Мы прошли еще немного, поднялись по пологому скату, скользя по опавшей листве и спотыкаясь о корни. Наверху действительно оказалось что-то вроде полянки - такой продолговатый коридорчик, шагов в двадцать длиной, с трех сторон окруженный лесом. Четвертая сторона ничем не была загорожена и казалась открытым окном, за которым легкий наклон поляны переходил в крутой, почти отвесный спуск, исчезавший в мрачном, густо заросшем овраге.
- Лучше этого не найти! - объявил Радан. - Думай не думай, такого и специально не придумаешь.
Думать он был не силен - не то что я, к примеру, и я обрадовался, что он признался в своей несостоятельности. И потом у всех ведь, есть какие-нибудь слабости.
Мы наломали веток, устроили Теменужке постель. Потом развели костер и, когда вспыхнуло пламя, вдруг заметили, что уже совсем стемнело и что нас со всех сторон обступила черная, непроглядная ночь.
Мы сели у костра. У нас было с собой кое-что из еды: хлеб, брынза, помидоры, стручки перца. В котелки мы набрали воды. Поели, поболтали, и у Теменужки стали закрываться глаза - видно было, как у нее отяжелели веки, а голова то и дело падала на грудь.
- Ложись, - сказал ей Радан.
Она улыбнулась ему, потянулась, пожелала нам спокойной ночи. Сказала "спокойной ночи" нам обоим, но я заметил, что посмотрела она только на него. А может быть, мне только так показалось. Было темно, и, хотя горел костер, трудно было все разглядеть как следует.
Я нарвал папоротника, набросал его около костра и лег.
- Ты можешь спать, - сказал я Радану. - Я вряд ли засну раньше полуночи. Я вообще плохо засыпаю.
Так я ему сказал. И был уверен, что действительно не засну. Но усталость после дороги быстро совладала со мной: я самым позорным образом заснул через десять минут после своей декларации о том, что буду бодрствовать до полуночи...
А этой самой ночью произошло вот что.
Радан, как он рассказывал нам, укрыл меня своей курткой, наломал еще веток и некоторое время поддерживал огонь в костре. Подул ветер, разогнал облака, над лесом взошла большая, полная луна. Посветлело, как на рассвете. И Радан решил больше не поддерживать огня - ему надоело таскать хворост и ветки, к тому же он боялся нас разбудить. Но ему стало холодно - он ведь был в одной рубашке. Чтобы согреться, он начал ходить по поляне взад и вперед, размахивая руками. Вдруг он услышал какой-то шум. Шум этот шел снизу, оттуда, где полянка отвесной стеной спускалась к оврагу. Радан лег ничком и подполз к краю полянки. Притаившись за кустом боярышника, он заглянул вниз.
В сущности, этот овраг не так уж густо порос лесом, как показалось ему с вечера. Там и сям по склону торчали кряжистые дубы с пышными кронами, а между ними рос кустарник и белели неизвестно когда сваленные туда камни. И вот среди кустов неожиданно появились двое мужчин. Как будто выскочили из-под земли. Это было очень странно и очень интересно, вроде как в сказке. Но Радан был уверен, что это не сказка, потому что мужчины разговаривали и двигались, как настоящие люди, один из них, который был повыше, даже споткнулся и упал, а другой засмеялся и, как часто делают в таких случаях настоящие люди, не подал ему руки, чтобы помочь. Но Радан не видел их лиц, потому что они все время держались спиной к откосу. Они прошли шагов десять, потом уселись за большим камнем так, что торчали только их головы. На обеих головах были кепки. Через некоторое время над одной головой стала виться тонкая струйка дыма - значит, один из мужчин курил. В сказках никто не курит, и Радан окончательно убедился в реальности всего того, что происходило у него на глазах.
Прошло около четверти часа. Мужчины встали. Тот, что был повыше, пошел направо, а другой, пониже и в сапогах, - налево. Оба исчезли в лесу.
Небо снова загромоздили облака, Стали темно и страшно. Радан лег на теплый пепел от костра, но до рассвета так и не мог уснуть - все думал, кто такие эти двое мужчин, что им нужно здесь, в лесной чаще, и откуда они вдруг взялись - выросли из-под земли, словно воскресшие мертвецы.
