Ушиб на какое-то мгновение оглушил его, но в ту же секунду Леденев был на ногах и, прикинув, что противник где-то рядом, послал прямой удар правой руки. Кулак попал во что-то мягкое, неизвестный всхрапнул, и в то же время Юрий Алексеевич почувствовал на себе тяжесть его тела. Леденеву показалось, что он ощутил шею противника, и попытался рубануть ее ладонью. Неизвестный в момент удара повернулся и подставил плечо, о которое Леденев сильно ушиб пальцы. Он вдруг понял, что его поднимают и сейчас бросят об пол. Леденев обхватил руками голову нападавшего, уходя от захвата, скользнул вниз.
Оба они оказались на полу, нанося друг другу беспорядочные удары. Борьба шла с переменным успехом. Оба молчали, лишь хрип и тяжелое дыхание раздавались в темноте.
Леденев извернулся, и в то мгновение, когда к его лицу прижалась нога нападавшего, изо всей силы укусил ее.
Неизвестный вскрикнул и с утроенной энергией набросился на Леденева. Силы оставляли Юрия Алексеевича, он попытался ударить насевшего на него противника о переборку и вдруг почувствовал, как тот отпрянул. Послышался чей-то голос на трапе. Леденев быстро откатился в сторону, и пальцы его неожиданно нащупали деревянную рукоять.
"Молоток!" - мелькнуло в голове Юрия Алексеевича.
Он с трудом поднялся на ноги, гудела ушибленная голова, отступил на шаг и поднял орудие над головой, готовясь отразить новое нападение.
- Есть тут кто? - спрашивали с трапа. - Отзовись! Эге, да тут темно…
Вдруг Леденев услышал звук движущегося лифта. "Ушел, - подумал он, - ушел…" Возникшее было намерение броситься вслед Юрий Алексеевич подавил. Лифт ушел, а пока он поднимется по трапу…
Вспыхнул луч электрического фонаря.
- Что с вами? - спросили опять, уже близко, и Леденев узнал голос второго штурмана.
- Кто был здесь? - спросил Леденев.
- Не видел…
- На лифте поднялся… Сейчас… Кто?
- Не разобрал, - ответил штурман. - Вы ранены?
Юрий Алексеевич почувствовал слабость и опустился на пол. Но тут же поднялся и, пошатываясь, держась рукою о стену, двинулся по коридору. Нечевин бросился к нему, поддержал. Шагов через десять штурман нащупал выключатель и повернул его.
Яркий свет заставил Леденева сощурить глаза и напрячься.
На площадке перед лифтом никого не было. Леденев глянул на правую руку, сжимавшую деревянную рукоять, и увидел, что в руке у него не молоток, как ему показалось в темноте, а кирка, которой на судах оббивают ржавчину с корпуса судна и переборок. Раскроить голову такой штуковиной - пара пустяков.
"Волк! - подумал Юрий Алексеевич. - Вот и встретились… Значит, за мной следили. Он спустился по трапу, приготовил лифт, выключил свет и ждал меня…"
Леденев внимательно осмотрел все вокруг, не оставил ли его противник каких следов, но, кроме кирки, так ничего и не нашел. Во время схватки Леденев понял, что нападавший одет в облегающий спортивный костюм, и сейчас тщательно искал обрывки ткани или хотя бы нитки…
Но ничего обнаружить ему не удалось.
"Заметочку я ему, положим, оставил, - подумал он, - только не раздевать же весь экипаж. Вот если б случайно увидеть… Но и он не дурак, не пойдет со мной в баню мыться…"
- Ты, парень, молчи, - сказал Леденев штурману. - Спасибо, что выручил, но никому ни слова. Понимаешь?
- Что я, маленький, да? - обиженным тоном произнес Нечевин. - Может, к доктору вас?
- Ну вот, а говоришь, что все понимаешь… Нельзя, чтоб кто-нибудь знал об этом.
- А в чем другом вам не надо помочь?
- Нет, брат, пока не надо…
Они закрыли овощехранилище, и Нечевин проводил Леденева до каюты. Они старались идти только служебными переходами и никого не встретили по дороге.
