- Здесь самые общие сведения о наших людях, действующих на подопечной нашему отделению территории, - сказал он. - Личные дела вы посмотрите завтра, в нашем специальном хранилище. Здесь только короткие характеристики сотрудников, находящихся там, их закодированные имена. Я сейчас расскажу вам о каждом из них, поясню их возможности и связи.
- Начнем? - сказал полковник.
Климов согласно кивнул.
- Сначала представлю вам Януса. Прямо скажу: человек это необычный. На него мы возлагаем большие надежды.
…Всю ночь на Москву сыпал мелкий холодный дождь. К утру облака поредели. Поднявшийся ветер вконец изодрал ватное одеяло, которым укрылось небо, и после двух дней сырого сумрачья москвичи снова увидели солнце.
4
- I like this season.
- Indians summer?
- Yes.
- I like too.
…Полчаса назад голубовато-серый "Линкольн" миновал предместье американской столицы, развил скорость семьдесят миль в час, пересек окружную дорогу, свернул на узкий асфальтированный проселок и вскоре остановился. С двух сторон машину теснили красные, в осенней листве деревья. Солнечные лучи ударялись о ветви столетних вязов и кленов, дробились на тысячи длинных горячих искр и усиливали впечатление пожара, охватившего лес.
Люди, их было двое, оба средних лет, в твидовых костюмах, с непокрытыми головами, стояли у отдыхавшего "Линкольна" и молчали, завороженные ошеломляющим зрелищем умирающей природы.
- Чертовски красиво, Джимми, - сказал наконец один. - Я рад, что снова вижу все это.
- Знал, что тебе будет приятно, Эл. Потому и привез сюда для разговора. Надоело просиживать стул в кабинете. Итак?
- Сработано все было чисто. Сам готовил и проводил операцию. Нашему человеку в Кенигсберге Зероу больше не страшен. Ведь этот нынешний труп в Женеве был единственным, кто знал Ирокеза в лицо и мог провалить его, стремясь выслужиться перед новым начальством. Хоть мы и успели перевербовать Зероу, но веры в него до конца не было ни у меня, ни у тебя, Джимми. Но теперь Ирокез может спокойно работать в Кенигсберге. Что же, вовремя исправили наш просчет. Но ты бы посмотрел, какая физиономия была у типа, что пришел на явку к Зероу! Я наблюдал эту комедию из фамильного склепа какого-то часовщика. Пленки проявлены, негативы отменные. Сдать в отдел?
- Давай сюда. Что еще?
- В Швейцарии немцы упорно подсылают своих людей к нашим парням. На всякий случай я разрешил завязать ни к чему не обязывающие контакты.
- Молодец, Элвис! Это именно то, что сейчас всем нам так нужно. Можешь рассчитывать на большую благодарность Дяди Билла.
- А на премию?
- Разумеется. Ну а остальное в письменном докладе. И готовься к отъезду.
- Слушай, Джимми, я буду жаловаться в профсоюз! Гм, его у нас нет, а надо бы создать… Тогда надежнее станет фирма. Послушай, Джимми, я хочу подышать американским воздухом! Слышишь, Джимми, американским воздухом!..
- Однако ты становишься сентиментальным, Элвис. Что же, хороший патриотизм и доллары - отличное сочетание. Ты будешь дышать в старой доброй Америке ровно сорок восемь часов после сдачи доклада и всех материалов. И потом… Мы снимаем тебя со Швейцарии, Эл. Дела передашь… Впрочем, об этом дома. Ты полетишь в Москву, Элвис Холидей.
5
Каждая разведка опекает своих людей, находящихся за кордоном. Мы еще не видели Ирокеза, но, судя по проявленной о нем заботе, Ирокез стоит того. А ведь он тоже в Кенигсберге… Именно там находится сейчас гауптман Вернер фон Шлиден.
Как скрестятся пути Януса и Ирокеза?
"Немцы упорно подсылают своих людей к нашим парням", - обмолвился Холидей, эмиссар Управления стратегических служб, только что побывавший в Швейцарии. Увы, это действительно было так. Пренебрегая союзническим долгом, американская и английская разведки задолго до описываемых событий вступили за спиной Советского Союза в сверхсекретные контакты с нацистами, имея целью сепаратные переговоры с гитлеровской Германией. Первый раунд начали, как водится, англичане, большие специалисты по закулисным делам. Уже в сентябре 1941 года офицер английской армии Эйткен, имеющий полномочия от королевского правительства, встретился в Лиссабоне с Густавом фон Кевером, уполномоченным Берлина.
