Марш убрал сигареты с улыбкой, словно давая понять, что одобряет принципиальность Джека.
– Слышал, вы разговаривали с прокурором штата?
– Да, это правда.
– И что же вы ему говорили?
– Только правду.
Доктор умолк, словно пытался сообразить, что в данном случае есть правда. Пауза вышла долгая, и Джек решил ею воспользоваться.
– А кто сообщил вам, что я беседовал с прокурором? – спросил он.
– Вчера вечером ко мне заявился детектив. Вместе с помощником прокурора штата.
– С Бенно Янковицем?
– Имя в данном случае значения не имеет.
– И о чем же вы говорили?
– Они сказали мне, будто бы вы написали прокурору письмо.
– Ну, это касается только меня и прокуратуры, – ответил Джек.
– Давайте без этих юридических уверток. Я знаю, о чем там речь. Они мне его зачитали.
– Вот и славно. Привыкайте к тексту. Потому как к концу дня это станет достоянием общественности.
– А вы не хотите знать, зачем они его мне прочли?
– Чтобы дать вам шанс подтвердить или опровергнуть свою роль в обмане. Так я, во всяком случае, полагаю.
– Ошибочно полагаете.
– Неужели?
– Да. Они хотели, чтобы я подтвердил: вы состояли в заговоре.
– Это неправда, – не моргнув глазом ответил Джек.
Доктор Марш навалился грудью на стол и произнес интимно-заговорщицким тоном:
– Поверьте мне, мистер Свайтек. Если и имел место обман, то вы были его участником.
– Вы угрожаете мне?
– Нет, просто апеллирую к вашему здравому смыслу. Оба мы с вами люди умные, но никто не совершенен. Черт, да я не знал, что такое овощи, пока не попробовал икру из кабачков цуккини, которую готовила эта женщина. Да и сама Джесси Мерил была женщиной весьма аппетитной.
– Для меня она была всего лишь еще одной клиенткой.
– Да, как Анна Курникова – всего лишь еще одна теннисистка. Я к чему все это говорю. Мы оба ошиблись в одной и той же женщине. Вы, правда, натворили больше глупостей, чем я. Вы же адвокат, защищаете в суде преступников и должны разбираться, как поступать в таких случаях.
– В каких именно случаях?
– Ну, скажем так, улаживать свои дела. Избавляться от проблем. А Джесси Мерил превратилась для вас в проблему.
– Так вы что же… хотите обвинить меня в том, что я нанял кого-то убить ее?..
– Детектив сказал, что в тот день, когда погибла Джесси, вы были в суде. Железное алиби. Стало быть, это сделал нанятый вами человек.
– Я никого не нанимал!
– Наслышан о вашем дружке. Тео Найт, вы с ним навещали мою жену. Ему когда-то суд вынес смертный приговор.
– Тео не убийца. И я тоже.
– Да перестаньте. Лично мне плевать, кто ее прихлопнул. Никто не говорит, что мы должны любить и почитать друг друга, но из этой истории придется выпутываться вместе. Я помогу вам, вы – мне.
– Интересно, каким это образом?
– До чего же вы, однако, непонятливы, мальчик мой. Нет, мне это нравится. Или запамятовали, с чего все началось?
– Не понимаю. О чем это вы?
– С обмана. Ведь никакого обмана на самом деле не было, верно?
– Нет, был.
– А вот тут аккуратней. Нанимать убийцу нехорошо. Но я готов закрыть глаза.
Джеку захотелось дать ему по зубам.
– Вон отсюда!
– Я вам еще пригожусь.
– Я сказал: вон!
– Хорошо. Если вы говорите, что имел место обман, то мы оба его участники. Так что советую как следует подумать.
– У вас десять секунд. Убирайтесь!
Марш остался сидеть, смотрел вызывающе, но нервное почесывание бороды подсказало Джеку, что он дрогнул. И вот наконец он поднялся, и Джек проводил его до стеклянных дверей, ведущих в холл.
– Уверены, что не хотите договориться по-хорошему? – спросил Марш.
