Несколькими перебежками неизвестный приблизился к дверям, за которыми только что исчез Блага. С минуту он настороженно слушал, потом легко надавил на дверь, и та, на первый взгляд запертая, под давлением его руки медленно открылась. В другой руке неизвестного был пистолет.
- Хватит, пан надпоручик, отпередавались!
Блага резко обернулся. Перед ним стоял человек в темном потрепанном пальто, в такого же цвета помятой шляпе. Он иронически улыбался, не опуская пистолета. Блага инстинктивно потянулся к подмышечной кобуре, но голос неизвестного остановил его:
- Стоп! Не двигаться! Я стреляю так же быстро и метко, как и вы! - Затем последовал приказ: - Положите этот радиопередатчик на землю! Придвиньте его ко мне ногой!
Блага медленно нагнулся и поставил возле ног незнакомца маленький переносной радиопередатчик. Потом потихоньку носком ботинка толкнул его к неизвестному. Он подчинялся беспрекословно, но чувствовалось, что в эту минуту он лихорадочно думает, как поступить, напряженно ищет хоть какой-нибудь просчет в действиях неизвестного, ну хотя бы расслабления на какую-то сотую долю секунды, в течение которой черный зрачок пистолета ушел бы в сторону. Он бросился бы на землю, совершил бы непостижимый кувырок, как его учили, молниеносно вытащил бы оружие и еще быстрее выстрелил бы. Но он не может этого сделать! Боже, он все еще не может!
Неизвестный долго молча наблюдал за ним. Может быть, он не знал, что делать дальше, а может, просто хотел таким образом окончательно выбить Благу из колеи. Однако в течение этих долгих минут, пока он хмуро смотрел на Благу, его рука с пистолетом не дрогнула. Он сказал:
- Ваше оружие я потом заберу сам. Мне бы не хотелось, чтобы вы сейчас к нему прикасались. Знаете что? Садитесь пока. Вот сюда. - Он ногой пододвинул к Благе какой-то старый ящик, валявшийся в углу.
Блага сел, не спуская глаз с неизвестного. Он все еще настойчиво ждал удобного случая.
Неизвестный слегка улыбнулся, и эта мрачная улыбка не предвещала Благе ничего хорошего. Впрочем, это была даже не улыбка, а едва заметное искривление узких губ.
- Давайте сначала поговорим. Я не спешу. Хотите знать, что меня интересует?.. Кто еще придет, кроме вас?
И тут раздался резкий повелительный голос:
- Я! Руки вверх! Бросай пистолет! Лбом к стенке, быстро!
В дверном проеме стоял Земан с автоматом в руках. Неизвестный даже не пытался сопротивляться. Он бросил пистолет на землю и повернулся к стене. Блага с облегчением встал:
- Отлично, Земан! Вы пришли как раз вовремя! Из вас получится когда-нибудь хороший полицейский!
Земан сиял от счастья.
- Вот видите, пан надпоручик, - сказал он. - Лойза был прав. Наконец-то мы захватили этот передатчик. Лойза снова поймал его сигналы. На одну лишь минутку, но этого было достаточно. Я не мог сидеть спокойно.
Блага дружески похлопал его по плечу:
- За это, Земан, я представлю вас к повышению в звании. И Бартика тоже.
Он поднял пистолет неизвестного, положил себе в карман. Потом подошел к задержанному сзади и со знанием дела провел руками вдоль тела.
- Больше ничего нет! Наденьте на него наручники, Земан!
Земан выполнил приказание.
- А теперь отведите его, - распорядился Блага. - Он ваш, вы имеете на это право. - Он нагнулся и поднял передатчик. - А эту игрушку я пока возьму с собой. Надо осмотреться вокруг, может быть, он был не один.
Он еще раз посмотрел на неизвестного и быстро вышел. Через минуту он уже исчез в лесу.
После ухода Благи Земан подошел к незнакомцу и ткнул автоматом ему в спину:
- Пошли!
Однако тот тихо процедил сквозь зубы:
- Болван! Сними с меня наручники! Быстро! Ведь он изменник!
Земан изумленно вытаращил глаза - он ничего не понимал.