Начало светать. Радан встал и спустился в овраг по его пологому, лесистому склону. Спустившись вниз, он прежде всего подошел к большому камню, чтобы определить, откуда он ночью смотрел на людей. Камень оказался скалой зеленоватого цвета, более темной у основания, выщербленной наверху. Там были и другие камни, поменьше, некоторые с чешуйками блестящей слюды, другие - самый обыкновенный гранит. Ничего особенного Радан вокруг не увидел. Но, привыкнув присматриваться к мелочам, он вдруг заметил, что в траве поблескивает что-то золотое. Он нагнулся, поднял. Ничего особенного - окурок от дорогой папиросы. Но он его не бросил, а завернул в бумажку и положил в карман.
Потом пошел к берегу оврага среди папоротника, ежевики и высокой, до щиколотки, сухой травы. Он высматривал, заглядывал под кусты - хотел во что бы то ни стало найти то таинственное место, откуда так внезапно выскочили ночью двое мужчин. Но в кустарнике не было видно ничего примечательного. Он подошел к камню раз, другой, шаря слева и справа среди кустов. Делая третий круг, он снова оказался у самого откоса, у подножья нашего холма, и вдруг поскользнулся, полетел ногами вперед и, не успев понять, что происходит, очутился в какой-то яме, скрытой под ветвями поваленного бука. Ветви у бука были сухие, почерневшие, но из корневища, с обеих сторон ямы, росли молодые побеги, покрытые листвой, так что провал в почве почти невозможно было заметить.
Яма была глубиной больше чем в рост человека; гнилая листва покрывала ее дно полуметровым слоем.
Радан быстро опомнился, осмотрелся и увидел, что в стене ямы темнеет сводчатое отверстие высотой около полутора метров. Ширина отверстия была такая, что два человека могли бы свободно в него пролезть... Радан подобрался к отверстию, осторожно заглянул в него и остановился пораженный: перед ним открывалась галерея, широкая и ровная, как школьный коридор. Конец ее не был виден - он тонул где-то вдалеке, в пещерном сумраке.
Что это за пещера? Представьте себе - она была совсем у нас под ногами! Мы лежали над ее сводом. Если бы мы спустились по крутизне, мы провалились бы прямо в яму сквозь ветви упавшего бука.
Установив, как и откуда "возникли" полуночные гости, Радан довольно потер руки и вернулся к нам.
- А вы все спите да спите! - засмеялся он снисходительно, но добродушно, закончив свой рассказ.
Теменужка смотрела на него, широко раскрыв удивленные глаза.
- Это похоже на сон, - сказала она. - Может быть, вся эта страшная история тебе приснилась?
Не знаю, почему, но мне хотелось, чтобы рассказ Радана оказался только странным, сказочным сном. Радан был такой романтик, что ему могли присниться любые небылицы.
- Я разделяю мнение Теменужки, - сказал я.
- Вы бы лучше прогулялись со мной в пещеру, - ответил Радан. - Хотите?
- Хорошо, - сказал я. - Пещеры есть повсюду. Возможно, что и под нами зияет пещера. В этом нет ничего исключительного. Но история с этими двумя... ты наверняка ее сочинил, чтобы выглядеть интереснее! Признайся!
Радан сунул руку в карман, вытащил бумажку и развернул ее у меня под носом.
- А это что? - спросил он меня.
Я увидел окурок с золотым мундштуком. По величине он напоминал обрубок толстого червяка.
Я был прижат к стене. Делать было нечего - этот окурок с золотым мундштуком неопровержимо доказывал, что Радан действительно герой.
- Знаете что? - оживилась Теменужка. - Давайте спустимся в пещеру! Там, наверное, много сталактитов. Я видела сталактиты только на картинке в учебнике географии.
- Нет, - сказал я. - Сталактиты - это самая обыкновенная штука. Карбонат кальция. Вместо того чтобы собирать карбонат кальция, я предлагаю пойти по следам этих двух бандитов. Мы должны найти их логовище, это наш долг.