– Убирайтесь, иначе голову оторву.
– Только попробуйте меня тронуть. Засужу за угрозу физическим насилием.
– Что ж, валяйте, попробуйте. Нет на свете более подходящего места, чем зал суда, где можно как следует надрать вам задницу.
– Ага, – насмешливо фыркнул он, – к примеру, как в прошлый раз, да?
– Нет, на сей раз все будет по-другому.
– Да поймите вы, наконец, – сказал Марш, и лицо его приняло ледяное выражение, – лично мне плевать, что там натворила Джесси. И кого кинула.
Он толкнул двери и вышел. Джек через стекло наблюдал за тем, как доктор вошел в кабину лифта. Последний раз мелькнул его красивый профиль, и хромированные дверцы закрылись.
Впервые за все время со дня смерти Джесси Джек всерьез задумался: кто же был мозговым центром аферы со страховкой?
18
Еще в самом начале знакомства с Синди Джек понял: пьяницы из нее никогда не получится. "А ну-ка, плесни и мне" – это означало, что он должен добавить капельку ликера в ее вазочку с мороженым. Она воспитывалась в строгих методистских традициях. Мать пела в церковном хоре, а у отца, как знал по рассказам Джек, была лишь одна слабость: по вторникам он ходил играть в покер, где ставки не превышали цента. Нет, с годами она, конечно, стала раскрепощеннее, но Джек редко видел ее с бокалом спиртного в руке.
А потому изрядно удивился, добравшись домой часов в пять и обнаружив жену за столиком на кухне с пустой бутылкой шардоне.
– С кем выпивала? – спросил Джек.
Синди покачала головой. Матери дома не было. Она пила в одиночку.
После смерти Джесси время тянулось как-то особенно медленно, а журналистам еще не наскучило спекулировать на тему "истинной подоплеки трагических взаимоотношений", связывавших Джека и его красавицу клиентку. Очевидно, это сказывалось на Синди.
– Ты мне лгал, – сказала она.
Он смотрел на нее и не находил слов. Слышать такое обвинение ему было тяжело, много проще он отнесся к тому, что Марш назвал его убийцей.
– О чем это ты? – осторожно спросил он.
– Она была твоей любовницей, ведь так?
– Ты говоришь о Джесси?
– Конечно.
– Нет. – Он подошел к столу, уселся рядом с ней. – Кто тебе это сказал?
– Недавно приходили следователи. Двое.
– Какие следователи?
– Те, что ведут дело об убийстве.
– И ты впустила их в дом? Но, Синди, тебе следовало бы держаться подальше от этих людей.
– Это почему? Чтобы я никогда не узнала правды?
Он заглянул ей в глаза. Она пьяна, это ясно. Но он сумел увидеть еще что-то, и сердце его болезненно сжалось: она недавно плакала.
– Что говорили?
Она отпила из бокала, там еще оставалось несколько капель.
– Сказали, что у вас с Джесси был роман.
– Это неправда.
– Я верила тебе, Джек. И сама попросила тебя заняться делом Джесси, потому что мне было ее жаль. Как ты мог?!
– Я ничего такого не делал. Ведь совершенно ясно, чего они добиваются! Специально пудрят тебе мозги выдуманной историей о романе – хотят настроить против меня. Прощупывают почву, выискивают слабые места, вот и все.
– Так ты действительно считаешь, что она покончила с собой?
– Не знаю. Но что бы с ней ни случилось, любовниками мы не были.
– Черт побери! Эта женщина… она перерезала себе вены в нашей ванной… лежала там голая!
– Да, понимаю, выглядит это ужасно.
– Все новости этой недели иначе как ужасными не назовешь. И нет в Майами человека, который бы не думал, что вы с ней… делали это.
– Все, кроме меня. Главного действующего лица. Поверь мне, Синди.
– Я очень хотела бы тебе верить. Но рано или поздно придется посмотреть в лицо фактам.
– Факт в том, что между мной и Джесси ничего не было. Нет ни малейших доказательств.
Синди вдруг точно окаменела, смотрела холодно и серьезно, и гнева в голосе уже не слышалось.
