Пронин уже нащупывал "Коровина" в кармане пальто. Он отодвинул Сергеева, ловко запрыгнул в кабину и оттолкнул шофера. Шофер упал, ударился головой о льдистую бетонку. А Пронин уже газовал. Одной рукой держал баранку, другой приставил "Коровина" к сердцу пассажира.
- Давненько вас ищем, товарищ Гасин. Не берет вас время. Все такой же, как двадцать лет назад.
Пронин уверенно вел грузовик на предельной скорости. Он мчался к Фабричному поселку. Возле отделения милиции толпился народ, в центре внимания размахивал руками Лифшиц. Миша с удивлением смотрел на виляющий грузовик, явно превышающий положенную скорость, когда Гасин изловчился оттолкнуть руку Пронина, открыть дверь и спрыгнуть в снег. Пронин тоже на ходу вынырнул из машины, которая превратилась в неуправляемый метеорит. Гасин бросился в сторону леса, Пронин за ним. Бухгалтер выиграл метров двести: он ведь соскочил раньше, а Пронин выпрыгивал в противоположную дверь. Гасин выстрелил - на бегу, не прицеливаясь. Пронин бежал чуть быстрее, ухитрялся сохранять равновесие на скользкой земле. Бежал, как сельский парубок перед кулачным боем. Гасин занял место за широким дубом и начал прицеливаться. Пронин видел только его руку.
Пронин тоже спрятался за деревом - за сосной совсем не богатырских размеров. Между ними осталось пятьдесят метров. От выстрелов ствол сосны раздробился возле лба. Пронин откатился в сугроб - оттуда было удобнее прицеливаться. Да и простреленная сосна внушала недобрые мысли. Выстрел! - и Гасин опустил раненую руку. Кровь его хлынула в снег.
Пронин неторопливо подошел к нему. Выстрела с левой руки он почему-то не опасался. Подоспели и Лифшиц с Сергеевым. Три дула нацелились на бухгалтера Гасина. Он отбросил револьвер в снег, поднял левую руку. Сергеев веревкой связал ему ноги. Гасина погрузили на носилки, понесли к бетонке.
- Загубил я грузовик. Старею. Придется родному ведомству купить для местного колхоза машину. Миша, это на тебе.
- Сделаем.
- И врача поскорее для этого, раненого. Он мне нужен в хорошей спортивной форме.
- Иван Николаич, а скажите, это Роджерс?
- Да нет, обыкновенный советский бухгалтер, член профсоюза, общественник. Видал, как отстреливался? Это только бухгалтера и общественники такую прыть имеют.
Пронин присел на обочине. Мышцы болели, как после первой в году длительной лыжной прогулки. Пока Лифшиц всех распределял по машинам, появился Железнов.
- Ты взял Роджерса? - Виктор восторженно смотрел на майора.
- Пришлось даже баранку покрутить. Поразмялись мы с ним. Если бы я не упустил его тогда, когда они макароны с мясом ели…
- А телеграфные коды?
- Так же далеки от нас, как и вчера. Просто сегодня мы взяли Роджерса.
Железнов протянул ему руку, но Пронин, покряхтывая, встал самостоятельно. В Москву Пронин добирался в кузове грузовика, накрывшись брезентом. От почетного места в "эмке" отказался. Никакой передышки. Только приехали - сразу к товарищу Коврову.
- Ну, Пронин, поздравляю тебя. Всем нам носы утер. Знаю, все знаю. Слава-то впереди тебя бежит. - Ковров игриво подмигнул. - Мы Роджерса дергать не будем. Первые допросы - твои. Только твои. Товарищ Берия так сказал.
Вот и славненько. Пронин не стал медлить, не стал мариновать Гасина в одиночной. Вызвал его для разговора сразу после аудиенции у Коврова. Пронин заранее приготовил кофейник, две чашки, бутерброды с красной икрой. Накрыл все это ситцевым рушником. Приготовил массивный магнитофон - чудо техники. Сам приосанился в глубоком кресле.
