- Ни слова! Наша стратегическая цель - геологическая бригада. Цель благородная, и. я уверен, что тетя не решится нас отговаривать. А если она попробует, мы ей скажем, что она рассуждает антиобщественно, и она капитулирует. Но о руднике - ни слова. По правде говоря, я не вижу смысла распространяться о нем. Рудник - это только тактическая подробность. Мы завернем туда по дороге в бригаду и установим, что он собой представляет как туристический объект.
- Чудесно! - воскликнула Теменужка и всплеснула руками, а потом обняла корову и поцеловала ее в морду. Зачем нужно было обнимать и целовать корову и какую связь этот ее мелодраматический жест имел с планом Радана, мне не было ясно.
- Теперь вот еще что, послушайте, - сказал Радан. - Нам надо запастись едой на два дня. Еще нам необходимы тряпки для факелов. Об этом позаботится Теменужка. Мы дадим ей деньги, и она купит в кооперативе два-три литра керосина. Вот и все. А теперь вперед к тетке - она наш первый бастион!
Этот "бастион" мы взяли очень легко. Услышав о наших планах, тетка ласково улыбнулась нам и засучила рукава.
- Это вы хорошо придумали, - сказала она. - Там один наш человек есть, с инженерами работает. - Она повернулась к Теменужке. - Дяди Лазара двоюродный брат, Стаменко. Помнишь его? В позапрошлом году, когда ты с отцом у нас была, он водил тебя на гулянье в Новоречене. Помнишь?
- А, вспомнила! - прощебетала Теменужка. - Дядя Стаменко, ну конечно. Как же мне его не помнить.
- Он, он самый, - заулыбалась тетя. - Сейчас он в ТКЗХ сторожем служит, да председатель послал его с бригадой.
Она подпоясалась полотенцем, наклонилась над квашней и всыпала туда чистой, белой как мел муки.
- Сейчас поставлю вам сладкую лепешку. А Стаменко скажите, чтоб скорее возвращался - склад сторожить некому. А то что это за склад! Вроде заперт на замок, а такие щели в стенах - не дай бог! Только от лихого глаза подальше.
Мы обещали тете, что приведем этого Стаменко обратно в село.
Было около полудня, когда мы снова подошли к нашему холму.
Радан отрубил три ветки, обмотал их концы тряпками, и факелы были готовы. Мы осторожно спустились в яму. Я делал все, чтобы быть полезным Теменужке, и, наверно, поэтому скатился вниз. Я здорово ободрал бы себе колени и локти, но Радан помог мне удержаться.
И вот мы перешагнули подземный порог. На нас сразу дохнуло влажным холодом. Мы оказались в мрачном каменном коридоре шириной шага в три и достаточно высоком, чтобы можно было идти не нагибаясь.
- Зажжем факелы? - шепотом спросила Теменужка.
- Еще и так видно, - сказал Радан.
Так мы прошли около двадцати шагов. Сумрак сгустился, стал превращаться в темноту. И мы наконец зажгли наши факелы. На серых каменных стенах заиграли красные отблески, и среди этих отблесков мы увидели свои силуэты - черные, подвижные, точно ожившие картинки, нарисованные тушью.
- А сталактиты близко? - спросила Теменужка.
- Да, - успокоил ее Радан. - Через час, через два доберемся.
Мы прошли еще шагов десять и остановились. Здесь галерея сужалась и под острым углом сворачивала вправо. Мы вошли во что-то, похожее на цилиндр, и сразу почувствовали, что пол уходит вниз.
- Начинается спуск, - сказал Радан.
Он пошел вперед. Теменужка за ним, я последний.
Теперь стены уже не были гладкими. Со всех сторон торчали острые камни - то серые, то красные, то странного желтоватого цвета.
- Похоже на настоящую пещеру, - сказала Теменужка. - Я в пещерах не была, но мне кажется, что они именно такие. На сколько метров мы ушли под землю, знаете?
Только я собрался ей ответить, что мы лишь начинаем свое подземное путешествие, как Радан внезапно остановился.
- Идите-ка сюда поближе, - позвал он нас.
