Он еще раз напряг память, одну из двух, ту, которую считал настоящей…
Да, в аптеке, за стойкой, он видел включенный компьютер.
Мнемозинол - явная приманка для "братьев". "Охотники" раскинули сети телерекламы…
Тут Брянов сделал догадку, не зная, что она гениальна: он предположил, что призыв "вспомнить о потерянном рае" могут услышать, воспринять только свои, "братья". Гипотезу можно было проверить, если знать время следующей трансляции: достаточно позвать к телевизору соседа. "Жаль, что не было рядом Натальи… - грустно вздохнул он. - Наталья - в Анталье… Не хватало только стихами заговорить".
Раз автоответчик в аптеке собирал его данные - ФИО, адрес, телефон - значит, наверняка там была картотека… наверняка был соответствующий файл в компьютерной базе данных. Даром что секретный - о хакерах слышно, что они и в швейцарские банки залезают. Где взять хакера, чтобы посоветоваться?.. Знакомые компьютерщики водились только в институте. Общаться на эту тему с сослуживцами опасно - легко "засветиться"… Что делать?.. Наталья хвасталась, что сын стал настоящим "компьютерным вундеркиндом". Сам же Сан Саныч на отцовский вопрос, правда ли это и можно ли отцу тоже перед кем-нибудь похвастаться, скромно ухмылялся…
Брянов потер виски.
Не приведи Бог впутать Сан Саныча в этот бедлам!
И не нужно!
Придумать безобидную легенду на тему взлома и спросить его, возможно ли залезть со стороны в компьютер прачечной, чтобы узнать фамилии клиентов, и если да, то каким путем… Если Сан Саныч авторитетно скажет, что в систему Интернета прачечные не приняты и ничего из этой затеи не выйдет, тогда уж искать другие пути…
Брянов начал с инспекции своего гардеробчика. Покопался в старом, давно не ношенном барахле, прощупал воротники фланелевых рубашек, все осмотрел. Джинсовую курточку взял тоже старенькую, не ношенную с прошлой осени… но ощупал и ее. Как дилетант, он мог теперь предположить, что выйдет на люди без всяких электронных "блох" и "клопов".
Дальнейшая траектория привела его к книжному лотку у метро. Он выбрал одно из практических пособий по работе с компьютером, потом скрылся в ближайшем, довольно безлюдном переулочке, подошел к таксофону и набрал номер, который ни в коем случае не должен был забывать.
Судя по сонному голосу Сан Саныча, тот опять прогуливал, но теперь Брянов этому прискорбному факту очень обрадовался.
- У нас творческий день, батя, - без обиды доложился Сан Саныч. - Задали программку слепить. Ну, мне полчаса хватит…
- Я хочу внести в твой "творческий день" немного разнообразия. У меня к тебе дело, Сан Саныч.
Пусть эти гады попробуют сказать, что у него сегодня не "веские семейные обстоятельства"!
Сан Саныч недоуменно молчал.
- Я тут книжку купил по компьютерам. Мне нужна твоя консультация.
- Какую книжку, бать? - совсем удивленно проговорил Сан Саныч.
- Хорошую книжку… Мне очень нужно с тобой встретиться. Я готов подъехать…
- Бать, я сам к тебе подгребу, ты скажи куда.
В грубоватом голосе сына Брянову почудились нотки тайной радости.
- Тогда подъезжай, если можешь, прямо сейчас на "Измайловскую". Тебе ведь недалеко. Встретимся у спуска к парку. Первый вагон от центра. Идет?
- Идет… Сейчас подгребу, бать.
- Да, чуть не забыл! - спохватился Брянов. - У тебя какие-нибудь книжки на немецком дома есть?
- Не знаю… Может, у дяди Гены… Там по шахматам.
- Давай по шахматам. Бери самую толстую… Мне она на пару минут нужна: кое-что гляну и сразу отдам. Ну что, договорились?
- Договорились, бать…
Заметно было, что Сан Саныч слегка ошеломлен, и Брянов едва сдержался, чтобы не посоветовать ему осторожней переходить улицу.
