- О'кей, о'кей, вы, видимо, хотите спровоцировать международный скандал? Из-за подобных инцидентов мы в свое время вступили в Первую мировую войну.
- Ничего я не провоцирую! Я выполняю свой долг! Этот человек может быть французским агентом.
- Да будь он агентом, разве он вел бы себя, как последний идиот?
- Дайте мне папку, я желаю знать, что в ней!
- Это дипломатический багаж, защищенный международными соглашениями! Я буду жаловаться вашему начальству!
- Можете это сделать прямо сейчас.
- Что это значит?
- Вы поедете с нами!
- Куда?
- В наш штаб корпуса. Тут дело нечисто, это и слепому ясно! Садитесь за руль и развернитесь. При первой же попытке к бегству открываем огонь. И не по колесам, - предупредил обер-лейтенант. Последние слова он произнес очень тихо.
Глава вторая
1
Меланхолически вздыхая, Томас Ливен рассматривал спальню, выдержанную в красно-бело-золотистых тонах. Спальня была частью апартамента за номером сто семь. Апартамент сто семь был одним из четырех самых респектабельных в отеле "Георг V". Сам отель "Георг V" был одним из четырех самых респектабельных во всем Париже. На его крыше уже несколько часов развевался военный флаг рейха со свастикой. А мимо его главного входа уже несколько часов с грохотом катили тяжелые танки. Во дворе его стоял черный "крайслер". А в спальне апартамента сто семь расположились Томас Ливен, Мими Шамбер и полковник Жюль Симеон.
Они пережили сумасшедшие двадцать четыре часа. Зажатые в своем черном "крайслере" двумя бронетранспортерами разведки (один спереди, второй сзади), они догоняли штаб корпуса. Рыжеволосый обер-лейтенант Цумбуш пытался по радио связаться со своим генералом. Однако немецкое наступление развивалось столь стремительно, что, похоже, никакого постоянного штаба не существовало. Только после того как немцы, не встретив сопротивления, оккупировали Париж, решил, по-видимому, передохнуть и генерал: в отеле "Георг V".
Из коридора доносился топот тяжелых солдатских сапог. В гостиничном холле тут и там валялись ящики, автоматы и телефонные кабели. Царила колоссальная неразбериха.
Четверть часа спустя после того как обер-лейтенант Цумбуш привел своих трех пленников в спальню апартамента сто семь, он ушел. Без сомнения на доклад своему генералу. Черная кожаная папка лежала теперь на коленях Томаса Ливена. Он взял ее, когда закрывал машину, полагая, что у него она будет в большей сохранности.
Внезапно через высокую, искусно украшенную дверь донесся чей-то сердитый рык. Дверь распахнулась. В проеме возник офицер ростом с версту:
- Господин генерал фон Фельзенек просит вас, мистер Мерфи.
"Пока еще меня принимают за американского дипломата, - подумал Томас Ливен. - Что ж, тогда…"
Он медленно поднялся с кожаной папкой под мышкой. Пройдя мимо адъютанта, он, не теряя достоинства, вошел в салон.
Генерал Эрих фон Фельзенек оказался приземистым мужчиной с коротко стриженными седыми волосами и очками в золотой оправе.
Томас увидел маленький стол, на котором по соседству с ресторанным фарфором и приборами стояли два армейских термоса. Было видно, что генерал собирался наскоро перекусить. Это обстоятельство Томас решил использовать, козырнув знанием правил международной вежливости:
- Генерал, глубоко сожалею, что побеспокоил вас во время еды.
- Это мне, - произнес генерал фон Фельзенек, пожимая Томасу руку, - надлежит приносить извинения, мистер Мерфи.
Томас почувствовал внезапное легкое головокружение, когда генерал протянул ему его поддельный паспорт вместе с липовыми документами Мими и Симеона.
- Ваши документы в порядке. Прошу извинить обер-лейтенанта, у которого из-за поведения вашего спутника не могло не возникнуть подозрения. Хотя в любом случае он превысил свои полномочия.
- Генерал, такие вещи случаются… - пробормотал Томас.
- Такие вещи не должны случаться, мистер Мерфи! Германский вермахт ведет себя корректно. Мы не разбойники с большой дороги. Мы соблюдаем дипломатические нормы.
- Без сомнения, генерал…
- Мистер Мерфи, буду откровенен. На прошлой неделе уже случилась ужасная неприятность. Дело едва не дошло до фюрера. Под Амьеном несколько без меры усердных наших задержали и обыскали двух господ из шведской военной миссии. Страшный скандал! Вынужден был лично извиняться. Возможно, это было мне предостережением. Второй раз ничего подобного со мной не случится. Вы уже обедали, мистер Мерфи?