- Я поручик Житный из второго отдела областного управления государственной безопасности. В левом нагрудном кармане лежит мое удостоверение. Меня послал сюда капитан Калина, ты его хорошо знаешь. С самого первого дня моего появления здесь я нахожусь в контакте с Богумилом Кршижем, председателем районного комитета партии.
Вот это да! Такие повороты сбили бы с толку и старого, опытного полицейского, не то что горячего, помешанного на романтике зеленого юнца, каким все еще был Земан. Кому теперь верить - командиру или этому незнакомцу? В замешательстве Земан забыл о всякой осторожности. Он опустил автомат и сунул руку в левый карман незнакомца.
Удостоверение действительно лежало там! Неизвестный теперь уже командирским тоном приказал ему:
- Беги в районный комитет! Быстрее! Пусть мобилизуют народную милицию и займут аэродром! Это их канал на Запад. Туда не должна проскочить и мышь!
Пани Инка была как во сне. Сначала ее обуял ужас, когда в дверях аэроклуба, к которому они в невероятной спешке добирались в лимузине Роберта, появился надпоручик Блага. Он улыбнулся Инке, но ей вдруг стало страшно...
Роберт сказал:
- Вот этот человек нас здесь и ожидает. Не бойтесь, он надежен, хладнокровен и точен как машина.
Однако испуг пани Инки не прошел. Наоборот, с этой минуты страх стал душить ее как петля. Казалось, ожиданию не будет конца. Пассивное времяпровождение убивало ее, наполняло душу отчаянием, и беспокойство женщины передавалось всем. Инка причитала:
- Что с нами будет? Господи, что с нами будет?
- Спокойно! Никаких истерик! - прикрикнул на нее Блага. - Нас не оставят на произвол судьбы. Это надежные, хорошие ребята, я знаю их! - Он настойчиво работал на передатчике, посылая в эфир серии зашифрованных сигналов.
Неожиданно он просиял: - Спокойно, уже летят!
Через минуту вдали над облаками раздался глухой рокот авиационных моторов.
- Они здесь! Слава богу! - выкрикнул инженер Чадек и высунулся из маленького окошка.
Началась суматоха. Все лихорадочно похватали свои чемоданы и устремились к выходу.
Однако священник преградил им дорогу:
- Всем ждать здесь! Никакого лишнего движения на поле! Пусть они спокойно сядут. Выходить по моей команде!
Над аэродромом несколько раз пролетел маленький самолет, видимо, пилот выбирал место для посадки. Священник, стоя перед аэроклубом, махал руками и указывал направление ветра. Самолет приземлился и, не заглушая моторов, подкатил к зданию, где прятались беглецы, которым он казался сказочной птицей, несшей на своих крыльях надежду.
- Самолет сел, - сказал священник тем, кто был внутри, и скомандовал: - Вперед!
Из здания выбежали возбужденные, растерянные люди с сумками и чемоданами.
И тут совсем неожиданно на краю аэродрома раздались выстрелы. Беглецы оглянулись, и кровь застыла у них в жилах.
Растянувшись цепью, к ним бежали люди с красными повязками на рукавах.
Это была народная милиция. Тут же бежали Кршиж, Земан, Бартик и тот неизвестный.
Блага яростно крикнул преподобному отцу:
- Дело дрянь, Макс! Этот идиот отпустил его! Отстреливайся на ходу!
Сам он во время бега обернулся и несколько раз выстрелил из пистолета. Цепь милиционеров мгновенно залегла.
На глазах у всех Макс сбросил свою черную сутану и из кармана гражданского пальто, которое под ней скрывалось, вытащил пистолет. Он бросился за Благой, стреляя в преследователей на бегу твердой рукой солдата, а не осеняющей крестным знамением дланью священника.
Пани Инка бросила чемодан, упала, снова поднялась. Она понимала - сейчас решается вопрос о ее жизни. Казалось, кроме страха, она ничего не испытывала. Она уже перестала осознавать, что происходит вокруг нее. Единственное, что она видела, это удаляющуюся фигуру Благи.
- Не оставляй меня здесь, Павел! Ради бога, не оставляй! Возьми меня с собой!
