- Из этого дела мы извлекли двойную пользу. Во-первых, перекупщик в Бостоне по-прежнему пользуется доверием в преступном мире. Он с нами сотрудничает, потому что не хочет в тюрягу сесть лет на сорок. А во-вторых, мексиканская полиция тоже оставила одного парня на свободе в Косумеле. И лучше не спрашивать, от чего он хочет отвертеться.
- Так что если наш человек запустит по своим каналам информацию о том, что ищет надежного парня с лодкой, чтобы переправить товар из Косумеля в Техас, это будет выглядеть логично, потому что старый способ больше не работает, - сказал Кабаков. - И если Сэпп позвонит нашему человеку, тот может назвать кое-кого в Мексике и в Бостоне.
- Ага. Только этот Сэпп все проверит, прежде чем объявится сам. Даже для того, чтобы эту информацию ему сообщить, возможно, придется задействовать парочку наших "кротов". Вот что меня беспокоит: если мы на него выйдем, у нас ведь ничего на него нет. Можно было бы вменить ему "преступный сговор и использование судна в преступных целях", но это бред собачий и потребует чертову уйму времени. Нам нечем его припугнуть.
Зато у нас есть, подумал Кабаков, но промолчал.
В середине дня Корли запросил в окружном суде Ньюарка разрешение на прослушивание двух телефонов в гриль-баре "У Суини" в Асбери-Парке. В четыре запрос отклонили. У Корли нет никаких доказательств, что в баре "У Суини" совершаются правонарушения, и он основывается на анонимных утверждениях, не имеющих под собой почвы, объяснил судья. Еще судья сказал, что сожалеет.
На следующее утро, в десять часов, синий фургон въехал на стоянку у супермаркета, по соседству с баром "У Суини". За рулем сидела пожилая дама. Стоянка была заполнена машинами, и она медленно вела фургон все дальше, явно пытаясь отыскать место, чтобы припарковаться. В машине у телефонного столба, метрах в десяти от задней стены бара, дремал мужчина.
- Господи, да он спит! - произнесла дама, вроде бы обращаясь к собственной груди.
Спящий проснулся от сердитого покрякивания рации, лежавшей рядом с ним. С виноватым видом он освободил место парковки, куда тотчас же задом въехал фургон. Несколько покупателей катили полные тележки по проходу между рядами машин. Человек, освободивший место, вышел из машины.
- Дама, мне кажется, у вас шина спустила.
- Ох, неужели?
Человек прошел к заднему колесу - оно оказалось совсем близко от телефонного столба. Два тонких коричневых провода, почти незаметных на коричневом столбе, тянулись от телефонной линии к земле и оканчивались штепсельной вилкой. Человек воткнул ее в розетку, укрепленную под крылом фургона.
- Да нет, просто шина у вас плохо накачана. На ней еще можно поездить. - И он уехал.
На заднем сиденье фургона Кабаков, откинувшись на спинку и заложив руки за голову, курил сигару. Он был в наушниках.
- Не надо в них все время сидеть, - сказал молодой человек с залысинами, возившийся у миниатюрного коммутатора. - Я говорю, не надо вам все время в наушниках сидеть! Если у них телефон зазвонит или если трубку на том конце снимут, эта лампочка зажжется и вы услышите зуммер. Кофе хотите? Держите. - Он наклонился к перегородке, отделяющей кабину водителя. - Эй, мам! Кофе хочешь?
- Нет, - послышался голос с переднего сиденья. - И не трогай булочки с луком. Ты же знаешь - от них у тебя газы.
Мать Берни Байнера передвинулась с водительского места на пассажирское и теперь вязала широкий шерстяной шарф. Она была матерью одного из лучших специалистов по аппаратуре для прослушивания телефонов, работавшего по частным контрактам, и в ее обязанности входило водить машину, выглядеть как ни в чем не бывало и следить, чтобы их не застукала полиция.
- Она дерет с меня одиннадцать сорок в час да еще указывает, что мне есть, а чего не есть! - сказал Байнер Кабакову.
Зажужжал зуммер. Ловкие пальцы Берни включили магнитофон. Оба надели наушники. Им было слышно, как в баре звонит телефон.
