17
…Перед выпуском в Балхаше у меня состоялся серьезный разговор с начальником центра, товарищем Ивановым. Наверняка это был псевдоним. Хотя Иваны Ивановичи Ивановы все же не редкость в нашем отечестве.
Разговор этот достоин того, чтобы восстановить его по памяти и привести здесь практически без купюр…
- Прапорщик Кривонос прибыл…
- Садись, Семенов… Что, забыл собственную фамилию?
- Так точно! (Я не знал даже, как обращаться к нему: полковник, генерал… Решил называть просто товарищем Ивановым. Или Иваном Ивановичем, как принято было в нашем узком кругу. Хотя и неудобно без разрешения, но смешно звучит: "Так точно, товарищ Иванов!")
- Не кричи, Кирилл Филиппович… Я всякий официоз на дух не выношу. Давай поговорим, как два нормальных человека… Можешь называть меня Иваном Ивановичем.
- Попробую…
Ничего себе - два нормальных! Начальник диверсионного центра и сверхсрочник-головорез! Одного слова этого Ивана Ивановича было достаточно, чтобы пошел под воду мощный корабль или взлетел на воздух офис всемирно известной фирмы! А я кто? Один из многих тысяч рядовых исполнителей, которые по приказу взорвут или перекалечат что угодно или кого угодно - и от которых Ведомство откажется при первых признаках провала! А не дай бог, чем-то не угодишь руководству? Раздавят, как блоху, или, в лучшем случае, пошлют на верную гибель, - чтобы посмертно представить к высокому званию Героя…
- Значит, возвращаться домой ты не намерен?
- Так точно, Иван Иванович. Не горю желанием.
- Почему?
- Год назад был в отпуске. Любимая замуж вышла…
Я ни капли не соврал. Действительно, пока я в форме морского пехотинца колесил по бескрайнему Союзу и дальнему, как сейчас принято говорить, зарубежью, моя первая любовь, прелестное создание по имени Полина, обещавшая до гроба ждать своего "дьявола", успела выйти замуж за Руслана Шафигулина из параллельного класса и благополучно разродиться двойней. Впрочем, долго я не страдал…
Здесь следует признаться, что по отношению к женскому полу я всегда был довольно инфантилен. Может, в спецназ сознательно таких отбирают? Впоследствии я узнал, что так оно и было. Тех, кто был особо озабоченным по женской части, в наши войска не брали. А тем, кого взяли, фельдшеры специально подсыпали в пищу порошок, отбивающий охоту тесно общаться с женщинами, - чтобы вредные мысли от службы не отвлекали. Но узнал я об этом значительно позже, а тогда несколько переживал: да что это такое, ни одна баба не привлекает - а они изредка, но все же встречались, выходили мы все-таки за периметр гарнизонов. Особенно в Севастополе, а уж тамошние южанки-крымчанки котируются высоко. К своему полу, конечно, у меня тоже интереса не возникало. Что оставалось думать, если во всем остальном к здоровью ни у меня, ни у медкомиссий претензий не было?
- Встретишь другую, более верную… (похоже, о моем маленьком несчастье он знает!) Женишься, заведешь семью, - как ни в чем не бывало продолжал товарищ Иванов, совершенно не подозревающий о том, какие сомнения терзают душу одного из лучших его бойцов, такого черствого и бесчувственного с виду.
- Моя семья здесь, Иван Иванович. Крепкая мужская семья без предательств и измен…
- Я за тобой давно присматриваю, Кирилл. Ты достоин лучшей участи. Не только отбивать головы, но и мыслить умеешь, отлично учишься в Академии…
- Вот закончу ее, тогда подумаю, товарищ Иванов… А сейчас мне просто некуда возвращаться. Мать с отчимом в одной маленькой комнатке ютятся. С общей на четыре семьи кухней. Я им только мешать буду…
- Не дрейфи, Семенов, поможем!
- Что я буду делать на гражданке? У меня ведь и профессии никакой нет!
- Будет, за это не переживай… - сказал генерал с некоторым нажимом.