Мы подошли ближе, почти прижались к нему.
- Что вы видите?
- Камни, - прошептала Теменужка.
- Гранит, - сказал я.
- Плохо смотрите, - вздохнул Радан. - Вы только глазеете, а ничего не видите. - Он протянул руку. - Смотрите-ка - что это такое?
- Веревочка! - вскрикнула Теменужка.
Она так вскрикнула, как будто увидела какое-то чудо, а не самую обыкновенную веревочку.
Мы молча смотрели на эту тонкую белую веревку длиной в палец. Она высовывалась из трещины в скале и была похожа на мышиный хвост.
Радан подмигнул мне:
- Уж не Спартак ли завязывал здесь сандалии, посмотри-ка!
Я протянул руку, но он грубо оттолкнул меня.
- Это кусочек бикфордова шнура. Бикфордова шнура, - подчеркнул он.
Я замолчал. Пусть это будет кусочек шнура. Но зачем же меня отталкивать?
Пока я обдумывал, что ему сказать, он стал на колени и принялся внимательно рассматривать камни.
- Ага! - тихонько сказал он. - Наклонитесь-ка, детки. Что это такое?
В желтоватом свете факелов мы увидели едва заметный черный порошок, а в двух пядях от порошка - окурок сигареты с золотым мундштуком.
- Сюда приходил один из тех двух мужчин, которых ты видел ночью, - сказала Теменужка. - Тот, который курит дорогие сигареты.
- Может быть, и оба приходили, - ответил Радан. Он поднял золотой окурок и положил его в карман. - Но след остался только от того, который курит сигареты с золотыми мундштуками.
- Подумаешь, какое дело! - сказал я. - Сюда приходили проверять местность те двое, о которых нам говорил кассир. Здесь они остановились, один из них выкурил сигарету, а потом они вернулись. Что здесь такого необыкновенного?
- Ничего необыкновенного нет, - сказал Радан. - Просто пробили в скале дыру или использовали готовую трещину, наполнили ее динамитом, поставили детонатор и подожгли фитиль. Ведь порошок-то - это зола. Она просыпалась на этот серый камень как раз под веревочкой, которую наш приятель Анастас принял за остаток сандалии легендарного Спартака. Анастас не видел бикфордова шнура, но мой отец шахтер - он сам давал мне их поджигать в новых шахтах на руднике "Черное море". Зажженный фитиль некоторое время горел, а потом погас. Почему? По-моему, одно из двух. Или селитра в шнуре отсырела - видите, какая мокрая скала, - или какая-нибудь крыса - а здесь наверняка много крыс - его перегрызла. И детонатор не воспламенился. А если б он воспламенился, здесь был бы конец этой галереи. И, может быть, на вечные времена.
- Ничего не понимаю, - сказал я. - Зачем этим двум людям понадобилось разрушать старую шахту?
- Прежде всего я сомневаюсь, что те двое, которых я видел ночью, это те самые, о которых нам говорил соня кассир. Но, кто бы они ни были, цель у них была одна - взорвать шахту. Это ясно как дважды два четыре.
Мы задумались, помолчали. Пламя факелов стало бледнеть.
- Надо возвращаться, - сказал Радан.
- Вот и я хотела предложить, - робко призналась Теменужка.
Я посмотрел на нее - лицо у нее было серое, как камни, серевшие вокруг нас. "Наверно, от плохого воздуха", - подумал я.
А когда мы выбирались из ямы, мы встретились с Андреем, что называется, лицом к лицу.
Разумеется, я тогда не знал, что его зовут Андрей. Я ничего о нем не знал, так как видел его в первый раз. Будь я лучшим рассказчиком, я, может быть, начал бы свой рассказ именно с этого места. Писатели так и поступают: начинают свое повествование, только выполнив самое важное условие - собрав вместе своих героев. Рассказ от этого становится интереснее, что и говорить. Но я, как я вам уже говорил, студент-ветеринар и, к сожалению, мало знаком с литературными приемами. Я вообще с ними не знаком. Потому-то и получилось так нескладно: завязка рассказа, то есть встреча двух самых важных героев, вдруг всплыла в конце, вместо того чтобы появиться в начале, в первых строчках первой главы. Я поздно вспомнил об этом важном правиле. Но вы на меня не сердитесь. Когда мы увидимся с вами во второй раз, я расскажу вам другую историю - там герои встретятся на первой же странице и обязательно улыбнутся друг другу.
