– Видишь ли, на всех лабораториях установлен кодовый замок, ключ к которому меняется каждую неделю. Круг посвященных строго ограничен. Сотрудники знают код только своей лаборатории. После троекратного неверного набора кода, дверь блокируется.
– А в лаборатории 23?
– В связи с реконструкцией замок временно отключен.
– Заходи, кому не лень.
– Именно так. Я тоже там побывал. И выяснил, что в лаборатории только что установлена DECtape. – Александр выразительно посмотрел на Тихона.
– Компактная микро-ЭВМ?
– Да. Отличительной ее особенностью является возможность записи данных на сравнительно маленькие магнитные носители.
– Насколько маленькие?
– Если Трушин использует бобину диаметром тридцать сантиметров, то здесь диаметр магнитной ленты не более десяти.
– Ее легче вынести за территорию части.
– Конечно.
– Подожди. Но на такой ленте и объем данных меньше.
– В том-то и штука! Я тоже об этом подумал, и вот что выяснил. Из той же двадцать третьей лаборатории сегодня запускалась программа-архиватор, которая сжимает данные.
Заколов перевернул распечатку изнанкой и стал рисовать квадратики со стрелками.
– Получается следующая картина. Программа Liga скрытно подключается к программе Трушина и незаметно копирует отдельные ее куски на магнитный диск. Вот так.
Александр перехватил карандаш из руки Тихона и продолжил:
– Затем, эти разрозненные кусочки перемещаются на диск микро-ЭВМ. Там они склеиваются в единое целое. Когда Трушинская программа полностью собрана, она сжимается в несколько раз. После этого ее можно записать на компактный магнитный носитель.
– И похитить.
– Не думаю, что это легко. Десять сантиметров тоже не маленький размер, а контроль на выходе достаточно жесткий. Помнишь, про электромагнитную арку?
– Тот, кто разработал такую комбинацию, наверняка, предусмотрел и это. – Заколов задумчиво постучал кончиком карандаша по столу. – Представляешь, насколько секретной информацией обладает главный конструктор самого современного в мире ракетного комплекса? И если она попадет к врагу?
– Надо сообщить об этом.
– Один раз меня обругали, в другой – посмеялись. Что же будет в третий?
– Государственные секреты важнее твоих амбиций.
– Ладно. Попробую поговорить с прокурором, пусть он принимает меры.
Заколов уселся верхом на стол, придвинул телефон и набрал служебный номер Крюкова.
– Виталий Степанович, это опять Заколов.
Вместо ответа в трубке послышалось недовольное кряхтение. Тихон пропустил его мимо ушей. Прежде чем поделиться конкретными подозрениями, он решил разъяснить военному прокурору, насколько компактными являются современные записывающие устройства.
– Виталий Степанович, представляете, до чего дошла техника. Всю Большую Советскую энциклопедию можно уместить в маленький портфельчик, а то и во внутренний карман пиджака.
В этот момент щелкнул кодовый замок, и в комнату впорхнула Анастасия Мареева. За ней грузным шагом вошел начальник НИЧ полковник Пичугин.
– Вот, Вячеслав Кондратьевич, здесь у нас практиканты, – объяснила Мареева, незаметно кивая Заколову, чтобы он слез со стола.
Тихон прервал разговор на полуслове и положил трубку. Мордастый упитанный полковник мельком взглянул на облаченного в белый халат Евтушенко, корпевшего над монитором, и сосредоточил сумрачный взгляд на небрежно одетом Заколове. Пурпурный цвет носа и обильно проступавшие капилляры выдавали в Пичугине любителя крепких напитков.
– С кем это вы, молодой человек, обсуждаете новинки техники? – хмуро спросил полковник.
– С военным прокурором.
– Ему это интересно?
– Надеюсь, – невозмутимый Заколов отнюдь не робел под начальственным взглядом.
В беседу вмешалась Мареева. В ее голосе появились ледяные нотки.
– Заколов и Евтушенко, вы должны помнить, что находитесь на секретном объекте. Во избежание недоразумений, я запрещаю вам ходить по коридорам и вести второстепенные разговоры.
