Глаза их встретились. Уж кому-кому, а Джеку было известно, что Тео владел методами добывания информации, которым позавидовали бы даже в ЦРУ.
– Да брось ты, Свайтек! Не за тем ты проделал весь этот путь, чтоб потрепаться с Тео и выпить пивка. Так хочешь знать или нет?
– Месть здесь ни при чем.
– Тогда чего всполошился?
Джек снова встретился взглядом с Тео и понял: настал момент истины. Нельзя вилять, надо говорить и действовать со всей серьезностью, без недомолвок и обиняков. Так, как некогда говорили они в комнате для свиданий через пуленепробиваемое стекло.
– Да. Хочу.
– Лады. – Тео перегнулся через стойку бара и пожал Джеку руку. – Тогда приступим к делу. На славу повеселимся, будь уверен!
– Да, – ответил Джек, подняв банку с пивом. – За успех безнадежного предприятия!
7
Тео переключился на пятую скорость. На миг показалось, что машина взмыла в воздух. Джек, сидевший рядом, на пассажирском сиденье, не мог сдержать улыбки. Никто не мог управлять тридцатилетним "мустангом" так виртуозно, как Тео. Даже он сам.
– Когда отдашь мне эту тачку? – спросил Тео.
– Когда купишь мне "феррари"?
– А что, запросто. Могу достать – только маленько подержанный. Тебе даже ключ не понадобится, чтоб его заводить.
Джек покосился на него: вполне возможно, что Тео не шутит.
– Мне лучше не знать о тебе всего, верно, Тео?
Тот лишь улыбнулся в ответ и снова переключил скорость. С автомагистрали они съехали на Коконат-гроув. У Джека заверещал мобильник, и он полез в карман, ухватившись свободной рукой за край приборной доски, чтобы не свалиться Тео на колени. Взглянул на дисплей, узнал номер звонившего. Говорить не хотелось, но на этот звонок он не мог не ответить.
– Привет, абуэла.
Звонила его бабушка, восьмидесятидвухлетняя кубинская иммигрантка. Раз или два в неделю она без всякого предупреждения заезжала к нему в контору – побаловать внука совершенно восхитительным домашним печеньем с гуаявой и мягким сыром или же настоящим кофе эспрессо, доставленным прямиком из Маленькой Гаваны. Но коронным ее блюдом был торт под названием "Трес лечес". Не многие знали, что у Джека Свайтека имеется абуэла. Особенно пикантной становилась ситуация, когда кто-то из англосаксов доверительно сообщал ему, что семья его уезжает из Майами лишь по одной причине: достали эти чертовы кубинцы. Забавно, мог бы сказать им Джек, что его родная абуэла почему-то никогда не жаловалась на "чертовых" кубинцев, хотя родилась и выросла в Гаване.
Он молча слушал ее с минуту, затем все же перебил:
– Во-первых, абуэла, никакого "Трес лечес" ты не изобретала. Это никарагуанский десерт. А мы кубинцы. Cubanos. Comprende? И вообще, поговорим об этом позже, о'кей?.. Люблю тебя. Пока, mi vida!
Машина остановилась на красный. Джек отключил мобильник и только тут заметил, как странно смотрит на него Тео.
– Так вы с Джулией Чайлд снова за свое?
– Моя бабушка – персонаж почти анекдотический. Каждый день названивает всем подряд и сообщает миру великую новость. О том, что это она изобрела "Трес лечес".
– Что это?
– Торт. Его делают из трех видов молока. Сверху замороженная хрустящая корочка. Очень сочный, необыкновенно вкусный.
– Да знаю я, знаю. Шикарная жрачка. Так говоришь, его изобрела твоя бабушка?
– Сомневаюсь.
– Только ненавижу, когда сверху они натыкивают вишен мараскино. Готов побиться об заклад, в первоначальном рецепте их не было вовсе. Давай позвоним твоей абуэле и спросим.
– Она его не изобретала, ясно? Это никарагуанский десерт.
Загорелся зеленый. Тео погнал "мустанг" через перекресток.
