- Нечего мне тут лапшу на уши вешать, я знать ничего не знаю про ваши дела и не понимаю в них ничего. В конторе никто мне никогда не говорил, что кого-то сюда можно пускать. Лучше отправляйтесь-ка туда, откуда пришли.
- А не хотите полсотни заработать и нам помочь? Всего-то и понадобится, что полчаса времени, и нас здесь не будет, - предложил высокий.
Логан на миг задумался.
- Ладно. Только раздеваться я не собираюсь.
- А вам и не придется. Кто-нибудь еще тут есть?
- Нет. Ни души - на много миль вокруг.
- Тогда мы и так прекрасно обойдемся. - Высокий протянул ему бумажку в пятьдесят долларов. - Вас что, моя рука пугает?
- Нет, нет, что вы!
- Тогда чего вы так на нее уставились?
Женщина, стоявшая рядом с высоким, неловко переступила с ноги на ногу.
- Я не нарочно, - пробормотал Логан. Он видел собственное отражение в темных стеклах очков этого человека.
- Вы двое идите, достаньте из самолета большую камеру, а мы с этим джентльменом все тут подготовим.
Смуглый и женщина скрылись в лесу.
- Как вас зовут?
- Логан.
- Отлично, мистер Логан. Будьте добры, найдите пару досок и положите на траву, прямо тут, у центра амбарной стены, чтобы наша дама могла на эти доски встать.
- Чего надо сделать?
- Положить сюда несколько досок, прямо посередине. Земля холодная, и, кроме того, нам надо, чтобы ступни были видны из травы. Некоторым нравятся женские ступни.
Пока Логан искал доски, высокий снял теодолит с треноги и укрепил на ней необычного вида изогнутый предмет. Потом повернулся к Логану и крикнул:
- Нет-нет, положите одну доску на другую. - Высокий сложил руки рамкой и, прищурившись, в нее посмотрел. - А теперь встаньте на доски, чтобы я мог убедиться, что все правильно. Так и стойте. Не двигайтесь с места. Вон они уже идут с видоискателем.
И высокий скрылся в лесу.
Логан поднял руку - почесать в затылке. На какой-то миг его мозг воспринял ослепительную вспышку, но грохота он уже не услышал. Двадцать винтовочных шипов изрешетили Гарри, а ударная волна швырнула его тело о стену амбара.
Ландер, Фазиль и Далия бежали к амбару сквозь клубы дыма.
- Фарш! - сказал Фазиль, глядя на то, что осталось от Логана.
Они перевернули тело и осмотрели спину. Очень быстро сделали снимки амбарной стены. Она прогнулась внутрь и походила на огромный дуршлаг. Ландер вошел в амбар. Сквозь сотни крохотных отверстий в стене проникал солнечный свет, и лицо Майкла словно осыпали веснушки, пока он щелкал и щелкал затвором фотокамеры, запечатлевая содеянное.
- Вполне успешно, - сказал Фазиль.
Они затащили тело Логана внутрь, облили бензином труп и сухие деревяшки вокруг и провели бензиновую дорожку длиной метров двадцать от входа в амбар. Огонь вспыхнул, рванувшись внутрь строения, и воспламенил лужицы бензина с такой силой, что все трое ощутили на своих лицах порыв горячего ветра.
Черные клубы дыма валили из амбара, когда "сесна", набрав высоту, скрылась из вида.
- Как вам удалось отыскать это место? - спросил Фазиль, наклонясь с заднего сиденья, чтобы Ландер мог расслышать его сквозь рокот мотора.
- В прошлом году я пытался найти динамит, - ответил Ландер.
- Как думаете, полиция сюда скоро нагрянет?
- Сомневаюсь. Здесь то и дело что-нибудь взрывают.