Кто больше удивился - мы или Андрей, - этого я не могу вам сказать. Не могу вам сказать, и какие были первые наши слова. Я помню только, что он подал Теменужке свою флягу и посоветовал ей глотнуть побольше воды. Потом и я выпил воды, этого я не забыл. Должно быть, мне очень хотелось пить.
Мы уселись около ямы. Андрей вынул пачку сигарет и закурил. Сигареты у него были самые обыкновенные. На них не было даже золотого герба, как на сигаретах первого сорта.
- Куда вы шли? - спросил его Радан.
- Туда, откуда вы идете, - улыбнулся ему Андрей.
У него была такая хорошая, искренняя и добродушная улыбка, что мы сразу прониклись к этому человеку глубокой симпатией.
- А раньше вы приходили на это место? - продолжал расспрашивать его Радан.
- В прошлом году, - ответил Андрей.
- А как вы нашли рудник, случайно? Как мы?
Андрей взглянул на Радана и снова улыбнулся. На этот раз улыбка у него была какая-то задумчивая и грустная.
- Для нас, геологов, слово "случайность" имеет относительное значение, - сказал он.
- А вы геолог? - оживилась Теменужка. - Из бригады?
- Да, из бригады, - кивнул ей Андрей.
Я видел, как Радан тайком ущипнул ее за локоть. Как человек с романтическим воображением, он был ужасный скептик.
Андрей встал.
Нас с Раданом считали высокими парнями, но он был на целую голову выше нас.
- Ну и каланча! - засмеялась Теменужка.
Он пошарил у себя в карманах, нашел две карамельки и дал их болтушке. Она не заслуживала такого внимания. Вы ведь слышали? Она назвала его каланчой.
- А докуда вы дошли? Наверное, до озера?
- Озеро? - воскликнули мы почти одновременно. - До какого озера?
- А я думал, что вы и правда герои! - засмеялся Андрей. - Увидел, какие вы желтые, особенно девочка, и подумал: эти молодцы по крайней мере полдня под землей провели. А вы даже озера не понюхали. Жалко! Самого красивого и не видели.
- Мы дошли до первого поворота и вернулись, - сказал Радан. Он помолчал. - А вы, раз вы уже ходили туда, зачем вы опять идете? Из-за озера?
- И пальцем бы не шевельнул! - засмеялся Андрей. - Для меня озера привлекательны постольку, поскольку они представляют интерес с точки зрения геологии. А это озерко, о котором я упомянул, обыкновенная впадина - нечто вроде воронки, в которой собираются подпочвенные воды. Но все-таки на него стоит посмотреть!
- А сталактиты там есть? - спросила Теменужка. - Вы, наверное, за сталактитами пошли, сознайтесь!
- Когда мне было столько лет, сколько вам, меня волновали сталактиты, - улыбнулся ей Андрей. - Теперь меня волнует другой минерал, в миллион раз более ценный, чем эти сосульки.
- Золото! - воскликнул я. - Вы нашли золото?
- Я ничего не нашел, - сказал Андрей. - Но если я найду что-нибудь, это будет поценнее, чем золото.
Странный человек! На уме у него минерал, который дороже золота, а говорит так, будто речь идет о каком-нибудь обыкновенном известняке. На его месте я бы горел, как в лихорадке, я бы задыхался, уверяю вас!
Он вынул из своего ранца огромный электрический фонарь, нажал кнопку, чтобы проверить, горит ли он, потом повесил его на крючок, пришитый к куртке ниже левого нагрудного кармана.
- Как видите, у меня факел немного более современный, чем у вас, - подмигнул он нам. - Не дымит и рук не обжигает. А самое большое его преимущество в том, что его можно носить на груди. Советую вам, если когда-нибудь будете геологами, купить себе такие фонарики. Очень вам помогут! Запасная лампочка, три батарейки - и вам на двадцать часов обеспечен свет. И чисто и практично, правда? - Он надел ранец на спину. - Ну что, - сказал он, - расстанемся?