– А знаешь, я вроде бы где-то читал, что "Трес лечес" вовсе не из Никарагуа. Люди говорят, его придумала какая-то дама, кубинка из Майами.
– Не заводи шарманку!
– Да нет, я серьезно. Кажется, в "Геральд" писали. Давно, правда…
– С каких пор ты читаешь колонку с кулинарными рецептами?
– А ты попробуй, проведи четыре года в камере смертников. Будешь читать все подряд и телевизионную программу на китайском смотреть.
Джек потер виски, потом сунул телефон в карман.
– С тобой спорить – дело дохлое.
Минуты через две они выехали на Бейшор-драйв, свернули по направлению к заливу и, проехав по мосту, оказались в жилом квартале на Гроув-Айл. Гроув-Айл уже давно перестал считаться шикарным районом, миновали те благословенные дни, когда красивые молодые девушки прогуливались по набережной с целью познакомиться с богатыми молодыми людьми. Или с богатыми, но немолодыми мужчинами. Но жить там по-прежнему считалось престижным. Пешая прогулка до магазинов и ресторанов на Коконат-гроув, балконы с потрясающими видами на Мексиканский залив и город, тонущий в туманной дымке.
Сандра Марш жила одна – занимала пентхаус в доме под номером три. Квартира досталась ей в связи с предстоящим разводом с мужем, доктором Джозефом Маршем, наряду с прочим весьма ценным имуществом. Прожили супруги двадцать четыре года. Тео понадобились ровно сутки, чтобы выйти на след этой дамы. А на то, чтобы дозвониться и договориться о встрече, ушло ровно тридцать секунд.
Стоило только упомянуть деньги и мужа, который вот-вот перестанет быть таковым.
Они припарковали машину, потом охранник долго искал их имена в списке посетителей. И наконец пригласил пройти к бассейну. Было два тридцать пополудни. Пальмовые ветви лениво колыхались под теплым бризом. Миссис Марш, как и обещала, была в терракотово-красном халате и огромной шляпе от солнца. Стояла, опершись о спинку шезлонга, и смотрела вдаль заплаканными глазами. Слезы были результатом телефонного разговора получасовой давности.
– Миссис Марш? – окликнул ее Джек.
Она сдвинула шляпу на затылок и взглянула на гостей. Потом перевела взгляд на "ролекс" и сказала:
– О, вы точны как часы, мальчики. Прошу, садитесь.
Джек уселся в шезлонг лицом к миссис Марш. Тео остался стоять и не сводил глаз с соблазнительной девицы в бикини, что загорала невдалеке. На левой ягодице у нее красовалась татуировка – роза. И пришлось Джеку начать без него:
– Миссис Марш, я Джек Свайтек. Я был адвокатом женщины по имени Джесси Мерил.
– Слышала о вас и о деле. Друзей много, они постоянно держали меня в курсе. Я всегда осведомлена о том, что собирается предпринять муж.
– В таком случае вы должны знать, что он выступал на суде свидетелем.
– Мне известно, что он лечил эту женщину.
– А эту женщину вы знаете? – спросил он.
– Боже, да о чем вы? Ваш друг сказал, что мы обсудим финансовые проблемы моего мужа.
– Об этом позже. И кстати, все в первую очередь зависит от того, в каких отношениях состоит он с мисс Мерил.
– Она шлюха. Связь со шлюхой можно назвать отношениями?
– Лично я назвал бы, – заметил Тео.
Джек метнул в его сторону предостерегающий взгляд.
– И как долго длилась их связь?
– Не имею понятия.
– Она началась до или после того, как мисс Мерил стала пациенткой доктора?
– Лично я узнала об этом уже после. И не могу судить о продолжительности отношений.
– Скажите, а Джесси не могла стать причиной того… ну, что вы расстались?
Она заметно напряглась.
– Вы задаете слишком личные вопросы.
– Извините.
– А что тут такого? – вмешался Тео. – Послушайте, леди, все это в ваших интересах. Мистер Свайтек деликатничает тут перед вами, вытанцовывает, как вошь на гребешке. А ведь речь, повторяю, идет о ваших же интересах. Так почему не поговорить честно и без обиняков, как нормальные люди?
