Глава II
Докеры окончили погрузку и теперь задраивали отсеки. Одна лебедка продолжала работать, задвигая на место стальные бимсы, - когда они гулко входили в гнезда, переборка, к которой прислонился Грэхем, дрожала.
На судно поднялся второй пассажир; стюард проводил его в каюту дальше по коридору. Пришедший говорил по-итальянски с запинкой, голос его звучал низко и раскатисто.
Грэхем встал, незабинтованной рукой выудил из кармана сигарету. Каюта начинала угнетать. Он посмотрел на часы - до отплытия оставалось не меньше часа. Жаль, что он не попросил Копейкина подняться с ним на борт. Грэхем попытался думать о жене, представить, как она пьет чай с подругами, но перед внутренним взором будто установили стереоскоп, который одну за одной показывал другие картины, безвозвратно отделявшие Грэхема от прежней жизни. Копейкин, "Ле Жоке", Мария, человек в мятом костюме, Жозетта и ее партнер, вспышки пламени во мраке, бледные, испуганные лица в коридоре гостиницы. Тогда Грэхем еще не знал того, о чем услышал потом, во время морозного рассвета. Тогда все выглядело по-иному: неприятно, конечно, но сносно. Теперь он чувствовал себя так, будто узнал, что болен ужасной, смертельной болезнью; он словно стал частью другого мира - пугающего и непонятного.
Грэхем поднес спичку к сигарете; руки тряслись. Надо поспать.
Когда там, в гостинице, волны дурноты улеглись, он стоял в ванной, дрожа и прислушиваясь; через пелену, ватным одеялом окутавшую мозг, начали пробиваться звуки. Откуда-то издалека доносился глухой неравномерный стук. Грэхем понял, что в дверь до сих пор колотят.
Обернув руку полотенцем, он вышел из ванной и включил свет. Стук прекратился, звякнул металл: кто-то доставал ключ. Дверь распахнулась.
Первым в номер, моргая и неуверенно озираясь, вошел ночной портье. За ним в коридоре теснились постояльцы из соседних номеров; сейчас они подались назад - боясь увидеть то, что надеялись увидеть. Мимо портье прошмыгнул невысокий смуглокожий мужчина в красном халате поверх синей полосатой пижамы; Грэхем узнал человека, который показывал ему вчера комнату.
- Мы слышали выстрелы, - начал по-французски мужчина в халате, увидел руку Грэхема и побелел. - Я… Вы ранены?.. Вас…
Грэхем уселся на кровать.
- Не всерьез. Пошлите за врачом, чтобы забинтовал мне руку, и я расскажу, что случилось. Но сперва… Тот, кто стрелял, вышел через окно. Можно попробовать его схватить. Что под окном?
- Но… - Мужчина осекся, взял себя в руки и, обернувшись к портье, произнес что-то по-турецки. Портье вышел и захлопнул дверь. Снаружи послышались возбужденные голоса.
- Затем, - сказал Грэхем, - надо позвать управляющего.
- Уже позвали, месье. Я его помощник. Что произошло? Ваша рука, месье… Доктор явится с минуты на минуту.
- Отлично. Случилось вот что. Я провел вечер с приятелем. Возвратился несколько минут назад. Когда открыл дверь - кто-то, стоявший в окне, трижды в меня выстрелил. Вторая пуля задела руку, остальные две попали в стену. Я слышал его движения, но не видел лица. Скорее всего это был вор, а я, неожиданно вернувшись, его вспугнул.
- Безобразие! - воскликнул помощник управляющего. Выражение его лица изменилось. - Вор! Что-нибудь пропало, месье?
- Не проверял. Мой чемодан вон там. Я его запирал.
Помощник управляющего торопливо пересек комнату и опустился на колени перед чемоданом.
- Все еще заперт, - вздохнул он с облегчением.
Грэхем порылся в кармане:
- Вот ключи. Откройте.
Мужчина повиновался. Грэхем оглядел содержимое чемодана.
- Все в целости.