Радан некоторое время смотрел на меня, потом нахальнейшим образом рассмеялся.
- Что ты смеешься? - нахмурился я.
- Сейчас скажу. - Он подал Теменужке кусок хлеба с ломтиком брынзы. Потом дал такую же порцию мне. - Сейчас скажу, - повторил он, застегивая свой ранец. - Во-первых, ты не из тех, кто преследует бандитов. Это дело не для тебя. Ты милая книжная душа, ты слишком тёпа для такой опасной охоты.
Я не знал, что именно обозначает слово "тёпа", но инстинктивно почувствовал, что это что-то нелестное для мужчины. Разумеется, мне нужно было тут же обидеться, схватить свой ранец и уйти, не попрощавшись с этим грубияном - моим товарищем и одноклассником. Мы с ним, как я вам уже говорил, сидели за одной партой. Но я знал, что у него лирическое сердце, а люди с лирическими сердцами иногда разговаривают совершенно безответственно. Поэтому я не схватил ранца и не ушел. Я только на лице изобразил обиду. И больше ничего.
- Во-вторых, - продолжал Радан, - сейчас сухо, и никаких следов на земле не видно. В-третьих, ты уверен, что эти двое - бандиты? А если они кладоискатели? Или охотники?
- Лучше всего пойдем в пещеру за сталактитами, - сказала Теменужка, вызывающе поглядев, на меня. - Ничего, что они из карбоната кальция. Я знаю, что они красивые.
- Послушайте, дети, - вмешался Радан. - Мы не будем сейчас искать ветра в поле и не будем ломать сталактиты. Я заберусь во-он на то дерево - видите? Самое высокое. Соображу, где мы, а потом я предлагаю действовать так. Во-первых, добраться до села Цвят. Во-вторых, сообщить милиции об этих двоих. В-третьих, вернуться и обследовать пещеру. Теменужка может сюда с нами не ходить. Если мы найдем сталактиты, я наломаю ей целую корзину.
То, что он отказался от Теменужки и предпочел взять в товарищи меня, заставило меня сразу забыть тяжкую обиду, вернуло мне хорошее настроение, и я улыбнулся - спокойной и мудрой улыбкой.
- Надо быть благоразумной, Теменужка, - посоветовал я ей, - Ходить по неисследованным мрачным пещерам - неподходяще для девушек. Это мужское дело.
Она бросила на меня быстрый взгляд, и я увидел, как в глазах у нее вспыхнули огоньки. Может быть, это были насмешливые огоньки - кто знает? Она сказала:
- Там, где ты будешь ползти, я перелечу, понял?
Я понял, что эти слова относятся ко мне и что они имеют символическое значение, но я не стал их истолковывать. Мало ли что говорят девчонки.
- Ты без меня сюда не приходи, - сказала она Радану. - Обещай мне. Ты ведь пойдешь к геологам?
- Ага! - утвердительно качнул головой Радан.
- Иди куда хочешь, но сюда без меня не ходи!
По форме это был приказ, но голос - я заметил - звучал так, как будто это была нежнейшая просьба. И, поверьте мне, я пожалел, что этот приказ относится не ко мне, а к Радану. Ах, как бы мне хотелось выполнить такой приказ!
- Как мне поступать, это мое дело! - сказал Радан.
Вот ведь неисправимый романтик!
В конце концов оказалось, что мы всего в трех километрах от верхнего края села Цвят. Если бы не холм, мы еще вечером увидели бы мерцающие огоньки крайних домов.
- Вот видите, - я гордо выпятил грудь. - Моя интуиция никогда меня не обманывает. Что касается дорог, у меня нюх безошибочный. Могу вас через весь лес провести с завязанными глазами.
Теменужка так и прыснула. Дятел постукивал клювом по коре, и это он, наверное, рассмешил Теменужку, потому что она смотрела на него, а не на меня.
Одна маленькая подробность: налево от нашего возвышения мы наткнулись на ключ. Вода была такая чистая и прозрачная, что мы не удержались - пили, пока вода не брызнула из носа.