…Сотрудник научно-технического отдела положил на стол Василия Пименовича зеленую папку.
- Ну как? - спросил полковник Бирюков. - Готово?
- Так точно, товарищ полковник. Радиограмма расшифрована. Передавалась, как и обычно, с движущегося объекта, из южной части пригорода.
Василий Пименович открыл папку и прочитал расшифрованный текст:
ФН 59 Биллу тчк груз идет тчк будьте осторожны приемке тчк на судне находится след тчк получение груза подтвердите распиской тчк мороз тчк.
- Так, - сказал Бирюков. - "Груз", значит, идет на теплоходе "Уральские горы"… Четко работает фирма "Мороз энд компани". "На судне находится след". След?
- Так точно.
"Значит, разгадали Леденева, - подумал он. - Леденев в опасности. Раз Мороз знает о его присутствии на борту "Уральских гор", то об этом знают и те, кто везет сейчас "груз" для Билла. Как предупредить Леденева?"
- Запишите текст радиограммы и передайте на "Уральские горы", Леденеву. Только сделать это надо частным порядком, сходите на почту. Пишите: "Дорогой Юра. Неожиданно прибыла тетя Белла из Новосибирска. Узнала про твой рейс и расстроилась, что не застала тебя. Будет ждать возвращения. Береги себя. Целуем. Дядя Вася". Записали? Отправьте немедленно.
- Прибыл капитан Корда, товарищ полковник.
- Пусть войдет.
Когда Алексей Николаевич Корда вошел в кабинет, полковник Бирюков сидел за столом и перебирал фотоснимки, доставленные из научно-технического отдела.
- А, капитан! - сказал он. - Как я понимаю, вернулись не с пустыми руками…
- Так точно, товарищ полковник. Кое-что действительно есть. Можно докладывать?
- Докладывай. Пока нет Леденева - руководство группой лежит на тебе, вот и действуй и за себя и за него.
- Повторная судебно-медицинская экспертиза, которую мы провели по инициативе Юрия Алексеевича, уточнила время наступления смерти диспетчера Подпаскова: двадцать один час тридцать минут, плюс - минус полчаса, но никак не раньше. Значит, в девять вечера Подпасков был еще жив. Эксперты же уверяют, что смерть наступила мгновенно. Значит, ударили его гантелью в это же время. А как показывает шкипер баржи из Гремячего Ручья, Яковлев был у него в девять. Точность этого показания проверена. В двадцать один десять портовый надзиратель портпункта делал осмотр местного флота и произвел в журнале обхода запись, что в этот момент посетил баржу МБНС-23, ту, на которой находился Яковлев. Я беседовал с надзирателем. Он утверждает, что в каюте шкипера видел человека. Судя по его описанию, это был старпом "Уральских гор".
- На чем можно добраться до Гремячего в кратчайший срок? - спросил Василий Пименович.
- На такси. Из города машина идет тридцать - сорок минут, самое меньшее. Минут десять - пятнадцать ходьбы от проходной, где останавливаются машины, до причала с баржами. Двадцать минут я кладу на магазин: Яковлев привез земляку водку и закуску, а время было пиковое. Да и машину в нашем городе поймаешь не сразу. Словом…
- Словом, у Яковлева есть алиби… Вы это хотите сказать?
- Вроде того. За час добраться до Гремячего Ручья из Поморска можно, но только с трудом. Значит, Яковлев выехал до двадцати часов, а убит Подпасков был часом позже. И еще…
- Что "еще"?
- Ну… Как сказать… Я тут по своей инициативе поставил экспертам вопросик.
- Какой "вопросик"?
- Был там среди экспертов профессор Горохов - я ему в прошлом судебную медицину сдавал, - ну, значит, по старому знакомству и спросил: "Можно ли определить, был ли удар кулаком по лицу, если видимых следов не осталось?"
- И что же Горохов? - спросил Бирюков.