Мы молчали. Теменужка сделала шаг вперед. Ей, видно, хотелось что-то сказать, наверное, что-то важное, но она не находила слов или ей не хватало смелости. Она только переступала с ноги на ногу и умоляюще посматривала на нас. По правде говоря, в эту минуту я очень жалел, что я не на месте Андрея. Должно быть, потому, что у него на груди висел большой электрический фонарь...
Андрей поднял геологический молоток, на который он опирался, и собрался совсем уже с нами распрощаться, когда Радан неожиданно выпалил:
- Вы не должны спускаться в этот рудник! По крайней мере сейчас, - подчеркнул он, - вы не должны туда ходить. Конечно, если вам жизнь дорога. Если вы вообще не решили раньше времени переселиться на тот свет.
Тогда я ничего еще не знал об уже известной вам берилловой истории. Поэтому я ждал, что Андрей просто рассмеется в ответ, похлопает Радана по плечу и скажет: "Занимайся своим делом, паренек!" - или что-нибудь в этом роде. Этого я ждал. А Андрей отступил на шаг, лицо у него вытянулось, брови сошлись на переносице.
- Ну, - сказал он и замолчал. - Что ты хочешь сказать?
Поверьте мне, этот человек, еще минуту назад такой славный, вдруг преобразился и стал похож на взъерошенного ястреба перед смертельным поединком или, еще точнее, на человека, который твердо решил кого-нибудь убить, чтобы любой ценой и вопреки всему добиться осуществления какой-то своей мрачной цели.
- Там на повороте бикфордов шнур! - закричала Теменужка.
И почему-то, выбежав вперед, встала перед Раданом.
- Бикфордов шнур, - сказала она. - Настоящий. Радан работал с такими шнурами. Остался маленький кусочек, но он там висит. Мы все трое видели.
Я стоял немножко в стороне от Андрея и, не знаю почему, просто не мог оторвать глаз от его рук, вернее от пальцев, сжимавших ручку молотка. Я заметил, как эти пальцы разжались, и услышал, как железо стукнуло о землю. Должен вам сказать, что этот звук показался мне очень приятным. Иногда самые грубые звуки ласкают слух.
- Что вы так удивляетесь? - сказал Радан. - Просто поворот галереи заминирован, а почему и зачем - это надо установить. Но соваться туда сейчас глупо. Надо подождать.
- Наоборот, надо спешить! - зло улыбнулся Андрей. - Очень спешить! Иначе будет поздно.
- Не будет поздно, - упрямился Радан. - Мы сообщим милиции. Придет охрана и будет защищать вход.
- От кого защищать? - снова насторожился Андрей. - От кого?
Мы смотрели на него, удивленные и немного испуганные, и не знали, что ему отвечать. Мы тогда ничего не знали о "невидимом", поэтому поведение этого человека казалось нам довольно странным.
- Видите ли, в чем дело, - сказал Андрей уже спокойнее, затягивая ремни на ранце. - Рудник - это не лавка: поставил пост у входа и можешь быть уверен, что никто не войдет. Эти старые рудники похожи на дома, где много дверей и окон, с той разницей, что двери и окна у домов известны, а у рудников их никто не знает и не видит. Мы с вами видим только одну дверь, вот, - и он показал на яму. - Но чем вы мне докажете, что эта дверь единственная и что других нет? А если есть и другой вход? Охрана будет сторожить здесь, спереди, а злоумышленник проберется в другом месте и подорвет не одну, а десяток шахт. Сейчас злоумышленник спокоен - он уверен, что сделал свое дело. Но, если вы поднимете шум, он поймет, что ничего не сделал, и вернется обратно. Поэтому я советую вам потерпеть и помолчать. Вместо того чтобы бежать в село Цвят звать милицию, пойдемте со мной. Увидите и озеро, и сталактиты, и много других сказочных вещей. Хотите?
Некоторое время мы только молча смотрели на него, восхищенные силой его логики, пораженные блеском его открытых чистых глаз.