- Какое счастье! - Помощник управляющего на миг задумался, что-то поспешно соображая. - Вы говорите, месье, рана не серьезная?
- Похоже, нет.
- Это очень утешает. Когда раздались выстрелы, месье, мы перепугались - не знали, что и думать. Можете себе представить… Впрочем, и так вышла довольно скверная история. - Он подошел к окну и выглянул. - Мерзавец! Должно быть, сбежал через сад. Искать бесполезно. - Он горестно пожал плечами. - Ничего не поделаешь: грабитель исчез. Полагаю, месье, не нужно объяснять, как глубоко мы сожалеем, что с вами в "Адлер палас" стряслось подобное происшествие. Такого у нас еще не водилось. - Он снова поразмыслил и быстро продолжал: - Разумеется, мы всеми силами постараемся загладить ущерб. Я велел портье после того, как позвонит доктору, принести вам виски. Английского виски, из нашего особого запаса. По счастью, ничего не украдено. Мы, естественно, не могли предвидеть данного инцидента, но проследим, чтобы вы получили надлежащую медицинскую помощь. И конечно, не может быть и речи о плате за постой. Однако…
- Однако обращаться в полицию и впутывать гостиницу вы не хотите. Так?
Помощник управляющего нервно улыбнулся.
- Не будет никакого толку, месье. Полиция только станет задавать вопросы и причинит всем неудобства. - Тут его осенило. - Всем, месье, - настойчиво повторил он. - Вы же деловой человек. Вы собирались покинуть Стамбул утром. А если позвать полицию - непременно выйдет задержка. И ради чего?
- Они могут поймать того, кто в меня стрелял.
- Но как, месье? Вы же не видели его лица. Не сможете его опознать. У вас не украдено ни одной вещи, по которой его можно выследить.
Грэхем неуверенно спросил:
- А как насчет доктора? Что, если он сообщит в полицию о пулевом ранении?
- Доктор, месье, получит за услуги щедрое вознаграждение от администрации.
В дверь постучали; вошел портье, поставил на стол виски, содовую, стаканы и что-то сказал помощнику управляющего. Тот кивнул и жестом велел портье удалиться.
- Месье, доктор уже в пути.
- Прекрасно. Нет, виски я не буду. Выпейте сами - вам, по-моему, не помешает. Я бы хотел сделать звонок. Передайте, пожалуйста, портье, чтобы соединил с "Кристал апартментс" на Рю-д’Итали. Номер, если не ошибаюсь, сорок четыре девятьсот семь. Я хочу поговорить с месье Копейкиным.
- Конечно, месье. Все, что пожелаете.
Он вышел за дверь и позвал портье; последовал еще один непонятный обмен репликами. Вернувшись, помощник управляющего обильно угостился виски.
- Думаю, месье, - проговорил он, возвращаясь к своим обязанностям, - вы правильно сделали, что не стали звать полицию. Ничего не пропало, рана у вас легкая. Нет повода беспокоиться. Сами видите, полиция тут ни к чему.
- Я пока не решил, как поступлю, - отрезал Грэхем. Голова раскалывалась, рука начинала распухать. Помощник управляющего уже успел надоесть.
Раздался телефонный звонок. Грэхем подвинулся на кровати и снял трубку:
- Это вы, Копейкин?
Послышалось удивленное хмыканье.
- Грэхем? Что такое? Я только пришел. Где вы?
- На кровати в своем номере. Случилась глупая вещь: когда я вернулся, застал в комнате вора. Он стрелял по мне наугад - и сбежал через окно. Одна из пуль попала в руку.
- Господи Боже! Вы сильно ранены?
- Нет. Только срезало кусок мяса с тыльной стороны правой ладони. Но чувствую себя не очень. Испытал сильный шок.
- Любезный… пожалуйста, опишите мне в точности, что произошло.
Грэхем описал.