Сын прибыл на место встречи раньше отца. Когда Брянов вышел из метро, то увидел, как Сан Саныч неторопливым шагом бывалого шерифа прогуливается вдоль березовой аллейки. Брянов, теперь сам обрадовавшись внеплановому свиданию с сыном, хотел было окликнуть его с лестницы, но передумал.
Он спустился и пошел за ним следом.
Когда Сан Саныч развернулся в обратную сторону, то сразу увидел отца и, не вынимая рук из карманов куртки, улыбнулся ему очень по-взрослому. Он был в черной рокерской "косухе" со всякими железками и в черных джинсах. "Сойдет для конспирации", - подумал Брянов.
Когда-то, в нелучший год своей жизни, Брянов очень хотел забрать его к себе - они оба прекрасно бы ужились друг с другом, но… но в тылу у Натальи стояла "старая гвардия": крепкая здоровьем мама, боевой полковник отец. А Брянов никаких необходимейших отроку дедушек и бабушек со своей стороны выставить уже не мог… Судьба. Хорошо, что Наталья не потеряла благоразумия, и за это Брянов до сих пор ее очень уважал… очень.
Они с сыном обменялись рукопожатиями.
- Ну что, бать, какие проблемы? - спросил сын хотя и по-деловому, но так участливо, что у Брянова потеплело в душе, и, когда они пошли по тропинке в глубь парка, он с наслаждением огляделся среди берез и посмотрел вверх, на уже начавшие золотиться облачка их крон.
Сан Саныч, не спросясь, вытянул у отца из-под мышки только что купленную им брошюру по модемной связи и стал ее листать на ходу.
- Ну, бать, это уже для серьезных спецов…
Взоры отцов и детей встретились, и Брянов осознал, что такого сына он не помнит. Он знал другого Сан Саныча, которому надо покупать сладкое, которого иногда надо шлепать по заду, вести за руку… Теперь наконец он встретил вполне или почти самостоятельного человека, которого пока что за эту куртку-"косуху" и за разные словечки не хотелось называть взрослым. Теперь Сан Саныч кое-что знал о жизни и сам мог, если надо, кое-кого перевести через кое-какие опасные места за, руку. Мир изменился…
И еще Брянов понял, что придется сказать правду - то, что он считал правдой. Если с ним, отцом, что-нибудь случится, сын имеет право знать: Сан Саныч оставался его последней крепкой связью с реальностью.
- Давай присядем. - Брянов неопределенно махнул в сторону скамейки и, когда они уселись, начал издалека: - В Столешниковом переулке, около книжного магазина, часто стоит один доходяга… бомж, наверно… и у него на груди такая обгрызенная табличка: "ПОМОГИТЕ ЖЕРТВЕ ПСИХОТРОННОЙ ВОЙНЫ". Видел его когда-нибудь?
- Не помню. Я там давно последний раз был.
- И не надо. Смотри на меня.
- Чего? - удивился Сан Саныч, как того и хотел Брянов.
- Я и есть настоящая жертва психотронной войны.
Сын смотрел на папу во все глаза, напряженно соображая, ухмыляться ему или нет.
- Как же тебя угораздило, бать? - спросил он наконец, по-взрослому решив, что для скептической ухмылки недостает информации.
- А как в "Бриллиантовой руке". Поскользнулся, упал, потерял сознание. Очнулся - гипс.
- Да? - Сан Саныч посмотрел в глубину березовой чащи. - Ну и где же твои бриллиантики?
- Здесь. - Брянов постучал пальцем по виску.
- Бать, это не "Бриллиантовая рука", - без тени усмешки, со знающим видом сказал Сан Саныч. - Это со Шварценеггером. Там, где ему чужую память в мозги вставляют.
У Брянова екнуло сердце: сынок попал в точку! Догадлив, весь в отца!
- Хорошо, - принял он. - Пусть будет Шварценеггер с бриллиантовыми мозгами. Вся загвоздка в том, что я на него не похож, верно?
И он рассказал сыну все, что знал на эту минуту и что предполагал…
Сан Саныч все выслушал, не дрогнув ни одним мускулом, ни разу испуганно не моргнув. Потом он стал сгребать ногами перед собой палую листву, сделал небольшую аккуратную кучку, придавил ее сверху своей кроссовкой сорок второго размера и, посмотрев на отца ясным взором, сказал:
- Ну, бать, это круто!