– В том-то и проблема, Джек. Доказательство есть.
Он услышал, как громко стучит у него сердце.
– Не понял.
– Детективы. Они мне оставили.
– Что именно?
Она неуклюже поднялась из-за стола, пересекла кухню по диагонали и подошла к кассетному магнитофону, стоявшему на буфете.
– Вот это, – сказала она. – Твоя подруга Джесси, так называемая клиентка, записала один из эпизодов вашей встречи у нее в спальне.
– Невозможно. Эпизодов не было.
– Прекрати лгать! Там твой голос. И ее. И говорите вы не о спорте.
На секунду Джек потерял дар речи.
– Но это безумие! Не спал я с ней! Хорошо, если предположить, что между нами была связь… зачем бы ей делать запись?
– Догадайся. Она мошенница, ты женатый мужчина. И тебе есть что терять. Она не первая на свете женщина, которая кладет под кровать магнитофон.
– Я хочу прослушать.
– Не надо. Не сейчас. Я уже досыта наслушалась.
Она схватила сумочку, стала рыться в ней в поисках ключей от машины.
– Погоди, – сказал Джек. – Задержись на минутку. Мне необходимо прослушать запись.
– Нет. – И Синди направилась к двери.
– Синди, прошу тебя, пожалуйста!
– Я сказала "нет".
Он преградил ей дорогу к двери.
– Ты никуда не поедешь! Ты пьяна, выпила целую бутылку вина!
Она сверкнула глазами, потом задрожала. По щеке сползла крупная одинокая слеза. Она едва успела смахнуть ее, как хлынул целый поток. Джек шагнул к ней, она резко отстранилась.
– Не подходи! Не смей меня трогать!
– Но, Синди… Я никогда тебе не изменял!
– Даже с Джиной?
Джек похолодел. Джина Теризи, несколько лет тому назад.
– Но это было до того, как мы с тобой обручились. Ты уехала в Италию на съемки, сообщив, что между нами все кончено.
– И ты воспринял это как сигнал к действию.
– Да ничего подобного! Я был разбит, подавлен. Именно поэтому и появилась Джина.
– На этот раз ты тоже был разбит и подавлен? И подвернулась Джесси, да?
– Нет. С Джесси ничего не было.
– А на пленке все есть!
– Кажется, я начинаю понимать, как это произошло. Дай мне пленку.
– Не собираюсь сидеть и смотреть, как ты слушаешь эту мерзость!
Она пыталась прошмыгнуть к двери, но он снова преградил ей путь.
– Ты не можешь вести машину в таком состоянии.
– Пусти меня!
Синди толкнула его кулачком в грудь. На боксерский удар это походило мало. К тому же она потеряла равновесие и едва не упала на него. В ней говорили гнев, отчаяние, алкоголь. Он пытался успокоить ее, обнять, удержать, но она продолжала тянуться к дверной ручке.
– Уйду я, – сказал Джек. – Только отдай мне пленку и обещай, что не станешь садиться за руль.
Глаза их встретились. Господи, до чего же красивые у нее глаза! Большие, синие, наполненные слезами разочарования и гнева. Она быстро подошла к магнитофону, вынула из него кассету, швырнула. Джек поймал на лету.
– Наслаждайся и оставь меня в покое, Джек.
Он застыл на месте, не в силах пошевелиться. Ноги не слушались.
– Синди, я люблю…
– Не смей, молчи! И убирайся!
Ему страшно не хотелось расставаться на такой ноте. Но прежде чем пускаться в объяснения, стоило узнать, что на этой пленке. Он опустил голову, отворил дверь и вышел, не говоря ни слова. Стал спускаться с крыльца, и в это время над ним выключили свет. Похоже, Синди хотела, чтобы Джек пробирался к своей машине в полной темноте.
19
Джек слушал кассету в машине. И начал понимать, как все произошло. Впрочем, дело не в том. Главный вопрос: почему Джесси так с ним поступила?