- Он ответил, что можно. Ведь от удара может возникнуть внутреннее кровоизлияние в мышце, которое на поверхности иногда никак себя не проявляет. Тогда я попросил определить, не получил ли покойный перед смертью удара в челюсть. И вот заключение…
- Что в нем?
- Был такой удар, товарищ полковник, был!
- М-да… То, что вы рассказали, очень интересно. Но придется старпому еще погостить у нас. До тех пор, пока не вернется Леденев. Его возвращение снимет многие вопросы.
Василий Пименович собрал фотографии, которые рассматривал перед приходом капитана Корды, сунул их в пакет, потряс им в воздухе.
- Вот, - сказал он, - вещественное доказательство, которое выведет нас на одного из "героев" этой истории. А может быть, и на "режиссера".
- Вышли на Мороза?! - воскликнул капитан Корда.
- Возможно, - ответил Василий Пименович, - возможно… Да… Как-то там Юрий Алексеевич?
- Вестей от него никаких?
- Пока нет. Без особой нужды он не будет выходить на связь.
Бирюков снова взял пакет и передал его Алексею Николаевичу:
- Знакомься… Самое интересное в том, что добыл для нас эти материалы человек, совершенно не причастный к нашей работе.
- Кто же он? - спросил Корда.
- Второй штурман теплохода "Уральские горы" Михаил Нечевин.
Лоцман Эйриксон
Леденев понял, что истинная цель его пребывания на "Уральских горах" раскрыта. Он не стал ломать голову над тем, как это оказалось возможным, но решил принять все меры предосторожности. Во второй раз легким испугом не отделаешься.
Готовясь лечь спать, Юрий Алексеевич тщательно проверил надежность запора, взял с постели подушку и устроился на диване не раздеваясь.
Ночью ему снился кошмарный сон.
Некто преследовал Леденева, постоянно меняя обличье. Юрий Алексеевич осознавал, попадая в очередную ловушку, что это только сон, который рано или поздно закончится пробуждением, но облегчение не приходило, он просыпался и снова погружался в забытье, а поутру трещала голова и ощущалась разбитость во всем теле.
С началом нового дня косяком пошли служебные хлопоты. Юрий Алексеевич занимался самыми различными делами по своей неспокойной должности, встречался со многими людьми и, приглядываясь к каждому, думал: "А не ты ли вчера вечером пытался раскроить мне голову?"
Кирку он спрятал в каюте: могла пригодиться как вещественное доказательство.
Так проходило время. Никто из находящихся на судне людей пока не вызывал у Юрия Алексеевича никаких подозрений. Все люди как люди - и в команде, и среди пассажиров… Леденев допускал, что Волком или его сообщником могут оказаться самые неожиданные лица, но от осознания этой истины легче ему не становилось.
Когда после обеда Леденев вышел на прогулочную палубу и, стоя у левого борта, смотрел на синеющие вдали берега Норвегии, к борту подошел начальник судовой рации Колотов. Это был плечистый человек лет тридцати пяти.
- Дышите озоном, уважаемый товарищ? - несколько развязным тоном обратился Колотов к Леденеву. - Вы, кажется, вместо нашего Митрохина пошли в рейс?
- Да вот, подменяю, - с готовностью ответил Леденев. - Семейные дела у Демьяна Кирилловича, он и взял отпуск на рейс…
- Значит, временно, - сказал Колотов и бесцеремонно с ног до головы оглядел Леденева. - Раньше плавали?
- Нет, - смутился Леденев, - не приходилось… Мы больше по сухопутным точкам: столовые там разные, кафе… Общепит, одним словом.
- Сухопутный, значит, товарищ, - не скрывая насмешки, протянул Колотов. - Ну-ну… Травите?
- Как это? - недоуменно спросил Леденев.
- Ну, харч за борт кидаете? - уточнил Колотов. - Я про морскую болезнь спрашиваю… Укачивает?
- Ага, понятно, - сказал Леденев. - Не доводилось испытать. Море-то тихое пока. Не слыхать про ураганы?
- Пока бог миловал, - сказал радист. - Ну, бывай, общепит…
Он еще раз насмешливо оглядел Леденева, тот добродушно улыбался, явно не понимая, что над ним смеются. Радист помахал ему рукой и неторопливо зашагал в сторону ходового мостика.