- Как оно, со стороны не заметно, что я свихнулся? - решил обезопасить себя Брянов.
- Я же сказал, бать, что не хочу считать себя сыном шизофреника, - наконец ухмыльнулся Сан Саныч. - Это ведь наследственное…
Брянов обнял сына за плечи, и так они посидели немного. Брянов не смущался, что у него сердце колотится от волнения и сын ощутит, как оно трепыхается у отца в груди.
И вот Сан Саныч огляделся по сторонам точно так же, как стал с недавних пор оглядываться его родитель.
- Бать, я тебе книжку принес, - сказал он шепотом отцу на ухо и достал из-за пазухи немецкую книгу по шахматам, пухленький томик в мягкой обложке.
Брянов полистал ее с видом большого знатока, хотя шахматы не мог терпеть с детства.
- Гипотеза подтвердилась, - не особенно удивившись, сообщил он. - Если я не был чемпионом мира по шахматам, то, значит, работал шпионом в Германии, а потом забыл про это.
- А все твои дневники? Их тоже могли сляпать твоим почерком. Фальшивка, - добавил свое предположение сын.
Вот тут Брянов впервые сильно испугался, но сумел быстро справиться с собой.
- Мне остается только надеяться, что ты у меня не фальшивка, - грустно признался он.
- Это, бать, мы им теперь докажем, - как раз вовремя поддержал отца сын, хотя этими же словами дал ему повод для новых опасений. - Если начинать, как ты задумал, то для начала надо свистнуть у них кассету из автоответчика. Это мне - раз плюнуть.
- Исключено.
- Почему? - по-детски обиделся Сан Саныч.
- Если это серьезная заморочка, то за ней стоят серьезные люди. Я не могу рисковать твоей жизнью…
Сан Саныч отстранился.
- Они перед тобой на дороге каждую пылинку сдувают, - пробурчал он. - И ты думаешь, что они после этого додумаются меня замочить?.. Это нелогично, бать! Но если ты хочешь, я пойду…
И он встрепенулся.
У Брянова защемило сердце. Мир грозил измениться опять - и в том мире Брянову совсем не оставалось места. Он успел удержать сына за локоть.
- Не горячись. Что ты предлагаешь?
Сын откинулся на скамейку, облегченно вздохнул и, запрокинув голову, стал смотреть в серые небеса над золотистыми облачками берез.
- Я предлагаю, - начал он, - взять ноги в руки и двинуть туда, в эту аптеку, прямо сейчас… У меня свободный день. Осмотримся на месте и решим. Только обязательно нужно взять с собой еще одного человека. На массовый расстрел они не пойдут.
- Ты все-таки решил взять заложника?
- Заложницу… Не бойся. "Свой парень" в доску. Надо действовать командой, бать. Это - верная стратегия. По одиночке они всех вас перебьют как комаров.
"Вот черт, я ведь у него на поводу! - с досадой подумал Брянов. - Что делать? Гнать?.. Поздно… По ходу найдется решение. Либо - у меня, либо - у ФСБ… Если за этим стоит ФСБ, а не марсиане".
Через полчаса Брянов остался погулять у дверей подъезда, а Сан Саныч пошел в неизвестный Брянову дом и вскоре вернулся с "заложницей" - худенькой светловолосой девчушкой, одетой в такую же кожаную куртку-"косуху". Стрижена она была под бобрик и только этим внешне сильно отличалась от Сан Саныча. Оба были ростом с Брянова.
Она неробко протянула руку:
- Лена.
Рукопожатие было волевым.
Брянов представил себе "наружное наблюдение", которое со стороны сейчас таращит на него глаза, и со злорадством подумал, что в Москве начинается невидимая война заморочек.
Брянову очень хотелось узнать, что Сан Саныч успел рассказать про отца своей девушке, но он крепился, а Сан Саныч тем временем по дороге стал важно рассуждать о деталях операции.
До метро оставалось метров триста, когда он заметил на углу машину такси.
- Так, быстро меняем план, - загорелся он. - Берем тачку!
И он рванулся к цели.