– Все зависит от того, что именно вы хотите знать.
– Давайте скажем так. Ваш супруг внезапно заполучил целую кучу денег. Как минимум пятьдесят тысяч долларов. Неужто вас это не волнует?
– Естественно, волнует. Мы не разведены официально. Я попрошу своего адвоката немедленно заняться этим вопросом.
– Вы, разумеется, хотите получить долю.
– Долю? Ну нет, так дешево ему не отделаться! Двадцать четыре года совместной жизни, четверо детей! Да я разорю этого ублюдка! Будет пахать до девяноста пяти лет только для того, чтобы оплачивать мои счета в барах.
Джек и Тео обменялись взглядами, а миссис Марш, похоже, вдруг спохватилась, что сболтнула лишнего перед этими двумя незнакомцами.
– Думаю, джентльмены, вам лучше обратиться к моему адвокату, – сказала она.
– Еще пара вопросов.
– Нет. Мне, знаете, все это как-то не очень нравится. Я свяжусь с адвокатом – она будет ждать вашего звонка. Телефон найдете в справочнике. Ее имя – Фиби Мартин.
Джек хотел сказать что-то еще, но миссис Марш решительно протянула ему руку, положив тем самым конец беседе. Джек пожал ее, Тео шутливо отсалютовал даме.
– Спасибо, что уделили нам время, мэм.
– Не за что.
Она вернулась к шезлонгу. Джек с Тео зашагали вдоль кромки бассейна к выходу. Как только они отошли на достаточное расстояние от миссис Марш, Джек спросил:
– Ну, что скажешь?
– Бросаю к чертовой матери свой бар и открываю салон тату, – сказал Тео и бросил прощальный взгляд на девушку с розовой розой на загорелой упругой попке.
– Да ладно, я серьезно, – сказал Джек.
Они остановились у стойки служащего. Джек протянул талончик, и широкобедрый паренек в идеально отутюженной белой униформе бросился за их автомобилем.
Тео закурил.
– Думаю, у нас имеется пожилой доктор, которого держит за яйца горячая молоденькая подружка. А опостылевшая жена вцепилась обеими лапами в его кошелек.
– И не собирается отпускать.
– Будь уверен, эта бывшая отхватит ровно половину того, что у него есть. А может быть, и больше.
– Гораздо больше, – заметил Джек. – Если в адвокатах у нее сама Фиби Мартин, наш друг доктор, считай, разорен. Готов держать пари, миссис Марш получит восемьдесят процентов с каждого доллара.
– Ты хочешь сказать – с каждого, который найдет.
– Но не эти полтора миллиона, которые нужны Маршу, чтобы удержать новую подружку. Тем более что старой ведьме никак до них не добраться.
– Что правда, то правда, – кивнул Тео. – Так что пока не поздно, есть смысл переправить эти бабки, полтора лимона, прямиком в какой-нибудь шведский банк.
– Ты хотел сказать – в швейцарский банк.
– Я и сказал – швейцарский.
– Нет, ты сказал – шведский.
– Думаешь, для меня все едино, что банк, что какие-нибудь долбаные тефтели?
– Ладно, проехали. Ты сказал – швейцарский.
Тео выпустил длинную струю дыма.
– И все равно, ненавижу этих гребаных швейцарцев.
– Интересно, за что?
– Да хотя бы за сыр с дырками. Ишь чего удумали! Продавать нам воздух, насквозь провонявший сыром!
– Господи, да ты, похоже, ненавидишь всех подряд.
– Кроме тебя, Джеко, малыш. – Он усмехнулся и пребольно ущипнул Джека за щеку, даже красное пятно осталось. Тут к ним подкатил паренек в "мустанге", и Тео, опередив Джека, уселся на водительское место. – Всех, кроме тебя!
Джек, потирая щеку, уселся рядом. Улыбнулся и покачал головой.
– Господи, помоги!