Леденев решил обойти верхнюю палубу. Он считал для себя необходимым больше двигаться, старался встретиться с возможно большим числом людей, заговаривать с ними: может быть, их поведение, интонация, случайно оброненные слова, особенным образом построенные фразы подадут ему конец нити, которая приведет к разгадке вчерашнего приключения.
Возвращаясь к средней надстройке, Леденев почувствовал чей-то взгляд. Он поднял глаза и увидел, что сверху на него смотрит начальник судовой радиостанции. Заметив, что его обнаружили, Колотов отпрянул назад и скрылся за высоким ограждением крыла ходового мостика.
Обойдя судно с бака до юта, Леденев вернулся в каюту, и, едва присел на диван, чтоб собраться с мыслями, в дверь постучали.
- Войдите! - сказал Юрий Алексеевич.
В дверях показался незнакомый молодой парнишка.
- Вы Леденев Юрий Алексеевич? - спросил он.
- Я самый, - ответил Юрий Алексеевич.
- Вас просит зайти Рудольф Иванович.
- А кто это - Рудольв Иванович?
- Как это кто? - Посланец был искренне изумлен. - Наш начальник рации. Рудольф Иванович Колотов. Он ждет вас в радиорубке. Я провожу вас.
- Ну что ж, пойдем, коли так…
В радиорубке Юрий Алексеевич удивленно ахал, тихонько прищелкивая языком и озираясь в заставленном и завешанном аппаратурой пространстве.
Играть роль впервые попавшего в радиорубку и несколько ошарашенного необычностью обстановки человека ему нравилось все больше, хотя он и допускал, что его собеседником может оказаться сам Волк.
Он даже, казалось, поначалу не заметил сидевшего в углу на кривом диванчике хозяина всей этой радиопремудрости.
Колотов посмеивался, глядя на ошарашенного общепитовца.
- Видел, - сказал он, переходя уже на "ты", - какая техника? Это тебе не на камбузе командовать…
- Сейчас и у нас внедряют механизацию процессов приготовления… - примирительно начал Юрий Алексеевич, но радист не слушал его.
- Радиограмма тебе, начальник. Вон там, на столике, возьми бланк да распишись в журнале. Олег, распорядись.
Молодой парень, приходивший за Леденевым, подал ему журнал. Юрий Алексеевич расписался, принял из рук Олега бланк с текстом радиограммы и прочитал:
"Дорогой Юра. Неожиданно прибыла тетя Белла из Новосибирска. Узнала про твой рейс и расстроилась, что не застала тебя. Будет ждать возвращения. Береги себя. Целуем. Дядя Вася".
"Спасибо, - подумал Юрий Алексеевич, - спасибо, "дядя Вася". Правда, я уже знаю про "неожиданный приезд тети Беллы" и даже едва не лишился из-за этого головы, но все равно приятно узнать о том, как вы все там заботитесь обо мне. Спасибо…"
- Вот незадача какая! - вслух сказал он. - Разминулись мы с теткой…
- Так она ждать будет, - сказал радист. - Или ты не понял, что там написано?
- Как не понять, понял… А все же нехорошо.
- Что это за тетя у тебя такая? Уж больно печалишься за нее, - спросил Колотов.
- Хорошая женщина.
- Молодая?
Колотов подмигнул своему помощнику.
- За шестьдесят уже, - мстительно сказал Леденев, - и горбатенькая при том…
Весь рейс думал Юрий Алексеевич о встрече с лоцманом Лейвом Эйриксоном, о том, как и где его будет разыскивать, но все сложилось наилучшим образом: боцман сам прибыл на борт "Уральских гор", как обычно, вести судно в Логен - одну из четырех гаваней Скагенского порта.
Когда теплоход ошвартовался у мола Мольтегрунскайен, капитан Юков по старой флотской традиции распорядился угостить лоцмана добрым русским обедом.
