человека. - Уго пожал Отто руку, немцы ведь пожимают друг другу руки при первой возможности. - Наклоняется на север потому, что в Южном полушарии солнце с севера. Вам к этому трудно привыкнуть. А в стволах оно хранит воду, как верблюд в горбе… У тебя проблемы?
- Все нормально. Собирался в клуб послушать джаз, но моя подружка заболела. И я решил позвонить тебе, чтоб скоротать вечер, а не сидеть при ней нянькой. Сам знаешь все эти женские штучки, - цинично объяснил Отто и закурил. - Официант, виски с содовой!
- И мне тоже! - крикнул Уго.
- Объясни, как тут живут черные? Сколько смотрю, на всех скамейках в парках, на улицах надписи "Только для белых". Магазины только для белых. Удивляюсь, где они покупают еду, чтобы поставить ее на стол белым?
- А тебе зачем? - Уго недоверчиво сузил свои стальные глаза.
- Как это зачем? Хочу знать, где черная ведьма покупает еду для моей подружки! Вдруг она нас отравит?
- Ешь спокойно, - ответил Уго. - Зачем подсыпать примитивный мышьяк, если дешевле сходить к колдуну?
Официант неожиданно быстро принес заказ.
- Обещал рассказать, как у черных в постели, - напомнил Отто, отхлебнув из стакана.
- А ты решил завалить черную ведьму? - захохотал Уго.
- Видел бы ты ее, - усмехнулся Отто. - Она размером со слона - мне не справиться с такой тушей! Но она управляет мозгами моей подружки почище любой мамаши.
- О, у моей матери раньше была такая черная! Лезла во все! Я ж тебе говорил, их наглость сдерживает только сегрегация!
Шум в баре заглушал хорошего гитариста, но Отто поймал себя на том, что все-таки выстукивает ладонью в ритм фламенко, которое тот наяривал.
- Так что там у черных за прелести?
- Ну, это целая наука, - многозначительно сказал Уго, словно речь шла о самолетах. - Ты вот видел дух зулуса, ты б у него спросил!
- Уго, но я… не специалист разговорного жанра с духами. Я больше понимаю про живых женщин!
- Так это здесь еще сложнее, чем с духами. Короче, слушай. После первой ночной поллюции зулус, живущий по своим правилам, уходит из дома перед восходом солнца и угоняет весь скот из стойбища. К нему приходят другие пастухи, он им объявляет: мол, я теперь мужчина. Представляешь, прямо так и объявляет! Когда наступает время доить скот, этот черномазый подросток не пригоняет его с пастбища. В ответ из деревни посылают девок с прутьями, и они вроде как дерутся с пастухами и загоняют их домой вместе со стадом.
- Зачем? - удивился Отто.
- Ну, так принято у черномазых. Это как у нас конфирмация, такой же спектакль. Потом папаша дает подростку специальные травы и воду, нагретую раскаленным топором. Только не спрашивай, почему именно топором, я не знаю и знать не хочу. И после этого ему надевают умушту.
- Что это?
- Такой специальный зулусский передник. Потом его изолируют и заставляют поститься, заодно объясняют, как устроена баба, и как ей сделать хорошо. И этот подросток знает, как оприходовать бабу лучше, чем мы к старости узнаем методом проб и ошибок. В этом черномазые молодцы, за это уважаю. А девку после первых месячных держат в изоляции чуть не месяц, потом парень, который ее выбрал, устраивает гулянку и приглашает ее туда…
- Мудрено! - покачал головой Отто.
- Да ты только подумай, зулусы учат мальчишку и девчонку приемчикам, которые дают им одновременный оргазм! При этом как-то делают, чтобы она не залетела. Потому что случайный залет у них считается несчастьем.
- Не понимаю. В Европе только недавно появились более или менее надежные противозачаточные, о чем все время пишут феминистки в своих газетах. А эти как научились? - недоверчиво покачал головой Отто.
- Да черт их знает, может, с духами договариваются. У них ведь своеобразные обычаи. У нас отличившийся воин получает вшивую медальку, а у них он должен после этого выбрать любую понравившуюся бабу и оприходовать ее, - завистливо сказал Уго. - И любая незамужняя баба обязана ему дать! Называется су-ла изембе - "обтирание топора". По этой части я бы хотел быть зулусом!