- Чемодан был заперт, - закончил он, - и ничего не пропало; приди я на минуту позже - наверное, вышло бы по-другому. Но возникли осложнения. Шум поднял на ноги полгостиницы - вплоть до помощника управляющего, который сейчас стоит рядом и пьет виски. Они послали за доктором, чтобы наложил бинты, однако больше ничего делать не стали и поймать грабителя не пытались. Вероятно, у них бы и не получилось, но они могли бы по крайней мере разглядеть его; мне это не удалось. Говорят, он сбежал через сад. В общем, они не намерены вызывать полицию, если я не начну скандалить и не потребую. Им, ясное дело, не хочется портить репутацию гостиницы. Мне дали понять, что если подам заявление в полицию - опоздаю на одиннадцатичасовой поезд. Скорее всего они правы. Но я не знаю местных законов и не хочу попасть в неприятности, не сделав заявления. Доктору они намерены дать взятку. Что мне предпринять?
Помолчав, Копейкин медленно сказал:
- Думаю, пока - ничего. Предоставьте все мне. Я поговорю с одним другом. Он имеет связи в полиции и пользуется большим влиянием. Как только побеседую с ним - приду к вам в гостиницу.
- Нет нужды так беспокоиться, я…
- Извините, любезный, нужда есть. Пусть доктор перевяжет рану, а вы оставайтесь в номере, пока я не появлюсь.
- Я и не думал выходить, - кисло ответил Грэхем, но Копейкин уже отсоединился.
Едва Грэхем положил трубку, прибыл доктор - худощавый, желтолицый, неразговорчивый. Пальто с каракулевым воротником было надето прямо поверх пижамы. Вслед за доктором в комнату вошел управляющий - хмурый тучный мужчина, который, видимо, подозревал, что все подстроено с единственной целью его позлить. Он бросил на Грэхема неприязненный взгляд, но не успел и рта раскрыть, как помощник пустился в объяснения, отчаянно жестикулируя и поминутно закатывая глаза к потолку. Когда он закончил рассказ, управляющий что-то коротко ответил и поглядел на Грэхема немного дружелюбнее.
- Месье уезжает из Стамбула поездом в одиннадцать, - прибавил помощник по-французски, - и не хочет создавать себе лишние хлопоты, сообщая о происшествии в полицию. Думаю, Monsieur le Directeur, вы согласитесь, что он поступает разумно.
- Весьма разумно и осмотрительно, - важно подтвердил управляющий, расправив плечи. - Месье, мы бесконечно сожалеем, что вам пришлось испытать такую боль и унижение. Даже самая роскошная гостиница не способна полностью защититься от воров, влезающих в окна. "Адлер палас", однако, чувствует себя в ответе за своих постояльцев. Мы сделаем все, что в человеческих силах, дабы уладить дело.
- Если в человеческих силах сказать доктору, чтобы он занялся моей рукой, буду крайне признателен.
- Ах да. Доктор. Тысяча извинений.
Доктор, угрюмо стоявший позади, подошел и начал отдавать короткие распоряжения по-турецки. Окна закрыли, отопление включили на полную мощность, помощника управляющего отослали с каким-то поручением. Он почти сразу возвратился с эмалированной миской горячей воды. Доктор снял с руки Грэхема полотенце, стер губкой кровь и оглядел рану. Потом посмотрел на управляющего и что-то ему сказал.
- Он говорит, месье, - услужливо перевел управляющий, - что рана пустячная: царапина, не больше.
- Я и так знаю. Если хотите лечь спать - идите, пожалуйста. Только дайте мне горячего кофе. Я продрог.
- Сию минуту, месье. - Управляющий щелкнул пальцами, и его помощник поспешно удалился. - Что-нибудь еще, месье?
- Нет, спасибо. Больше ничего. Спокойной ночи.
- К вашим услугам, месье. Все это весьма прискорбно. Спокойной ночи.
Он ушел. Доктор тщательно промыл рану и стал ее перевязывать. Грэхем уже жалел, что позвонил Копейкину: все и так завершилось благополучно. Было почти четыре; если бы не Копейкин, обещавший зайти, удалось бы поспать несколько часов. Грэхем часто зевал. Доктор кончил перевязку, успокаивающе похлопал по бинтам, поднял глаза и с заметным трудом произнес:
- Maintenant, il faut dormir.
