Глава 17
В половине седьмого Бонд въехал в свой гараж и задним ходом припарковался рядом с зеленым "ягуаром". Поднявшись по лестнице, он отпер дверь, отключил сигнализацию и с помощью отдельного устройства, представлявшего собой высокоскоростную камеру, убедился, что в квартиру, кроме домработницы Мэй, никто не заходил. (Когда Бонд только нанимал ее на работу, он предупредил, смущаясь, что камера - это требование его начальства, и квартира должна оставаться под наблюдением в отсутствие хозяина, даже если там будет она, Мэй. "Вы служите Родине, сэр, а я патриотка, так что ничего страшного", - решительно заявила домработница. Бонд единственный удостоился от нее обращения "сэр".)
На автоответчике был только один звонок - от приятеля из Мейфэра. Фуад Хараз, тучный ушлый иорданец, занимался продажей и арендой транспортных средств - автомобилей, самолетов и яхт, бьющих все рекорды ослепительности. Они с Харазом состояли в одном игорном клубе под названием "Коммодор", на Беркли-сквер.
В отличие от прочих подобных лондонских клубов, где членство покупалось за пятьсот фунтов и оформлялось за сутки, в "Коммодоре" процедура проходила по всем правилам и требовала запастись терпением - велась проверка. Вступив же в клуб, вы обязывались строго придерживаться внутренних правил, соблюдать дресс-код и безупречно вести себя за игровыми столами. Кроме того, клуб располагал рестораном с изысканной кухней и винным погребом.
Хараз звонил, чтобы пригласить туда Бонда вечером на ужин.
- Выручай, Джеймс. У меня тут появились две прекрасные особы из Сен-Тропеза; как появились - слишком долгая и деликатная история, не для автоответчика. Моего обаяния на обеих не хватит. Поможешь?
Улыбнувшись, Бонд перезвонил и извинился: на сегодня у него уже назначена встреча. Договорились обязательно поужинать в другой раз.
Затем он повторил ритуал в душе - обжигающе горячая, потом ледяная - и растерся полотенцем. Провел пальцем по щекам и подбородку… нет, лучше не изменять своему извечному принципу не бриться дважды в день. "С чего вообще такие мысли? - поддел он себя. - Филли Мейденстоун, конечно, умница и красавица и ездит на обалденном мотоцикле - но она прежде всего коллега. И не больше".
Однако перед глазами против воли возник черный кожаный комбинезон.
Обернув вокруг бедер полотенце, Бонд зашел на кухню, налил бурбона "Бэзил Хэйден" на два пальца, бросил кубик льда и отпил половину, наслаждаясь крепким ореховым вкусом. Первый глоток за день всегда самый сладкий, особенно такой - между смертельно опасной экскурсией в тыл врага и ужином с красивой женщиной.
"Притормози", - одернул он себя снова.
Бонд уселся в старинное кожаное кресло в спартански обставленной гостиной. Большая часть вещей перешла ему по наследству от родителей и после их смерти хранилась на складе рядом с домом тетки, в Кенте. Что-то он потом докупил сам - несколько ламп, письменный стол, стулья и аудиосистему, слушать которую, впрочем, вечно не хватало времени.
На каминной полке стояли в серебряных рамках фотографии родителей и бабушек с дедушками - шотландцев с отцовской стороны, швейцарцев - с материнской. На нескольких снимках был запечатлен сам юный Джеймс со своей тетей Чармиан в Кенте. На стенах висели фотографии другого рода, сделанные матерью, фотографом-фрилансером. Большей частью черно-белые, они запечатлевали политические собрания, профсоюзные мероприятия, спортивные состязания и панорамные экзотические пейзажи.
В самом центре каминной полки располагался весьма неожиданный арт-объект - патрон, не имеющий ровным счетом никакого отношения к службе Бонда агентом категории "ноль-ноль" в отделе "О" ГМП. Он принадлежал совсем другому этапу его биографии.
Как ни принуждал себя Бонд считать все отношения с Филли - все дела с агентом Мейденстоун - сугубо профессиональными, он не мог не думать о ней как о женщине.
О женщине, которая больше не связана помолвкой.