Глава 16
Эдди Стайлз сидел у окна в баре-закусочной нью-йоркского Аквариума и волновался. С того места за столиком, где он сидел, он мог видеть Рэчел Баумэн: она стояла внизу, метрах в сорока от него, у перил пингвинария. Но беспокоила его вовсе не Рэчел, а те двое, что стояли рядом с ней. Стайлзу очень не нравился их вид. Тот верзила, что слева от нее, явно из таких, с кем лучше дела не иметь, прямо Человек-Гора Дин, а другой - чуть поменьше ростом, но гораздо страшнее. Все движения этого человека были легки и экономны, а его спокойствие было таким, какого Эдди привык бояться. Так двигались хищники в том мире, где Эдди когда-то жил. Крупные хищники. Оба сильно отличались от головорезов и киллеров, услугами которых пользуются акулы-ростовщики, от тех тяжеловесных крутых парней, которые только и умеют, что оружие в ход пускать.
Эдди не понравилось, как этот второй человек окидывает взглядом все возвышенные места - крышу аквариума с акулами, ограду на дюнах, отделяющих нью-йоркский Аквариум от пляжей Кони-Айленда. Неторопливый осмотр возвышенностей, и вот его взгляд уже скользит внизу, скрупулезно, словно перед наступлением пехоты, изучая местность от ближнего плана к дальнему. И как ни в чем не бывало он не переставал при этом грозить пальцем какому-то заинтересовавшемуся ими пингвину.
Эдди уже жалел, что выбрал это место для встречи. По будням толпы посетителей Аквариума редели, и он не мог чувствовать себя незаметным, неотличимым от других.
Доктор Баумэн обещала ему, что его не станут втягивать в это дело. Она никогда его не обманывала. Его новая жизнь, жизнь, которую он пытался теперь построить, основывалась на том, что он узнал о себе с помощью доктора Баумэн. Если это неправда, тогда все на свете - неправда. Он допил свой кофе и, быстро сбежав вниз по лестнице, прошел вокруг бассейна с китами. Он услышал, как кит выпускает фонтан, еще до того, как подошел к бассейну. Это была двенадцатиметровая самка-косатка, элегантная, с блестящей черной спиной и белыми отметинами. Представление только что началось. Молодой человек, стоя на помосте над водой, держал в руке рыбину, поблескивавшую в бледных лучах зимнего солнца. Поверхность воды вздулась широкой полосой, когда косатка, не всплывая, черным локомотивом рванулась через бассейн. Она пушечным ядром взлетела вверх над водой, ее огромное, длинное тело словно зависло в воздухе, пока она брала рыбину своими треугольными зубами.
Эдди услышал за спиной аплодисменты - он уже спускался по лестнице в подземную галерею с огромными окнами из толстого листового стекла. В помещении царила полутьма, было сыро; свет проникал сюда сквозь зеленовато-голубую воду китового бассейна. Эдди заглянул в окно. Косатка плавала над испещренным солнечными зайчиками дном, то и дело переворачиваясь, и жевала рыбу. Следом за Эдди по лестнице спустились три каких-то семейства и встали рядом с ним. Дети у них у всех были ужасно шумливые.
- Папочка, мне не видно!
Отец поднял сына на плечи, тот ударился головой о низкий потолок; пришлось срочно увести вопящего мальчишку прочь.
- Привет, Эдди, - сказала Рэчел.
Два ее компаньона стояли чуть позади нее, подальше от Эдди. "Правильно себя ведут, - подумал он. - Головорезы встали бы по бокам. Легавые тоже".
- Здравствуйте, доктор Баумэн. - Эдди бросил быстрый взгляд за ее плечо.
- Эдди, это Давид, а это Роберт.
- Очень приятно познакомиться. - Эдди пожал обоим руки. У верзилы под мышкой, слева, явно имеется пистолет, тут уж сомневаться не приходится. Может, и у второго тоже, только пиджак на нем сидит получше. Ну и Давид! Костяшки указательного и среднего пальцев здорово увеличены, а ребро ладони - точно рашпиль. Он, Эдди, не такой дурак, он хорошую школу прошел. Доктор Баумэн очень умная, все понимает, но есть вещи, которых она просто не может знать, решил Эдди. - Доктор Баумэн, мне бы с вами секундочку поговорить… кхм… лично, если вы не против.
В противоположном конце галереи он зашептал ей прямо в ухо. Шум, поднятый детьми, заглушал его голос.