- Здравствуйте. Бар "У Суини".
- Фредди? - Женский голос. - Слушай, лапочка, я сегодня не смогу выйти на работу.
- Черт, Франсес, что такое, в самом деле? Уже второй раз за две недели!
- Фредди, ну извини. У меня живот болит, прям не знаю как!
- Каждую неделю живот болит? Тебе бы к бабскому доктору сходить, детка. А может, Арлен тебя заменит?
- Я к ней домой звонила. Ее нету.
- Тогда пошли сюда кого-нибудь на замену. Я не собираюсь и столики обслуживать, и за стойкой стоять.
- Я попробую, Фредди.
Они услышали, как бармен положил трубку. Услышали и смех женщины, прежде чем она успела повесить свою.
Кабаков выпустил изо рта колечко дыма и приказал себе сохранять терпение. Человек Корли полчаса назад, когда бар только открылся, оставил срочное сообщение для Сэппа и дал бармену пятьдесят долларов, чтобы тот передал сообщение как можно скорее. Сообщение было самое простое - о том, что наклевывается хороший бизнес, и Сэппа просят позвонить по манхэттенскому телефону, чтобы это дело обсудить или получить имена поручителей. Номер телефона следовало сообщить Сэппу лично. Если Сэпп позвонит, Корли попытается заманить его на встречу с ним. Это не устраивало Кабакова. Поэтому он и нанял Берни Байнера, который еще до этого заключил с израильтянами недельный контракт - проверял, не прослушиваются ли их телефоны. С Корли Кабаков по этому поводу не консультировался.
Лампочка на пульте у Байнера загорелась: в баре подняли трубку второго телефона. В наушники им было слышно, как набирают десятизначный номер. Затем послышались длинные гудки. На звонок никто не ответил.
Берни Байнер отмотал назад пленку с записью набора номера, затем прокрутил ее снова, более медленно, считая щелчки.
- Три-ноль-пять - междугородный код. Это Флорида. А вот номер телефона: восемь-четыре-четыре-шесть-ноль-шесть-девять. Секундочку. - Он просмотрел толстую таблицу с начальными цифрами телефонных номеров. - Это где-то в районе Уэст-Палм-Бич.
Прошло целых полчаса, прежде чем коммутатор в фургоне просигналил, что из бара сделан новый звонок. Снова десять цифр.
- Бар "Гламариф".
- Я звоню мистеру Сэппу. Он сказал, я могу в случае необходимости оставить ему сообщение по этому телефону.
- А кто говорит?
- Фредди Ходжес из бара "У Суини". Мистер Сэпп знает.
- Хорошо. Что передать?
- Мне надо, чтобы он мне позвонил.
- Не знаю, смогу ли я ему дозвониться. Вы сказали - Фредди Ходжес?
- Ага. Он знает мой номер. Скажите ему, это важно. Тут для него бизнес наклевывается.
- Гм, послушайте, он может заглянуть к нам, часов в пять-шесть. Иногда он сюда заходит. Если увижу его, передам обязательно.
- Скажите ему, это важно. Скажите, Фредди Ходжес звонил.
- Да ладно, ладно. Я ему скажу.
Щелчок.
Берни Байнер позвонил в справочную Уэст-Палм-Бич, и ему подтвердили, что это действительно номер телефона в баре "Гламариф".
Пепел на кабаковской сигаре достигал уже чуть ли не пяти сантиметров в длину. Кабаков был радостно возбужден. Он ожидал, что Сэпп использует подставу, человека, который не знает его в лицо, но которому он звонит под кодовым именем, чтобы получать сообщения. А это оказался просто бар, где такие сообщения принимают, и он туда заходит сам. Так что нет необходимости прибегать к хитроумным уловкам, чтобы устроить встречу с Сэппом. Он просто отыщет его в баре.
- Берни, мне надо, чтобы прослушка работала, пока Сэпп не позвонит в бар "У Суини". Когда это произойдет, сообщите мне в ту же секунду, как только убедитесь, что это он.
- А где вы будете?