Допустим, его тяга к Филли - это нечто большее, чем физическое влечение. Тогда закономерно возникает вопрос, который он себе уже задавал относительно других женщин (хоть и не часто): стоит ли рассчитывать на что-то серьезное?
С личной жизнью у Бонда было куда сложнее, чем у многих. Обзавестись постоянной спутницей мешали в какой-то степени и бесконечные разъезды, и условия работы, и опасность, грозящая ему на каждом шагу. Главная же сложность состояла в том, чтобы признаться, в чем на самом деле заключается его работа, а точнее, что подразумевается под двумя нулями. У некоторых женщин (если не у большинства) его обязанности вызовут ужас (если не отвращение).
Рано или поздно любой женщине, с которой его будет связывать нечто большее, чем постель, ему придется хотя бы частично во всем признаться. Не получится до бесконечности хранить тайну от близкого человека. Люди гораздо умнее и наблюдательнее, чем нам кажется, поэтому, если ты связал себя с кем-то романтическими узами, твои самые важные тайны останутся тайнами лишь в том случае, если так пожелает другой.
В Уайтхолле внешняя отстраненность, может быть, и возможна, а между спутниками жизни - вряд ли.
Однако с Филли Мейденстоун это как раз не проблема. Не нужно никаких откровений за ужином или на смятой утренней постели. Ей прекрасно известен и его послужной список, и круг его обязанностей.
И ресторан она выбрала недалеко от своего дома.
Что кроется за таким выбором?
Джеймс Бонд взглянул на часы. Пора одеваться и попробовать разгадать эту шифровку.
Глава 18
В четверть девятого такси высадило Бонда у "Антуана" в Блумсбери, и он моментально одобрил выбор Филли. Многолюдных, шумных ресторанов и баров он терпеть не мог, и ему уже не раз доводилось покидать раскрученные заведения, где уровень децибелов превышал терпимый. "В модных пабах сейчас скорее грустно, чем вкусно", - пошутил он однажды.
Но в "Антуане" царили тишина и интимный полумрак. У дальней стены красовалась впечатляющая коллекция вин, а остальные стены были увешаны неяркими портретами девятнадцатого века. Бонд попросил отдельный закуток поближе к стене с винами и, опустившись на мягкий кожаный диван, лицом к залу, как обычно, обвел заведение взглядом. Судя по всему, в основном деловые люди и завсегдатаи.
- Что будете пить? - поинтересовался официант, приятный мужчина лет под сорок, с бритой головой и проколотыми ушами.
Бонд остановил свой выбор на коктейле.
- "Краун роял", пожалуйста, со льдом, двойной. Добавьте половину мерки "Трипл-сек", пару капель горькой настойки и завиток апельсиновой цедры.
- Хорошо, сэр. Интересный коктейль.
- На основе "Старомодного", но вообще-то мое собственное изобретение.
- А название у него есть?
- Нет пока. Подыскиваю.
Коктейль принесли через несколько минут - идеально составленный, о чем Бонд не преминул сообщить официанту, отпив глоток. Когда он поставил стакан на стол, в дверь вошла Филли, сияющая радостной улыбкой. Заметив Бонда, она ускорила шаг.
На ней были обтягивающие черные джинсы и коричневый кожаный пиджак, а под пиджаком облегающий темно-зеленый свитер цвета его "ягуара".
Бонд привстал при появлении девушки, и она села за стол - рядом с ним, не напротив. В руках у нее был портфель.
- Ты как, нормально?
Бонд ожидал чего-то более интимного, чем такое формальное приветствие. "А собственно, почему?" - строго спросил он себя.
Едва сняв пиджак, она перехватила взгляд официанта, встретившего ее радостной улыбкой:
- Офелия!
- Здравствуй, Аарон. Мне бокал мозельского рислинга.
- Уже несу.
Вино прибыло, и Бонд сказал Аарону, что они пока повременят с заказом. Бокалы качнулись навстречу друг другу, не соприкасаясь.
- Прежде, - придвигаясь чуть ближе, начал Бонд, - про Хайдта. Рассказывай.