- Н-нет…
- Могу ли я пригласить вас, прежде чем вы уедете? Как насчет простой солдатской пищи? Кухня в гостинице еще не работает. И у "Прунье", думаю, сегодня все закрыто, ха-ха-ха!
- Ха-ха-ха!
- В таком случае как насчет небольшой порции из немецкой полевой кухни?
- Только если я не помешаю.
- Мне это в радость! Когге, еще один прибор! И господам в соседней комнате пускай тоже что-нибудь принесут…
- Слушаюсь, господин генерал!
Пять минут спустя:
- Бурда немного пресновата, не правда ли, мистер Мерфи?
- О нет, при данных обстоятельствах на вкус грех жаловаться, - отозвался Томас, постепенно начинавший приходить в себя.
- Не пойму, в чем дело, эти парни не могут приготовить айнтопф, - сердился генерал.
- Генерал, - мягко сказал Томас Ливен, - я хотел бы чем-то отплатить за ваше гостеприимство и открыть вам небольшой секрет…
- Черт побери, мистер Мерфи, вы блестяще говорите по-немецки!
"Такой комплимент может стоить головы", - подумал Томас и скорректировал свои языковые познания в сторону ухудшения.
- Сэнк ю, генерал. Моя нянька был мекленбургской кормилицей. Ее спешиэлити были мекленбургские айнтопфы…
- Интересно, правда, Когге? - обратился генерал к своему адъютанту.
- Так точно, господин генерал!
- Весьма несправедливо, - назидательно заговорил Томас Ливен, старательно налегая на американский акцент, - на айнтопф напраслину возводят. Охотно объясняю, как готовится настоящий мекленбургский айнтопф. Ведь даже из картофельного гуляша можно сделать деликатес, - Томас понизил голос. - Но сперва один вопрос, который меня давно занимает. Господин генерал, правда ли, что в солдатскую еду немцам подмешивают - гм - соду?
- Это слух, который упорно циркулирует. Ничего не могу сказать на это, не в курсе. Ясно, что если люди часто месяцами находятся в походах, вдали от своих женщин, вдали… Вряд ли мне стоит продолжать.
- Ни в коем случае, господин генерал! Как бы там ни было: лук помогает всегда.
- Лук?
- Да, это альфа и омега картофельного гуляша, господин генерал: лук! Во Франции, Бог свидетель, его полно. Рецепт очень простой: берут столько фунтов лука, сколько и мяса, майоран, мелко порезанные маринованные огурчики и…
- Одну минуту, пожалуйста, мистер Мерфи! Когге, записывайте за ним, я хочу передать это генерал-квартирмейстеру!
- Слушаюсь, господин генерал!
- Итак, - продолжил Томас, - лук нужно потушить в масле, пока не станет прозрачным, хорошенько посолить и сдобрить красным перцем…
Он диктовал, пока в дверь не постучали и не появился вестовой. Тот что-то прошептал генералу, после чего оба исчезли. Томас продолжил диктовать свой рецепт.
Через две минуты вернулся генерал.
Он заговорил тихо, с металлическими нотками в голосе:
- Из-за вас я задал жару обер-лейтенанту Цумбушу. Но он не успокоился и позвонил в американское посольство. Там слыхом не слыхивали ни о каком мистере Мерфи. Какое-нибудь объяснение на этот счет у вас имеется?
2
Тяжелые танки и военные машины продолжали катиться мимо гостиницы "Георг V", где разместился штаб. От лязга гусениц и рокота моторов закладывало уши. Томас почти машинально достал свои часы и нажал на репетир: пробило половину первого. Генерал застыл в ожидании. Мысли вихрем проносились в голове Томаса Ливена. Ничего не поможет, придется пойти на крайний риск…
- Ну хорошо, мне не остается ничего другого, хотя я и нарушу строжайший приказ… Прошу господина генерала позволить мне переговорить с вами с глазу на глаз, - теперь он говорил по-немецки без акцента.
- Послушайте-ка, мистер Мерфи или как вас там, предупреждаю: военный трибунал мешкать не станет.
- Пять минут с глазу на глаз, господин генерал! - Томас старался выглядеть значительно.
После долгих размышлений генерал кивком головы отослал адъютанта. Едва тот покинул салон, как Томас застрочил, как пулемет:
- Господин генерал, с этой минуты вы становитесь носителем государственной тайны. Когда я уйду, вы немедленно забудете, что когда-либо встречали меня….