8
Среди любимых домашних занятий на втором месте у них было приготовление еды. Сам Джек был поваром ужасным, его жена – гением. И он охотно и быстро учился у нее всем премудростям кулинарии. Сегодня он обещал приготовить какой-то совершенно необыкновенный десерт.
– Что это ты там затеял? – спросила Синди, глядя на разделочный столик. Он был заставлен мисками, пакетами – с молоком, мукой, сахаром.
– "Трес лечес", – ответил Джек.
– Ты не умеешь готовить "Трес лечес".
– А вот увидим.
Неделя выдалась тяжелая, и он радовался возможности побыть с женой на кухне, посмеяться, подурачиться и отвлечься от тревожных мыслей. О Джесси со дня окончания процесса они не говорили. Это было его решение, не ее. Полгода назад Синди видела в Джесси лишь несчастную жертву и даже настаивала на том, чтобы Джек взялся за ее дело. Что было очень благородно со стороны Синди с учетом того, какие отношения связывали некогда Джесси и Джека. Возможно, она не хотела показаться ревнивицей, а потому не стала удерживать мужа. Да и как не помочь старой подруге? А может быть, просто хотела, чтобы Джек понял: то, что он представляет интересы бывшей любовницы, никак не может повредить их браку.
– Что, хороший рецепт? – поинтересовалась она.
– Самый лучший.
– И где ты его узнал?
– От женщины, которая изобрела этот торт.
– Серьезно?
Он вспомнил о бабушке и улыбнулся.
– Быть может.
Синди вытерла руки и подошла к стереопроигрывателю. Возможно, сказался негативный опыт общения с Джесси, но Джек старался глаз с жены не спускать.
Играть по правилам. Стало быть, лишь к этому и сводится брак? Господь свидетель, оба они очень старались. Все эти бесчисленные хождения к консультантам по вопросам семьи и брака. Джек уже и счет им потерял. В конце концов выяснилось, что оба они хотят работать над своими взаимоотношениями. А когда дело дошло до самой работы, выяснилось совсем другое. Джек – человек с крайне тяжелым характером.
Да и Синди была далеко не подарок. Когда они устали бегать на консультации, Синди придумала себе задачу: освежить их взаимоотношения. Она постоянно что-то меняла в своей наружности и манерах, и Джек иногда просто диву давался. Действительно ли она пыталась сделать семейную жизнь интересной или по-прежнему продолжала бороться с демонами, чтоб обрести наконец счастье? Сегодня ее светлые волосы были зачесаны назад, прическа скреплялась широким обручем. Образ Куколки, так она это называла. Даже к подбору музыки Синди подходила очень серьезно. Вкусы у нее были эклектичные и отмечены неразборчивостью, но последнее время она демонстрировала мужу пристрастие к Пегги Ли и Перри Комо. Большинство этих романтических мелодий пришло из сороковых годов, но лирическая песня, которую она выбрала сейчас, – это, по мнению Джека, было уж слишком. "Сердце твое наполнено болью", на взгляд Джека, совсем не обязательно рифмовать с "кровью".
– Что ты делаешь, Джек?
Он глянул в миску. Пальцы погружены в густую приторную смесь муки, сахара и сгущенки.
– Черт! Я же яйца забыл!
– Голову ты свою где-то забыл, вот что. И вымазался этим своим "Трес лечес" по самые локти.
– Я все делаю по рецепту. А там сказано: пятьдесят раз сбить вручную.
– А электрическим миксером никак нельзя, Эйнштейн?
Он закатил глаза в притворном ужасе:
– О нет, только не это!
Она протянула ему большую деревянную ложку и тоже закатила глаза:
– Ох уж эти адвокаты. Всегда такие буквоеды.
– Да, – кивнул Джек. И ему вспомнились слова Джесси при расставании. – Всегда играйте по правилам.
– И что сие означает?
– Да ничего.
– Нет, не ничего!
– Да я просто пошутил.
– Но ты даже не улыбался! Ты имел в виду что-то конкретное.
– Да ничего я не имел в виду.
Она отвернулась, слегка покачала головой и тихо сказала:
– Думаешь, я тебя совсем не понимаю, да?