– Совершенно верно, Анастасия. И вот еще что, отключите здесь телефон, – сделал указание полковник.
– Слушаюсь.
Пичугин, скрипя разношенными ботинками, прошелся по комнате, заглянул в экраны мониторов, сурово подвигал густыми бровями и удалился. Мареева молча погрозила пальцем и выскользнула вслед за начальником.
– Чего это они? – удивился Тихон.
Евтушенко смутился.
– Понимаешь, Пичугин заметил меня в двадцать третьей лаборатории. Я что-то соврал, но, видимо, неудачно.
– Он застал тебя за монитором?
– Нет. Я уже выходил.
– И ему это не понравилось. Кто же мог использовать двадцать третью для запуска программы Liga?
– Например, Мареева или тот же Пичугин. И все остальные сотрудники ВЦ!
– Успокоил.
– Могу облегчить задачу, – ехидно улыбнулся Евтушенко. – Ольховского можешь исключить.
– Почему?
– Там в коридоре выставлено старое оборудование. Остался узкий проход. На инвалидной коляске не проедешь.
– Да-а. Полк подозреваемых существенно уменьшился.
Зазвонил телефон. Заколов рывком поднял трубку.
– Практиканты? – раздался самоуверенный требовательный голос.
– Да.
– Это вам что ли надо отключить телефон?
– Оставьте хотя бы внутреннюю связь, – попросил Тихон.
– Мне проще отрубить вас совсем.
– Но…
В трубке послышались короткие гудки. Грустный Заколов вернул ее на рычаг и тут же вздрогнул. Под рукой задребезжал телефон. Он с удивлением услышал голос Ларисы Трушиной.
– Заколов? Наконец я до тебя дозвонилась. Я буду говорить тихо. Я в штабе, тут офицеры кругом.
– Говори быстрее. – Тихон догадался, что у Ларисы есть важные новости.
– Какой ты нетерпеливый.
– Лариса, пожалуйста, быстрее. – Тихон боялся, что телефон вот-вот отключат.
– Девушки любят, когда их уговаривают.
– Лариса, умоляю. Ты нашла человека с перебинтованной рукой?
– Да, – смилостивилась девушка.
– Григорьев помог?
– В какой-то степени.
– Кто он?
Лариса, как подобает актрисе, все-таки выждала паузу и четко, разделяя слова, сообщила:
– Это он сам!
В трубке что-то щелкнуло. Связь прервалась.
24
Допрос над пропастью
Получив ошеломляющую информацию от Ларисы, Тихон уже не мог сосредоточиться на численных методах решения уравнений Эйлера.
Так вот кто является шпионом. Лейтенант Григорьев! Он прекрасно знал о ракетном комплексе С-300 и спешил попасть на испытания. Это раз! В день его прилета в городе заработал вражеский передатчик. До этого никаких тайных радиосигналов в окрестностях полигона не фиксировалось. Это два! В самолете Григорьев хвастался перед Ларисой, что хорошо плавает. Про акваланги он не упоминал, так на то он и шпион, чтобы хранить язык за зубами. Это три! И, наконец. Лейтенант всеми силами стремился подружиться с девушкой, когда узнал, что ее отец – главный конструктор новейшего вооружения! Григорьев продолжает проявлять настойчивость, и уже звонил Трушиной с просьбой о свидании. Да и по фигуре полуночный аквалангист очень похож на подтянутого лейтенанта. А волевой подбородок, торчавший из-под маски? Один в один как у подлеца Григорьева!
Сейчас взволнованному студенту казалось, что и походкой, и характерным движением плеч таинственный аквалангист сильно смахивал на Олега Григорьева. Хотя он видел лейтенанта в движении всего один раз, при выходе из самолета.
Нет! Не один!
Внезапное воспоминание острой болью отозвалось в сердце Тихона. Второй раз он встретил Григорьева в госпитале сразу после убийства Виктора Королькова! Лейтенант оказался там под предлогом какой-то дурацкой лампочки во рту. Такой анекдотичный случай кого угодно собьет с толку. А если это хитрый ход, и он приходил, чтобы расправиться с Корольковым? Ведь Виктора пыталась завербовать вражеская разведка, и он мог разоблачить агента.