- Во Флориде. Сообщу вам номер телефона сразу, как доберусь. - Кабаков взглянул на часы. Он намеревался быть там в пять вечера. У него оставалось шесть часов.
Бар "Гламариф" - это здание из шлакобетонных блоков на песчаном участке земли в Уэст-Палм-Бич. У него, как и у многих питейных заведений на юге, построенных после того, как в стране вошли в моду кондиционеры, нет окон. Поначалу здесь была дешевая пивнушка с музыкальным автоматом и бильярдом, и называлась она "Шангала". Кондиционер здесь шумел вовсю, а в мужском туалете вместо кондиционера просто стояла глыба льда. Теперь это заведение было рассчитано на более богатых (и менее нравственных) любителей удовольствий. Его кабинки с занавесями под кожу и приглушенный свет у стойки бара влекли к себе людей из двух разных общественных кругов - плейбоев, живущих на зарплату, и богатых владельцев яхт, обожающих развлекаться в дешевых кабаках. "Гламариф" - в девичестве "Шангала" - был вполне подходящим местом для тех, кто хотел познакомиться с молодыми женщинами, у которых были проблемы с замужеством. Это было отличное место и для богатых женщин постарше: здесь можно было завести себе партнера-телохранителя - крепкого парня, который никогда еще не занимался этим делом на шелковых простынях.
Кабаков сидел у конца барной стойки и пил пиво. В аэропорту они с Мошевским взяли напрокат машину, и их поспешный объезд четырех ближайших пристаней для яхт и катеров сильно обескуражил обоих. В Уэст-Палм-Бич существовал целый город малых судов, многие из них были предназначены для спортивного рыболовства. Придется сначала найти этого человека, потом уже - его катер.
Он прождал уже целый час, когда в бар вошел коренастый, крепкий мужчина лет тридцати пяти. Кабаков заказал еще пива и попросил сдачу. Пока он ждал, он внимательно разглядывал отражение пришедшего в зеркальной панели автомата с сигаретами. Человек был среднего роста, с густым загаром; тенниска туго обтягивала мускулистый торс. Бармен поставил перед ним стакан с выпивкой и положил рядом со стаканом записку.
Коренастый осушил стакан несколькими большими глотками и пошел к телефонной будке в углу бара. Кабаков чертил узоры на бумажной салфетке. Ему было видно, как шевелятся губы человека в телефонной будке.
Телефон в баре зазвонил. Бармен поднял трубку после второго звонка. Закрыв микрофон трубки ладонью, он громко спросил:
- Есть здесь Шерли Татум? Нет? - Он оглядел помещение. - Извините, ее здесь нет, - ответил он в микрофон и повесил трубку.
Это звонил Мошевский из таксофона рядом с баром, чтобы передать сигнал от Берни Байнера из Асбери-Парка. Человек в телефонной будке, за которым сейчас наблюдал Кабаков, разговаривал с баром "У Суини", и Берни его разговор прослушивал. Человек этот был Джерри Сэпп.
В будке таксофона у дороги за полчаса до наступления темноты Кабаков рассортировал полученные в баре монеты и набрал номер телефона Рэчел.
- Алло?
- Рэчел, не жди меня к обеду. Я во Флориде.
- Ты нашел катер?
- Да. Я сначала нашел Сэппа, а потом следил за ним до самого катера. Но я катер еще не осматривал. И с Сэппом еще не говорил. Послушай, я хочу, чтобы завтра ты позвонила Корли. Скажи ему - Сэпп и катер находятся у пристани для яхт, рядом с Уэст-Палм-Бич. Она называется "Чистые ручьи". Катер теперь стал зеленым. Номер FL 4040 AL. Позвони ему около десяти утра. Не раньше.
- Значит, ты собираешься сегодня ночью попасть на катер, а утром, если еще будешь жив, позвонишь мне и скажешь, что передумал и Корли ничего сообщать не надо, так?
- Так.
Молчание затянулось, и нарушить его пришлось Кабакову.
- Это частная марина. Очень закрытая - только для избранных. Здесь когда-то держал свой катер Счастливчик Лючиано. И другие воротилы преступного мира. Это мне рассказал продавец в магазине, где наживкой торгуют. Пришлось купить целое ведро креветок, чтобы это узнать.