У Джека был всего один друг, знавший ту, прежнюю Джесси. Нет, конечно, не в том смысле, как знал ее Джек, но они проводили немало времени вместе. С Майком Кэмпбелом он познакомился на Гавайях. Джек бездельничал, проводил последнее лето перед поступлением в колледж, где предстояло целиком погрузиться в изучение юриспруденции. Майк в этом смысле обошел его – провел по обмену год в Гавайском университете и собирался поступать в юридический колледж в Майами. Приехал он сюда из Иллинойса. Загрузил свой старенький "порше" вещами, добрался на нем до Лос-Анджелеса, затем пересел на корабль и вот приплыл, наконец, на Гавайи – писать дипломную работу в окружении пальм и красивых женщин. Они составляли отличную пару. Молодые и бесшабашные, выплывали ночью в черные воды океана и ныряли с рыбацкой лодки, испытывая прилив адреналина всякий раз, когда обнаруживали в сетях дыры, прогрызенные акулами. И Майк был более бесстрашным. Поэтому, наверное, и жил сейчас на воде, на рыбацком судне длиной в сорок три фута. Он заложил свой дом уже по второму кругу и готов был рискнуть всем, чтобы выиграть десятилетнюю борьбу с производителями полибутиленовых труб, которые должны были сменить обычные, медные, во всех домах Америки. Выяснилось, что даже минимальные примеси хлора в питьевой воде способны разрушить этот синтетический материал. Ужас! В конце концов это обошлось крутым парням в 1,25 миллиарда долларов. По тем временам – крупнейший штраф, назначенный по суду компании, и это при том, что в деле не фигурировал ни единый пострадавший. Майк забрал причитающиеся ему двадцать два миллиона баксов: "Огромное вам спасибо и на этом".
Но самое замечательное, что Майка просто невозможно было ненавидеть.
– Ты с Джесси на пленке? – спросил Майк.
Джек подъехал к его дому-лодке и застал приятеля за починкой стереосистемы. Они выпили по два пива на палубе – Майк стоял, привалившись спиной к поручням, Джек устроился на нагретом солнцем и привинченном к палубе стульчике рыбака, отчего ему страшно хотелось раздеться и нырнуть в самую глубину. Солнце уже зашло, но из окон роскошных дорогих домов по ту сторону канала лился свет, отблески уличных фонарей и рекламы разноцветными бликами танцевали на воде.
– Да. На пленке.
– Ну, визжите, стонете, типа того, да?
– Толку от тебя никакого, Майк.
– Хороший адвокат должен знать все факты и подробности.
– Самое важное, дружище, – это тот факт, что пленка старая. Записана до того, как я познакомился с Синди Пейдж.
– Тогда визг, должно быть, особенно пронзительный, а стоны…
– Прекрати, Майк.
– Извини. – Майк развернулся, наклонился и взял из переносного холодильника еще одну бутылку "Будвайзера". – Так, стало быть, пленка древняя. А ты знал, что она записывает?
– Да нет, пожалуй.
– Что означает это "пожалуй"?
Джек поднес бутылку к губам, отпил большой глоток.
– Джесси, конечно, была девушкой веселой, но вовсе не столь легкомысленной, какой казалась на вид. Словом, не из тех, кто через две минуты знакомства прыгает к тебе в постель. Мы с ней довольно долго встречались, ну а потом… Потом, когда оказались наконец в постели, стало совсем уж… занимательно.
– Занимательно?
– Ей вдруг втемяшилось записать все на пленку.
– Зачем? – с улыбкой спросил Майк.
– Я не соглашался. Она часто затевала этот разговор. Почти всякий раз, когда мы раздевались. И вот однажды мы пошли потанцевать, страшно напились, потом поехали к ней. Не успели оглянуться, как оказались в постели. Она потянулась к какой-то кнопке дистанционного управления, я подумал – хочет выключить телевизор. Потом сообразил: на тумбочке стоит магнитофон. А она и заявляет: дескать, рассчитывала начать с записи одного только звука, ну а потом перейти к видео, если, конечно, меня греет эта идея. Я велел ей выключить эту штуковину. Я не испытывал никаких опасений, просто не хотел. Вот так оно все и произошло.
