Дынник прошел под скалой, надеясь найти укромное место для отдыха. Он увидел квадратное отверстие в поперечнике больше метра и заглянул туда. Пещера. В ней сухо, чисто. В глубине ее темно. Оттуда тянет сыростью катакомб.
Один из укромных выходов к морю, которым пользовались контрабандисты. Таких лазеек много на побережье. Через них в тайные склады, расположенные на другом конце города, доставлялись грузы без бандеролей таможни. Это было давно. Теперь вряд ли известно о существовании пещеры, и лучшего места для отдыха не найти.
Дынник сполоснул лицо и руки в мере. В расщелинах скалы росла жесткая, режущая ладони трава. Разбросав травы на пол пещеры, он сделал себе подстилку и лег. Во время последней встречи Моро дал своему подручному маленькую по размерам, но большой взрывной силы гранату. "На всякий случай", - объяснил он. Теперь Дынник положил ее рядом с собой слева. Под правой рукой был заряженный "парабеллум", в кармане - запасные обоймы с патронами.
Дынник собирался лишь подремать, но бессонная ночь и волнения этого дня сделали свое дело. Незаметно для себя он заснул.
Спал Дынник чутко, вздрагивал, порой судорожно поднимал голову, дико оглядывался красными, воспаленными глазами и опять засыпал.
Очнулся он перед закатом. С сожалением вспомнил о разбитых в драке с Гречко часах. Посмотрел на запад и по солнцу определил: срок свидания с Моро приближается.
Дынник снова умылся, почистился и торопливо зашагал через окраину города к парку. Отдохнув, он чувствовал себя бодрее и, главное, спокойнее. Еще не все потеряно. Моро даст денег, можно уехать в другой город, переждать, пока уляжется суматоха, вызванная убийством Милетина и неудачным налетом на бюро. Об этом следует договориться с Моро. Откладывать отъезд нечего. Оставаться в Энске опасно.
Выйдя на аллею, Дынник увидел: снова неудача. Хотя он прибыл на свидание, опоздав всего на минуту-две, его начальник оказался не один. Рядом с ним сидела девушка.
…Ночь, прошедшая в тревоге для многих людей, оказалась беспокойной и для Аси, - но по другой причине. Расставшись с Иваном, девушка долго не могла уснуть. Она сидела у раскрытого окна, вдыхая ночной ветерок.
Ася полюбила впервые в жизни. Правда, еще в седьмом классе она считала себя влюбленной в известного киноартиста. Ребячество! Вспоминая теперь об этом, девушка смеялась.
Всегда строгая девушка, недотрога - звали ее сверстники, вдруг поймала себя на неожиданной мысли: ей хотелось, чтобы Бурлака поцеловал ее. Сделай он так, она бы рассердилась и, очевидно, даже поссорилась с Иваном, но наедине с собой девушка чувствовала обиду. А еще бывший партизан, разведчик! Трусишка.
Ася вдруг засмеялась, укоризненно покачала пушистой головкой и, разобрав постель, легла.
Утром, как всегда, она отправилась на занятия, а прямо из института побежала домой. Она ждала телефонного звонка Бурлаки, как они условились, в три часа, но телефон молчал. Молчал и в четыре, и в пять, и в шесть. Ася понимала: Ивана могли задержать дела, но в семь часов начала сердиться. Слишком важным событием в жизни стал вчерашний вечер, и она не могла представить себе, что Иван забудет о данном обещании. Он не думает об Асе? Она ждет, не отходя от телефона, волнуется, а он…
Чувствуя себя очень несчастной, Ася вышла на улицу и побрела в парк - к той аллее, где вчера гуляла с Иваном.
И первый, кого заметила Ася здесь, был Бурлака! Он сидел в штатском костюме на скамейке, оживленно болтая с красивой брюнеткой примерно Асиных лет.
Ася сумела овладеть собой и даже сохранила внешнее спокойствие, но только внешнее. В ней бушевали и обида, и злость, и стыд. Она затопталась на месте, не зная, как быть. Повернуть обратно? Глупо! Получится, будто она испугалась встречи с Бурлакой. Поздороваться с ним? Еще чего не хватало, здороваться! Пройти мимо, не замечая его? Пожалуй, самое правильное.