- У меня сегодня на тачку не хватит, - признался Брянов, прикинув, сколько "натикает" от Щелковки до Никольской.
- Батя, у меня сегодня хватит на все, - гордо сказал сын и с учетом обстоятельства, которое он держал за руку, добавил: - А завтра, бать, рассчитаемся.
- Куда вам? - спросил пожилой шофер.
- На Лубянку, - первым ответил Сан Саныч.
Брянов устроился на переднем сиденье.
- Да, времена изменились, - усмехнулся таксист, трогая с места. - Раньше торопились в другую сторону.
- Куда деваться, шеф? - прогундосил сзади Сан Саныч. - Мы там работаем.
Шофер мрачно взглянул на Брянова. Тот, насупив брови, погрозил в зеркальце. Сын сзади хитро подмигнул. Чуть качнувшись на повороте, Брянов нечаянно перехватил в зеркальце взгляд Лены… Серые глаза.
Серые глаза…
Брянов отстранился.
Город двигался, мелькал перед ним… Но он уже не видел ничего, кроме серых глаз.
Волна догоняет его, щекочет ступни…
Он целует сухие и властные губы, и губы сдаются…
Ему нравилось скользнуть языком по остренькому ряду зубов - до боли, почти до пореза - а потом сразу одолеть ее язык, совладать с ним…
Волна накатывает, шлепает по икрам.
Элиза совсем невесома. Он легко поднимает ее, отрывает от песка…
Нет, она сама вспархивает набегающей волной, крепко обхватывая его бока ногами.
Он опускается на колени.
Он бережно опрокидывает ее на сырую мягкую гладь песка… в ее светленьком платье с цветочками.
Новая волна еще сильнее, еще выше. С шумом она накатывает сзади, подхватывает за край платье и накрывает ее всю, накрывает ее лицо - и она с неистовым усилием отталкивается от песка, вырывается из струй воды, из пены и толкает его назад, опрокидывает, сжимая его бедрами так, что не вздохнуть, будто он сам глубоко под волной.
Элиза!
Горячая волна обожгла Брянова. Он едва не до крови прикусил губу.
Сан Саныч заметил неладное:
- Бать, тебе что, плохо?
Брянов вытер ладонью выступивший на лице пот, перевел дух.
- Хорошо, - хрипло ответил он. - Только не вовремя.
Еще раз переведя дух, он добавил:
- Вспомнил кое-что новенькое…
Ничего себе "новенькое"!
Он украдкой посмотрел на водитёля, потом - на свои колени, потом - вокруг: что там делается в Москве? Он знал, что произошло на Канарах, а вот о происшедшем в Москве надо было теперь вспоминать!.. Прибавилось хлопот в ГУМе: зайти в туалет и привести себя в порядок… Такого с ним не случалось с возраста Сан Саныча.
Когда-то он мечтал не раз и не два: вот так, посреди пустого пляжа, в волнах прибоя… Не сбылось. Не сошлось.
Теперь будто какой-то злой дух издевался над ним. Давал кредит. На какую плату намекал?..
Как там насчет души?..
Сан Саныч был прав: надо поднять в аптеке шухер, да такой - чтобы сразу попасть в каталажку! Может, тогда эти. засуетятся и объяснят ему, на каком он свете…
Сын остановил такси около "Детского мира".
- Разбежимся здесь, - предложил он. - Мы сразу двинем в ГУМ, а ты еще немного поплутай. В ГУМе мы пересечемся в дверях ровно через сорок пять минут. Давай сверим шестеренки… Значит, так. Ты входишь - мы выходим. Мы незаметно передаем тебе чистые кассеты. Потом ты присматриваешь себе костюмчик, можешь померить… а потом идешь в аптеку. Мы идем следом. Заодно смотрим, нет ли за тобой "хвоста". Дальше - по обстоятельствам.
По деликатному и неотложному делу Брянов забежал прямо в "Детский мир". Ассоциация получилась довольно пошлой, и Брянов брезгливо усмехнулся.
Затем до окончания срока он бродил среди толп занятого народа, вдохновленного московским оживлением, почти ничего не замечая вокруг.
В назначенное время он подошел к нужной двери ГУМа - и сразу столкнулся с двумя знакомыми рокерами, чуть не испачкавшими его мороженым.