- Я тоже, хоть и не воин, - поддержал его Отто.
- А если все-таки обрюхатил бабу, достаточно подарить ее папаше трех коров. Они ведь так с этим носятся потому, что твой великий воин Чака как раз был от нежелательной беременности. И его вместе с мамашей за это гнобили. Его кличка была У-Чака, на их языке "жук в обличии человека". Его унижали, пока не стал великим воином и не загнал обидчиков под ноготь! - почти торжественно закончил Уго.
- В каком году это было?
- В 1787-м.
- Уго, это было всего двести лет назад, а выглядит, словно рассказываешь о каменном веке! Во Франции уже надвигалась революция! - напомнил Отто. - Уже была написана американская Декларация независимости, а здесь еще командовал человек с бычьими хвостами на запястьях и щиколотках!
- Да ты лучше сосчитай, через сколько лет после этого в Европе началась сексуальная революция, а зулусы делали все то же самое с рождения! Вы ходили на идиотские демонстрации за право заниматься любовью, с кем хотите и как хотите, а они и так знали, что небеса дали человеку тело для того, чтобы он кайфовал, а не чувствовал себя виноватым за то, что ему хочется секса! - Уго так размитинговался, что даже стукнул кулаком по столу, словно именно Отто заставлял его чувствовать себя виноватым.
- Ты нашел бы общий язык с моей подружкой! Она как раз из тех, кто ходил в Европе на демонстрации с плакатами! - усмехнулся Отто. - А я глубокий консерватор, секс без любви не доставляет мне удовольствия.
- А ты попробуй!
- Мне уже поздно менять привычки.
- В это я верю, иначе мы с тобой уже вели бы эту беседу, лежа на черных девчонках! - Похоже, Уго немало выпил до встречи. - У тебя скучная жизнь бюргера. Я бы на твоем месте повесился от тоски!
- Мой бизнес, конечно, не так экстремален, как твой, но все равно я каждый раз решаю новые задачи в новых условиях, - возразил Отто.
- Какие у тебя могут быть новые задачи? Все твои новые задачи - это впарить не пять, а семь химчисток! И ты этим гордишься! - Уго презрительно сплюнул на пол, совершенно шокировав Отто этим жестом. - А вот я горжусь тремя дерзкими поступками, которые совершил, нося форму военного пилота! Помнишь о происшествии в Энтеббе? Эй, бой, еще виски с содовой! Ты ведь меня угощаешь, пока я не начал получать зарплату?
- Конечно, угощаю. Энтеббе? Что-то знакомое… не помню.
- Захват самолета "Эр Франс" палестинскими террористами. Восемь палестинцев и двое ваших немецких леворадикалов захватили двести пятьдесят человек! Представь себе этих баранов, которых было в двадцать пять раз больше, чем террористов! Самолет, полный евреев!
- Но они были безоружны, - возразил Отто.
- Ерунда, если у тебя есть руки и мозг, оружием может стать выломанный подлокотник. Террористы потребовали пять миллионов долларов, а заодно выпустить их соратников по всему миру.
- Вспоминаю, самолет посадили в Уганде, у твоего любимого людоеда Амина!
- Точно! Командующий ВВС Израиля спросил у Шимона Переса: захватить только аэропорт Энтеббе или всю Уганду? Ведь для захвата Энтеббе понадобилось бы сто бойцов, а для захвата всей Уганды - пятьсот! Перес приказал ограничиться аэропортом.
- Ты тут при чем?
- Я не из израильского спецназа, хотя во мне четвертушка еврейской крови. Но меня рекрутировали за хорошие деньги в Найроби, я же в Африке как рыба в воде. Сидел на хвосте оперативной группы захвата запасным пилотом. Операция шла как учебное пособие, называлась "Шаровая молния". - Уго махал руками и брызгал слюной. - Сажали нашего мотылька практически в костер - прямо у аэродрома. И дальше, как в самых неправдоподобных фильмах Голливуда, только без каскадеров… Мгновенно освободили заложников - с первого выстрела и до момента ликвидации террористов всего пятнадцать минут. Это было такое кино - закачаешься! Рассказываю тебе, как другу, я не писал об этом в анкете ни слова… Бой, неси еще виски с содовой!
- Невероятно! - сказал Отто вместо того, чтобы сказать: "Какое грубое вранье".