Я понял. Любая просьба или пожелание руководства для военного человека - приказ. Тем более в такой таинственной структуре, как наша. Поэтому я почел за благо прекратить упираться и твердо дал добро:
- Надо - значит надо! Собирать вещи?
- Горяч ты, парень! У нас с тобой впереди еще почти три месяца регулярного общения. Для новой работы придется подучиться. Пройдешь усиленную доподготовку по новой специализации. В группе вас будет всего четверо. Даже кличку придется забыть. Ты просто "Второй" - и все!
- Трех других я знаю?
- Нет… Все вы завтра впервые увидите друг друга. Учти - из нашего центра лишь одному бойцу оказана такая высокая честь. Для тебя это вдвойне почетно - ты ведь только на втором курсе Академии, не так ли?
- Да…
- Твои коллеги-конкуренты уже закончили военные училища. Так что оправдывай оказанное доверие!
- Есть! Разрешите идти!
- Помни: я лично ходатайствовал о твоем включении в группу "Z". Руководство Центра уверено: "Второй" - станет первым! Так что не посрами… Завтра в восемь ко мне с вещами. Без опозданий. Иди!
- Есть!
Я круто развернулся и вышел.
Как-то странно он сказал: "Коллеги-конкуренты". "Второй станет первым!" Что бы это значило?
Поживем - увидим!
18
- Как ты думаешь, Бог есть? - поутру поинтересовался Мисютин. С чего бы это?
- Есть, конечно. Но Бог - это не бородатый дядя, восседающий на небесах. Знаешь, как говорили - ну, раскатывает в громовой колеснице, купается в облаках и закусывает амброзией, а когда писает - на землю проливается дождь. Бог - это душа, идея, Космос, если хочешь…
- И что, где-то на необъятных просторах Вселенной живут такие же людишки, как мы?
Сколько раз мне в силу гражданской профессии приходилось вести философские или теологические разговоры… Не думал, что и в камере придется.
- Несомненно. Только почему "такие же"? Они могут быть совершенно незаметными для людского ока, говорить на неуловимых для нашего уха частотах, одним словом, жить в других измерениях.
- Нам бы с тобой туда, а? В другое измерение. Там бы менты нас не достали…
Я почел за благо никак не отреагировать на реплику сокамерника, а изображал типичного советского "образованца", увлеченного рассуждениями на модную тему. Короче говоря, делал вид, что наконец-то оседлал любимого конька:
- Помнишь, как нас в школе учили? Для того, чтобы найти родственников во Вселенной, надо открыть планету, приблизительно такую же, как Земля, с озоновым слоем вокруг нее, с необозримыми водными пространствами…
- Что-то такое припоминаю…
- На самом деле все может оказаться как раз наоборот. Эти существа будут дышать углекислым газом, а выдыхать кислород. Или что-нибудь еще похлеще. Они могут быть не материальными в нашем понимании, а какими-нибудь сгустками энергии. Могут быть как горы или в самом деле горами, пустынями или чем-то еще в этом роде. Не удивлюсь, если самые разнообразные формы жизни вскоре отыщутся рядом с нами. Они - есть, просто мы пока не в состоянии их обнаружить…
- Фантастика какая-то. Где ты всего этого нахватался, Тундра?
- Хорошо учился. Много читал. И фантастов, и мистиков… Бердяев, Блаватская, Рерих… Слыхал такие имена? Это тебе не Кум и не Малыш…
- Ты что, думаешь, я совсем темный? Нет, парень, я школу на "отлично" закончил!
При этих словах Мисютин почему-то засмущался и стрельнул глазами в мою сторону. Мол, услышал - не услышал, запомнил или нет?
Я услышал и запомнил. И сделал выводы. Якутский сирота, чуть ли не беспризорник - и вдруг отличник учебы. Как-то не вязалось одно с другим. Но слово - не воробей, вылетело - не поймаешь, и Барон, мысленно досадуя за свою оплошность, вынужден был закончить мысль:
- Любой институт потянул бы, а подался в…
- Банду! - продолжил мисютинскую фразу я.