Ввели Гасина. Рука перевязана свежим бинтом, перевязана грамотно. Он помыт, причесан. Порезы на лице замазаны йодом. Держится спокойно, улыбчив. Пожалуй, ему надоела маска бухгалтера. Сейчас перед Прониным появился сам майор Роджерс. Когда они познакомились? Аж в восемнадцатом году! Разумеется, тогда он не представился Роджерсом. Тогда он был племянником старухи Борецкой, красногвардейцем. Он тогда понравился Пронину. Сам Пронин в те революционные дни в разведке разбирался, как в севрском фарфоре. То есть не разбирался вовсе, не знал даже азов. Пронин посмотрел на руки Роджерса. Прошло двадцать два года - а у него все такие же длинные, но сильные музыкальные пальцы. Руки не огрубели и не опухли. А что, он, наверное, неплохо на фортепьянах играет. Но все-таки послабее, чем Лев Оборин. А в разведке он оказался все-таки пожиже, чем майор Пронин.
- Здравствуйте, Роджерс!
- И вам не болеть, Иван Николаевич! - Роджерс привычно выдал русскую фразу.
- Вы все еще помните, что такое ипостась?
- Помню, помню, господин майор Пронин. Вы ведь все еще майор?
- А я в генералы и не собираюсь. В нашем деле майор - самое охотничье звание. А генералы нам порой честь отдают.
- Понимаю вас. Я ведь тоже так и остался майором.
- Теперь уже навсегда, Роджерс. Бухгалтер Гасин был вашим последним воплощением на этой земле. Последней ипостасью разведчика.
Роджерс хлебнул кофе.
- Не торопитесь меня хоронить, господин Пронин. Я человек живучий. А для вашей страны наступают роковые времена. Я еще понадоблюсь на этой земле.
- Ну, мне вы точно понадобились. Для хорошего разговора. Вы любите бывать в магазине "Ноты" на Неглинной? Но иногда туда заманивали вашего невольного двойника. Специально, чтобы я полюбовался. Чтобы продавщицу допросил и честного морского военврача отправил в места, не столь отдаленные. Правильно?
- "Ноты" на Неглинной - очаровательный магазин. Бываю регулярно. Там европейская атмосфера.
- Скучаете по Европе? Понимаю вас. Я бы, пожалуй, не смог оставить свою Родину на столь длительный срок.
- Начальство прикажет - и сможете, как миленький. Вы железный человек, Пронин. И грузовик водите, как настоящий техасский шериф.
- Роджерс, вы же столько лет живете в России… Даже на Урале были, овладели документами покойного бухгалтера Гасина. Могли бы заметить, что самые лихие шоферы живут именно в России. Дороги-то наши располагают к подвигам. И климат. Уральские шоферы - великие люди! Война еще покажет, что такое советский шофер. А шерифы, да еще и техасские, - черт знает, что такое. Так далеко я не выезжал.
Роджерс смотрел на Пронина без испуга, нахально смотрел прямо в глаза советскому майору.
- У меня к вам всего два вопроса. Обсудим их - и отпустим вас в одиночку. Новую кушетку и свежее белье я вам гарантирую. Прессу и книги - тоже. Все возможности Ленинской библиотеки к вашим услугам.
- Даже спецхран?
- К вашим услугам. У нас больше нет секретов от майора Роджерса.
- Считаете, что я буду вашей железной маской, вечным узником? Снова торопитесь, Пронин. Один раз вы меня уже похоронили. Кофе кончается. Давайте ваши вопросы. Я устал от прогулок на свежем воздухе. Мне прописан здоровый сон.
- Как вам понравился наш Центральный телеграф?
Роджерс улыбнулся:
- Я слышал, что вас хорошенько обокрали. Но не имею к этому делу никакого отношения. Разумеется, я передал своему правительству информацию о слухах вокруг Московского телеграфа.
- Вы знакомы с господином Дитмаром?
- Да, бухгалтер Гасин был с ним знаком. Шапочно.
- Спасибо, Роджерс. Больше у меня нет вопросов. Ваша откровенность превысила мои ожидания. Вы помогли следствию.
