- Спасибо, Ирвин. - Кларк резко поднялся и быстро пошел, потом побежал к морю. Отплыв метров пятьдесят, он лег на спину и увидел, что Ирвин Гроу, уже одетый в белые брюки и синюю рубашку, тяжело, по-слоновьи поднимается по каменным ступеням лестницы, выводящей к пляжному кафе.
Ну что ж, день начался не так уж плохо. Беседа, как любят писать журналисты, несмотря на опасения, прошла в дружественной и деловой обстановке. А теперь в самом деле почему бы не воспользоваться советом Ирвина и не приударить за словацкой журналисткой, которая знаками показала, что хочет курить, а сигарет с собой у нее нет.
Вилли Кларк помахал ей рукой, улыбнулся и с легким сердцем медленно поплыл к берегу.
10
"Начальникам управлений КГБ СССР по........ краям и........ областям.
По полученным данным в одной из областей страны в больших количествах происходит утечка промышленного золота высокой пробы.
Противник изыскивает возможность установления контактов с расхитителями золота с целью получить информацию о предприятии и использовать золото для оплаты услуг различного рода отщепенцев, возможно, своей агентуры.
Примите срочные меры по установлению расхитителей и выявлению каналов их преступной связи внутри страны и за рубежом.
Особое внимание просим обратить на промышленные предприятия, использующие драгоценные металлы при выпуске изделий для высокоточных приборов..."
11
В три часа дня Матвееву позвонила жена и спросила, почему он снова не пришел на обед.
- Закрутился и не успел. Послушай, Нина, я, кажется, задержусь сегодня. Да, и на день рождения опоздаю. Как без меня? Ну, как обычно. Объяснишь гостям, что работаю. Я понимаю, что у тебя праздник, но действительно не могу. Начальство приезжает. Нет, голос у меня не грустный. Не ругайся, ты же умница. Ну, вот и хорошо. До свидания. - Матвеев положил трубку и угрюмо посмотрел на стол, где аккуратной стопкой лежали выписки из трудовых книжек и производственные характеристики стоматологов города.
- Скромен. Общителен. Хороший специалист. Пользуется авторитетом. Пользуется уважением. Любопытно, как это можно пользоваться авторитетом или уважением? Это что - инструмент какой или инструкция? Так, идем дальше. Ведет большую общественную работу. И никто не написал - маленькую, все пишут только "большую". Выступает перед населением с плановыми лекциями, - шептал Матвеев, листая характеристики.
Сплошные общие фразы. А ведь каждый человек - индивидуальность. Хитрый, добродушный, злой, умный, ленивый, работящий, инициативный, замкнутый, способный, настойчивый, инертный. Неужели о людях, которые рядом с тобой работают по многу лет, нельзя написать как-то теплее? Когда же мы научимся по-настоящему любить человека? Не вообще народ, а конкретного своего соседа по лестничной площадке, по станку, по кульману, по школьной парте, по кабинету, по письменному столу? Все эти характеристики - на одну колоду. Поставь сверху сразу десять фамилий, а под ними печатай любой текст. Вот дьявольщина какая.
А выписки из трудовых книжек куда интереснее. Ковалев, например. В семнадцать лет - санинструктор стрелковой роты с сорок третьего года. После войны закончил медицинское училище, работал фельдшером на "скорой помощи". Потом курсы стоматологов. И вот уже двадцать лет в нашем городе. Так, а что отличительного в характеристике? Дважды ранен. Член КПСС с 1945 года. Орден Красной Звезды, медаль "За взятие Вены". Медаль "Ветеран труда".
Вот Одинцов. Тридцать лет, беспартийный, из комсомола выбыл по возрасту. В поликлинике был секретарем комсомольской организации. Общительный. Работу знает и любит. К больным относится с уважением. Ясно. А что в трудовой? Ага, медучилище, два года после него в Курской области. Потом у нас. И все. Небогато.