Обычно Мисютин вспыхивал яростью, когда я пытался подколоть его, но на сей раз все обошлось благополучно.
- Выходит, так! - он понуро согласился и, обхватив могучую голову руками, задумался о чем-то своем.
Мне показалось - в нем просто заговорила совесть.
Впрочем, сосед по нарам оказался человеком жизнерадостным и, в отличие от меня, впадать в печаль-тоску надолго не собирался. Уже через минуту он был, как прежде, бодр и весел.
И попросил пофилософствовать еще.
- Я долго был воинствующим атеистом, - продолжаю размышлять вслух. - Пока не столкнулся лицом к лицу с костлявой старухой…
- Ну да? Это интересно…
- Наверное… Для любителей острых ощущений. Правда, говорят, что очень много зависит от тебя самого, каким ты был и как умираешь…
- А сами ощущения? - с неподдельным интересом спросил Барон.
- Жутковато… Но и в самом деле интересно, поверь мне. Просто кажется, что твоя душа покидает опостылевшее тело и по какой-то немыслимой траектории мчится по странной, одновременно будто сотканной из вихря и - твердой, как жестяной трубе или туннелю, уносится за миллионы километров прочь от этой свирепой и злой планеты… Вернее, от злых, свирепых и, добавлю, - кровожадных обитателей ее.
- И что? Есть свет в конце туннеля?
- Да!
Что-то блеснуло в глазах у Барона. На короткое мгновение - и тут же по его резкому лицу расплылась насмешка:
- Может, попика пригласим в камеру, исповедуемся?
- Не кощунствуй. Лучше попроси карты.
Барон, устраиваясь поудобнее на тюремной койке, спокойно бросил:
- Я уже передал маляву. Через вчерашнего "вертухая". Так что после обеда - будут.
- Неужели их не обнаружат в передачке?
- Эка невидаль - карты. Чем они, скажи, хуже шашек? Ан нет, в шашки можно, а в картишки - нельзя, в шахматы можно, а в нарды - дзуськи! При всем при том, что в Израиле карточные игры преподают в некоторых школах. А в Китае свободно можно сбацать в подкидного прямо на площади у парламента.
Интересно как. Слово "дзуськи" - польского происхождения, его можно услышать и на Украине, и в Белоруссии, но не в питерской тюрьме от северянина, проведшего многие годы в специфической среде… И это не первый полонизм в его речи… И проскакивают они у него естественно, как укорененные с детства… Что-то с биографией не вяжется. Надо будет расспросить поподробнее. Ладно, если покойная мать у него была полька или русинка…
И знает, кстати, многовато. Израиль, Китай…
- Мы же не в Китае. Тем более - за решеткой! - отреагировал я так, как и полагалось неофиту.
- Ну и что? Ты за это не боись. Ясное дело, засекут их красноперые… Но пару червонцев им шнифты прикроют!
- Шнифты - это глаза?
- А ты догадливый. Но ум - хорошо, а деньги - лучше. Были бы бабки подходящие - тебе тут все мягкими мебелями заставят и "раскладушку" приведут…
- Постой, как раскладушку можно привести? И зачем она нужна, если кругом мягкую мебель поставят?
- Это я образно, говорю, балда… "Раскладушка" - это женщина, значит, баба…
- Неужели и до этого доходит? - искренне восхитился я, хотя, конечно, был прекрасно осведомлен о порядках, царящих в местах лишения свободы в эпоху всеобщей коммерциализации.
- Что тебе говорить, Тундра… У меня в "санатории" такая чихуня была на постоянку! Все соки вытягивала!
- Ладно, завязали, а то уже хочется, - я оборвал Барона на полуслове.
Так всегда бывает. Говорили о Боге, о возвышенном и святом, а закончили разговор - байками про немытых прошмандовок.
"Начали за здравие, кончили за упокой".
19
…Перемены в уровне подготовки я почувствовал с первого дня. Дисциплинам, которые считались главными в центре, здесь не уделялось ни одной минуты. Видимо, не только я, но и остальные ребята уже прошли хороший курс тактико-специальной и психофизической подготовки. Их не надо было учить маскироваться на местности или выживать в экстремальных условиях.
