34. В Ледовом дворце. Глава из романа А. Рогаликова
Подъехали они шикарно. На белом "Мерседесе". Оба в одинаковых джинсах и одинаковых голубых футболках.
– Это Большой ледовый дворец, – Дарья показала на здание из бетона и стекла. – Он построен к Олимпиаде восьмидесятого. Есть еще старый дворец. Он построен к олимпиаде тридцать второго. Но мы все тренируемся в Большом. Что сейчас в старом, не знаю. Но туристов туда водят. А это бюст Сони Хени. Видел "Серенаду солнечной долины"?
– Да. Ее снимали здесь?
– Да нет. В Скво Велли. Это в Калифорнии. Я там была. Отлично откатала. Первое место. Китаянку обогнала почти на два с половиной балла. Хотя в произвольной упала в двойном акселе.
Вошли в здание. Дарья подвела Андрея к тете, с трудом уместившей свои сто килограммов на вращающийся стул.
– Это муж моей сестры. Ему нужен постоянный гаджет, – на совсем не дурном английском распорядилась чемпионка. – Расходы на мой счет.
Толстая леди грузно повернулась и ткнула пальцем на стоящий рядом стул.
– Садись и не улыбайся, – скомандовала Дарья. – Сейчас тебя сфотографируют на гаджет.
Через минуту запечатанный в пластик гаджет висел у Андрея на шее.
– А где твой гаджет? – спросил он Дарью.
– Вот, – она провела пальцем вокруг своего лица. – Перекусим? Здесь есть нечто.
Нечто оказалось вполне пристойным кафе. Андрей взял пару кусков жареной ветчины и две сосиски, налил себе кофе. Чемпионка ограничилась двумя бананами и йогуртом, принесла из буфета стакан с апельсиновым соком.
– У меня через полчаса стрелка. Здесь, в буфете. Придет один тип. Будет меня на фотку брать.
– Что за тип? Ты его знаешь?
– Встречалась. У него с моей тренершей заморочка вышла. Она хотела пятьдесят процентов за каждую фотку. Пятьдесят процентов! Теперь, когда она в Монреале поправляет здоровье с каким-то самцом-одиночкой, он сюда прискакал. Знаешь, сколько будет дважды два? – И сама ответила. – Дважды два – четыре, но только в твоей квартире. А в моей квартире, сколько раз захочу, столько и будет четыре.
Она захохотала.
В буфете появился новый клиент, существо мужского пола, что можно было заключить только по небритой физиономии, всё остальное: мятые джинсы, рубашка и длинные волосы до плеч могли принадлежать и особям другого пола.
– Мистер Мария, – приветствовала вновь пришедшего Дарья.
– Владик, – представился он. – Можно к вам за стол? – И, не ожидая разрешения, сел.
– Сергей, – назвал себя Андрей и уточнил: – муж Анны, Дашиной сестры.
– Тоже катаешь?
– Нет, я журналист.
– Что пристал? – возмутилась Дарья. – Лучше начни как всегда. Спроси, не запишу ли я на свою кредитку твой завтрак и скажи, что не ел два дня. – Потом повернулась к Андрею: – Он всегда так говорит, чтобы меня разжалобить.
Владик не спускал глаз со стола с едой:
– Последний раз я ел вчера утром, когда ты меня покормила.
– Ладно, ешь.
Не успела она закончить фразу, как Владик вскочил и кинулся к столу с едой.
– Голубой? – поинтересовался Андрей у чемпионки.
– Нее… Розовый.
– Что это такое?
– Не знаешь? Спроси у него. Он расскажет. Спроси. Он не опасный. Мне его жалко, кормлю завтраками. Он в России, чтобы откосить от армии, поменял пол, стал девицей. А теперь собирает деньги, чтобы снова стать мужчиной.
– Кретин!
– Кретин, – согласилась чемпионка.
Розовый Владик вернулся с двумя наполненными до краев тарелками.
Ел он аккуратно, не спеша, не как умирающий с голоду бродяга, а как очень проголодавшийся интеллигент, ел вилкой с ножом, иногда вытирая рот бумажной салфеткой. И вел светскую беседу:
– Завтрак съешь сам, обедом поделись с другом, ужин отдай врагу.