Вот Зайцев Евгений Александрович. 36 лет. Характеристика. Отличный специалист. Скромен. О, даже застенчив. Ведет общественную работу, заместитель председателя профкома поликлиники. Наставник молодежи. Беспартийный. Дальше - общие слова. А что в трудовой? Любопытно. Техническое училище. Слесарь-инструментальщик. Шофер третьего класса, целина, Кустанайская область. Так, водитель "скорой помощи" уже первого класса, медицинское училище, техник-стоматолог нашей поликлиники. Да, помотала судьба мужика по белу свету.
Следующий Емельянов Виктор Николаевич.
В дверь постучали, и возник Гусев. Глаза у него сияли, как в прошлый раз, когда он заходил с заявлением Одинцова.
- Ну, наконец-то, Анатолий Константинович! Садись, докладывай! - Матвеев положил бумаги в папку и прикрыл ее.
- Товарищ капитан, все в порядке! - Гусев торопливо выложил перед Матвеевым фотографию. - Вот он, продавец. Глазов Виктор Захарович. Двадцать шесть лет, водитель самосвала ремонтно-строительного управления. Девять месяцев назад освободился из мест заключения, наказание отбывал по 206-й, часть вторая, на Севере. Холост, проживает вдвоем с матерью, отца нет. Любит выпить, часто бывает в ресторанах. На работе пока не прогуливает, знакомых у него много всяких. Мать работает в железнодорожной столовой, моет посуду. Так что вот он, продавец, можно брать. Золото наверняка привез с Севера.
- Не спеши, Анатолий Константинович, с выводами и предложениями. Ну, возьмешь ты Глазова этого, а он скажет, что нашел слиток и продал Одинцову. И все, круг твой замкнулся. Даже не круг, а так, колечко, воробью на нос. Одинцов же ни одного зуба никому не поставил.
- А если и он обманывает? Если он для отвода глаз выдал этого Виктора с головой, вот, мол, какой я замечательный. А сам продолжает нам зубы заговаривать, а другим вставлять?
- Всякое может быть, Гусев, не отрицаю. Но нужны факты, а не фантазии. Сегодня вечером приезжает Панкратов. Предупреди домашних, что можешь задержаться.
- Хорошо.
- Ну а что-нибудь Одинцов вспомнил новенькое?
- Так, пустяки. Глазов приезжал к нему в поликлинику на красном грузовом "Москвиче" из горбыткомбината. Ну, я думаю, здесь ничего особенного: попросил водителя подвезти, дал рублевку, и все дела. Я, кстати, срочно запросил характеристику Глазова и его дружков оттуда, из колонии.
- Только на Глазова, и все?
- У меня таких, как он, с наколкой на левой руке, набралось пятеро. Я на всякий случай решил всех проверить.
- Правильно. Сейчас задача такая: выяснить связи Глазова в колонии и здесь, а к восьми вечера быть на месте.
Стрелки маленького будильника на столе у Матвеева показывали без четверти восемь, когда в кабинет не вошел, а вихрем ворвался Панкратов в темно-синем плаще и серой шляпе. Следом за ним - невысокий полный мужчина в легком осеннем пальто без головного убора. Мужчину Матвеев узнал сразу по огромному шишковатому лбу. Это был старший следователь Андрей Ильич Гирин.
- Здравия желаю, товарищ майор!
Панкратов крепко пожал Матвееву руку и усмехнулся одними глазами:
- Потом, капитан, козырять будешь, когда преступников поймаем. А сейчас давай работать, теперь на тебя вся Россия смотрит. Не понял? Очень просто. - Панкратов открыл шкаф, протянул вешалку Гирину. Другую взял себе, разделся. - Зубы твои не только в соседнем районе обнаружили, но даже в Архангельской области. Похоже, что работает один и тот же мастер. А вот еще новость - ориентировка, - он открыл папку, протянул Матвееву лист с несколькими строчками машинописного текста.
Матвеев пробежал его глазами и побледнел: соседний район, Архангельская область, а теперь вот и заграница...
- Юрий Степанович, разрешите доложить, что сделано?