- Вы что, из ума выжили?
- …я посвящу вас в секретные планы командования. Вы даете мне слово офицера, что никогда не обмолвитесь ни словом…
- …Такого нахальства я еще никогда…
- …У меня строжайший приказ адмирала Канариса…
- Ка-Канариса?
- …лично Канариса - держаться версии, что я американский дипломат. Однако обстоятельства вынуждают меня открыть вам правду. Прошу вас, - Томас Ливен решительно расстегнул жилетку и извлек удостоверение из внутреннего кармана. - Читайте, господин генерал.
Фельзенек прочел. Документ, который он держал в руке, был настоящим удостоверением германского абвера, выданным неким майором Фрицем Лоозом, офицером абвера окружного военного управления Кельна. Томас сохранил удостоверение, полагая, что оно когда-нибудь ему пригодится…
- Так вы из абвера? - ошеломленно осведомился генерал.
- Как видите! - Томас почувствовал прилив вдохновения. - Если господин генерал сомневается в моих словах, то я прошу немедленно заказать срочный разговор с Кельном по спецлинии!
"Если он позвонит, мне крышка, если нет - я спасен", - пронеслось у него в голове.
- Но вы же должны понять…
"Кажется, я спасен", - подумал Томас и повысил голос:
- Знаете, кто эти двое, которые ожидают в соседнем помещении? Французы, важные птицы, носители секретов! Готовые работать на нас! - он похлопал по черной папке. - В ней находятся досье и списки с именами всех агентов французской разведки. Теперь вы наверняка понимаете, что стоит на кону?
Генерал фон Фельзенек был потрясен. Он нервно забарабанил по крышке стола. Томас Ливен размышлял: досье, списки, имена агентов. Если они попадут к моим землякам немцам, они уничтожат французских агентов. Прольется много крови. А если не попадут? Тогда эти французские агенты будут делать все, чтобы убивать немцев. Ни то, ни другое мне не подходит. Ненавижу насилие и войны. Так что мне нужно крепко подумать, что делать с этой черной папкой. Ладно, об этом позже. Сначала нужно выбраться отсюда…
- Тем не менее… тем не менее я этого не понимаю, - генерал начал заикаться. - Если эти люди хотят работать на нас, к чему тогда подобные игры в прятки?
- Господин генерал, вы действительно не понимаете? Нас по пятам преследует французская контрразведка! В любую минуту может произойти покушение! Поэтому адмирал высказал идею вывезти обоих под дипломатическим прикрытием какой-нибудь нейтральной державы, спрятав их в одном из замков в Бордо до прекращения военных действий, - Томас горько улыбнулся. - Мы не учли только одного: что верный своему долгу немецкий обер-лейтенант перечеркнет все наши расчеты! Потеряно время, драгоценнейшее время! Господин генерал, если эти люди попадут в руки французов, то последствия - международные последствия - будут непрогнозируемы… А теперь звоните в Кельн!
- Но я же вам и так верю!
- Вы мне верите? Какое великодушие! В таком случае позвольте хотя бы мне связаться с Кельном и доложить об инциденте!
- Послушайте, у меня и без того неприятности. Нельзя ли без этого?
- Что значит "нельзя ли без этого"? А что дальше? Даже если мне, наконец, будет дозволено удалиться, я все равно рискую, что на ближайшем углу меня снова арестует какой-нибудь из ваших не в меру ретивых подчиненных!
- Я выдам вам пропуск, - простонал генерал, - никто никогда больше не задержит вас…
- Ну хорошо, - сказал Томас. - Еще одно, господин генерал: не ругайте больше обер-лейтенанта Цумбуша. Он лишь исполнял свой долг. Представьте себе, что я оказался бы французским агентом, а он бы отпустил меня…
3
Когда черный "крайслер" со звездно-полосатым флагом на крыше плавно выезжал со двора отеля "Георг V", ему отсалютовали два немецких часовых. Томас Ливен, он же Уильям С. Мерфи в свою очередь приложил руку к шляпе.
После этого Томас утратил часть своей вежливости. Он устроил Жюлю Симеону колоссальную взбучку, которую тот безропотно принял.
После почти 46-часовой задержки они снова достигли шоссе, которое наметили, отправляясь в бегство. Томас спросил:
- Кто, собственно, должен получить черную папку?
- Майор Дебра.
- Кто такой?