Не слишком ли много странных совпадений для одного лейтенанта?
И вот теперь Лариса сообщила о его перебинтованной руке. Улики, конечно, косвенные. Пресловутый офицер Советской армии всё будет отрицать и прикидываться дурачком, уж очень ловко это у него получилось с лампочкой. Как же его расколоть?
Заколов нервно тер лоб и покусывал нижнюю губу.
А зачем с врагом миндальничать! Надо припереть Григорьева к стенке и силой заставить признаться. Просто и эффективно. Только после этого можно будет с уверенностью сдать шпиона следственным органам. Значит, необходимо пересечься с лейтенантом в укромном месте. С этим должна помочь красавица Лариса.
– Что-нибудь случилось? – поинтересовался Александр, заметив калейдоскоп гримас на лице Заколова.
– Кажется, мы вычислили шпиона.
– Только кажется?
– Вечером выясню окончательно, – решительно заявил Тихон. – Ты мне поможешь?
– Что за вопрос.
Друзья договорились о встрече, и неугомонный Заколов покинул вычислительный центр. Не имея возможности связаться с Ларисой Трушиной, он направился к гостинице "Люкс", в которой решил дождаться девушку. Окно в ее номере осталось приоткрытым. Тихон залез внутрь и, не долго думая, плюхнулся на заправленную постель. Бессонная ночь дала о себе знать. Глаза сами собой сомкнулись, уставший организм отключился, чтобы восстановить силы.
Проснулся Заколов от назойливого бумканья в правом ухе. Рядом лежал портативный японский магнитофон, из которого гремела ритмичная музыка "Бони М". Чья то рука приглушила громкость. Тихон окончательно разодрал сонные глаза и приподнялся на локтях. Над ним возвышалась озорная Лариса.
– Ну ты и дрыхунчик! Тебя только так можно разбудить.
– Не могла придумать более щадящий способ? – Заколов прикрыл ухо, потерявшее чувствительность.
– Представь себе, пробовала.
– Какой же?
– Поцелуем.
– И… я не отреагировал?
– Нисколечко.
– Разрешите исправиться? Я опять закрываю глаза.
– Обойдешься. Не всё коту масленица.
Тихон вспомнил, ради чего он здесь оказался и вмиг посерьезнел.
– Я думаю, на острове мы столкнулись с лейтенантом Григорьевым. У него точно рука перебинтована?
– Да.
– Правая?
– Заколов, за кого ты меня принимаешь? За блондинку? Я натуральная рыжая.
Девушка гордо взметнула медные кудри. Она продолжала стоять около постели в вызывающе короткой джинсовой мини-юбке. Нос Тихона располагался на уровне ее голых коленок. Его окончательно проснувшиеся глаза со значением прошлись снизу вверх по ее фигуре, скользнули обратно и зафиксировались на стройных подрумяненных южным солнцем бедрах девушки.
– Рыжая – бесстыжая, – с масляной улыбкой произнес Тихон.
– Нахал!
Парень перехватил летящую к нему ладошку, жадно поцеловал ее и шепнул:
– Этим ты мне и нравишься.
– Лучше бы молчал, если не умеешь делать комплименты, – по-дружески упрекнула Лариса и вырвала свою руку.
Тихон сел на край кровати, нахмурился.
– Мне надо встретиться с Григорьевым… Как будто случайно, в уединенном месте. Лариса, ты не могла бы…
– Уже сделала, – бойко отрапортовала девушка, присев рядом.
– Что сделала?
– Пригласила Олега на свидание.
– И что он?
– Согласился.
– Ты просто чудо, как догадлива.
– Хорошенькие дела! Я надеялась, тебя это расстроит.
Тихон покосился.
– Но это же будет ненастоящее свидание.
– Как знать. Олег очень даже мил. И, в отличие от тебя, в его глазах – всегда огонь!
– Я прихвачу огнетушитель.
Девушка демонстративно насупилась.