Самым энергичным эмиссаром рейха среди тех, кому Берлин доверял столь деликатные поручения, связанные с переговорами о сепаратном мире, был князь М. Гогенлоэ. Именно при его содействии в октябре 1941 года, когда танки и пехота вермахта рвались к Москве, приблизившись вплотную к ее стенам, в Лондон прибыл представитель Международного комитета Красного Креста, который привез с собой предложения германского правительства о перемирии. Князь М. Гогенлоэ и в последующее время, на протяжении всей второй мировой войны, лидировал в попытках нацистов сговориться с западными союзниками антигитлеровской коалиции. Активно подыгрывал ему в этом германский банкир Ялмар Шахт.
В декабре 1942 года по инициативе Гиммлера адвокат Карл Лангбен предпринял зондаж в отношении возможного договора между США и Англией, с одной стороны, и Германией, с другой, о заключении сепаратного мира. С этой целью Карл Лангбен встретился с американским разведчиком Хоппером в столице Швеции и с официальным представителем английского правительства в Цюрихе. По возвращении в рейх Лангбен доложил Гиммлеру, что возможность договориться не исключена, но при обязательном условии устранения фюрера с политической арены и даже физического уничтожения его…
После вояжа Карла Лангбена в Стокгольм и Швейцарию обеим сторонам стало ясно, что игра стоит свеч, теперь переговоры на тему "договоримся по-хорошему" ведутся почти непрерывно. В Берн прибывает Аллен Даллес и в уютном, окруженном небольшим садом особняке на улице Херрен основывает свою резидентуру, которая становится вскоре центром разведывательной деятельности Соединенных Штатов в Европе.
Сам Аллен Даллес, имеющий особые полномочия Вашингтона, с середины января 1943 года открывает целую серию тайных встреч с пресловутым князем М. Гогенлоэ, которые продлились до начала апреля. Мистер Балл, так именовал себя для протокола Даллес, и господин Паульс - псевдоним князя - довольно быстро столковались друг с другом и предложили своим хозяевам план создания блока государств, направленного против Советского Союза.
Вскоре подключились в закулисную игру с А. Даллесом и представители обергруппенфюрера Кальтенбруннера, начальника РСХА, Главного управления имперской безопасности.
Закидывали нацисты удочки в отношении сепаратного мира и через союзную для них Испанию. В начале 1943 года и в феврале в Мадриде посол Великобритании Самуэль Хор встречался с Каудильо Франко и его министром иностранных дел Хорданной.
В частности, во время встречи 22 февраля высокопоставленные испанцы настойчиво призывали Англию "…не оставлять без внимания ни единой возможности сообразования общего европейского фронта против большевизма".
В мае 1943 года состоялось совещание у Круппа, на котором присутствовали крупнейшие германские промышленники и банкиры. Участники совещания пришли к единогласному выводу: война, судя по всему, будет Германией проиграна, пора начинать переговоры с США и Англией. Ялмар Шахт, бывший президент Рейхсбанка, обратился к союзникам с просьбой сохранить в случае поражения Германии ее вооруженные силы "для защиты Европы от большевизма". Для конкретных действий в этом направлении совещание у Круппа отправило в Лиссабон, а затем в Мадрид своего полномочного представителя Шницлера, главу "ИГ Фарбениндустри". Он провел серию переговоров с представителями английских и американских монополий.
Серьезно работал в этом направлении и начальник абвера адмирал Канарис. Посол Германии в Турции фон Папен и представитель абвера Пауль Леверкюн организовали своему шефу конфиденциальную встречу с американским военно-морским атташе Джоном Эрлом. Во время обстоятельной беседы адмирал Канарис и фон Папен предложили правительству США довольно радикальный план вывода Германии из войны. Они обещали отстранить Гитлера от руководства, подвергнуть его смертной казни, сдать армию союзникам, не допустив при этом выхода войск Красной Армии на территорию Центральной Европы.
Но Канариса устранили его могущественные соперники Гиммлер и Кальтенбруннер. Провалилась попытка уничтожить Гитлера 20 июля 1944 года, инспирируемая разведками союзников, акция, о которой заговорщики заранее сообщили Уинстону Черчиллю.
И на первое июля 1944 года на Восточном фронте против Красной Армии по-прежнему действовало свыше ста восьмидесяти дивизий.
Война продолжалась. Продолжались и тайные, поистине коварные по отношению к своему союзнику - Советскому государству - переговоры английской и американской разведок с немыслимыми врагами человечества.
Глава третья
Оборотни рождаются ночью
Гауптман Вернер фон Шлиден получает инструкции. - Больная нога старого Кранца. - "Не надо шуметь, Гельмут". - Карта под плащ-палаткой. - Разговор с Берлином. - "Пленных ликвидировать!" - Кранц узнает ночной голос.
1
- Вы у нас недавно, гауптман?
- Так точно, экселенц, с начала августа. Прибыл из Рейнской области. Инженер по вооружению одного из заводов Круппа. Подготовку проходил в…
- Достаточно, фон Шлиден. Мне все известно о вас. Подойдите поближе.