Пронину удалось удивить Роджерса. Из кабинета он уходил озадаченный: допрос-то получился куцый, да еще и по инициативе Пронина…
От этого допроса Пронин не ждал прорывной информации. С какой стати Роджерс будет признаваться в истинных мотивах, рассказывать правду-матку о своей деятельности? Принудить его к этому мы не можем. Мы поймали Роджерса. Это важно, потому что теперь у нас появилась надежда, что он не успел направить по адресу телеграфные коды… Надежда процентов на двадцать-двадцать пять. Но еще вчера было ноль процентов… С Дитмаром мы их еще сведем. Здесь возможны такие варианты: Роджерс провоцирует немцев. Немцы - наивные геттингенские души - готовят тылы на случай войны, собирают нашенский сброд. Бандитов, пьянь да рвань и тех, в ком немецкая кровь взыграла. Англичане заинтересованы в разрыве пакта Молотова - Риббентропа. Они заинтересованы в войне между СССР и Германией. Чем скорее начнется эта война, тем лучше для англичан. Каждый день для них важен. Могу ли я сделать вывод?…
Раскатистый кашель Железнова прервал размышления. Виктор в сегодняшних бесплодных скитаниях по Подольскому району окончательно простудился. А все любовь к фасонным кепкам! Говорил я ему, что русские зимы созданы для меховых шапок.
"Тебя Ковров срочно вызывает!" - хрипло, но радостно сообщил Виктор.
За что мне такое счастье - третий раз в сутки?
По таинственному виду Коврова Пронин понял, что речь пойдет о наших вождях…
- Тебя товарищ Берия срочно видеть хочет. Ему доложили про Роджерса. Орден тебе светит - Боевого Красного Знамени. Молодец ты, Пронин. Молодец, сынок. Собирайся только поскорее. Товарищ Берия тебя к десяти часам ждет. И не у нас, а в Кремле. Вишь, какое дело. Заслужил. - Ковров с восхищением и гордостью смотрел на своего крестника.
Но почему Берия вызывает именно в Кремль? Это знак особого расположения или здесь кроются какие-то тайные намерения? Кремль для Пронина был самым прекрасным местом на земле. Если большевики - это орден меченосцев, то Кремль - это Иерусалим советской власти, в котором слились воедино святыни всех веков. Пронин заехал на Кузнецкий. Выпил стакан чаю с Агашиным творожным пирогом и переоделся. Достал из шкафа новенькие сапоги, надел парадные галифе. Форма была точно пригнана по фигуре. Умеют и у нас шить, никакого Левицкого не нужно. Адам довез его до Боровицких ворот. А в ворота Пронин пошел пешком и даже снял фуражку. Просто он хорошо помнил стихи из хрестоматии: "Шапки кто, гордец, не снимет у святых в Кремле ворот?" и следовал традиции. Охранник узнал Пронина, но документы проверил чин чином и сказал:
- Вас ожидают у дверей Оружейной палаты.
Там Пронин встретил одного из ординарцев наркома - Голутвина. В кремлевских лабиринтах без провожатых невозможно… Голутвин смотрел на мир страдальческими глазами язвенника. Впалые щеки покраснели от легкого мороза. При виде Пронина он демонстративно посмотрел на часы. Нет, опоздания не было. Не хотел бы Пронин оказаться в подчинении у такого ворчливого товарища, как молодой язвенник Голутвин. Желудочные болезни дурно сказываются на характере, а Пронина на Кузнецком ждал отменный грибной суп, а еще жареные пирожки с мясом, соленые огурчики, колхозная сметана. Масло из Вологды, черная икра и семга из Елисеевского, сайки и калачи из Филипповской… Как тут было Голутвину удержаться от искушения? Вот он и ненавидел всех гурманов Советского Союза. Пожалуй, что и своего патрона ненавидел.
- Товарищ Пронин, вас велено проводить, - и голос у Голутвина оказался скрипучий, птичий какой-то.
Они шли длинными коридорами, лестничными пролетами, подземными ходами. Отремонтированные участки сменялись неприбранными. Коридоры напоминали то дворец, то казарму. Вот, наконец, новый черный диван, рядом - столик с телефоном. И неприметная дверь в оштукатуренной стене. Голутвин сел на диван, набрал короткий телефонный номер и, не говоря ни слова, повесил трубку.