Интеллигентного вида преподаватели, которых все называли просто Профессорами, учили нас целенаправленно воздействовать на психику человека, вербовать агентуру, получать и обрабатывать информацию.
Боевая и общефизическая подготовка - только по индивидуальному плану. Техническая - со специфическим уклоном. Как установить или обнаружить "жучки", подслушать телефонные разговоры или проникнуть в компьютер… Да-да, уже тогда мы имели дело с этими мудреными ящиками, хотя большая часть населения СССР еще не подозревала об их устройстве или назначении.
Со своими бывшими сослуживцами я уже не встречался. Жили мы в отдельном коттедже вместе с Профессорами. Каждому выделялась собственная комната со всеми удобствами. Душ, ванная, внутренний телефон, телевизор, холодильник. Обед готовили по очереди. В продуктах недостатка не ощущалось, но все же каждому из четверки один раз за время обучения следовало попотчевать сотоварищей блюдами из "подручного материала" - мышей, червей, тушканчиков, змей. Скорее всего, нам порекомендовали это делать только для того, чтобы произвести впечатление на заезжих профессоров, ибо каждый боец группы "Z" давно был обучен так, что мог жрать что угодно в самых антисанитарных условиях, а слова "брезгливость" в нашем лексиконе просто не было. Руководители центра прекрасно знали об этом и вряд ли бы стали лишний раз подвергать нас такому сомнительному испытанию.
Хотя на всякие эксперименты они были мастаки. Нас поили водкой, пичкали легкими наркотиками, вводили в вены пентотал и барбамил, вызывающие приступы болтливости, добавляли в пищу химические препараты, усиливающие половое влечение, и наблюдали за нашей реакцией. Не визуально, конечно, наблюдали, а через видеокамеры и разнообразные звукозаписывающие устройства, которыми основательно был напичкан буквально каждый метр наших апартаментов. Затем "подопытных кроликов" обвешивали всякими датчиками и скрупулезно снимали с них показания. Все данные аккуратно заносились в медицинские карточки и анализировались…
Перед самым "дембелем" устроили шоу, свидетелем которого я, еще в качестве курсанта Балхашского центра, уже однажды был.
К этому событию нас психологически готовили чуть ли не с первого дня подготовки. Мол, вот-вот в центр доставят несколько приговоренных к смерти рецидивистов, которых мы должны будем собственноручно прикончить, чтобы пройти испытание кровью. Мои коллеги в ужасе вздрагивали при каждом упоминании о предстоящем испытании - им, вчерашним курсантам военных училищ, еще не приходилось убивать…
И вот "приговоренных" привезли. На "жертв Бухенвальда" парни не похожи - крепкие, откормленные.
- Сегодня для начала вы продемонстрируете руководству свое умение сражаться без оружия, - наставляет Иванов, лично курировавший группу "Z". - И учтите, эти люди умеют драться. И убивать. На совести каждого из них многие загубленные души. Терять им нечего. А приобрести можно многое. Если не свободу, то жизнь. Я им дал слово: тот, кто победит нашего бойца - не будет казнен. И слово сдержу… "Первый", начинай…
Высокий, под метр девяносто, белобрысый парень, внешностью и речью напоминающий полешука - то ли белорусса, то ли волынянина, - вздрогнул.
Его нерешительность не осталась незамеченной не только мною, но и Ивановым. Иван Иванович напустил на лицо побольше суровости и… незаметно для остальных подмигнул мне. Кто-кто, а он прекрасно знал, что я в курсе всех этих диверсионных трюков, и что нам противостоят никакие не уголовники, а начинающие курсанты центра. К тому же не самые сильные. Во всяком случае, по всем показателям значительно уступающие любому бойцу из группы "Z".
- Что ты медлишь, выбирай соперника! - нагнетает обстановку Иванов.
Четверо "смертников" находятся здесь же, в просторном холле коттеджа, временно используемом в качестве ринга.
Белобрысый еще раз выказал свою слабость - выбрал самого хилого "рецидивиста".