– Это он намекает на то, чтобы ты его покормил обедом.
– Дарья, ты меня компрометируешь перед своим родственником. Однако, если у него возникнет такая идея, я буду признателен. Вы знаете, – он повернулся к Андрею, – я не испытываю чувства унижения, когда меня кормят. Я считаю, что помогаю людям чувствовать себя благодетелями. Если бы у меня было много денег, мне было бы тоже приятно кого-нибудь накормить. Если Аня такая же добрая, как и Даша, тогда вам повезло. Кто она по профессии?
– Филолог, – ответил Андрей.
– О… о… – обрадовался розовый Владик. – Я тоже был бы филологом. Но меня выгнали из Университета. Я политический диссидент.
– Какой диссидент?! – встряла Дарья. – За двойки выгнали.
– Формально да. Но я счел ниже своего достоинства изучать произведения лиц, которых презираю. Презираю.
По тому, как вытянулось лицо Дарьи, Андрей понял, что в буфете появился новый посетитель. И не ошибся.
Новым посетителем оказался Зайцев Александр Николаевич. Андрей его знал. В первый раз он встретил его много лет назад на Московском кинофестивале. Андрей тогда был молодым переводчиком, а Зайцев ставил какие-то короткометражки. Скорее всего, Зайцев его не узнал.
– Это муж моей сестры Анны, – кокетливо проверещала Дарья. – Его зовут Сергей.
Андрей встал, подал руку:
– Сергей.
– Я не знал, что у Даши есть сестра. Надеюсь, такая же красивая, как Даша.
– Они очень похожи.
– А меня зовут Зайцев Александр Николаевич. Я фотограф.
– И очень известный, – пояснила Дарья. – Я тебе говорила о нем.
– Говорила, говорила, – согласился Андрей. – Я хотел бы присутствовать при съемках. Это можно?
Ответила Дарья:
– Анька блюдет мою невинность. И наказала Сергею, чтобы он следил за мной.
– У тебя очень заботливая сестра. Вы можете присутствовать, я не возражаю.
– Только не сегодня, – снова вмешалась Дарья. – Сегодня ты отправишься домой и уберешь там. Я не хочу, чтобы Аня приехала и увидела, какой у нас дома бардак.
Вошла в роль!
– Мне кажется, Сергей, я где-то вас видел. Я не ошибся? – спросил Зайцев.
– Мир тесен, – ответил Андрей. – Может быть.
Зайцев заторопился:
– Сейчас солнце. Самое время проехать к озеру.
Дарья повернулась к Андрею:
– Я буду дома после часа. Отгони мой "Мерседес" к дому. Александр Николаевич меня довезет. Если будет звонить Аня, скажи, что у меня всё в порядке. Понял, о чем я говорю?
Андрей не понял, но ответил:
– Как договорились.
Они ушли.
– Красивая девка!
Это произнес Владик; во время разговора с Зайцевым он как-то вжался в стул и почти растворился. Теперь он снова возник.
– Она вам оставила свою машину. Вы меня не довезете до дому? Она меня довозила.
Это входило в планы Андрея. Ему хотелось побеседовать с этим розовым Владиком с глазу на глаз.
Они проехали пару миль по Мейн-стрит, у кафе "Олимпия" свернули сначала налево на Марси-роуд, потом направо и сразу же оказались на улице, по обе стороны которой стояли трехэтажные серые домики, построенные, наверное, еще к первой олимпиаде.
– Вот здесь.
Они остановились у одного из этих домов. Никакого желания звать к себе Владик не выказал.
– Не приглашаешь? – спросил Андрей.
– У меня вообще-то… И мне надо еще зайти к…
– Ладно, ладно. Ну, так что? Пригласить тебя пообедать?
Владик оживился:
– Если вам не трудно, то…
– Я к тебе заеду через полтора часа. Будь дома. Ты на каком этаже живешь?
– На третьем. Только не в этом доме, а вон в том, – он указал на дом в конце улицы.
– А зачем выходишь здесь? – Андрей сделал вид, что не понял его простенькой хитрости.
– Хотел прогуляться, – соврал тот.