- Док, я хочу спросить, вы правда знаете этих парней? Я понимаю, вы-то думаете, что знаете, но я хочу сказать, вы на самом деле их знаете? Доктор Баумэн, они очень крутые ребята. Вы же понимаете, бывают крутые и крутые - они ведь разные. Уж я-то в таких делах разбираюсь. А эти - самые крутые из крутых, не просто бандиты или гангстеры какие, если вы понимаете, что я хочу сказать. И на легавых они не похожи. Я просто не могу видеть вас в такой компании. Если, конечно, эти парни вам не родственники или вроде того, так что тут уж ничего не поделаешь.
Рэчел положила ладонь на его руку пониже локтя.
- Спасибо, Эдди. Я понимаю, что ты имеешь в виду. Но я знаю этих двоих уже много лет. Они мои друзья.
В бассейне вместе с косаткой жил дельфин - чтобы ей было не так скучно. Пока с косаткой работал дрессировщик, дельфин был занят тем, что прятал куски рыбы в трубу водоотвода. Косатка проплыла мимо подводного окна - ей потребовалось на это целых десять секунд; ее небольшой глаз следил за людьми, беседовавшими по ту сторону стекла.
- Тот парень, про которого я слышал, Джерри Сэпп его зовут, пару лет назад делал дела на Кубе, - говорил Стайлз Кабакову. - На Кубе! Ему удавалось пройти так, что радар пограничников его засечь не мог. Шел близко к Пуэрта-Кабанас с несколькими кубинцами из Майами. - Стайлз перевел взгляд с Кабакова на Рэчел, потом снова на Кабакова. - Понимаете, у них какие-то дела были на берегу, так что они добрались до берега по прибою на надувных плотах или лодках вроде "эйвонов" или "зодиаков" и вернулись с каким-то ящиком. Я понятия не имею, чего они там привезли, в этом ящике, но только парень этот не вернулся во Флориду. Он ввязался в гонки с кубинским патрульным катером у Байа-Хонда, удрал и пошел прямо на Юкатан. У него большой мягкий бак с горючим на передней палубе припасен был.
Кабаков слушал, постукивая пальцами по перилам. Косатка теперь успокоилась и лежала на воде. Ее огромный хвост изогнулся вниз, хвостовые плавники опустились под воду метра на три с лишним.
- Эта малышня меня с ума сведет, - сказал Эдди. - Пошли отсюда куда-нибудь.
Они остановились в темном коридоре акульего аквариума, наблюдая, как за стеклом движутся бесконечными кругами длинные серые тени, а между ними мелькают маленькие, ярко окрашенные рыбки.
- Ну, в общем, я всегда удивлялся, как этому парню удавалось пройти до самой Кубы. С той заварухи в заливе Свиней они такой радар установили - вы не поверите. Вы говорили, тот ваш парень удрал от радара береговой охраны. То же самое и у Сэппа получилось. Так что я поспрашивал про него немножко, про этого Сэппа, понимаете? Недели две назад его видели в баре "У Суини", в Асбери-Парке. Да только с тех пор его никто больше не встречал. У него катер тридцативосьмифутовый, для спортивной рыбной ловли, фирмы "Шин Лу", их в Гонконге делают. Я хочу сказать - по-настоящему делают. Этот катер целиком из дерева сделан.
- А где он свой катер держит? - спросил Кабаков.
- Не знаю. Да вроде и никто не знает. То есть нельзя ведь слишком уж с вопросами нажимать, вы же понимаете. Но послушайте, бармен в "У Суини" берет для этого парня сообщения, думаю, он мог бы с ним связаться. Если по делу.
- А какое дело его может заинтересовать?
- Ну, это зависит… Он должен понимать, что погорел. Если он сам занимался тем делом, которое вас интересует, то уж точно понимает, что погорел. А если это аренда была, если он кому катер сдал, тогда он должен был все время слушать, чего береговая охрана на своей частоте передает. А вы сами не так бы поступили?
- А вы куда бы сбежали на его месте?