Первым опомнился Радан.
- Это умно, - сказал он. - Но я предложу одно изменение к вашему проекту. Совсем маленькое, а именно: в вашем путешествии под землю вас буду сопровождать только я. Анастас и Теменужка останутся здесь дежурить. Если они увидят что-нибудь подозрительное, они зажгут факелы и прибегут к нам. - Он подумал минутку. - Галерея не разветвляется?
- Там есть отклонения влево и вправо, - сказал Андрей, - но они такие низкие и узкие, что сбиться с дороги невозможно. Место, где мы остановимся, отсюда примерно в часе ходьбы.
Теменужка вздохнула, на глазах у нее выступили слезы. Она ничего не сказала, только отвернулась и стала ковырять ногой землю. Не знаю, чем уж она там так заинтересовалась, что ей понадобилось ковырять ногой землю.
А Радан улыбнулся как-то виновато и сказал:
- Я тебе сколько хочешь сталактитов принесу, честное слово.
Теменужка молчала.
- Поможем сейчас товарищу геологу, - сказал он. - А завтра, если все будет в порядке, спустимся вместе. - Он помолчал. - И смотрите в оба, понятно?
- Будь покоен, - сказал я. - Рассчитывайте на меня. - И ободряюще улыбнулся им. - В добрый час!
Прошла ночь, наступило утро - облачное, серое. С каждым часом небо опускалось все ниже; начал моросить тихий, необыкновенно кроткий для летнего времени дождь.
Нас было трое. Забившись в кусты, мы всматривались туда, откуда должен был появиться Радан. Андрей курил сигарету за сигаретой. Теменужка вздыхала, а я посматривал на темный небесный свод, едва видный сквозь нависшие ветви, и тщетно пытался вспомнить какое-нибудь грустное, элегическое стихотворение.
Вот, думал я, Теменужка вздыхает по Радану. Андрей тревожится из-за своего драгоценного минерала. А я бессмысленно смотрю вверх и не знаю, по кому мне вздыхать, из-за чего тревожиться. Я только чувствовал, что мне грустно, что в душе у меня как-то пусто, а почему - как я ни старался, я не мог себе объяснить.
Впрочем, зачем мне занимать вас собой! Вы уже приблизительно представляете себе мой сухой и прозаический характер, мою склонность всегда и во всех случаях показывать себя таким, какой я есть от природы: рассудительным и деловым человеком. Лучше дадим слово Радану. У него поэтическая душа, и, как думает Теменужка, он гораздо интереснее меня. Но о чем вы говорите, скажете вы, - ведь Радана с вами нет?
Верно, его нет. Простите. Я совершенно не собирался вводить вас в заблуждение. Я расскажу вам то, что услышал от Радана, правда, несколькими днями позже, когда эта история с бериллом уже имела свой конец.
"Андрей шагал впереди, я - за ним. Фонарик его светил, как прожектор, и это очень облегчало нам путь - минуты через две мы уже добрались до того места, где я заметил мину. Впрочем, мне не пришлось показывать ему фитиль, он сам его увидел. У него удивительная способность все вовремя замечать, ничего не упускать из виду. "Налево яма, здесь - трещина", - предупреждал он меня все время. И хорошо, что он меня предупреждал, иначе я бы сто раз разбил себе голову - так мчались мы по этому лабиринту. Итак, он заметил шнур и, не медля ни секунды, вытащил нож, плюнул на его острие и осторожно срезал фитиль у самого капсюля. Потом мы пошли дальше, вперед.
А галерея круто спускалась вниз. Каждую секунду мне казалось, что сейчас я поскользнусь и так и буду катиться по этому крутому каменному цилиндру до самого адова пекла, а там свалюсь прямо в огонь и дым. При этом воздух становился все тяжелее. Он стал похож на холодную густую кашу, и, что самое странное, он сжимал мне грудь так, словно кто-то стискивал ее железной рукой.
Я не знаю, что испытывали вы с Теменужкой. Вы двигались осторожнее, разговаривали, а когда человек разговаривает, и дорога и время проходят незаметно.