– Смотри, будь дома, когда я приду. А то и без обеда останешься, и кучу неприятностей огребешь. Врубился?
– Буду, буду, – заторопился конспиратор. – Я на последнем этаже. Там четыре квартиры. На моей написано Владислав.
– Запомню.
Андрей вернулся в Дашин таунхаус и, усевшись в кресло в холле, набрал номер телефона, который дала ему Наташа.
И сразу же бодрый голос по-русски:
– Я вас слушаю.
– Мне нужен Марат.
– Это я.
– Я вам привез из Вашингтона посылку от Наташи. Меня зовут Андрей.
– Ой, спасибо. Она такая заботливая. Как я вас найду?
Андрей объяснил.
– Буду через полчаса.
Теперь самое время внимательно осмотреть дом.
В нечистую силу Андрей перестал верить еще в третьем классе московской вполне материалистической школы. И, полный решимости извести эту нечистую силу, начал осмотр со второго этажа.
Все окна плотно закрывались на солидные запоры, с внешней стороны сетка от комаров. Конечно, можно спуститься по веревке с крыши, снять сетку, но как открыть окно?! Та же история с дверью на веранду.
Андрей хорошо знал, что фантазия американских архитекторов подталкивается вкусами или, точнее, привычками потребителей. А они у них на удивление однообразны. Он уже посетил с сотню домов и ни разу не нашел чего-либо не укладывающегося в общие правила.
Значит, должен быть выход на чердак. И он нашел его.
В одной из душевых в углу располагался сервер. Там были полки от пола до потолка. А потолок, если на него слегка надавить, поднимался.
Поднимался-то он поднимался, но пролезть в такую щель даже не очень крупногабаритному субъекту, как он, было трудновато. Его чемпионка, конечно, пролезет. Но ведь делали этот вход для нормальных людей. Впрочем, он не первый год в Штатах и привык к тому, что среди хорошо продуманного, удобного, может неожиданно оказаться невесть что. У него самого для того, чтобы поменять поплавок в унитазе, надо было снимать унитаз.
Нет. Надо искать, что попроще. И он нашел. Под самым засовом, на который он вчера закрыл дверь, обнаружилась щель, через которую, если просунуть что-нибудь тонкое, вроде пилки для ногтей, засов можно открыть. Щель была прикрыта навесной планкой, и он ее сразу не заметил.
Теперь, когда загадка была решена, он спокойно вернулся в холл и стал размышлять.
Его раздумье прервал звонок. Когда он спустился и открыл дверь, перед ним предстал мужчина лет шестидесяти.
"Где-то я его уже видел, – подумал Андрей. – Ну да, конечно. И он может меня узнать. Сегодня определенно день встреч со старыми знакомыми".
Однако гость не узнал его и представился:
– Кузякин Марат Антонович.
* * *
На этом заканчиваются четыре главы из романа Рогаликова.
Глава девятая. Непростая спутница
35. Алла Вульф
Итак, объявился Кузякин, и он в Лейк-Плэсиде. Я набрал номер Билла:
– Завтра лечу к тебе в Лейк-Плэсид.
– Хорошая идея. И вовремя. Есть новости. Андрей здесь встретил miss Natasha. Хотел к ней подойти, не успел, она села в машину и уехала.
– А это точно та Наташа, с которой он познакомился в "Нордстроме?"
– Верный вопрос. Пока мы не знаем, сколько их, этих Наташ. Две или одна? Та Наташа, которая учила Элиз, как зарабатывать деньги, и та, которая разгуливает теперь по Лейк-Плэсиду, это одна и та же Наташа или их две?
– Может быть, и две. Тебе же говорили, что в Лейк-Плэсиде люди раздваиваются! И Наташа раздвоилась. Была одна, стало две.
– Скоро я начну в это верить.
– А потом они обе аннигилируются, исчезнут.
– И посему я хотел бы допросить хотя бы одну, пока они не аннигилировались. Ну, а раз ты собрался в Лейк-Плэсид, у меня к тебе просьба. Надо привезти одну даму из Вашингтона в Лейк-Плэсид.
– Даму – это хорошо. Надеюсь, молодая и красивая.