Вздернув маленький розовый подбородок, Ася решительным шагом двинулась мимо Ивана и его собеседницы.
Увидев Асю, Иван радостно вскочил, но девушка и бровью не повела в его сторону. Лицо ее было не холодно-непроницаемым, как ей хотелось, а просто обиженным.
Иван остановился в недоумении. Он хотел сказать что-то вслед Асе, но не находил слов. Нефедова, понявшая, в чем дело, кусала губы, едва удерживаясь от смеха.
Ася чувствовала: если Бурлака ее окликнет, она оглянется против воли, - не сможет не оглянуться. Выручил Моро, которого девушка заметила на скамейке неподалеку.
- А, добрый вечер! - радостно воскликнула Ася. Девушка действительно обрадовалась возможности заговорить с Моро и таким образом выйти из трудного положения. - Вы тоже здесь! Любуетесь заходом солнца?
- Вот именно, это прелестный уголок, - хмуро ответил Моро. - Тут хорошо отдохнуть, устав от "жизни мышьей беготни", как писал великий Пушкин.
Моро встал. Девчонка появилась в неподходящий момент. С минуты на минуту придет Дынник. Увидев Моро с нею, Дынник не рискнет приблизиться. Надо от нее отвязаться…
А Ася не собиралась уходить. Она хотела посмотреть, как станет вести себя дальше Бурлака. Неужели у него хватит бесстыдства ухаживать за другой в ее присутствии?
- Вполне с вами согласна, что место замечательное. Что же мы стоим? Садитесь. - Ася села сама и потянула Моро за рукав, заставив опуститься его на скамейку рядом с собой. - Я провожу тут почти каждый свободный вечер.
- А их много у вас, свободных вечеров? - Моро покосился на конец аллеи. Вот-вот подойдет Дынник. Куда сплавить надоедливую девчонку?..
- Почему это вас интересует?
Кокетливый тон вопроса удивил Моро. Странно, до сих пор кокетства не замечалось. Что произошло? Ухаживания подействовали?
- Потому, что я хочу просить вас уделить сперва один такой вечер мне, - галантно ответил Моро.
- Сперва один, а потом?
"Она явно заигрывает со мной, - думал Моро. - Я понимаю. До сих пор мы виделись в присутствии Розанова - лишнего свидетеля. Она сдерживала себя, боясь сплетен. Как я не догадался раньше! Хорошо, очень хорошо".
- Большое всегда следует за малым, - Моро старался изображать любезного кавалера.
- Не всегда, - Ася громко засмеялась. "Чему я смеюсь? - подумала она. - И какие пошлости я говорю".
- Вы так часто бываете тут, - сказал Моро, - что даже завели себе знакомых. Парень, сидящий на соседней скамейке, поздоровался с вами. "Ба, знакомые все лица", так сказать.
Ася покраснела.
- Случайная встреча. Моряк один, я его почти не знаю.
- Моряк? Я ревную вас к нему! Моряки всегда пользуются успехом у девушек: дальние плавания, штормы, романтика…
- Во-первых, вы еще не имеете права ревновать меня к кому бы то ни было. Во-вторых, он не ходит в дальние плавания, он служит в морской контрразведке… Что с вами?
- Со мной? Ничего.
- Мне показалось, вы вздрогнули.
- Да, да! Солнце совсем село, у моря становится холодно. А я, как это оказать по-русски, мерзляк, боюсь холода.
- Мерзляк! Какое смешное слово!
Теперь Моро почти не слушал девушку. "Случайно или нет сотрудник морской контрразведки в штатском оказался на месте встречи Моро и Дынника? - спрашивал себя "Д-35". - Если бы знать, как обстоят дела у Дынника, тогда можно было бы определить размеры надвигающейся опасности. Но Дынника нет и поговорить с ним не удастся. Скверно".
Ареста Моро не боялся. Пока еще, так он думал, его нельзя обвинить ни в каком нарушении советского закона. Но все изменится, если Дынника схватят и он даст показания о своей связи с "иностранным журналистом".