Грэхем кивнул. Доктор встал и уложил свои вещи в сумку с видом человека, который сделал для трудного пациента все, что мог. Затем взглянул на часы и вздохнул:
- Très tard. Gideceö-im. Adiyo, efendi.
Грэхем постарался припомнить, что знает из турецкого:
- Adiyo, hekim efendi. Çok teşekkür ederim.
- Birşey dşil. Adiyo. - Доктор поклонился и вышел.
Тут же вбежал помощник управляющего с чашкой кофе, поставил ее деловитым движением, явно намекавшим, что он тоже не прочь уйти спать, и взялся за бутылку с виски.
- Оставьте ее, - сказал Грэхем. - Сюда едет мой друг. Сообщите портье…
Тут зазвонил телефон, и портье передал, что Копейкин уже прибыл. Помощник управляющего скрылся.
Копейкин, насупившийся и сосредоточенный, вошел в комнату, приветствовал Грэхема и, оглядевшись, спросил:
- А где доктор?
- Только что ушел. Простая царапина - ничего серьезного. Я только напугался, вот и все. Очень мило, что вы приехали. Администрация угостила меня бутылкой виски - садитесь и наливайте себе. Я пью кофе.
Копейкин опустился в кресло.
- Расскажите в точности, как все произошло.
Грэхем рассказал. Копейкин встал и подошел к окну. Внезапно он наклонился, поднял что-то и показал Грэхему; это была небольшая латунная гильза.
- Девятимиллиметровый самозарядный пистолет, - определил Копейкин. - Неприятная штуковина! - Он бросил гильзу на пол, открыл окно и выглянул наружу.
Грэхем вздохнул:
- Копейкин, незачем играть в сыщиков. Человек был в комнате; я его вспугнул, и он в меня выпалил. Закройте окно, сядьте и глотните виски.
- Охотно, любезный, охотно. Прошу простить меня за любопытство.
Грэхем осознал, что ведет себя не слишком вежливо.
- Копейкин, вы очень добры, что так обо мне беспокоитесь. Кажется, я поднял много шума из-за ерунды.
- И правильно сделали. - Копейкин нахмурился. - К несчастью, нам придется поднять еще больше шума.
- Думаете, стоит вызвать полицию? Не вижу смысла. Да и поезд отходит в одиннадцать - не хотелось бы на него опоздать.
Копейкин отпил немного виски и со звоном поставил стакан на место.
- Боюсь, любезный, вам нельзя ехать поездом в одиннадцать.
- С какой стати? Конечно, можно. Я цел и невредим.
Копейкин странно на него посмотрел:
- Верно. Вам повезло. Но фактов это не меняет.
- Фактов?
- Вы не заметили, что и ваши окна, и ставни снаружи взломаны?
- Нет. Я не смотрел. И что с того?
- Если выглянете, увидите под окном террасу, выходящую в сад. Над ней - стальной каркас, достающий почти до балконов третьего этажа. Летом его покрывают соломенными циновками, чтобы на террасе люди могли есть и пить в тени. Тот человек, очевидно, вскарабкался по каркасу; это легко - я бы и сам, пожалуй, сумел. Оттуда можно забраться на балкон любой комнаты вашего этажа - так почему же грабитель решил вломиться в одну из немногих, где и ставни, и окна были заперты?
- Понятия не имею. Я всегда слышал, что преступники умом не отличаются.
- У вас ничего не пропало. Чемодан остался заперт. Какое совпадение: вы вернулись как раз вовремя, чтобы помешать вору.
- Совпадение и правда удачное. Господи, Копейкин, давайте поговорим о чем-нибудь другом. Тот человек сбежал - и дело с концом.