Она споткнулась, снова упала и не смогла подняться - не было сил.
Двое мужчин, бежавших перед ней, приближались к самолету, но машина уже начинала разбег. Пилот, конечно, понял, что произошла какая-то осечка, испугался и, не желая рисковать, решил удрать.
Блага, бежавший впереди Макса, заорал:
- В той стороне, на запад... баварская граница!.. Беги туда!
Самому ему удалось догнать самолет, который уже отрывался от земли, и схватиться за полуоткрытую дверцу.
То, что произошло, смахивало на отчаянный каскадерский трюк, от которого даже дух захватывало. Стрельба утихла, все теперь смотрели вверх, словно загипнотизированные.
Около минуты надпоручик Блага висел на руках над пропастью, которая все более увеличивалась под ним, затем чьи-то руки подтянули его вверх, и вскоре он исчез в брюхе самолета. Набирая высоту, самолет удалялся на запад. Внизу гремели выстрелы, но сидевшие в самолете уже не слышали их из-за шума моторов.
Четверо беглецов-неудачников - братья Чадеки, штабс-капитан Кристек и пани Инка - медленно поднимались, держа руки высоко над головой, ошарашенные и потрясенные всем происшедшим. Их надежды превратились в маленькую точку, готовую вот-вот исчезнуть в сером зимнем небе. Два человека, которым они доверились, бросили их. Один непостижимым образом сумел улететь, а второй...
Второй еще не сдавался, он убегал, петляя, словно заяц, стрелял через плечо, наугад. До леса ему было уже рукой подать, а там - спасение! Лес для лисицы - дом родной. Гоните ее, охотники, по чащам и оврагам, по сотням и тысячам тропинок. И хотя круг замыкался, поблизости был спасительный лес, который своими густыми ветвями и кустами ставил заслон между ним и его преследователями.
Но, вбежав в заросли, человек вынужден был остановиться. От нового приступа страха сердце его забилось так, что, казалось, вот-вот выскочит из груди. А все дело было в том, что в спину ему уперся жесткий ствол и хриплый суровый голос приказал:
- Хватит погони! Руки вверх! Бросай оружие!
Макс выполнил приказ и, бросив пистолет на землю, сделал резкое движение, намереваясь обезвредить противника... За ним стоял старый мужчина в потрепанном ватнике, держа в руках не винтовку, а обычную стариковскую палку. Макс бросился на старика точно зверь, готовый убить его за такие шутки, но было уже поздно.
Минутной задержки хватило, чтобы его догнали и окружили. Теперь на него были направлены стволы винтовок и автоматов.
Старый Выдра довольно проговорил:
- Попался-таки, субчик. Берите его, ребята!
Наш таинственный незнакомец, поручик Житный из областного управления госбезопасности, с чувством большой признательности пожал руку старику:
- Вы оказали нам большую помощь. Этот человек не кто иной, как капитан Максимилиан Павлик, американский разведчик, опытный и опасный враг нашего государства. Ну что ж, можно сказать, охота наша удалась!
- Жаль, что Блага ушел, - удрученно произнес Земан. - Это я виноват, товарищи!
- Никакой ошибки с твоей стороны не было, - ободряюще сказал Житный. - Мы его еще поймаем, увидишь. Я сам на него крепкий зуб имею! - Он ловко надел на арестованного наручники и сказал: - Вот и пришел конец этой авантюре! Теперь нас ожидает не столь романтичная, а, напротив, более тяжелая и ответственная работа. - И он скомандовал: - Пошли!
УБИЙЦА СКРЫВАЕТСЯ В ПОЛЕ
1
Официальное название этой местности было совершенно иным, но все называли ее Красивой долиной, поскольку это определение более всего подходило к этому захолустному уголку чешской земли.
- Действительно красиво!
- Вы что-то сказали, товарищ поручик?
- Нет, ничего. Остановись!
Служебный седан зеленого цвета мягко затормозил перед дорожным указателем "На высотах" и остановился на обочине. Поручик Земан нетерпеливо открыл дверцу и вышел из машины.
- Пойду дальше пешком.