– Оставим это, Синди, хорошо? Нам есть чем заняться.
Она вернулась к разделочному столику. По глазам жены Джек видел – она сожалеет о размолвке. И тогда чисто машинально он провел выпачканной в тесте рукой по ее волосам, а потом демонстративно облизал сладкий палец. Синди взвизгнула. Он рассмеялся. Это помогло снять возникшее напряжение. Он схватил бумажное полотенце, она шагнула к нему, перехватила за руку, вымазанную "Трес лечес", и сказала:
– Не надо.
– Что?
– Мне кажется, у меня овуляция.
– Ну и?..
Изогнув бровь дугой, она выразительно покосилась в сторону спальни.
Джек улыбнулся.
– Прежде не мешало бы привести тебя в порядок.
И он начал вытирать лицо жены.
– Не надо, – сказала Синди. Нежно слизнула капельку сладкой смеси, застывшую в уголке его рта. И вот кончик ее языка уже пробует пробраться ему в ухо.
Джеку стало щекотно, и он слегка отстранился. Случались в их жизни моменты, когда брак, казалось, висит на волоске. Положение спасала Синди – протягивала соломинку, а он радостно за нее хватался.
– Господи, да ты сегодня у нас просто шкатулка с сюрпризами, – пробормотал он.
– А ты – везунчик, – шепнула жена в ответ.
Он улыбнулся и коснулся ее лица кончиками пальцев.
– Как будто я не знаю.
Джек любовался спящей Синди, умиротворенный ее ровным легким дыханием. Даже после горячего душа в комнате витал слабый запах "Трес лечес". Ничто так не сближает супругов, как совместное приготовление обеда, уж не говоря о десерте.
Секс никогда не был сильной стороной их взаимоотношений. Впрочем, после свадьбы его не существовало вовсе. Самое счастливое время, медовый месяц, был омрачен навязчивыми ночными кошмарами Синди. Врачи исключали сексуальное насилие, но, возможно, ни одному из них не были до конца известны детали того, что совершил с ней нападавший, чем и как угрожал. Пять лет – достаточно долгий период, но казалось, это случилось вчера. Порой Джек просто приходил в отчаяние: сколько же можно помнить об этом? Немного утешало лишь одно обстоятельство: Синди изо всех сил старается загнать свои страхи в самый дальний уголок сознания. Она была готова на все, лишь бы начать счастливую семейную жизнь. Ей понадобилось немало времени, чтобы убедить себя: мир не столь уж скверное и страшное место для будущего ребенка.
Джек нежно опустил руку ей на живот. Может, их ребенок уже там?..
Зазвонил телефон – в кабинете, что находился через холл от спальни. Джек насчитал ровно пять звонков. Затем включился автоответчик. Звонивший тут же повесил трубку. Минуту спустя телефон зазвонил снова. Снова пять гудков, и снова подключился автоответчик. Человек явно не хотел говорить с машиной, он повесил трубку.
Прошло несколько секунд – раздался настырный звон. Наверное, этот некто поставил свой аппарат на автомат и будет названивать до тех пор, пока ему не ответит живой человеческий голос. Если так, то он разбудит Синди. Джек знал, что последние несколько ночей жена спала плохо, а потому вскочил с постели в одном нижнем белье и бросился в темный холл. Снял трубку после четвертого звонка, автоответчик еще не успел подключиться.
– Алло?
– Это я, Джесси.
Тут вдруг ему показалось, что на нем ничего, даже белья, нет.
– Я пытался дозвониться тебе. Но ты так и не перезвонила.
– Потому что не хотела с тобой разговаривать.
– Тогда зачем звонишь?
– Звоню, потому что ты меня отшил.
– Я тебя отшил?!
– Странно, тебе не кажется? Я судилась на протяжении нескольких месяцев, и ни один из инвесторов ни разу не посмел обвинить меня в обмане. Они думали, что диагноз был просто ошибкой. И тут вдруг, когда мы выиграли дело, они заподозрили неладное. Считают, что их обманывали с самого начала.