- Проходите.
Пронин подтолкнул дверь, она бесшумно открылась.
Человек в пенсне встал из-за стола и с улыбкой вышел навстречу Пронину. Некоторым особо впечатлительным натурам становилось не по себе от блеска этого пенсне. Берия демонизировали. Молва часто бывает несправедлива - но чтобы так… Лаврентий Палыч был бесконечно далек от всяческой мистики. Деловитый жизнелюб, талантливый южанин, сохранивший вкус к жизни и человеческие слабости - таким видел наркома Пронин. Если Берия и бывал жестоким, то это была жестокость крестьянина, который по хозяйственной необходимости топит щенков.
- Товарищ Пронин! Ви у нас герой дня. Примите благодарность наркомата.
- Благодарю вас, товарищ нарком, за высокую оценку моей работы, но я еще не выполнил задание. Судьба телеграфных кодов нам неизвестна.
- Этот Роджерс для нас дороже кодов. Все равно коды придется менять. Проспали мы эти коды. И тут нэ ваша вина, товарищ Пронин. Они ответят за свои нэпростительные ошибки. А вас мы представили к награде. И получите ви ее незамедлительно. Хотя некоторые товарищи, которые нам совсэм не товарищи, нэ хотят видеть товарища Пронина в списках награжденных… Ну, к этому вопросу мы еще вернемся. Сначала про Роджерса. Вы ведь его уже ловили? Еще во врэмя первой пятилетки. Я тогда работал в Закавказье. И нэ владею информацией из пэрвых рук… Почему же Роджерс воскрес? Почему пришлось вторично его ловить? Это вредительство Ягоды! Ягода возглавлял московский центр троцкистов.
Берия говорил эмоционально, но медлительно, помахивая рукой в такт словам. Сам рассудительно отвечал на собственные вопросы.
- Видимо, здэсь не обошлось без предательства в нашей среде. В среде большевиков, чекистов. В семье нэ без урода, как говорит товарищ Сталин. Как вы думаете, товарищ Пронин, мы уже очистили наши ряды от этих предателей?
- Если вы мне поручите, Лаврентий Павлович, я смогу ответить на этот вопрос после расследования. Мне нужна хотя бы неделя. А предположений у меня нет.
- Думаете, мы очистились от предателей после Ягоды и Ежова? Я тоже так думал. Видимо, я был недостаточно бдителен. А теперь получаю вот такие сигналы. - Берия достал из ящика и бросил на стол папку с бумагами.
- Это грязные бумажки. Посмотрите, почитайте.
Что делать? Пришлось Пронину читать эти бумаги. Все это были фотокопии доносов на Пронина и… Льва Овалова! Один из "сигналов" касался и Коврова.
- Ну, что скажешь, товарищ Пронин, есть еще в нашей среде предатели? Да не красней ты, нэ волнуйся. Я не тебя имею в виду, а того мерзавца, двурушника, который вот эту писанину накатал. И ведь не только у меня есть эти сигналы. Они и до товарища Сталина дошли. И снова нэ волнуйся, товарищ Пронин. Думаете, у товарища Сталина нэт материала на товарища Берия? Ошибаетесь. У него таких материалов - уйма. А все-таки я работаю. Мне доверяют. И вам мы доверяем. Мы мало кому так доверяем, как вам. Только, дорогой товарищ Пронин, если мне перестанут доверять - никто не сумеет защитить товарища Пронина. У нас профессия такая. Знаете, в античной мифологии имеется некий двуликий Янус? А разведчики бывают и десятиликими. Вот ваш Роджерс. Ви уверены, что он работает на английскую разведку?
- По логике его работы с Дитмаром - да. Он преследует интересы Британии.
Берия хмыкнул.