- Я последил бы за катером денек, после того как его вернули, чтоб выяснить, выследили его или нет. Потом, если бы нашел место, где работать, я б его перекрасил, законный номер на место вернул и вид ему поменял бы - ну, вышку для ловли тунца поставил бы или еще что. Потом присоединился бы к "Золотым Скакунам", идущим на юг, во Флориду, вдоль Атлантического побережья, прямо включился бы в их компанию… Это целая группа яхт, они ходят в прибрежных водах, - объяснил Эдди. - Богатые любят в стаи собираться.
- Назовите-ка мне какое-нибудь высокодоходное дело, которое заставило бы его всплыть на поверхность. Подальше отсюда. И чтобы для этого дела катер понадобился.
- Наркотики, - сказал Эдди, бросив виноватый взгляд в сторону Рэчел. - Героин. Из Мексики, например, в Корпус-Кристи или Аранзас, пройти вдоль техасского побережья. Он может клюнуть на такое. Только понадобится залог большой. И подход должен быть осторожный. Спугнуть его очень легко.
- Подумайте, как с ним связаться, Эдди. И спасибо вам, - сказал Кабаков.
- Да я это для доктора сделал. - Акулы бесшумно двигались в подсвеченном бассейне. - Слушайте, я смываюсь. Не хочу больше на этих тварей смотреть.
- Мы с тобой встретимся в городе, Давид, - сказала Рэчел.
Она посмотрела на Кабакова, и он с удивлением заметил в ее взгляде что-то похожее на неприязнь. Вместе с Эдди Рэчел направилась к выходу. Оба шли понурив головы и о чем-то разговаривали. Рэчел обнимала тщедушного парня за плечи.
Кабаков предпочел бы не вводить Корли в курс дела. Пока что агент ФБР ничего не знал про Джерри Сэппа и его катер. Кабакову хотелось продолжать это расследование самостоятельно. Ему нужно было поговорить с Сэппом до того, как тот попадет под защиту прав, гарантированных ему конституцией.
Кабаков был способен пойти на нарушение прав человека, на оскорбление его чести и достоинства, если такие действия позволяли быстро добиться желаемых результатов. Сам факт совершения подобных действий его не беспокоил, однако, когда он сознавал, какие семена взращивает в его душе успех, приносимый этой тактикой, ему становилось не по себе.
Он чувствовал, что в нем развивается презрительное отношение к системе гарантий, защищающих граждан страны от следователей, готовых на все ради достижения цели. Он не пытался рационально оправдать свои действия расхожими клише вроде "высшего блага", так как не был человеком, склонным к рефлексии. И хотя он верил, что применяемые им меры необходимы - знал, что они эффективны, - он опасался, что в процессе их применения у человека развивается уродливая и опасная психология. И он знал, что за лицо у такой психологии. Лицо Гитлера.
Кабаков сознавал: то, что он делает, оставляет рубцы в его душе точно так же, как и на его теле. Ему хотелось верить, что все возрастающее раздражение, какое вызывали в нем ограничения, налагаемые законом, было исключительно результатом его многолетнего опыта, что, сталкиваясь с этими препонами, он чувствует, как нарастает в нем гнев, точно так же как зимой по утрам чувствует, как ноют его старые раны.
Но это была не вся правда. Зернышки такого мировосприятия крылись в его характере. Он впервые обнаружил это много лет назад, близ Тивериадского озера, в Галилее.
Он ехал проверять израильские позиции на границе с Сирией и остановил свой джип у колодца на склоне горы. Ветряк старого американского образца качал из скалы холодную как лед воду. Лопасти ветряка медленно вращались, через равные промежутки времени издавая монотонный скрип - унылый звук, нарушавший тишину солнечного дня. Кабаков, опершись спиной о машину, ощущая прохладные капли воды на лице, смотрел, как на горном склоне над ним пасутся овцы - целое стадо. Его охватило чувство одиночества, заставив осознать собственную малость перед этим огромным вздыбленным миром. И тут он увидел орла, парящего высоко в восходящем потоке теплого воздуха, перья на концах его крыльев походили на растопыренные человеческие пальцы; он плавно скользил то в одну, то в другую сторону над горным склоном, и его тень металась по скалам. Орел не охотился на овец - стояла зима, ягнят в стаде не было, но он кружил над овцами, они видели его и блеяли от страха. У Кабакова, наблюдавшего за птицей, закружилась голова, на миг он утратил ориентацию - линию горизонта скрывал горный склон. Он обнаружил, что судорожно хватается за джип, чтобы не упасть.