- Про Вьетнам я тебе говорил! Туда присылали бутафорских красавцев, не нюхавших пороху. Вроде тебя! Избалованных мамочками и воевавших до этого исключительно с тренажерами! А ничто так не разлагает воина, как мирная жизнь. Поэтому те, кто хоть что-то понимает в наемниках, дерутся за резюме таких, как я.
- Уго, но разве можно бомбить людей только за то, что тебе не нравятся их политические взгляды? - голосом проповедника спросил Отто.
- Взгляды - не моя профессия. Моя профессия - срывать куш и бежать так, чтобы мои грехи не поспели за мной! Я убил немного вьетнамцев, а в одном боевом рейде чуть сам не погиб.
- Уго, ты счастливый человек? - спросил Отто, несмотря на то, что язык у пилота уже заплетался. Он достал и начал раскуривать большую кубинскую сигару, ожидая, когда собеседник устанет врать и хвастаться.
- Мой третий подвиг. - Уго обвел взглядом бар, словно рассчитывал на увеличение слушателей. - Угон советского истребителя "МиГ-23"! В Анголе из-под носа кубинских инструкторов! Чтобы внедриться в ряды повстанцев, пришлось выучить цитаты Маркса, Ленина, Че Гевары и Кастро! Я почти завербовался в красного комиссара и начал спать с кубинской революционеркой!
- С кубинской революционеркой? - Отто выпустил дым, почти скрывший физиономию надоевшего вруна.
- Я бы с ней жил, но она мне изменяла. Ты не представляешь, у этих революционеров, как и в СССР, все общее - в первую очередь, постель. И я решил угнать самолет, чтобы сучку заставили глотать аэродромную пыль за то, что она жила с классовым врагом! Однажды, во время тренировочного полета, я шмыгнул в соседнюю страну.
- Как это шмыгнул?
- Очень просто! Я знал, что противовоздушная оборона у них просыпается только раз в день, поутру, а не по тревоге. Официальная версия, конечно, была "летчик сбился с курса, потерял ориентацию, а потом и жизнь…". - Он наклонился и прошептал Отто на ухо: - Я получил баснословный гонорар. Не скажу от кого. Как говорят черномазые, слон не заботится о том, что останется после того, как он прошел.
Отто понимал, что, если даже делить басни Уго на десять, остаток все равно окажется нешуточным.
- Я впечатлен твоей биографией. Братья Райт изобрели самолет именно для таких, как ты!
- Отто, ты не знаешь обо мне главного. - Уго начал пьяно озираться по сторонам. - Я расскажу тебе, но не здесь. Ты видишь, что все они подслушивают?
Однако людей за соседними столиками, находящихся примерно на такой же дозе алкоголя, что и Уго, можно было заподозрить в чем угодно, кроме подслушивания.
Засунув пилота в такси, Отто облегченно вздохнул и пешком отправился на ночной цветочный базар. А через некоторое время уже входил в гостиную Тианы с таким же кровавым букетом гладиолусов, как в свой первый визит.
В записке, приложенной к букету, было всего несколько строк: "Дорогая Тиана! Вы спали, как ангел. Я не решился Вас будить. Отто".
Глава десятая
КРОКОДИЛЬЯ ФЕРМА
Они ехали по живописной дороге в машине старого Джона, сидя на задних сиденьях. За рулем был черный водитель в яркой рубахе с причудливо подстриженной головой. На бритом черепе высились кусты жестких, как проволока, черных волос, логика расположения которых была понятна только парикмахеру.
Старый Джон периодически покрикивал в сторону черного. Не потому, что тот гнал или не вовремя тормозил, а чтобы была возможность сделать вид, что Джон - водитель более высокого класса. Покрикивал на таком странном языке, что Отто не понимал ни слова.
- У-Цибусисо по национальности ндбеле и лучше понимает, когда я называю его кретином на родном языке, - пояснил Джон. - В его деревне до сих пор расписывают стены домов, чтобы было понятно, кто там живет. Их женщины лучше всех плетут из бисера. Если захочешь, через него можно купить хорошие плетеные сувениры, а еще шкуры антилопы и зебры.
- Не люблю ни шкуры, ни чучела зверей, - поморщился Отто. - В этом есть какая-то некрофилия.