- Докладывай. Только сядь, пожалуйста, на свое место или можешь вот сюда, за приставной столик, сейчас не до субординации. Что ж у тебя кабинет-то маленький? И походить негде. - Панкратов заметил, что Матвеев расстроился. - Да ты, Петр Васильевич, очень не переживай. Я ведь не только тебя, но и себя больше в данный момент ругаю. Понимаешь, о чем речь? У нас с тобой, у нашего государства преступники воруют золото, продают его за границу вместе с информацией, представляющей государственную тайну, а мы с тобой хлопаем, прости за выражение, ушами. Плохо мы работаем. И ты, и твои ребята, и я, и Алексеев, который всеми нами руководит, тоже плохо работаем. Так получается. Это его, кстати, слова. И они будут справедливы до тех пор, пока мы не обезвредим преступников. Москва взяла это дело на контроль, просила информировать через день. А Михаил Павлович ждет от нас ежедневных докладов. Я вас слушаю, Петр Васильевич.
- Первое, что мы сделали, - начал Матвеев тихо, как провинившийся школьник, - это установили продавца слитка.
- Ну, вот и молодец! - похвалил Панкратов и скупо улыбнулся. - С этого бы и начинал. Дальше.
- Пожалуй, это главное. Продавец - Глазов Виктор Захарович, вот его фотография. Девять месяцев назад освободился из колонии, работает водителем самосвала в РСУ.
- С Севера? - переспросил Панкратов. - Уже теплее. А что по врачам? По заводу?
- Врачей у нас десять, вот характеристики и анкетные данные. На первый взгляд пока все в порядке. По заводу работает Семин. Зарылся по локти в архивы и акты ревизий. У него тоже пока ничего интересного. В восемь и он, и Гусев, который занимается продавцом, будут на месте.
- Так, - Панкратов посмотрел на часы, - через пять минут мы их пригласим. - Он на мгновение остановился и снова заходил взад-вперед по кабинету. - Если это все, Матвеев, то очень мало. Во-первых, не проработай Глазов. Я понимаю, времени было немного, но это вас не извиняет. Во-вторых, у вас отсутствует необходимая уже сегодня, сейчас информация о стоматологах. То, что их десять, известно всем. То, что разрешение на работу с золотом есть только у Ковалева - тоже. А остальные? Официально они не работают с золотом. А на самом деле? Я допускаю, что преступники могут продавать золото врачам соседних районов. Но на месте расхитителей я бы не поехал в незнакомый район и не стал бы рисковать. Если я работаю на заводе, значит, я живу в этом городе несколько лет и хорошо знаю местных врачей. И предложу золото не первому встречному, а только тому, в ком уверен. Логично? Мне кажется, что Глазов во всем этом деле - лицо случайное. А то, что он отбывал наказание на Севере, - просто совпадение. Как вы думаете, Андрей Ильич?
Гирин, внимательно слушавший разговор, оживился:
- У меня к Петру Васильевичу несколько вопросов, на которые я бы хотел получить ответы. По стоматологам. Я бы узнал, поинтересовался, сколько из них имеют машины в личном пользовании. Кто, может быть, купил недавно, за последние два-три месяца, новую? А если не машину, то, например, дорогой магнитофон "Шарп" или "Грюндик", словом, сделал покупку на деньги, вырученные от изготовления золотых коронок. Не будет же он складывать их в кубышку. Может, дачу приобрел, катер, да мало ли! Колье для любимой женщины. Соблазнов-то при таких деньгах достаточно. Во-вторых, я бы уточнил до мельчайших подробностей все связи Глазова. Что он сделал с деньгами, которые получил от Одинцова? Судя по фотографии, Глазов любит выпить. Возможно, он обмывал сделку в ресторане. В-третьих, надо внимательно посмотреть всех, кто на заводе имеет доступ к золоту, выяснить все тонкости технологии. Эксперты предполагают, что проба у коронок и слитка Одинцова одна и та же. Но точно это установить нельзя, потому что при изготовлении зубов проба золота меняется из-за добавления меди. Пока все.