- Полный вперед, бать! - донеслось до него. - Только не оглядывайся!
Потратив еще четверть часа на броуновское движение по линиям ГУМа, Брянов покинул здание, глотнул более свежего воздуха и двинулся в сторону, противоположную Кремлю, - в конец Никольской улицы.
Шагов за десять до дверей аптеки он внимательно осмотрел перед собой улицу и приметил, как прямо напротив входа в аптеку остановился темный "мерседес" с затененными стеклами. Машин тут больше не было, "мерседес" сильно бросался в глаза, и потому Брянов не придал его появлению значения.
Он вошел в аптеку и стал очень неторопливо, с большим достоинством подниматься на второй этаж по широкой дворцовой лестнице, освещенной роскошными люстрами.
Позади Брянова послышалось мощное движение, и какое-то цунами едва не понесло наверх против его воли. Брянов даже не успел сообразить, то ли он сам отстранился к перилам, то ли его смахнули прочь, как пушинку.
Волна цунами прокатилась дальше - и он увидел впереди две огромные спины в синем, две квадратные головы, а между спинами - стройную высокую фигурку в песочного цвета плаще из тонкой, как бы невесомой кожи. И Брянов, хотя и был очень занят своим делом, успел-таки восхититься каскадом великолепных волос…
На площадке, чуть выше, волна цунами повернула на следующий пролет, и Брянов, увидев, что девушка вообще очень красива, невольно прибавил шагу.
Наверху вся эта забавная троица немного растерялась, и Брянов, оторвав взгляд от красавицы, решительно двинулся к заветной двери, мимо знакомого окошка.
За стойкой сидела другая, невзрачная на вид женщина, и Брянов этому обстоятельству очень обрадовался. Он мимоходом поздоровался с ней и сделал еще один решительный шаг.
- Вы куда, мужчина?! - встрепенулась дама уже за пределами его поля зрения, когда он успел взяться за ручку двери.
По плану ему полагалось задержаться не больше чем на три секунды и, не отпуская дверной ручки, ответить: "я покупал у вас мнемозинол…"
Однако он на пару секунд опоздал с ответом, заметив краем взгляда, что красавица с эскортом из двух боевых горилл приближается именно к этому окошку.
Он вдруг почувствовал прилив вдохновения.
- Я здесь уже был, - возвестил Александр Брянов тоном своего македонского тезки, когда-то завоевавшего полмира. - Я покупал…
- Здравствуйте! - Красавица уже подошла к окошку; голосок у нее оказался грудной, нежный, но хозяйский. - Моя фамилия - Пашкова. Мне должны были оставить мнемозинол.
Из-за массы горилл высунулся Сан Саныч и сделал отцу страшные глаза.
Брянов толкнул дверь и шагнул туда, куда "посторонним вход…". Одного быстрого, грабительского взгляда хватило: вот та самая, солидная дама - она восседала на вращающемся кресле, занятая какими-то бумагами; вот - их приборы, компьютер; вот и телефон с автоответчиком. На краю стола.
- Минуточку! - донесся сзади раздраженный возглас. - Мужчина! Я же вам сказала, туда нельзя!
Солидная дама развернулась на кресле в его сторону. Удивление ее, по счастью, оказалось умеренным. Она узнала Брянова.
- Лидия Павловна! Лидия Павловна! - "Дозорная" уже настигла его, схватила за локоть и теперь пыталась протиснуться между ним и косяком двери. - Я ему сказала!
Брянов упирался и не хотел ни отступать, ни идти дальше в комнату - в обоих случаях пришлось бы удаляться от телефонного аппарата.
- Успокойся, Нина! - мягко сказала солидная дама. - Это наш покупатель. Если не ошибаюсь, Брянов Александр Сергеевич?
"Покупатель" скрепя сердце кивнул.
- У вас какие-нибудь проблемы с приемом лекарства? - догадливо поинтересовалась солидная дама.
- Да, что-то вроде аллергии…
Его прервали какие-то возгласы и крики ужаса, раздавшиеся в торговом зале. Девичий голосок, принадлежавший явно не с грудным голосом красавице, истошно звал на помощь.