Генерал от инфантерии Отто фон Ляш, командующий Первым военным округом Восточной Пруссии, подтянутый, выше среднего роста, начинающий полнеть, но умело скрывающий это, мужчина, мягко ступая по ковру, вернулся к столу и взял в руки пакет, запечатанный сургучом.
- Гауптман фон Шлиден! Я поручаю вам сугубо секретное задание. Вам известно, что русские стоят на границе. Месяц, другой, и они, возможно, будут на нашей территории. Мы с вами солдаты и потому должны трезво оценивать обстановку… По приказу рейхсфюрера Гиммлера в оставляемых нами районах должны быть созданы группы "вервольф". Это будут особые подразделения, если хотите, наши немецкие партизаны. Сейчас формированием "вервольф" занимаются господа из СД, гестапо, партии и "гитлерюгенд". Вермахту приказано оказать им всякое содействие, и, в частности, выделить необходимое оружие и боеприпасы. Вы, гауптман, старший офицер отдела вооружения и потому сделаете это лучше других.
Ляш протянул фон Шлидену пакет.
- Здесь ваши полномочия, инструкции, списки частей, у которых возьмете оружие. Поступаете в распоряжение оберштурмбанфюрера Хорста. Это офицер для особых поручений при восточнопрусском начальнике СД. Отправляйтесь немедленно. Хорст ждет в гестапо. У вас есть машина?
- В ремонте, экселенц…
- Возьмите одну из моих.
Он позвонил и сказал вошедшему адъютанту:
- Распорядитесь, Фридрих: машину гауптману. Идите, фон Шлиден.
- Хайлитль!
2
Машина мягко тронулась с места, вывалилась за ворота штаба и, набирая скорость, понеслась через Альтштадт.
Центральная часть Кенигсберга, превращенная в развалины летними бомбардировками, подавляла обезображенными стенами домов, слепыми окнами и красной кирпичной пылью, словно кровавыми пятнами, покрывавшей землю. Вернер фон Шлиден, прибывший в самый разгар бомбардировочного сезона, на себе испытал, что такое тысяча самолетов, которые утюжат небо, по несколько раз заходя на смертоносный курс.
"Летающие крепости" янки и томми обычно летали на большой высоте, стремясь уйти от огня зенитных батарей. Они летели строем ромба, в каждом из которых было до полусотни огромных машин. За одной эскадрильей шла вторая, третья, четвертая… Однажды Вернер фон Шлиден насчитал двадцать "летающих ромбов".
Бомбы самолеты сбрасывали все разом, когда эскадрилья оказывалась над необходимым для бомбометания квадратом. Взрывались они, бомбы, тоже почти одновременно - эффект был ужасающим… Это был один гигантский и как бы растянутый во времени взрыв, после которого вместо городских кварталов возникали пустыри, заваленные битым кирпичом.
Уходили "летающие крепости", и растерзанная земля покрывалась серебристыми полосками из станиоля. Их сбрасывали самолеты, чтобы создавать помехи на экранах радиолокаторов противовоздушной обороны Кенигсберга. Порой вместе с бомбами на головы жителей столицы Восточной Пруссии падали и подвесные баки из-под горючего, которые английские и американские летчики сбрасывали на землю, израсходовав топливо в них и перейдя на основные запасы…
Сейчас Кенигсберг получил передышку. Второй фронт застрял в Бельгии. Союзникам было не до Восточной Пруссии, а русские город сейчас беспокоили редко. "Затишье перед бурей", - мрачно говорили товарищи Вернера. Сам Вернер фон Шлиден отмалчивался, и лишь иногда таинственно намекал на главный шанс фюрера, который повернет ход событий.
Улицы, заваленные обломками разрушенных зданий, давно уже расчистили, и черный "мерседес" быстро добрался до площади. Обогнув площадь перед Нордбанхоф, машина повернула в проулок между канареечного цвета зданием криминальной полиции и угрюмой громадой судебных учреждений Восточной Пруссии. Через сотню метров Ганс, здоровенный детина-шофер, ефрейтор из личной охраны командующего округом, резко затормозил у здания Управления имперской безопасности.
- Поедем во двор, господин гауптман?
- Не стоит, Ганс, ждите меня здесь.
Фон Шлиден открыл дверцу, подхватил с сиденья сумку с пакетом и шагнул к подъезду. Навстречу ему шел длинный унтерштурмфюрер, в фуражке с высоченной тульей.
- Гауптман фон Шлиден? - отрывисто спросил он. - Идемте со мной. Они прошли подъезд с автоматчиком у входа, миновали темный вестибюль, поднялись на второй этаж и долго шли длинными коридорами, заполненными эсэсовскими офицерами в черных мундирах и сотрудниками гестапо в штатских костюмах.