- Отработала особый отдел в Ярде, "Шестерку", Интерпол, Национальный информационно-криминологический центр, ЦРУ и еще Нидерландскую службу разведки и безопасности. В "Пятерке" тоже кое-что попыталась разузнать втихаря. - От Филли явно не укрылись трения между Бондом и Осборн-Смитом. - Криминала за ним не числится. В списках лиц под особым наблюдением не состоит. Скорее тори, чем лейборист, а вообще от политики довольно далек. Ни к какой церкви не принадлежит. С подчиненными обращается нормально - трудовых конфликтов не наблюдалось. От налоговой и охраны труда никаких нареканий. Обычный состоятельный бизнесмен. Очень состоятельный. Занимался и занимается исключительно сбором и переработкой мусора.
"Мусорщик…" - подумал Бонд.
- Пятьдесят шесть лет, женат не был. Родители - голландцы - уже умерли. Отец не бедствовал, много путешествовал по работе. Хайдт родился в Амстердаме, в двенадцать лет его перевезла сюда мать. У нее был упадок сил, поэтому сын оказался на попечении домработницы, приехавшей с ними из Голландии. Потом отец Хайдта разорился и навсегда исчез из жизни сына. Домработница, оставшись без жалованья, позвонила в Службу опеки и тоже исчезла, а ведь она восемь лет неустанно заботилась о мальчике. - Филли сочувственно покачала головой. - Ему было тогда четырнадцать. В пятнадцать он начал работать дворником. А потом исчез с горизонта - до двадцати лет. В двадцать с небольшим открыл "Грин уэй" - тогда как раз начался бум с переработкой отходов, и пошла борьба с загрязнением среды.
- Как ему удалось подняться? Наследство привалило?
- История загадочная. Начинал он, насколько я понимаю, без пенса в кармане. Умудрился как-то оплатить учебу в университете в юношеские годы. Изучал древнюю историю и археологию. Сейчас его состояние оценивается в несколько сотен миллионов. Просто он более скрытный, чем остальные.
- А "Грин уэй"?
- Занимается вывозом мусорных контейнеров и строительного мусора, металлоломом, сносом зданий, переработкой, уничтожением бумажных документов, вывозом и захоронением опасных отходов. Согласно деловой прессе, компания намерена открыть центры сбора и переработки отходов в десятке других стран. - Филли продемонстрировала распечатку рекламной брошюры.
Бонд, нахмурившись, посмотрел на логотип. Что-то вроде зеленого кинжала, лежащего на боку.
- Это не кинжал, - рассмеялась Филли, - хотя я тоже так подумала. Это листик. Сейчас самые лакомые темы у зеленых - глобальное потепление, загрязнение, источники альтернативной энергии. Но сбор и переработка отходов не вредящими планете способами тоже стремительно выдвигаются на первый план. И "Грин уэй" - в авангарде.
- Компания не связана с сербами?
- Хайдт владеет через филиал частью небольшого предприятия в Белграде. Но и там ни за кем ничего криминального за ним не числится.
- Не понимаю я его игру. В политику не лезет, с террористами ничего общего. Такое впечатление, что организовать теракт, или что там планируют в пятницу, его наняли за деньги. Однако в деньгах он не нуждается. - Бонд отпил свой коктейль. - Что ж, тогда, инспектор Мейденстоун, расскажите, как дела с уликой - тем комком пепла из Марча. "Шестерка" разобрала "план "Геенна"" и "пятница, 20 мая"; удалось криминалистам из Ярда вытащить еще что-нибудь?
Филли понизила голос, вынуждая Бонда подсесть ближе. До него донесся приятный, неизвестный ему аромат. Тыльная сторона кисти коснулась кашемирового свитера.
- Удалось. Они считают, что дальше там: "Курс определен. Радиус взрыва должен быть не меньше сотни футов. Оптимальное время - десять тридцать".
Бонд вздохнул:
- Значит, взрывное устройство. Пятница, десять тридцать - вечера, судя по изначально перехваченной информации. И курс - вероятно, морской или воздушный путь.