– Ты второй раз хочешь использовать меня как приманку.
– Лариса, больше этого не повторится…
– И ты сразу потеряешь ко мне интерес.
Тихон попытался обнять девушку.
– Лариса, ты самая красивая на свете…
– Ладно, ладно. Знаю я мужиков. – Девушка передернула плечами, освобождаясь от объятий. – Когда вам что-нибудь надо, вы такие песни поете, а потом…
– Лариса, ну что ты, – Тихон мягко поцеловал девушку в лоб.
Она склонила голову на его плечо и пожаловалась:
– Мне приходилось играть. Я как подумала, что он действительно опасный шпион с аквалангами и ножом, то стало так страшно. Но я улыбалась… Я представила, что это кино, и я играю роль коварной соблазнительницы.
– Ты – прелесть. Ты самая лучшая актриса, – Тихон гладил волосы девушки. – Когда у вас свидание?
– В девять.
– Довольно поздно.
– Он раньше не может.
– А где?
– На площади, около памятника Ленину.
– Очень романтичное место.
Трушина пожала плечами.
– Григорьев сам предложил. По-моему, он других мест в городе не знает.
– Ну что ж, для нашей цели место неплохое, – Заколов уже разрабатывал план предстоящей встречи со шпионом. Он похлопал рукой по компактному магнитофону. – Этот магнитофончик пишущий?
– Разумеется.
– Тогда мы запишем твою роль для компетентных органов. Я объясню, что делать.
Около девяти часов вечера Тихон Заколов притаился на плоской крыше девятиэтажного жилого дома, выходящего на центральную площадь города. Отсюда как на ладони были видны гостиница "Россия", гарнизонный дом офицеров, сокращенно именуемый ГДО, и стандартный памятник Ленину.
Электронные часы на фасаде гостиницы показывали 20:56, когда перед монументом появился запыхавшийся лейтенант Олег Григорьев. В перебинтованной руке он сжимал одинокую розу, старательно пряча ее за спиной. Тихона немного задело то, что лейтенант пришел на свидание с цветком, изображенным у Ларисы рядом с самым интимным местом. Как он угадал ее вкус?
За спиной Заколова скрипнула открывшаяся дверца, и на крыше появился Александр Евтушенко.
– Еще немного, и ты бы опоздал, – с укором произнес Тихон.
– Шпион уже здесь? – не обращая внимания на недовольный тон Заколова, озабоченно спросил Евтушенко.
– Наш лейтенант только что явился.
– Или он слишком шустрый, или это не он. – Евтушенко выглянул на площадь.
– Не высовывайся! Всех агентов учат засекать слежку, – одернул друга Тихон. – Он, не он… Что ты имеешь в виду?
– Я невольно подслушал разговор отца по телефону, – Евтушенко сел на крышу, привалившись спиной к кирпичному выступу. – Час назад засекли новый радиосигнал.
– Агент опять вышел на связь?
– Тот же передатчик. Тот же почерк.
– Откуда был сеанс?
– На этот раз с побережья. Точного места я не знаю, расспрашивать не стал.
– Вчера на острове мы спугнули аквалангиста, и он перебазировался. – Заколов присел рядом, сцепил пальцы. – Все-таки это он! Григорьев вполне мог успеть. За час можно примчаться, откуда угодно. А я то гадал, почему он назначил свидание на девять. Теперь ясно! Он запланировал радиосеанс впритык со свиданием. В случае чего он заявит, что всё это время ждал девушку. И она подтвердит! Он создает себе алиби.
– Хитер.
– Вот именно! – Заколов хлопнул себя по лбу. – Григорьев настолько хитер, что сознательно представляет себя недотепой. Сует лампочку в рот, является с ней в госпиталь. Никто никогда не подумает, что такой простофиля может быть шпионом.
– Тогда нам надо получше приготовиться к встрече с хитрым противником. Ларисе удастся заманить его на крышу?
– Я надеюсь. Ведь она – потрясающая актриса.
Тихон произнес эти слова с таким благоговением в голосе, что Евтушенко понял, друг не на шутку очарован яркой девицей. Он оценивающе посмотрел на Заколова, гадая, насколько далеко зашли их романтические отношения, не потеряет ли Тихон голову от безумной страсти.