Но быстрой расправы все равно не получилось. "Приговоренный" легко уходил от нервных, прямолинейных ударов и иногда даже переходил в контратаки! Присутствующие при этом "члены жюри", как нам сказали - старшие офицеры различных родов войск, переодетые зачем-то в одинаковую камуфлу без знаков различия, - выкриками подбадривали гладиаторов.
"Полешук" наконец овладел собой и послал соперника в нокаут. Судьи единогласно опустили книзу пальцы рук, мол, кончай его.
- Только не сегодня, - предотвратил "кровопролитие" Иван Иванович. - Завтра вечером ты убьешь его, понял?
- Есть! - вяло буркнул в ответ "Первый" и, понурив голову, побрел на место.
Настала моя очередь. И я решил показать класс "желторотикам".
- Если можно - пусть выходят все трое! - бросил самоуверенно и, скрестив руки на груди, остановился в центре "ринга".
"Члены жюри" недоуменно переглянулись.
- "Второй" ранее специализировался на "рукопашке", - пояснил им Иванов. - Имеет опыт боевых спецопераций.
- Ясно, - рассмеялся один из судей. - В таком случае, мы не можем выполнить его просьбу. Не дай бог, покалечит наших, так сказать, "спарринг-партнеров" - с кем тогда будут сражаться остальные?
- Кто хочет драться со "Вторым"? - решил поискать добровольца Иван Иванович.
"Приговоренные" молчали. Кому охота искушать судьбу?
- Этот! - я ткнул пальцем в самого крупного парня с пудовыми кулачищами. - Выходи!
Здоровяк нерешительно стал напротив, принял стойку. Мой свирепый взгляд вызвал в нем легкий трепет, и я понял, что серьезного сопротивления от этого сопляка ожидать не следует. Оставалось только выбрать способ, как бы поэффектнее вырубить его. В боевой обстановке я редко применяю удары ногами. Однако именно они производят на публику самое яркое впечатление…
Сделав ложный замах правой рукой, вынуждаю соперника "закрыться".
Неопытные бойцы всегда совершают одну и ту же ошибку - защищают в первую очередь глаза и нос, а подбородок только прижимают плотнее к груди, оставляя открытым для боковых ударов.
Моя нога резко вонзилась в щель между рукой и лицом соперника. Парень, не охнув, мгновенно рухнул на пол.
Воодушевленные моей легкой победой, "Третий" и "Четвертый" быстро расправились со своими подопечными.
Думал, Иванов похвалит меня, а вышло наоборот.
- Глупость ты спорол, Кирилл, - на "разборе полетов", всегда происходящем один на один, Иван Иванович был непривычно сух и официален. - До сегодняшнего дня ты лидировал в группе по всем показателям: интеллекту, наблюдательности, уровню выносливости, адаптации к воздействию наркотических препаратов… И вот такой досадный срыв! Из-за тебя мы не смогли правильно протестировать "Третьего" и "Четвертого"! Они ведь поначалу тоже слегка оробели. Под стать "Первому". А ты своей вызывающей самоуверенностью обеспечил им легкие победы! Зачем? Запомни навсегда: если тебе что-то известно о наших маленьких хитростях - наблюдай и молчи! Вовсе необязательно, чтобы их знали остальные! Завтра вам предстоит "испытание убийством". Ты уже проходил его в Балхаше. Смотри, не сорви намеченного мероприятия!
Пристыженный, я молчал.
- Для предотвращения всяких выходок завтра пойдешь последним номером! - невозмутимо продолжал рассерженный Иванов. - Но даже при таком раскладе ты не имеешь права показывать, что тебе известен трюк с манекенами. Все ясно?
- Да.
- Эх, Кирилл, Кирилл… Неужели ты не понял, что происходит?
- Почему же, понял…
- Ну и что? - сразу насторожился Иван Иванович.
- Вы решили провести что-то вроде соцсоревнования между представителями спецназов различных разведслужб. КГБ, МВД, ГРУ… И вы, естественно, лично заинтересованы в том, чтобы я, как представитель нашего Ведомства, набрал наибольшее количество баллов!