И тогда он понял, что орел ему гораздо больше по душе, чем овцы, и что так будет всегда. И из-за этого, из-за того, что в нем живет это чувство, он никогда не станет безгрешным пред лицом Господа.
Он был рад, что никогда не будет обладать реальной властью.
Сейчас, в комнате многоквартирного дома на Манхэттене, Кабаков раздумывал над тем, как же закинуть удочку, чтобы Джерри Сэпп схватил наживку. Если вести это дело самостоятельно, тогда контакт с Сэппом придется устанавливать Эдди Стайлзу. Стайлз - единственный из тех, кого знал Кабаков, имел связи в криминальных кругах нью-йоркского припортового района. Без Эдди Кабаков вынужден будет использовать помощь Корли. А Стайлз непременно сделает это для Рэчел.
За завтраком Рэчел сказала: "Нет!"
- Он сделает это, если ты его попросишь. А мы могли бы на это время его прикрыть.
- Он не станет этого делать, так что оставим этот разговор.
Трудно было поверить, что всего двадцать минут назад она, такая теплая и по-утреннему розовая, была с ним и ее распустившиеся волосы нежно касались его лица и груди.
- Я понимаю, что тебе не нравится его использовать, но, черт возьми…
- Мне не нравится, что я его использую. Мне не нравится, что ты используешь меня. Я и тебя использую, только по-другому - как именно, мне еще самой не совсем ясно. Но это нормально, что мы используем друг друга, потому что нас с тобой объединяет многое помимо этого. И это хорошо. Но больше не будем трогать Эдди.
"Она просто восхитительна", - думал Кабаков, видя, как из-под кружев воротничка по шее Рэчел поднимается румянец.
- Я не могу этого сделать. И не хочу, - сказала она. - Налить тебе апельсинового сока?
- Пожалуйста.
Очень неохотно Кабаков отправился к Корли. Передал ему информацию о Джерри Сэппе. Но не сообщил об источнике информации.
Корли работал над наживкой целых два дня вместе с сотрудниками отдела по борьбе с наркотиками. Он провел целый час, разговаривая по телефону с Мехико. Потом встретился с Кабаковым в манхэттенском отделении ФБР.
- Что-нибудь про грека выяснили?
- Пока нет. Мошевский все еще ведет расспросы в барах. Давайте про Сэппа.
- В конторе нет досье на Сэппа, - сказал Корли. - Кем бы он ни был, под этим именем он чистенький. В списках береговой охраны его тоже нет. В их регистрационных файлах нет ссылок на типы судов, не указаны детали, которые нас интересуют. Образцы краски, собранные с борта сухогруза, годятся для прямого сравнения, но выявить ее происхождение - это совсем другое дело. Это не корабельная краска. Там, поверх толстого изолирующего слоя, коммерческий сорт полуглянцевой краски, а ее можно приобрести где угодно.
- Расскажите о наркотиках.
- Как раз собирался. Вот пакет. Вы, случайно, не читали о процессе Крапфа и Мендосы в Чигуагуа? Ну, подробности мне тоже не были известны. С 1970-го по 1973-й включительно они ввезли в нашу страну 115 фунтов героина. Он шел в Бостон. Очень хитрым способом. Чтобы переправить каждую партию, они находили предлог и нанимали гражданина США для поездки в Мексику. Иногда это был мужчина, иногда - женщина, но всегда - человек одинокий, не имеющий близких родственников. Нанятый ими человек отправлялся в Мексику по туристической визе и через несколько дней, к несчастью, умирал. Тело отправляли на родину, набив живот героином. Здесь у них имелся свой салон ритуальных услуг. Между прочим, у вас волосы отросли. Вам идет.
- Да ладно, продолжайте.