- Почему бы тебе не явиться туда с Корли и ордером на обыск?
- А туда евреев не пускают.
- Ты ведь возьмешь с собой Мошевского, да?
- А как же! Он будет рядом.
- Давид?
- Да?
- Я люблю тебя… Совсем чуть-чуть.
- Спасибо, Рэчел.
Он повесил трубку.
Он не сказал ей, что пристань расположена на отшибе, что по берегу она огорожена прочной четырехметровой стеной, которая освещается прожекторами. Не сказал и о том, что два здоровенных парня с короткоствольными дробовиками охраняют ворота и патрулируют причалы.
Кабаков проехал полмили по извилистой дороге, идущей сквозь заросли кустарника. За машиной на прицепе тряслась взятая напрокат небольшая лодка с подвесным мотором. Он завел машину в густые заросли и взобрался на небольшой холмик, где с двумя полевыми биноклями расположился Мошевский.
- Он все еще на борту, - сказал Мошевский. - Этот чертов песок полон блох.
Кабаков взял бинокль и принялся осматривать три длинных пирса, вдававшихся в озеро Уорт. Охранник находился на самом дальнем. Он неторопливо прохаживался по пирсу, сдвинув шляпу на самый затылок. У этой пристани был какой-то зловещий вид, от нее будто несло грязными деньгами. Кабаков мог представить себе, что тут было бы, если бы стражам у ворот предъявили ордер на обыск. Тотчас был бы дан сигнал тревоги, и любой незаконный груз с любого из этих судов был бы немедленно выброшен за борт. А у Сэппа на катере должен быть какой-то ключ к тайне. Или - у Сэппа в голове. Что-то такое, что выведет Кабакова на арабов.
- Он выходит, - произнес Мошевский.
Кабаков навел бинокль на зеленый катер для спортивной рыбной ловли, пришвартованный кормой к центральному пирсу в длинном ряду других судов. Сэпп выбрался наверх из люка передней палубы и запер люк за собой. Он переоделся к обеду. Пройдя на нос, он спустился в небольшую шлюпку, отплыл довольно далеко от катера к свободному слипу и поднялся на пирс.
- Чего это он не прошел по палубе к корме? Он мог бы сразу на пирс выйти, - пробурчал Мошевский, опустив бинокль и потирая глаза.
- Да оттого, что этот чертов катер на охрану поставлен, - устало ответил Кабаков. - Давай нашу лодку достанем.
Кабаков медленно плыл в темноте под пирсом, нащупывая руками сваи. Паутина, свисавшая с досок настила, щекотала ему лицо, и, судя по запаху, где-то рядом болталась дохлая рыба. Он остановился, ухватившись за невидимую во тьме сваю и сжав ногами жесткий стебель водоросли, обвивающей сваю под водой. Немного света падало вниз по краям длинного пирса, и Кабаков мог разглядеть темные прямоугольные очертания моторных яхт, пришвартованных к пирсу кормой.
Он отсчитал семь судов с правой стороны. Надо было миновать еще шесть. В полуметре над ним нижняя сторона пирса щетинилась острыми кончиками гвоздей, которыми были прибиты доски настила. Его черепушке плохо придется, если не успеть до прилива. По шее пополз паук, и Кабаков погрузился с головой в воду, чтобы его утопить. Вода отдавала дизельным топливом.
Кабаков услышал женский смех и позвякивание кубиков льда в стакане. Передвинув рюкзак на спине поудобнее, он поплыл дальше. Ну вот, это должен быть катер Сэппа. Он протиснулся сквозь путаницу ржавых якорных цепей и остановился прямо под краем пирса. Над ним черным силуэтом поднималась корма катера. Здесь было не так душно, можно было свободно дышать. Кабаков сделал несколько глубоких вдохов и взглянул на светящийся циферблат своих часов. Прошло пятнадцать минут с того момента, как Мошевский подвел их лодку к морской стороне марины, и Кабаков бесшумно скользнул за борт. Он очень надеялся, что Сэпп задержится за десертом.