– Влюбился? – с тяжелым вздохом спросил Евтушенко.
– Я? – Тихон отвел смущенный взгляд, не зная, что ответить. – Лариса помогает нам.
– Ты бы с ней поосторожнее… – посоветовал Александр.
– Подожди, – оборвал Заколов, выглядывая на площадь. – Она пришла.
– Опоздание на десять минут. Весьма скромно для московской красавицы.
– Григорьев целует Ларисе ручку. Ух, какой продвинутый чел, чтоб его!…
– Значит, все-таки влюбился, – сделал вывод Евтушенко.
– Болтают… И направляются сюда. – Заколов прервал наблюдение и скомандовал: – Операция идет по плану. Занимаем исходные позиции.
Друзья притаились с разных сторон от входа на крышу. Стремительно надвигающаяся южная ночь помогла им спрятаться.
Первой на крыше появилась Лариса. Она была одета в обтягивающие джинсы и тонкую блузку с широким вырезом, открывающим плечи, ноги мягко пружинили в модных кроссовках.
– Сюда, Олежик. За мной, – ласково звала она. – Мне вчера показали классное место. Отсюда потрясающий вид на ночной город.
– Кто показал? – лейтенант, придерживая фуражку, выбрался на крышу и попытался оглядеться.
– Какая разница, – перехватила его движение Лариса и ловко обвила шею гибкими руками. – Лучше поцелуй меня…
Она прильнула к лейтенанту, тот от растерянности не сразу догадался обнять девушку. Тихон решил не ждать развития событий и вознамерился сразу прервать неприятную для него сцену. Он подкрался сзади, приставил искусно выполненный пистолет-зажигалку к затылку Григорьева и громко скомандовал:
– Лейтенант Григорьев, вы арестованы! Не оборачиваться! Медленно опускаем руки и заводим их за спину. Малейшее неподчинение, и пуля вышибет твои мозги!
Офицер замер. Заколов чувствовал, как напряглась его спина, но он был готов к сопротивлению противника.
– И не думай, гад! Я выстрелю раньше. Руки! Ну! Сначала правую, затем левую.
Ладони, обнимавшие девушку, безвольно опустились. Лариса отпрянула, удивленно глядя на решительного и грубого Заколова. Александр Евтушенко стоял рядом, держа наготове магнитофон.
– Топай к краю крыши, – приказал Григорьеву Тихон.
– Кто вы?
– Топай и не рассуждай! – студент подтолкнул лейтенанта стволом пистолета.
Они медленно подошли к невысокому бордюру, отделявшему плоскую крышу от вертикальной стены.
– Сцепи ему ноги веревкой, – кивнул Тихон Александру.
Евтушенко присел и стянул ноги лейтенанта выше ступней заранее приготовленной парашютной стропой. Тихон взял конец веревки и поддернул ее вверх. Лейтенант зашатался. Его голос звучал неуверенно.
– Тихон, вы ревнуете? Я узнал вас.
– Тем лучше. Маски сорваны. Я сотрудник госбезопасности, и слежу за вами, начиная с самолета, – уверенно вещал Заколов, показывая Евтушенко, что можно начинать запись. Щелкнула нажатая клавиша, в кассете завертелась пленка. – У вас, господин Григорьев, на выбор два варианта…
– Я не господин, я товарищ.
– Времени для лирики нет! – отрезал Тихон. – Итак, первый вариант – честно ответить на мои вопросы. Второй – ощутить себя птицей во время краткого полета с девятого этажа.
Для убедительности Заколов толкнул Григорьева так, что тот упал животом на кирпичное ограждение, и тут же поднял вверх его ноги. Фуражка свалилась с головы лейтенанта и, кувыркаясь, полетела вниз. Лейтенант беспомощно балансировал над отвесной стеной. Он целиком находился во власти Заколова. Студент в любой момент мог сместить центр тяжести его тела наружу.
– Отвечайте, где спрятан передатчик?
– Какой еще передатчик?