Копейкин покачал головой:
- Боюсь, что нет, любезный. Вам не кажется, что интересный у нас получается грабитель? Ни один другой так себя еще не вел. Вламывается к вам в комнату через запертое окно. Если бы вы спали - непременно проснулись бы; выходит, он заранее знал, что вас не будет в гостинице, и знал, в каком номере вы остановились. Есть ли у вас что-нибудь, стоящее подобных приготовлений? Нет. Любопытный вор! Кроме того, он носит пистолет весом не меньше килограмма - и трижды по вам из него стреляет.
- И что?
Копейкин сердито выпрыгнул из кресла:
- Любезный, неужели вам не ясно: тот человек стрелял, чтобы убить вас, и именно за этим сюда явился?
Грэхем расхохотался.
- Тогда, значит, никудышный он стрелок. А теперь послушайте меня, Копейкин. Вы разве не знаете миф об англичанах и американцах? Во всякой стране, где не говорят по-английски, живет вера, будто американцы и англичане - сплошь миллионеры и у них можно найти огромные суммы наличными. Если вы не против, я лягу посплю. Спасибо, что заглянули, - очень вам благодарен, но сейчас…
- А вы когда-нибудь, - оборвал его Копейкин, - пробовали стрелять из тяжелого пистолета в темной комнате по человеку, который только что вошел в дверь? Прямого света из коридора нет - один слабый отсвет. Пробовали? Не пробовали. Человека видно, но вот попасть по нему - совсем другое дело. В такой ситуации даже хороший стрелок может сперва дать промах - как промахнулся и тот человек. Это вывело его из равновесия. Он скорее всего не знал, что англичане обычно не носят при себе оружия. Вы тоже можете открыть огонь. Он быстро стреляет снова - задевает вам руку. Вы, полагаю, кричите от боли. Он, вероятно, думает, что сильно вас ранил; палит еще раз, наудачу, - и исчезает.
- Чушь! Вы спятили. Да зачем кому-то желать моей смерти? Я самый безобидный человек на земле.
Копейкин смерил Грэхема ледяным взглядом:
- Неужели?
- Вы о чем?
Копейкин не ответил. Допив виски, он произнес:
- Я говорил вам, что собираюсь позвонить другу. Так я и поступил. - Он неторопливо застегнул пальто. - Как мне ни жаль, любезный, но нам нужно срочно ехать к нему. Я пытался сообщить вам новость деликатно, однако приходится говорить напрямик. Сегодня ночью вас пытались убить. И с этим надо что-то делать. Немедленно.
Грэхем вскочил на ноги:
- Вы рехнулись?
- Ничуть, любезный. Вы спрашиваете: зачем кому-то вас убивать? На то есть превосходная причина. К сожалению, подробней объяснить не могу - я получил официальные инструкции.
Грэхем сел.
- Копейкин, я сойду с ума. О чем вы толкуете? Друг? Убийство? Инструкции? Что за бред?
Копейкин смутился.
- Простите, любезный. Я понимаю ваши чувства. Давайте скажу вам вот что. Этот друг - он, строго говоря, вовсе мне не друг. Если честно, я его недолюбливаю. Его зовут полковник Хаки, он глава турецкой тайной полиции. Его кабинет в районе Галата, и он ждет нас там, чтобы обсудить наше положение. Я предполагал, что вы не захотите ехать, и сказал ему об этом. Он ответил - извините, - что в таком случае вас доставят туда силой. Обижаться, любезный, глупо. Обстоятельства сложились чрезвычайные. Если б я не знал, что звонить ему необходимо и в моих интересах, и в ваших, я бы не позвонил. А теперь, любезный, нам пора. На улице ждет такси.
Грэхем снова медленно встал.
- Ладно. Признаться, Копейкин, вы меня удивили. Дружеская забота - это я ценю и понимаю. Но вот истерики от вас никак не ожидал. Вытащить из кровати главу тайной полиции в такой час… просто невероятно. Надеюсь, он не рассердится, что мы выставим его дураком.
Копейкин покраснел.
- Я не спятил и не впал в истерику. Я всего лишь выполняю свою работу - пусть и без особого удовольствия. Прошу простить, но…
- Я готов простить что угодно, кроме тупости, - огрызнулся Грэхем. - Не поможете надеть пальто?