- Мне вас тут подождать?
- Нет, поезжай в Тршемошнице, выпей кофе на станции, а потом привези мне сюда в национальный комитет участкового.
- Есть, - улыбнулся ему из окошка водитель, и машина снова тронулась по избитому шоссе. Поручик Земан некоторое время смотрел ей вслед, затем пружинисто спрыгнул на обочину дороги. Сделав еще несколько шагов, он перепрыгнул через канаву и остановился, опершись о потрескавшийся ствол старой сливы. Перед ним простиралось большое ржаное поле. Налитые зрелым зерном колосья слегка волновались при слабых порывах ветра.
Стояла духота. От раскаленного хлебного поля исходил жар. Земан зачарованно смотрел на долину, не в состоянии сдвинуться с места. Перед ним открывался милый сердцу вид на родную чешскую землю, словно нарисованный на картине. Внизу диковинно петляла между заросших берегов тихая речушка. Там, где ее поверхность была подернута мелкой рябью, солнечные лучи отражались множеством серебряных зайчиков. Вдали за рекой высились поросшие лесом холмы. Воздух был настолько чист, что, несмотря на расстояние, можно было отчетливо увидеть верхушки старых елей, усыпанные шишками, и яркую зелень берез.
В этой прелестной долине лежала деревушка: домов тридцать-сорок, выбеленных мелом, небольшой костел с пузатой башенкой в окружении могучих лип и дом с крышей в стиле барокко. Что это еще могло быть, как не крыша дома священника? И над всем этим - чистое небо, полное голубизны и покоя, с одним-единственным белым облачком, выплывшим между вершинами холмов за рекой. Поручик Земан не стал возвращаться на шоссе и двинулся по проселочной дороге, которая вела к деревне через глубокую балку. Ему было хорошо, как никогда. Земан перебросил через плечо пиджак светло-серого костюма, нагнулся и, как когда-то в детстве, сорвал на меже стебелек травы. Ему вдруг захотелось почувствовать себя беззаботным бродягой, о котором поется в старой песне. Он взял стебелек в рот, пожевал его горьковатый конец и засвистел ту самую песенку о бродяге. Неожиданно его насвистывание прервалось.
"Теперь, когда у нас есть, чего мы хотели, веселее за работу!.." - заорал вдруг громкоговоритель на одном из первых домов.
Идиллического настроения как не бывало. Разом исчезли навевающие сон стрекотание сверчков и жужжание пчел.
Правда, через секунду звук громкоговорителя пропал. Теперь до Земана доносилось только прерывистое шипение. Однако тут же рев раздался с новой силой, будто взорвался снаряд. Эти ужасные звуки всполошили гусей и собак, на крыльцо некоторых домов вышли любопытные жители.
Когда поручик Земан миновал густые заросли сирени на окраине деревни, он увидел мужчину, стоящего на высокой лестнице и устанавливающего на доме этот дьявольский аппарат.
- Пан управляющий, слышите? Везде хорошо слышно? - кричал человек кому-то внизу,
Земан остановился почти у самой лестницы и засмеялся:
- Не бойся, твое радио услышал бы и глухой!
Мужчина на лестнице обернулся, с удивлением посмотрел на него, потом вскрикнул:
- Гонза, боже мой, как ты здесь очутился?
Он быстро спустился с лестницы, позабыв о чуде современной сельской техники вещания, которое без его помощи продолжало издавать громкие хриплые звуки.
Мужчины крепко пожали друг другу руки, обнялись, а потом вдруг начали смеяться, бог знает почему, может быть, от радости, а может, просто от удивления.
- Вот уж никак не ожидал, Карел, что именно тебя увижу здесь первым!
- Думаешь, я ожидал тебя увидеть? Пошли к нам! Бланка с ума сойдет от радости, когда тебя увидит. Такую встречу после стольких лет нужно непременно отметить, - торопливо сыпал Карел Мутл.
Он схватил Земана под руку и повел через пыльную деревенскую площадь к своему дому. Как во всякой деревне, за ними наблюдали десятки любопытных глаз.