Рука Моро непроизвольно комкала и мяла носовой платок. Только этот скрытый жест выдавал тревогу. Моро попрежнему беспечно перебрасывался с Асей пустыми фразами.
Ничем не выдал "Д-35" своего состояния и при появлении Дынника. Он шел очень быстро. "Д-35" отвернулся от Дынника и, наклонившись к Асе, оживленно заговорил с ней, притворяясь, что целиком поглощен беседой. А Дынник подходил.
Странная была эта картина - трое мужчин и две женщины, связанные сложными отношениями, до конца неясными никому из действующих лиц этой сцены. В тихом вечернем уголке парка шел один из эпизодов тайной схватки - тайной, но жестокой и упорной. В любую минуту она могла стать и явной. Нервы Бурлаки и Моро - двоих, более или менее осознавших обстановку, - напряглись до предела. Беззаботно болтавший с Нефедовой Бурлака, готовый к любой выходке противников, держал в кармане пистолет. Моро с замиранием сердца ждал, как поступит дальше контрразведчик.
По поведению Моро Дынник понял, что надо сделать. Торопливым шагом он прошел мимо "Д-35", ничем не выдав знакомства с ним. Когда Дынник оказался совсем близко, Моро громко сказал:
- Завтра я буду здесь в это же время.
Легкий, чуть заметный кивок - Дынник понял. Но невпопад сказанную фразу не поняла Ася.
- Что? - переспросила она.
- Я говорю, что завтра опять буду здесь, раз вы часто посещаете это место.
- Ах, вот вы о чем! - засмеялась Ася.
Пара с соседней скамьи собралась уходить. Они немного поспорили - молодой человек намеревался итти налево, девушка взяла его за руку и тащила, несмотря на шутливые протесты, в обратную сторону - туда, куда пошел Дынник.
Моро все понял. За Дынником, несомненно, следят. Невзначай оброненное Асей слово помогло "Д-35".
Моро был слишком опытен, чтобы надолго растеряться, узнав об угрозе разоблачения. Дынник известен контрразведке, за ним слежка. Жаль, он был очень старателен. Попробовать спасти его, тайно посадить на уходящий за границу пароход нельзя: поздно. Слишком большой риск, можно серьезно себя скомпрометировать и дать противникам в руки козырь, которого они ждут. В другой город не отправишь - если следят, то не выпустят, все равно рано или поздно арестуют. Итак, Дынник пропал. А самому пора бежать. И нужно сделать это быстро, не теряя ни дня, пока Дынник не арестован. Время покинуть Советский Союз, но уедет он не один…
- Ася, - повернулся "Д-35" к своей собеседнице. - Я имею к вам просьбу.
- Что? - от возбужденного состояния девушки не осталось и следа. Она сидела поникшая, молчаливая, стараясь заставить себя не смотреть в ту сторону, куда ушел Бурлака. - Что вы сказали?
- Есть к вам просьба.
- Какая?
- Я знаю, что вы бывалая яхтсменка. Я тоже люблю этот спорт. Как видите, наши вкусы сходятся.
- Что же из этого следует?
- Давайте совершим небольшое путешествие под парусами, ну… ну, хотя бы до Гендровской косы. Вы, я и наш общий друг Сэм. Он свой человек в яхт-клубе, член спортивного общества. Благодаря ему мы сможем на несколько часов получить яхту в наше полное "распоряжение. Согласны? Только сразу. Говорите: "да".
- Нет, не могу, я занята.
- После полудня? Неправда. Вы ведь говорили, что освободитесь в половине одиннадцатого.
"Я успею найти Розанова, - соображал "Д-35", - скажу ему, чтобы он приготовил яхту. Надо сообщить Винтеру - пусть капитан "Мери Джильберт" приготовится к отплытию. Неизвестно, что произойдет за ночь, но постараюсь оставить Марченко в дураках".
- Правильно, у нас заболел один из педагогов. Но я не могу принять ваше предложение.
- Почему все-таки? Объясните. Разве плохо совершить небольшую прогулку вместе с друзьями? Какие у вас старомодные взгляды!