– Не уверен. Я тебе о ней говорил. Это та особа, которая познакомила Вашковски с miss Natasha. Ее зовут Элла Вульф. Она вернулась из Европы. В Лейк-Плэсиде мы ей покажем знакомую Андрея и спросим, та ли это Наташа, которую она знает.
– А почему ее надо везти? Она что, несовершеннолетняя?
– Очень совершеннолетняя и странная. Лучше, если ты в дороге будешь при ней.
– А если она будет возражать? Активно?
– Не будет. Когда я ей сказал, что проезд, гостиницу и питание мы берем на себя, она сразу спросила, когда лететь.
– Завтра же буду в Вашингтоне. Заберу эту даму и в Платтсбург.
– Дам тебе совет. До Лейк-Плэсида лучше добраться не через Платтсбург, а через Олбани. Прямых самолетов из Вашингтона в Платтсбург нет.
* * *
– Завтра я лечу в Вашингтон, – поставил я в известность Марину.
– Переночуешь у Карины, – распорядилась она.
– У нее много молодых соседок. Не боишься?
– Нет.
Карина встретила меня в аэропорту и, когда я безапелляционно заявил, что, как всегда, ночевать буду в "Бест Вестерне" на Лисбур Пайк, осторожно напомнила:
– А мама сказала…
– Она передумала, – успокоил я дочь.
К моему удивлению, Билл оказался прав. Лететь надо было через Олбани. Трудно поверить, но из Вашингтона в Платтсбург можно добраться только с двумя пересадками. Был вариант с одной пересадкой, в Бостоне. Но почему-то рейс Бостон – Платтсбург выполняла компания "Alaska Airlines". И, ко всему прочему, нужно было ждать в Бостоне шесть часов. Правда, добираться машиной из Олбани придется на час больше, чем из Платтсбурга. Но лететь из Бостона в Платтсбург компанией из Аляски – все равно, что лететь из Якутска в Магадан компанией из Бурунди.
* * *
– I would like to speak to Mrs. Ella Woolf.
– This is me.
– We have to fly together to Lake Placid. Did you know that?
– Конечно, знаю. Когда мы летим?
– Завтра утром. На каком языке вы предпочитаете разговаривать?
– По-русски. Только тогда зовите меня Алла. В котором часу летим?
– В десять утра. В аэропорту надо быть в половине девятого.
– Для меня это очень рано. Приезжайте ко мне сегодня вечером и завтра поедем в аэропорт вместе.
– Моя дочь заедет за вами в восемь утра.
– Кто вы по гороскопу?
– У меня нет знака зодиака.
Полминуты молчания. Потом:
– Так не может быть. У каждого есть знак зодиака.
– У меня нет знака зодиака. Мою дочь зовут Карина, она заедет за вами в восемь. Ждите ее у дома.
– В какой гостинице мы остановимся?
– Пока не знаю.
– Но там будет бассейн?
– Не знаю.
– На всякий случай я возьму купальник. Вы не пожалеете. Все говорят, что в купальнике я выгляжу очень соблазнительно.
– Я люблю фигурное катание и предпочитаю женщин на коньках.
Снова полминуты молчания. Потом:
– Я уверена, что за то время, которое мы будем с вами вместе, я откорректирую ваши ориентиры. И не сопротивляйтесь. В молодости я была похожа на Лиз Тейлор. Вам нравится Лиз Тейлор? Какой ваш любимый фильм с Лиз Тейлор?
– Догадайтесь. – Я вспомнил песенку Лиз Тейлор из "Кто боится Вирджинии Вульф" и прогундосил. – Я не боюсь Вирджинии Вульф. Я не боюсь Вирджинии Вульф.
– Меня зовут Алла Вульф, – строго поправила меня собеседница. – А кто такая Вирджиния Вульф? Это ваша знакомая? Ваш эротический образ? Вы имели виртуальную или реальную любовную связь с Вирджинией Вульф?
Недавно я перечитывал Вирджинию Вульф и запомнил: "Женщинам нельзя говорить любую чепуху, им надо говорить чепуху, им понятную". И ответил:
– Вирджиния Вульф? Это название улицы, где я живу.
Потом спустился в бар, выпил дубль "Чивас". Полегчало.