Вспоминая о тех временах, я часто думаю: где эти нежданные чистые радости? Я и теперь хожу на экскурсии и теперь пью воду из лесных источников, но прежней сладости в ней нет. Или ключи стали хуже?
Так вот, через полтора часа мы пришли в село Цвят. Теменужка отправилась к тетке, а мы с Раданом - прямо в сельсовет.
В сельсовете мы застали только одного человека, да и он, видно, только что проснулся, потому что долго смотрел на нас пустым, блуждающим взглядом.
- Я ищу начальника милиции, - сказал Радан.
- Ищи его в селе Рашково, он у тестя своего, - сказал сонливец и зевнул. - У тестя, - повторил он и добавил: - В отпуске человек. Зачем он тебе?
- А кто его замещает? - снова спросил Радан.
- Замещает его Тошо, но и его нету.
Мы переглянулись, помолчали.
- Вы кто такой? - снова приступил к нему Радан.
- А ты кто такой, эй, ты? - вдруг рассердился человек. Он совсем проснулся. - А ну, давай паспорт. И ты! - повернулся он ко мне.
Но когда он узнал, чей я племянник, - дядя мой был знаменит по всей округе, - все пошло хорошо. Выяснилось, что все служащие сельсовета во главе с председателем с раннего утра отправились на то место, где цвятовцы собирались строить маленькое водохранилище. И Тошо, милиционер, тоже потащился за ними, будто без него там не обойдутся. А мы - что нам здесь нужно?
- Кто вы такой? - с убийственным спокойствием спросил Радан.
Человек чуть не подскочил на своем стуле и даже удивил меня тем, что все-таки удержался на месте.
- Черт тебя возьми! - ударил он кулаком по столу. - Кто ты такой, да кто ты такой. Ну, кассир я. Успокоился? Самый доверенный человек у власти. Говори теперь, что тебе приспичило.
Мы снова переглянулись. За спиной у этого человека стояла квадратная железная касса и почему-то заставляла отнестись к нему с особым доверием.
Радан коротко рассказал ему о ночном происшествии, о двух таинственных, мужчинах и о чудесной пещере.
- Там таких пещер сколько угодно! - человек махнул рукой. - В прежние времена это были рудники - медь добывали и всякое другое. - Потом спросил: - А эти двое какие были? Молодые, старые?
- Как будто не старые, - сказал Радан.
- Тогда можете спать спокойно! - засмеялся кассир.
Как все кассиры, он был толстенький, краснощекий, плешивый, а руки его были похожи на куски подошедшего для куличей теста.
- Можете жить спокойно, ребята! - сказал кассир. - Знаю я этих двоих. Вчера приходили сюда. Мне председатель сказал: люди надежные. Не бойтесь!
- Какие люди? - спросил Радан.
- Больно много знать хочешь, парень! - Кассир покачал головой. - Нельзя так: ты кто такой, они кто такие. Бывают дела, которые надо держать в секрете. В интересах службы и безопасности. Район у нас пограничный, так ведь? Значит, проверять кое-что приходится, да так, чтобы никто не догадывался.
Он, видно, решил, что слишком с нами разговорился, потому что он зевнул, и физиономия у него вдруг стала унылая-унылая.
- Живите себе спокойно, - посоветовал он нам.
Мы поняли, что разговор окончен и что нам пора идти.
Пошли к Теменужке. А она чешет лоб кроткой серой коровенке и совершенно не считается с подстерегающей ее опасностью, заключенной в крутых коровьих рогах.
- Она тебя боднет! - предупредил я Теменужку, останавливаясь у входа в хлев.
А Радан вошел внутрь, отогнал корову и махнул мне рукой: иди сюда!
- Слушайте, - начал он, - слушайте и решайте. За себя я уже решил, теперь ваше слово.
- Что ты придумал? - с тревогой посмотрела на него Теменужка.