- Теперь, - продолжала Филли, - касательно металлических опилок. Это титаново-стальная слойка. Уникальный материал. В лаборатории такое в первый раз видят. Металлические опилки, соструганные вчера-позавчера.
Получается, люди Хайдта в подвале санчасти изготавливали оружие из этого металла?
Филли отпила вина, а Бонд скользнул взглядом по ее изящному профилю - от лба до груди.
- Что касается сербов, я пригрозила им Евросоюзом, и они раскололись. Сообщника Ирландца звали Альдо Карик, он был диспетчером по грузоперевозкам.
- Значит, точно знал, в каком поезде перевозят опасный груз.
- Да. - Филли нахмурилась. - Но вообще-то, Джеймс, странно. Вещество было крайне токсичное. Метилизоцианат, МИЦ, именно из-за него погибла куча народа в Бхопале.
- Боже…
- Но ты взгляни, вот описание всех грузов на этом поезде. - Она показала Бонду список, переведенный на английский. - Контейнеры с веществом практически пуленепробиваемые. Даже если их с самолета сбросить, они скорее всего выдержат.
Бонд был озадачен:
- То есть крушение поезда к разливу не привело бы?
- По всей видимости. И еще: там было всего-то триста килограммов МИЦ. Он, конечно, крайне токсичен, но в Бхопале вытекло сорок две тонны. Даже если несколько бочек и протекли бы, последствия оказались бы не особенно серьезными.
Тогда зачем Ирландцу это все понадобилось?
Бонд пробежал глазами список. Остальной груз вполне безобиден: бойлеры, автозапчасти, моторное масло, металлолом, балки, пиломатериалы.
Может быть, хитроумный план состоял в том, чтобы убить машиниста? Или кого-то проживающего у подножия холма под рестораном? Ирландцу понадобилось инсценировать чью-то смерть в результате несчастного случая?
Пока не станут ясны намерения Ноя, никаких действий предпринимать нельзя. Оставалось надеяться только на слежку, разрешение на которую Бонд скрепя сердце запросил несколько часов назад.
- А что там с Геенной? - спросил он.
- Ад, - ответила Филли.
- Что, прости?
Она улыбнулась:
- Геенна - это предтеча ада в христианско-иудаистской традиции. Слово происходит от еврейского "Гехинном", то есть "долина Еннома" - так называлась долина под Иерусалимом. Считают, что в незапамятные времена там сжигали мусор, потому что благодаря источникам натурального газа в скалах горел вечный огонь. В Библии же Геенна стала означать место будущей кары для грешников и неверующих. Одно из последних упоминаний, сделанное полтора века назад, содержится в стихотворении Редьярда Киплинга. - Филли процитировала по памяти: - "В бездну Геенны иль в царский чертог тот быстрей доберется, чей путь одинок".
Бонд мысленно повторил строку - она ему понравилась.
- У меня было еще одно задание - "Стальной патрон", - продолжила Филли.
"Спокойно", - велел себе Бонд и небрежно вскинул бровь.
- Никакой связи между планом "Геенна" и "Стальным патроном" я не улавливаю, - доложила она.
- Понятно, я и не пытался их связать. Это из другой области, еще до ГМП.
Взгляд ореховых глаз скользнул по лицу Бонда, задержавшись на его шраме.
- Ты служил в Военной разведке, да? А еще раньше - в Афганистане, в резерве ВМФ?
- Точно.
- Афганистан… Сначала там орудовали русские, потом в заварушку влезли мы. Этот "патрон" имеет какое-то отношение к твоим афганским заданиям?
- Не знаю, все может быть.
Филли поняла, что задает, возможно, неудобные для Бонда вопросы.
- Я получила оригинальный файл, перехваченный нашей резидентурой "Р", и прошлась по метаданным. Меня переадресовали на другие источники, где выяснилось, что "Стальной патрон" - это точечная зачистка, санкционированная на высоком уровне. Вот откуда "некоторые жертвы". Не смогла найти, кто проводил операцию, КГБ или СВР, поэтому даты пока неизвестны. В 1991 году печально известная советская спецслужба КГБ разделилась на ФСБ, отвечающую за внутреннюю безопасность, и СВР - службу внешней разведки. Все интересующиеся событиями в мире спецслужб сошлись на том, что перемены не капитальные, а косметические.