"Вот привязался, - думала Ася. - Что ему сказать? Не скажешь ведь ему, что мне не хочется видеть ни его, ни вообще никого на свете. А, ладно, пообещаю и не приду".
- Определенно ответить вам сейчас не могу.
- Нет, нет, - перебил Моро. - Я не люблю останавливаться на полдороге, мне по душе конкретность. Соглашайтесь.
- Согласна… Извините меня, мне пора итти.
- До свидания. Завтра встретимся в яхт-клубе. Думаю, лучше всего часов в одиннадцать поутру, а?
- Хорошо, хорошо. Прощайте.
- Счастливого пути.
Расставшись с Асей, Моро немедленно отправился к Винтеру.
"Рекламный Ральф" старался сохранить свой обычный нагловато-самоуверенный вид и держался, как всегда, развязно, не стесняясь в словах и поступках. Однако Винтера - хитрую, видавшую виды лису - было не легко обмануть, он сразу понял: у "Д-35" неудача. Спрашивать, что случилось, Винтер не стал. Это было не в его характере. "Рекламный Ральф" сам объяснит.
Винтер оказался прав. Произнеся несколько пустых фраз, Моро внезапно замолчал, вынул сигарету. Винтер спокойно ждал, что будет дальше. Он понимал: "Рекламный Ральф" соображает, как лучше заговорить о главной цели своего прихода.
- Да, чуть не забыл, - небрежно сказал Моро. - Когда уходит "Мери Джильберт"?
- Точно не знаю, - ответил Винтер, не понимая, с какой целью задан вопрос. - Кажется, послезавтра утром.
- Ей надо поднять якорь завтра вечером. Капитан оформил необходимые документы?
- Да, судно задерживал мелкий ремонт. При желании его смогут без всякого ущерба отложить. Но чем вызваны ваши вопросы о корабле, Ральф?
- Тем, что я на нем уеду отсюда.
Винтер ожидал чего угодно, но только не этого. От растерянности он поперхнулся дымом сигареты и надсадно закашлялся. Справившись с кашлем, он выговорил:
- Вы с ума сошли, Моро! Как же с чертежами трала? Если вы явитесь без них, вам оторвут голову и будут вполне правы. Этими вещами не шутят.
- Оторвут или нет, мы еще посмотрим, а здесь мне оставаться нельзя.
Винтер оглянулся по сторонам и, хотя в комнате, кроме них, никого не было, наклонясь к Моро, тихо спросил:
- Контрразведка напала на ваш след?
- Слежка за Дынником. Его ареста следует ждать с минуты на минуту.
Винтер тяжело перевел дух. Он был менее опытен, чем "Д-35", и хуже владел собой.
Моро с презрением взглянул на коллегу и процедил сквозь зубы:
- Вы-то чего перетрусили? Ваша шкура в безопасности.
- Я… Я понимаю. Но могут быть осложнения, официальный запрос. Вы же знаете, что русские не прощают таких вещей, они в высшей степени щепетильны в вопросах этики.
- Этика! - презрительно повторил Моро. - Какая, к дьяволу, этика, когда наш агент лезет к советским военным секретам. Мне приходится думать не об этике, а о том, как удрать благополучно. Вы обязаны мне помочь.
- С радостью, дорогой Ральф, с радостью.
"Помочь нужно, - думал Винтер, - если его разоблачат, это отразится и на моей карьере".
- То-то, - говорил Моро. - Не беспокойтесь, я придумал возможность и благополучно унести ноги из Советского Союза и выполнить задание по тралу "Надежный".
- Вы, как всегда, блестящи, Ральф, - лишний раз задобрить "Д-35" не мешает, тем более, беседа ведется без свидетелей.
- Завтра я выхожу в море на яхте, предоставит мне ее известный вам Семен Розанов. На яхте со мной будет он и дочка инженера Борисова. Часам к трем мы окажемся у Гендровской косы и там остановимся. Под любыми предлогами я задержусь у косы подольше, возвращаться будем ночью. Пусть "Мери Джильберт" отчаливает из порта с таким расчетом, чтобы встретить нас между Гендровской косой и маяком Поворотный.