- Нэ делайте опрометчивых выводов, товарищ Пронин. Все нэ так просто. Сейчас ситуация в мире напоминает хитрый покер. Все блефуют, все. Слабеющие игроки подыгрывают более сильным. Чтобы свалить другого сильного. Вам пора отказываться от привычных схем, товарищ Пронин. Да нэ только вам, всем нам. Сейчас сложилась диалектически сложная ситуация в мире. Предвоенная ситуация. Ваш Роджерс работает против Советского Союза. Он может продаваться за американские доллары. Он может пристроиться к немецкой военной машине, если почувствует ее силу. И я не рекомендую вам считать его верным подданным английской королевы. Вы помните, Турцию называли больным человеком Европы? - Пронин кивнул. - Так вот сейчас Британия - больной человек Европы. Если Роджерс будет верным британцем - его позиции окажутся слабоваты… Рассудим логически. Хочет ли Роджерс - этот амбициозный разведчик мирового уровня - защищать слабоватые позиции?
Пронин и раньше не исключал немецких интересов Роджерса. Но слова наркома производили сильное впечатление. Берия прав, я слишком прямолинейно трактовал шашни Роджерса и Дитмара. Один - ноль в пользу наркома.
- Если есть хотя бы один процент вероятности, что Роджерс связан с немцами, - мы обязаны двадцать раз все перепроверить.
- Один процент - это много. Один процент генов отличает человека от обезьяны, Лаврентий Палыч.
Берия улыбнулся, даже усмехнулся.
- Это хорошо. Это ты очень хорошо сказал. Когда мне в очередной раз скажут, что товарищ Пронин стал не тот. Что он подозрителен и пора его менять - я отвечу: никто не понимает меня с полуслова так, как товарищ Пронин. Так что ты доносов не бойся. Человек устроен так: если у него есть возможность сдэлать подлость - он это подлость сделает. Вот у нас с тобой нэт возможности сдэлать подлость, потому что мы большевики и слуги народа. А если бы мы в душе не были большевиками - такими подонками стали бы, что весь мир бы содрогнулся! Знаешь, почему собака лижет свои яйца, а человек - никогда не лижет?
Пронин знал эту развязную шутку, но отрицательно покачал головой.
- А просто человек не достает! А собака достает! Вот так и Роджерс. Почувствовал возможность сыграть на немцах - и начал их облизывать. Так человек устроен. А если бы мы ему отрезали ноги десять лет назад - он бы не сумел действовать против нас все эти годы.
Берия развеселился. Немногословный, но все понимающий Пронин был для него идеальным собеседником.
- Кто же все-таки тогда выпустил Роджерса? Не эта ли сволочь сейчас пишет на тебя сигналы, товарищ Пронин? Но ты не волнуйся. Мы тебя всегда отстоим. Может быть, Коврова не отстоим. Может быть, Оваловым придется пожертвовать. А тебя отстоим. Тебя ждет большая работа в Прибалтике. Работа года на полтора. А сейчас доверчивай телеграфное дело - тебе доверяют!
- Лаврентий Павлович, что значит - пожертвовать Оваловым? Это был бы провал всей моей работы! - Пронин стал пунцовым, даже температура подскочила.
- Не волнуйся, товарищ Пронин. Один процент вероятности. Как у шимпанзе.
Вместе с провожатым Пронин возвращался к Боровицким воротам. Пронин не мог думать о работе. Думал об Овалове. Самое страшное, что и Овалов становился работой… Может быть, после посадки Роджерса прекратятся "сигналы"? Или все-таки запущен сложный механизм, в котором личность Роджерса решающей роли не играет? Ох, боюсь, что вторая гипотеза ближе к истине. И все-таки Берия дал нам карт-бланш. А, значит, на Роджерса можно надавить с размахом. Обставить допросы дорогостоящими декорациями, затейливой бутафорией. Была у Пронина одна смелая мыслишка… "Эмка" ждала его на задворках манежа.
- Адам, скажи-ка мне, где у нас работает товарищ Левитан? На Малой Никитской, вроде бы там находится Дом звукозаписи?
Этот уникальный дом возвели совсем недавно, он был гордостью первой пятилетки, всесоюзной стройкой… А совсем неподалеку жил нарком, с которым Пронин только что встречался.
- Не имею понятия, Иван Николаич. Мы ж с тобой на радио покамест не ездили.