– Так, стало быть, кассета подлинная?
– Да. Мерзко, отвратительно. Звучало все так, будто пара пьяниц занимаются этим делом в темноте и суете.
– Почему ты не уничтожил кассету?
– Я просил Джесси, но она отказалась. Хранила запись. Иногда я работал допоздна, до десяти-одиннадцати. Звонил ей, на другом конце линии снимали трубку, и я слышал пленку с записью голоса Джесси. О, она могла превзойти саму Мег Райан в ресторанной сцене из "Когда Гарри встретил Салли".
– Чем не звонок к обеду?
– Ну, пару раз посмеялись. Она прекратила эти шуточки.
– А пленку сохранила?
– Да, очевидно.
– И сколько же она ее хранила?
– Почти восемь лет. Я не придавал этому значения. Возможно, сунула в какую-нибудь коробку из-под туфель и сама о ней забыла.
– А потом вдруг детектив, расследующий убийство, находит ее.
– Да. Или же скорее всего ее агент, доверенное лицо, передал пленку следствию. В качестве вещественного доказательства.
– Доказательства чего? Что ты с Джесси занимался сексом до того, как познакомился с Синди?
– Думаю, никому и в голову не пришло, что пленка старая.
– Но разве не видно, что пленка восьмилетней давности? – удивился Майк. – Ты когда-нибудь разбирал старые кассеты? Ведь сразу видно, что они старые.
– Да, но копия не выглядит старой. И Синди дали как раз копию, совсем новенькую кассету. Если не иметь оригинала, никогда не докажешь, что пленка восьмилетней давности.
– Где же оригинал?
– Не знаю. Возможно, в полиции. Но скажи, какой им смысл переписывать старую пленку на новую кассету? И передать моей жене как доказательство продолжения нашего романа с Джесси?
– Может быть, оригинал находится у агента и по некой неясной мне причине он сделал с него копию и передал в полицию.
– Или же оригинала не существует вовсе и у самой Джесси хранилась новенькая копия?
– Но к чему ей это?
Джек призадумался. И тут вдруг мелькнула безумная мысль.
– Она хотела, чтобы кто-то считал нас любовниками.
– Понимаю… – с улыбкой протянул Майк. – И какой же версии ты придерживаешься в убийстве Кеннеди? Было ли оно делом рук мафии, кубинцев, военных-заговорщиков? Или же его раздавил айсберг, тот самый, что погубил "Титаник"?
– Да, конечно, доля безумия в этом рассуждении есть. Но кто бы то ни был, цель достигнута. Мою жену убедить удалось.
Майк уселся в капитанское кресло, подался вперед, заглянул Джеку в глаза.
– А как Синди?
– Так себе. Последние события счастья не прибавили.
– Я думал о вас. С тех пор, как увидел в новостях. Я тебе звонил.
– Знаю. Послание получил. Многие звонили, у меня не было времени ответить всем.
– Хотел позвонить Синди, но передумал. Не знал, в каком она состоянии. Обнаружить у себя в доме труп – это шок, а для Синди особенно тяжело – после кошмара, который она пережила из-за того психа, твоего бывшего клиента.
Джек взглянул на пустую пивную бутылку.
– Сначала он, потом Джесси. Похоже, мне следует осторожнее выбирать себе клиентов.
– Предварительно пропускать через огонь, воду и медные трубы, – усмехнулся Майк.
– Полибутиленовые трубы.
Они чокнулись бутылками.
– Дай им Бог здоровья, – заметил Майк.
Оба они улыбнулись.
– Скажи мне честно, – спросил вдруг Джек, – как думаешь, зачем Джесси хранила пленку все эти годы?
– Могло быть так, как ты говорил. Убрала в чулан и просто забыла о ее существовании.
– Или?
– Не знаю. Ты сын бывшего губернатора. Может быть, предполагала, что ты займешь отцовское кресло. Приберегала пленку на всякий случай.
Джек медленно отодрал наклейку с бутылки.
– Да, вариант.