За окнами цвели кусты мускатного ореха, внутри сияли белизной занавески - все было так, как и должно быть. По полу медленно двигалось светлое пятно солнечного луча, о стекло с нервным жужжанием билось несколько мух в напрасных попытках вырваться наружу.
Это был хороший уютный домик. Земану уже показали все небольшое хозяйство: сарайчики, крольчатник и, конечно, розового поросеночка Лойзу. Откуда-то прибежала Мушка, облезлая и наверняка блохастая деревенская собачонка неопределенной породы, именуемая дворняжкой, и с огромным удовольствием принялась тереться о штанину гостя. Ему пришлось погладить это ласковое существо.
- Вот эти окна заложу и сделаю одно большое, трехстворчатое, - объяснял Карел.
- Зачем? - удивился Земан. - Мне больше нравится так. Своим современным окном ты испортишь всю привлекательность фасада.
- Перестань. Ты бы стал жить в таком доме? Здесь уже многие сделали в своих домах большие окна. Я обещал Бланке построить и веранду. Теперь на них большая мода. Только когда? До двух работаю на фабрике, а после обеда не знаю, куда бежать, хоть на части рвись: национальный комитет, добровольная бригада, сельхозкооператив, партсобрания... Бланка злится, что я все время пропадаю на собраниях. Нас всего тут раз, два и обчелся, всем приходится вертеться, но больше все го достается ломовым лошадям, к которым отношусь и я.
- Хватит плакаться, все равно ты любишь общественную работу, ведь я тебя знаю. И до веранды очередь дойдет, когда тебе к Бланке подлизаться нужно будет, - засмеялся Земан.
После пятилетней разлуки они снова сидели вместе - он, его старый друг Карел Мутл, жена Карела Бланка, которая когда-то ответила Земану отказом, и ее отец, бывший фрезеровщик с завода Чадека, теперь уже пенсионер, Йозеф Свобода.
Бланка поставила на стол все, что могла найти в лихорадочной спешке хозяйка, встретив неожиданных гостей. Она открыла прошлогоднюю банку чудесной свинины, нарезала своего хлеба, который был вкуснее, чем городской. Карел открыл бутылку настоящей моравской сливовицы, по его словам, тоже домашней.
- Столько лет, Гонзик, столько лет мы не виделись! - повторял уже в который раз Свобода, покручивая в руке недопитую рюмку. - Я до сих пор не забыл, как во мне все оборвалось, когда ты сказал мне тогда перед заводом: "Дайте сюда ружье!" Откуда я мог знать, что ты только хотел убедиться, что оно заряжено?
- Не ворошите прошлое, дедуля, - нетерпеливо проговорил Карел. - Сейчас уже другое время. Лучше расскажите ему, как вы меня сюда привезли и сделали из меня деревенского лежебоку.
- Вот как это произошло, - наклонился старик к Земану. - В этом доме жила наша бабушка, точнее - тетя моей жены, у которой воспитывалась во время войны Бланка. Все свое состояние, - Свобода окинул взглядом дом, - тетя завещала Бланке...
- На черта он нам сдался, этот дом? - мрачно бросил Карел.
Земан не знал, как ему себя вести. Он чувствовал какое-то напряжение, но определить причину не мог. Завладеть таким домиком - что же тут плохого? Красивый, сухой, добротная кровля, Чем же Карел недоволен?
И для Бланки эта тема была неприятна. Она поспешно начала убирать со стола, отодвинув бутылку сливовицы подальше от своих мужчин.
- А как ты поживаешь, Гонза? - попыталась она перевести разговор на другую тему. - Где ты теперь живешь?
- В Праге.
- Все еще служишь в органах безопасности?
- Служу. В криминальном отделе. Поручик.
Бланка вся порозовела и оттого, казалось, похорошела и помолодела. А Карел почему-то сделался мрачнее. Привстав, он дотянулся до бутылки сливовицы, выпил и теперь сидел, опустив голову.
Старый Свобода, улучив момент, взял бутылку из его руки и сказал:
- Черт возьми, ты уже офицер. За это надо выпить! - Он налил себе, поднес рюмку к губам и разом опрокинул ее. - Послушай, теперь тебе можно было бы и жениться.