- Исследовать пещеру, которую я нашел сегодня там, под холмом. Начерчу план и пошлю в руководство союза туристов. Новая пещера в Болгарии - ради этого стоит засучить рукава и потрудиться. Еще я соберу разные минералы и отнесу в гимназию - пусть лежат у нас в кабинете физики и минералогии. А если пещера интересная, по всей стране о ней заговорят, на пари! Туристы набегут - тысячами! А для туристов нужны гостиницы, рестораны, развлечения. Знаете, какая статья дохода будет для села Цвят! Пещера - я вам говорю, - если она и впрямь интересная, превратится в доходное предприятие. Здесь такое наступит оживление, а деньги так и потекут - уж вы мне поверьте.
- Какая еще пещера, - прервал я его, раздосадованный его поэтической фантазией. - Ты ведь слышал, что сказал кассир? Он совершенно ясно сказал: это старинные рудники, разрабатывавшиеся в античные времена тысячами рабов. Вот что он сказал. Здесь добывали медь, может быть, и железо. Село Цвят было индустриальным центром богатого рудного района. Мастера ковали щиты, копья, обоюдоострые мечи, отливали блестящие шлемы, делали кольчуги и непробиваемую броню. Вспомните вооружение фракийских царей, которых Гомер описывает в Илиаде. Это вооружение изготовлялось здесь. Да, я уверен, что на этих рудниках работал, будучи рабом, и легендарный фракиец Спартак. Может быть, в том самом руднике, который ты нашел.
Так я сказал и взглянул на Теменужку. Я думал, что она будет взволнована, почувствовав себя перенесенной в далекие времена Спартака. Но она погладила коровью морду, дала корове пучок сена и сказала:
- Правда, она добрая? Ее зовут Вытка.
- Чудесное имя, - кивнул Радан. - Типичное имя для нашего края. Звучное.
Я замолчал.
- Пещера или рудник, - обернулся ко мне Радан, - в конце концов это все равно. Под землей ведь? Подземные пустоты всегда привлекают внимание. Я слышал, что за границей некоторые пещеры электрифицированы. Садишься себе в трамвайчик, едешь, а перед глазами у тебя проплывают и сталактиты, и сталагмиты, и другие Теменужкины мечты. Тут богатое поле деятельности. Я вам говорю, что этот бывший рудник может превратиться в очень интересный туристический объект. А где наплыв туристов, там и хозяйственное оживление. Я вас спрашиваю: зачем районному кооперативному союзу скупать и вывозить отсюда виноград, когда можно реализовать его на месте? Потребителями будут тысячи туристов. То же самое и с молоком и с брынзой.
Я замер. Учитывая, что поэтическая фантазия моего товарища не знает удержу, я прервал его:
- Знаешь что, - сказал я ему, - не будем говорить о брынзе и о молоке. Меня лично занимает Спартак. Представь себе, что мы найдем надпись, сделанную им в этом старинном руднике!
- Что-то не верится, - сказал Радан. - С чего это вдруг?
Вот таким он и был. Может мечтать обо всяких абстракциях, а дойдет дело до чего-нибудь реального, конкретного - вот как со Спартаком, - он тут же руки вверх и говорит: с чего это вдруг?
- И я пойду с вами, - сказала Теменужка. Она мудро не вмешивалась в наш спор.
- Ты? - Радан совершенно нахально засмеялся. - Ты думаешь, тетка тебя пустит?
Мне стало жалко девочку, поэтому я сказал:
- Попробуй. Поговори с ней. Если хочешь, я тоже поговорю.
- Глупости! - сказал Радан. - Ты наивный человек. Какая же это тетка ни с того ни с сего отпустит свою племянницу?
Теменужка вздохнула. Мы задумались.
Радан засвистел. Я знал его характер, и мне стало поэтому еще грустнее. Было совершенно очевидно: он бросает девушку на произвол судьбы, он больше ею не интересуется.
- Послушайте, дети, - сказал он. - Я предлагаю пойти к геологам. Мы члены ДСНМ, мы должны проявлять интерес к науке и помогать исследователям. Я там задержусь подольше, а вы пробудете день-два и вернетесь. И тетка в таком случае не будет иметь ничего против. Она пустит Теменужку.
- Хорошо, - согласился я. - А рудник? Разве мы не будем его исследовать?
Я собирался снова развить свою теорию о возможности напасть на следы Спартака, но он махнул рукой.