Он вызвал к себе по этому поводу Юрия Алексеевича, распорядился также в отношении прощального банкета, который судовая администрация давала в честь прибывших в Скаген иностранных туристов и встречающих их городских властей.
Юрий Алексеевич улучил момент, когда они остались с Эйриксоном наедине, и сунул в руки лоцману старую фотографию, врученную ему в Поморске полковником Бирюковым.
- Привет от Василия, - сказал Леденев и произнес по-норвежски: - Жизнь и смерть - поровну.
Эйриксон вздрогнул, взял фотографию, глянул на нее и длинное лицо его озарилось светлой улыбкой.
- О, - сказал Лейв, - Василий… Вы говорите по-норвежски? Русский я плохо знать, трудный язык, учу ваш язык много лет и ломать язык все время. Нет практика.
- Давайте говорить по-немецки. Я знаю этот язык, и вы его, как говорил мне Бирюков, знаете тоже.
- Хорошо, друг… Василий Бирюков… Как давно это было, а будто только вчера. Капитан Бирюков…
- Он уже полковник, камрад Эйриксон, и просит о помощи.
- Полковник? Помочь ему? О, конечно!
- Мне хотелось бы встретиться с вами за пределами судна.
- Понимаю.
Эйриксон сразу подобрался, словно он уже знал, о какой помощи просит его далекий друг из России.
- Через час приходите в кафе "Морской язык", это рядом с морским вокзалом. Я буду там ждать.
- Хорошо, - сказал Леденев. - Я приду.
Они сидели в "Морском языке" друг против друга за кружками с пивом и разговаривали. Леденев рассказал Эйриксону о том, что привело его сюда. Лейв внимательно выслушал Юрия Алексеевича и сказал:
- Кажется, я могу помочь вам. Мне знаком человек, которого вы ищете среди экипажа. Я знаю, кто он…
- Знаете?! - воскликнул Леденев. - Кто?
- Потише, пожалуйста. Здесь, правда, все свои, но не надо волноваться…
- Вы мне должны сказать, кто этот человек, Лейв.
- Нет, - сказал Лейв Эйриксон, - вам в это трудно будет поверить… Мне надо сделать так, чтоб вы все увидели сами. И, я думаю, они, этот Гэтскелл, господин Билл, и ваш соотечественник, захотят встретиться сегодня.
- Прошу вас, Лейв, не называйте этого человека моим соотечественником.
- Вы правильно сказали. Так и у нас, в Скандинавии, думают настоящие патриоты. Вот моя рука.
Лоцман протянул Леденеву руку, и тот крепко сжал ее.
- Почему вы считаете, Лейв, что они обязательно встретятся сегодня?
- Соображения есть у меня на этот счет… Как вы мне сообщили, этим господам теперь известно о вашем пребывании на корабле. Такое обстоятельство заставит их поторопиться с передачей материалов - затягивать завершение операции опасно, им ведь неизвестны ваши планы. Может быть, у вас есть такие полномочия и улики, что вы захотите обратиться к нашим властям… И тогда им крышка. Хотя наши власти побаиваются тех, на кого работают Билл и его люди.
- К сожалению, у меня нет ни таких улик, ни таких полномочий, - сказал Юрий Алексеевич.
- Вот видите… Пейте пиво, друг, в Скагене хорошее пиво. Или вы не любите его?
- Что вы! - широко улыбнувшись, возразил Леденев. - Очень люблю, и пиво у вас прекрасное.
Он залпом осушил половину литровой кружки.
- И кружка добрая, - добавил он.
- Такие держат для постоянных клиентов, - пояснил Эйриксон. - Я здесь ветеран. Жаль, что у нас с вами мало фактов. Но мы добудем их. Для русского друга в Скагене будет много друзей. Скандинавам не безразличны также и враги русских. Они для нас тоже враги, и потому здесь найдутся патриоты, которые помогут вам справиться с этим делом. Когда у нас будут доказательства и мы сумеем убедить власти в том, что эта банда занимается в нашей стране темными делами, то их выставят отсюда, и это будет нашей общей победой.
- Еще раз спасибо, Лейв.