- Затем вы погрузите на пароход Борисову и Розанова, сядете сами…
- Что касается Розанова - увидим, как с ним поступить, а насчет Борисовой вы правы. Когда она окажется в надежном месте и полностью в наших руках, сообщим папаше: жизнь дочери зависит от него. Даст копию чертежей - дочка останется целой и невредимой, не даст - пусть пеняет на себя.
Винтер молчал, обдумывая предложение Моро.
- Постойте, Ральф. Вдруг Борисов кинется доносить о нашем требовании в контрразведку? Станет известен наш интерес к тралу, это недопустимо.
- Не кинется, - почти уверенно возразил Моро. - Я все обдумал. Я разрабатывал этот план до того, как Дынник сунулся с предложением попасть в бюро через катакомбы. Жаль, что я не отправил его ко всем чертям.
- Он попадет туда без вашего напутствия… Каков был ваш план?
- Близко познакомиться с семьей Борисовых, как можно чаще появляться в людных местах с его дочкой, афишируя свои отношения с ней, добыть образец почерка Борисовой и сфабриковать записку, которая компрометирует ее перед советской властью, как мы сфабриковали записку Михаила Милетина.
- Кстати, что произошло в квартире Милетина?
- Откуда я могу знать? Непредвиденная случайность или ошибка погубила Дынника. Вы надеетесь сохранить в тайне наши планы относительно трала. Думаете, Дынник станет молчать на допросе? Наивно!
- Может, его не возьмут живьем.
- Это было бы лучше всего… Слушайте дальше. Предъявить записку Борисову в обмен на копии чертежей я хотел заставить Дынника. Я никогда не был законным отцом, однако знаю их психологию. Борисов вдов, дочка у него единственная. Она заботится о папаше, любит его, живет с ним дружно. Неужели он отвергнет наше предложение, погубит дочь, останется одиноким на старости лет?
- Ход мыслей у вас правильный, Ральф, жаль, что все это дело прошлое.
- Почему? Сущность не меняется. Похитив дочь, мы возьмем Борисова в свои руки еще крепче, чем имея только записку.
Винтер состроил недовольную мину.
- Ральф, такую штуку, как похищение советской гражданки, в тайне не сохранишь. Разгорится международный скандал…
- Если Борисов столь же бестолков, как вы, конечно, - зло процедил сквозь зубы Моро. - Подумайте сами. Выйдя в экстерриториальные воды, несколько часов спустя после встречи с нами, капитан "Мери Джильберт" даст радиограмму: у него на борту находятся спасенные с потерпевшей аварию советской яхты. "Аварию" сделать нетрудно.
- Так, так, понимаю…
- В первом же порту Борисову ссаживаем с "Мери Джильберт", оставляем жить на частной квартире под незаметной и надежной охраной. Советских представителей к Борисовой не допустим, например, под предлогом ее болезни.
- …Продолжающейся несколько недель, - подхватил Винтер.
- Наконец начали соображать! Инженеру дается выбор: мы получаем чертежи, девчонка возвращается в Советский Союз, где ее даже не арестуют - она ни в чем не виновата, аварию можно объяснить любой причиной.
- Или… - улыбнулся Винтер.
- Или печать всего мира облетят сенсационные антисоветские статьи за ее подписью. Пусть Борисова даже не захочет ставить подпись под ними, мы с вами знаем, как делаются такие дела.
Ухмылка Винтера стала еще шире и еще гаже.
- Благодаря статьям, - закончил объяснение Моро, - Борисов может жаловаться на шантаж с нашей стороны сколько угодно. Мы ответим: он клевещет на нас, стремясь оправдать поведение дочки за границей.
- Вы думаете, поверят нам, а не ему? Вы еще более наивны, чем я.
- Поверят или не поверят, безразлично, - пожал плечами Моро. - Главное - никаких законных оснований для дипломатического скандала не будет. А у Борисова, как я слышал, больное сердце, и если он выйдет из строя, то работы, связанные с тралом "Надежный", задержатся надолго. Это тоже нам наруку. Будет себе валяться с инфарктом в больнице.