- Точечная зачистка… - задумчиво протянул Бонд.
- Именно. Причем каким-то боком с этой операцией был связан один из наших тайных агентов, из "Шестерки", но кто и каким образом, я пока не знаю. Может, он выслеживал русского киллера. Может, хотел завербовать его и использовать как двойного агента. А может, наоборот, как раз на нашего и охотились. Скоро выясню детали - прорабатываю по своим каналам.
Бонд поймал себя на том, что, нахмурившись, сверлит невидящим взглядом скатерть.
- Отлично, Филли, спасибо! - поспешно улыбнулся он собеседнице.
Вкратце изложив услышанное от Филли насчет Хайдта, "Инцидента-20" и "Грин уэй" (не касаясь данных по "Стальному патрону"), он отослал эсэмэс-сообщение Эм и Биллу Таннеру.
- Все. Теперь, после праведных трудов, нам положен отдых. Как насчет вина? Тебе какое - красное, белое?
- Я девушка, которая играет не по правилам. - Филли выдержала дразнящую, как показалось Бонду, паузу и пояснила: - Вполне могу взять какое-нибудь красное - "Марго" или "Сент-Жульен" - к непритязательной рыбе вроде камбалы. А могу заказать пино-гри или "Аль-бариньо" к хорошему сочному стейку. Я имею в виду: заказывай что хочешь, меня все устроит.
Намазав маслом кусок булочки, она съела его с явным аппетитом, а потом стала изучать меню с видом маленькой девочки, выбирающей, какой рождественский подарок открыть первым. Бонд умилился.
Рядом со столиком возник официант Аарон.
- Давай сначала ты, - попросила Филли. - Мне надо еще семь секунд.
- Тогда для начала паштет. Багет, пожалуйста, подрумяньте. Затем палтуса на гриле.
Филли заказала салат из рукколы с грушей и пармезаном, а на горячее - припущенного в масле омара с зеленой фасолью и молодым картофелем.
Бонд выбрал бутылку не выдержанного в дубовой бочке шардонне из новозеландского виноградника Мальборо.
- Хорошо, - одобрила Филли. - Лучший шардонне за пределами Бургундии выращивают американцы, но им давно пора набраться храбрости и выкинуть свои дурацкие бочки.
Бонд придерживался ровным счетом того же мнения.
Принесли вино, потом еду, которая оказалась отличной. Бонд похвалил Филли за выбор ресторана.
Завязалась непринужденная беседа. Филли расспрашивала о его жизни в Лондоне, о недавних поездках, о детстве. Он инстинктивно отделывался общими сведениями, которые и так не скрывал: смерть родителей; детство с тетей Чармиан в кентской деревушке Петт-Боттом; недолгая учеба в Итоне и последующий перевод в старинную школу Феттес, которую заканчивал и его отец.
- Да, ходят слухи, что в Итоне ты попал в какую-то заварушку. Что-то с горничной? - Филли выдержала игривую паузу, потом улыбнулась: - Я слышала официальную версию - слегка скандальную. Но есть и другая - что ты вступился за честь девушки.
- Боюсь, на устах моих печать, - с полуулыбкой ответил Бонд. - Официальная подписка о неразглашении. Или неофициальная.
- А тебе не рановато было играть в защитника обездоленных?
- Наверное, я тогда начитался толкиеновского "Сэра Гавейна", - отшутился Бонд, отметив невольно, как глубоко она копнула его биографию.
Он, в свою очередь, поинтересовался ее детскими годами. Филли сказала, что выросла в Девоне, училась в школе-пансионе в Кембриджшире и там, еще подростком, зарекомендовала себя как волонтер в борьбе за права человека. Потом изучала юриспруденцию в Лондонской школе экономики. Заядлая путешественница, она с упоением рассказывала о своих поездках, но по-настоящему загорелась, когда речь зашла о мотоцикле и второй ее страсти - лыжах.
"Интересно, - подумал Бонд. - Еще одна точка соприкосновения".
Их взгляды встретились на непринужденные пять секунд.