- Согласен с вами, Андрей Ильич. - Панкратов посмотрел на часы, потом на Матвеева. - Давай, дорогой, приглашай своих орлов.
Первым в кабинет вошел Гусев, следом за ним Семин. Панкратов поздоровался с ними, представил Гирина, пригласил сесть.
- Начнем с вас, товарищ Гусев, поскольку сегодня вы самый удачливый.
Гусев встал, одернул пиджак, расправил плечи. Панкратов сощурил глаза:
- Можно сидя. Я, например, если вот так, по струнке, перед начальством стою, обязательно какой-нибудь важный момент могу упустить. Садитесь и рассказывайте. Сначала о Глазове.
- Характеристика, полученная из колонии, подтверждает: тип скользкий. В колонии приворовывал, пытался спекулировать. Авторитет создал себе солидный. Из приятелей, с которыми особенно был близок, двое из Магаданской области, но сроки у них значительно больше. Некто Мальков и Плюсин.
- Как вы думаете, могли они ему подсказать, у кого купить или взять золото вне колонии?
- Вполне. Или сами, или через знакомых. Золото могло быть и в слитке, и в виде песка. Могли, тем более что Глазов после освобождения месяц болтался неизвестно где. В милиции у нас его только поругали, и все, дали направление на работу.
- Какой образ жизни он ведет? - спросил Гирин.
- Сильно не шикует, но раз в неделю обязательно проводит вечер в ресторане "Север". Правда, в самых разных компаниях, постоянных друзей у него нет. Живет вдвоем с матерью, платит алименты. Ну, и прочие мелочи.
- Минуту, товарищ Гусев. Мелочи нередко бывают важнее, чем то, что нам кажется главным.
- Это еще не проработано, товарищ майор, только догадки. Ну, например, Глазов любит нанимать легковые машины. То такси, то частника. Кстати, к Одинцову он первый раз ездил на грузовом "Москвиче" из горбыткомбината.
- И возвращался на нем же?
- Этого Одинцов не утверждает.
- Кто водитель "Москвича"?
- Сейчас, - Гусев достал записную книжку, - извините, за день всего столько, боюсь ошибиться. Его фамилия Павлов. Зовут Александр. Член ВЛКСМ. Два с лишним года назад вернулся из армии, служил в группе советских войск в Германии. Уволился в запас старшим сержантом. Говорят, парень отличный.
- Кто говорит?
- Его начальство, директор горбыткомбината.
- Что еще? - спросил Панкратов.
- Пока все. Отправил запрос на Малькова и Плюсина, работаю по продавцу и его знакомым.
- Ну что ж, направление верное. - Панкратов вопросительно посмотрел на Матвеева, тот кивнул: дополнений нет.
- Теперь слушаем вас, товарищ Семин.
Федор поднялся:
- Простите, товарищ майор, мне лучше, когда я стою. На участке золочения в цехе гальваники работают шестьдесят четыре человека. В основном женщины. Пятеро сейчас в отпуске, две - в декретном, остальные - в очередном. По актам ревизий отраслевого министерства за прошлый год и два квартала этого года расход золота соблюдается строго в соответствии с технологическими картами. Месяц назад участок золочения перешел на новую технологию.
- А можно о ней чуть подробнее? - попросил Гирин.
- Пожалуйста. По прежней технологии гальваники готовили электролит, то есть в ванну наливали дистиллированную воду, в ней растворяли цианистый калий, специальную соль, содержащую золото, и еще несколько компонентов. В результате получался раствор, содержащий золото. Получив детали, гальваники их обезжиривают, промывают и взвешивают. Потом закладывают в ванну. Время золочения определяет мастер-технолог. От часа до часа двадцати минут. Потом детали вынимают, смывают электролит и взвешивают на электронных весах с точностью до тысячной доли грамма. Так было раньше. Теперь технологию несколько изменили, и процесс золочения ускорился почти в три раза. Изменение заключается в том, что состав электролита стал другим, а вместо золотосодержащей соли используют золотые аноды в виде пластин, которые в первоначальном виде весят шесть килограммов. В конце каждой смены технологи взвешивают аноды и учитывают вес золота на деталях после гальванизации.