* * *
Когда я приехал в Даллас, Карина и Алла Вульф уже были там. Вульф оказалась особой упитанной и вульгарной. Кипа рыжих волос делала ее лицо круглым, как по циркулю; плотная майка непонятного цвета, ближе к розовому, сжимала ее как корсет; джинсовые, тоже в обтяжку, брюки заканчивались на коленях. А если добавить туфли на карикатурно высоких, как у клоуна, каблуках, то она выглядела персонажем из детского театра: гриб с рыжей шляпкой.
Рыжая дама сразу перешла в наступление:
– Мы вас ждем уже пять минут. И вашу дочь я ждала пять минут.
– Итого, десять, – невозмутимо подытожил я. – Я попрошу, чтобы самолет задержали на десять минут.
– Помогите дотащить чемодан.
Чемодан у нее был тяжелый и старинный, без колесиков.
– А ваши вещи? – она обшарила глазами пространство вокруг меня.
– У меня нет вещей.
Она осталась недовольной:
– Вами определенно надо заняться.
Мы получили посадочные талоны, и рыжая дама, не обращая на меня внимания, резво побежала в очередь на электронный контроль.
– Как тебе эта особа? – спросила Карина.
– Стерва.
– Ошибаешься, папа. Она дура. Прежде чем сказать что-нибудь, она делает глубокий вздох и говорит на выдохе. Так поступают только дуры.
– Учту.
– И готовься к атаке на сексуальную стойкость.
Это были последние напутственные слова моей наблюдательной дочери.
36. Допрос не такой, как другие
Первый же вопрос рыжей спутницы озадачил меня:
– Какие у вас червяки в голове?
Я пожал плечами. Это должно было обозначать, что червяков в голове у меня нет.
– Вы хотели бы, чтобы все женщины в самолете разделись?
– Нет.
– Со сколькими пассажирками вы хотели бы иметь интимные отношения? Вы считали, сколько в самолете женщин?
– Не считал.
– И все-таки червяки у вас в голове должны быть. Нет людей без червяков в голове. Посмотрите на стюардессу. Где бы вы ее хотели? В лифте? На диване в зале ожидания? На крыше?
Я сначала хотел придумать что-нибудь необычное, но потом решил не рисковать. Скажу: "На Эйфелевой башне", она подойдет к стюардессе и спросит: "Сколько вы возьмете с этого джентльмена, чтобы он вас имел на Эйфелевой башне?" Та начнет кричать. Но хуже будет, если начнет торговаться!
– Как я поняла, стюардесса вам не понравилась, – продолжала рыжая дама. – Но это можно исправить. Назовите мне хотя бы одну актрису, с которой вы хотели бы иметь интимные отношения.
– Я не знаю современных иностранных актрис.
– Можно и русских. Я никогда не поверю, чтобы школьником вы не хотели поиметь какую-нибудь актрису. Я вам помогу. Наташа Фатеева. Люся Гурченко.
– Любовь Орлова.
Думал, что удивлю. Не удивил.
– Прекрасно. Действительно эта стюардесса чем-то напоминает Любовь Орлову. Но отдаленно. Очень отдаленно. Есть одно замечательное средство, которое позволит вам, имея сношение с ней, быть уверенным, что это как там… Любовь нечаянно нагрянет. Я вам гарантирую.
– Какой-то наркотик?
– Не просто наркотик, а чудесный наркотик. Одна капля в "Спрайт" – и вы весь вечер с Любовью Орловой.
– И у вас есть это чудесное зелье?
– К сожалению, нет. Но у меня есть подруга…
– Вы меня с ней познакомите?
– Я дала слово ни с кем ее не знакомить.
– Постойте, постойте… Кажется, я ее знаю. Блондинка, волосы до плеч.
– Блондинок много.
– Она носит большие очки.
– Носит.
– И зовут ее Пульхерия.
– Как? – от удивления рыжая дама раскрыла рот. – Как?
– Пульхерия.
– Да нет же! Ее зовут Наташа.
– Наташа. Но большие очки она носит?
– Большие очки она носит.
– Как ее найти?
– Вам повезло. Она сейчас в Лейк-Плэсиде.
– Вы меня утешили. Я, знаете ли, очень хочу Любовь Орлову.