У одной из дверей, обитой черной клеенкой, офицер, сопровождающий гауптмана, знаком предложил Вернеру фон Шлидену остановиться.
- Входите, гауптман, - сказал он.
За дверью была маленькая приемная с двумя узкими диванчиками и небольшой конторкой, за которой у пишущей машинки сидела молодая женщина в форме шарфюрера СС.
- Оберштурмбанфюрер у себя? - обратился к ней унтерштурмфюрер.
Она молча повернула голову в сторону двери и пожала плечами.
Унтерштурмфюрер приоткрыл дверь, потом распахнул ее шире и пригласил фон Шлидена войти.
Тот прошел вперед, остановился, щелкнув каблуками и выбросил в приветственном жесте руку.
- Входите, входите, гауптман…
Оберштурмбанфюрер Хорст поднялся из-за стола и направился к Вернеру.
- Вы привезли пакет от генерала Отто фон Ляша?
- Так точно, оберштурмбанфюрер!
- Давайте сюда. И можете сесть.
Хозяин кабинета показал ему на кресло, потом вернулся к столу, сломал сургучные печати, вытащил несколько исписанных на машинке листков бумаги, быстро пробежал глазами первый из них, заглянул в последний, отложил все листки на край стола и повернулся к расположившемуся в кресле гауптману.
- Сидите, сидите, - сказал Вильгельм Хорст, увидев, что Вернер попытался вскочить. - Генерал инструктировал вас, фон Шлиден?
- В самых общих чертах, оберштурмбанфюрер.
- Общих чертах? - Хорст усмехнулся. - Что ж, частности, гауптман, я возьму на себя.
Он уселся за стол, пододвинул листки из пакета, привезенного Вернером, стал внимательно рассматривать каждый. Потом отобрал некоторые из них и звонком вызвал молодую женщину из приемной.
- Зарегистрируйте, Элен, и под расписку передайте этому офицеру.
- Это будут экземпляры для вас, гауптман, - продолжал он. - После операции не забудьте сдать в канцелярию нашего отдела.
- Будет исполнено, оберштурмбанфюрер! - ответил Вернер.
- А теперь слушайте меня внимательно, - сказал он, когда Элен вышла из кабинета. - Вы, гауптман, поступаете в мое распоряжение на четыре-пять дней, может быть на неделю. С собою в дорогу ничего не брать. Все приготовлено. Выезжаем немедленно. Вы с машиной?
- Так точно, машина генерала Ляша. И шофер…
- Машину отпустите. Поедете вместе со мной. Подождите в приемной.
- Слушаюсь, оберштурмбанфюрер.
Вернер поднялся.
- Разрешите идти?
Хорст вместе с ним подошел к двери.
- Гельмут, - сказал он унтерштурмфюреру, вскочившему с диванчика в приемной, - отпустите машину гауптмана. Он едет с нами. И сразу зайдите ко мне.
Вернер сидел в приемной, изредка поглядывая на стучавшую на машинке женщину за конторкой. Она работала очень быстро, не обращая никакого внимания на постороннего офицера. Появился унтерштурмфюрер и молча прошел в кабинет Хорста.
Вернер фон Шлиден разглядывал женщину в эсэсовской форме и старался угадать, что она за человек и какой ключ к ее сердцу подойдет безотказно, если возникнет в этом потребность. И надо ли вообще подбирать ключи к женскому сердцу, чтоб использовать его хозяйку в своей работе. Гауптман считал, что женщин опасно вовлекать в такие дела, какими занимается он сам. Вернер отнюдь не умалял женских достоинств, но справедливо не доверял преданности, основанной только на чувстве. Это всегда осложняло работу и требовало излишних затрат духовной энергии. А на такую роскошь гауптман не имел права.
"И все же надо выяснить, кто она, - подумал он. - И вообще поручение генерала подоспело вовремя…"
Из коридора в приемную вошел высокий, под стать своему шефу, унтерштурмфюрер, которого Хорст назвал Гельмутом.
Потом он еще два раза выходил и входил в кабинет, пока, наконец, не показался оттуда сам оберштурмбанфюрер в длинном блестящем плаще. Вернер фон Шлиден встал.
- Едем, гауптман, - сказал Хорст.
Длинными коридорами они проходили быстро. В здании стало безлюдно, словно и не было час назад тех эсэсовцев в черных мундирах и сотрудников в штатском, которых видел фон Шлиден. Во дворе стоял "мерседес", похожий на тот, что привез гауптмана, но за рулем сидел рыжий солдат в черной форме.
Рядом стоял уже знакомый Вернеру офицер-эсэсовец.
- Гельмут фон Дитрих, - сказал он, протягивая руку Вернеру. Шлиден назвал себя, и унтерштурмфюрер сел рядом с шофером.
- Садитесь, гауптман, - жестом показал рядом с собой на сиденье Хорст.