- Расхождения бывают? - насторожился Панкратов.
- Мизерные, не больше одной сотой грамма.
- Да, этим не разживешься, - поморщился Гирин, - а что по людям?
- Народ на участке этом в основном довольно опытный, люди работают здесь без замечаний по пять-пятнадцать лет. Впрочем, однажды был случай, когда электрик, его фамилия Голтяков, опустил в работающую ванну медную цепочку.
- Обнаружили? - спросил Панкратов.
- Да, быстро. Его схватила за руку Елена Петровна Кудрявцева, она тогда бригадиром работала. Кстати, по ее настоянию Голтякова уволили. Принципиальная оказалась женщина.
- Федор Федорович, вы сказали, что Кудрявцева работала бригадиром. А сейчас? - Матвеев отложил карандаш в сторону.
- У нее, Петр Васильевич, что-то со здоровьем. Сама отказалась от бригадирства. Ее портрет на Доске почета. Дочь у нее в этом же цехе работает, но на другом участке, учеников много. Я, к сожалению, только шестнадцать человек успел подробно посмотреть, завтра познакомлюсь с остальными. У меня все.
- Как? - удивился Панкратов. - А система охраны, вахтеры на проходных? Вы разве этим не интересовались?
- Только мельком. Это тоже на завтра. Но вот деталь интересная. В кабинетах директора, главного инженера и заместителя по кадрам и быту недавно поставили промышленные телеустановки. В любое время можно посмотреть и проходные, и забор вокруг завода, и главные цеха. А еще запомнилось вот что. Пожилая женщина, стрелок вневедомственной охраны, Миронова Полина Павловна. Я забыл в отделе кадров отметить пропуск, так пришлось возвращаться. Она и потом мой пропуск и паспорт только разве на зуб не пробовала.
- Юрий Степанович, - вдруг встрепенулся Гусев, листая свою записную книжку, - извините, можно я кое-что спрошу у Семина?
Панкратов кивнул.
- А может быть, это пустяки, мелочь, - он нашел нужную страницу. - Как ты, Федор, назвал эту женщину? Ну, передовика, бригадира, которая электрика с цепочкой задержала?
- Кудрявцева Елена Петровна. А что?
- И ты же сказал, что у нее есть дочь. А как ее зовут? Сколько ей лет? Замужем? Как фамилия мужа?
- Ну ты, Анатолий, даешь, - Семин улыбнулся. - Целый водопад вопросов.
- Сможете ответить? - нахмурился Панкратов.
- Попробую. Значит, так. Дочь у нее есть, сколько ей лет, не знаю, но знаю, что она замужем, потому что кадровичка сказала мне, что была у нее на свадьбе, что Кудрявцева стала бабушкой, самой молодой в цехе, и жалко, что она отказалась от бригадирства, потому что замену трудно найти. А кто тебя интересует: Кудрявцева или ее дочь?
- Меня пока интересует фамилия ее дочери, - сказал Гусев, - потому что, кажется, у меня есть ниточка.
- Какая? - Панкратов остановился напротив него.
- Если мне не изменяет память, Анатолий, то кадровичка назвала какую-то балетную фамилию.
- Ну, Федор, милый, какую? - Гусев резко повернулся к товарищу, даже за рукав его схватил.
- Женскую. Мне тогда по аналогии вспомнилось, что была такая балерина, причем не старая, а молодая, современная. Я, правда, балет не очень люблю.
- Надя Павлова, что ли? - спросил из угла Гирин.
- Точно, Павлова. Но только не Надя, честное слово.
- Правильно! - едва не закричал Гусев, и все посмотрели на него с недоумением.
- Извините, товарищ майор, - Гусев смутился. - Дело в том, что я сейчас... сейчас я соображу, - он потер лоб рукой, - дело в том, что водитель красного "Москвича", с которым Глазов приезжал к Одинцову, - Павлов и зовут его Александр. Вот.