Сэпп установил на катере какую-то систему сигнализации. Это мог быть настил в открытом кокпите на корме, реагирующий на давление, а то и что-нибудь позамысловатее. Кабаков плыл вдоль кормы, пока не нашел подведенный к судну кабель, снабжавший катер электроэнергией с берега, напряжение - 110 вольт. Он выдернул кабель из гнезда в корме. Если сигнализация питается электричеством с берега, то теперь она не сработает. Он услышал звук приближающихся шагов и снова скользнул под пирс. Тяжелые шаги прошли прямо у него над головой, на лицо струйкой посыпался песок.
Нет, решил Кабаков. Если бы это он устанавливал сигнализацию, она питалась бы не от берегового электричества. Он не полезет на катер с кормы. Он войдет так, как уходил Сэпп.
Он проплыл вдоль киля в тень покачивающегося носа. Два швартова, провисшие в ожидании прилива, шли от носа к сваям по обе стороны слипа. Кабаков подтянулся и полез по швартову наверх, перебирая руками, пока не ухватился за носовую леерную стойку. Ему было видно, что делается в каюте соседней яхты. Там на кушетке, к нему спиной, сидели мужчина и женщина. Обнимались. Были видны их головы. Потом голова женщины скрылась из вида. Кабаков взобрался на переднюю палубу и лег у лобового стекла так, чтобы рубка загораживала его от пирса. Стекло было наглухо задраено. А вот и люк.
С помощью отвертки Кабаков вынул из крышки люка пластину толстого прозрачного пластика, служившую иллюминатором. В образовавшееся отверстие как раз проходила рука. Засунув ее внутрь, он отпер замок и стал ощупывать края люка, пока не обнаружил контакты датчиков сигнализации. Мысленно он старался представить себе, как идут провода, а тем временем его пальцы прощупывали эти провода под мягкой обивкой внутренней стороны крышки. Переключатель находился на комингсе, и выключенным его держал магнит на крышке люка. Значит, надо отсоединить магнит от крышки и подержать его точно над переключателем. Только бы не уронить! Теперь осторожно откроем люк. Только не зазвони, не зазвони… не зазвони!
Он спрыгнул во тьму передней каюты и закрыл люк, вернув иллюминатор и магнит на место.
Кабаков был доволен. Боль от поражения, которое он потерпел в доме Музи, несколько утихла. При свете карманного фонарика он отыскал блок управления сигнализацией и отключил батареи. Сэпп установил на катере тщательно продуманную систему охраны. Таймер позволял ему уходить с катера, не выключая сигнализацию, а управляемый магнитом переключатель на обшивке катера - спокойно взойти обратно на борт.
Теперь Кабаков мог свободно передвигаться по судну. Быстрый осмотр передней каюты не выявил ничего необычного, кроме целой унции высококачественного кристаллического кокаина и специальной ложки, чтобы его нюхать.
Он выключил фонарик и открыл люк, ведущий в салон. Свет фонарей, освещавших пирс, проникал сюда сквозь иллюминаторы, так что здесь было не так темно. Неожиданно в руке Кабакова оказался "парабеллум" со взведенным курком - до выстрела оставалась малая доля секунды.
Что-то в каюте двигалось. Вот движение повторилось снова - едва заметное, но настойчивое, вот опять… Что-то темное мелькало у самого иллюминатора. Кабаков лег на пол у сходного трапа, чтобы получше рассмотреть движущийся силуэт против идущего из иллюминатора света. И улыбнулся. Это был маленький сюрприз, приготовленный Сэппом для непрошеного гостя, явившегося на катер с пристани: очень дорогой электронный сканер новейшей модели. Он бдительным оком оглядывал кокпит, готовясь в любую минуту включить сигнализацию. Кабаков подошел к нему сзади и выключил.
Он обыскивал катер целый час. В потайном отделении у штурвала он обнаружил бельгийскую автоматическую винтовку и револьвер. Но здесь не было ничего, что доказывало бы, что сам Сэпп или суденышко Сэппа замешаны в перевозке пластиковой взрывчатки.