- Второй по значимости человек в разведке. Он доставит документы в Англию или Африку.
"И тогда, - озабоченно подумал Томас, - что тогда? Ах, каким бы прекрасным был мир, не будь в нем никаких секретных служб!"
- Майор находится в Тулузе?
- Понятия не имею, где он сейчас, - ответил полковник. - Нет конкретной договоренности, когда он прибудет и каким путем. У меня приказ навестить в Тулузе наш почтовый ящик.
- Что за почтовый ящик? - спросила Мими.
- Почтовым ящиком называют человека, принимающего сообщения и передающего их дальше.
- Ага.
- Абсолютно надежный человек. Зовут его Жерар Перье, он владелец гаража…
Они провели в пути несколько дней: дороги были забиты беженцами и войсками. Пропуск, полученный Томасом от генерала фон Фельзенека, творил чудеса. Немецкие патрули на контрольных пунктах демонстрировали отменную вежливость. Под конец Томас разжился даже немецким бензином. Какой-то капитан в Туре выдал ему целых пять канистр.
На подъезде к Тулузе Томас сделал остановку и произвел некоторые изменения во внешнем облике машины: отвинтил дипномера и убрал американский штандарт и флаг с крыши. Эти предметы он сложил в багажник для возможного последующего употребления, а оттуда извлек французские номерные знаки.
- Прошу вас помнить, что отныне меня зовут не Мерфи, а Жан Леблан, - наказал он Мими и Симеону. На это имя был изготовлен поддельный паспорт, выданный ему его преподавателем Юпитером в шпионской школе под Нанси…
Тулуза была городом с 250000 населения, но это в мирное время. Теперь в нем нашли пристанище более миллиона человек. Город походил на ярмарочную площадь, суетливую и трагическую. Массы беженцев ютились в палатках под открытым небом в тени старых деревьев. Здесь были автомобили с номерами изо всей Франции - и из половины Европы. Томас углядел городской автобус из Парижа с указателем конечной станции "Триумфальная арка" и машину для перевозки грузов с сохранившейся надписью "Содовые и прохладительные напитки Алоиза Шильдхаммера и сыновей, Вена XIX, Кроттенбахштрассе, 32".
Пока полковник навещал свой "почтовый ящик", Мими и Томас старались раздобыть комнату. Они пытались сделать это в гостиницах, пансионатах и общежитиях для иностранцев. Искали повсюду. Ни единой свободной комнаты в Тулузе не было. В гостиницах целые семьи жили в холлах, столовых, барах и прачечных. Все комнаты были забиты под завязку.
С ногами, гудящими от усталости, Мими и Томас несколько часов спустя встретились на стоянке своего автомобиля. Полковник уже сидел на подножке "крайслера". Выглядел он растерянно. Черную папку он держал подмышкой.
- Что случилось? - спросил Томас. - Не нашли гараж?
- Нашел, - устало ответил Симеон, - но не мсье Перье. Он умер. Осталась только его сводная сестра Жанна Перье. Живет на Рю де Бержэр, 16.
- Едем туда, - сказал Томас. - Возможно, майор Дебра уже связывался с ней.
Рю де Бержэр находилась в старом городе с его узкими улицами, переулками, булыжными мостовыми да живописными домами, практически не изменившимися с XVIII столетия. Крики детей, звуки радио, а между домами через улицы натянуты веревки, на которых колышется белье. На Рю де Бержэр с его бистро, крошечными ресторанами и небольшими барами множество красивых девушек, броско накрашенных и в довольно фривольных одеждах, прохаживались взад-вперед, словно ожидая чего-то.
Дом номер шестнадцать оказался небольшой старомодной гостиницей с запущенным рестораном на первом этаже. Над входом висела латунная табличка в форме женского силуэта, на ней было написано: "У Жанны". В узкой темной ложе обнаружился портье с набриолиненными волосами. Крутая лестница вела на второй этаж гостиницы. Портье сообщил, что мадам подойдет с минуты на минуту. Не будет ли угодно господам тем временем присесть в салоне…
Салон украшали люстры, плюш, плерезы, запыленные цветы в горшках, граммофон и огромное зеркало во всю стену. Пахло духами, пудрой и холодным сигаретным дымом. Мими, несколько обеспокоенная, проговорила:
- О боже, ты думаешь, что здесь…
- Мгм, - сказал Томас.
Полковник, чья нравственность взбунтовалась против этой обители греха, объявил:
- Мы немедленно уходим!
Вошла красивая женщина лет тридцати пяти. Ее волосы цвета львиной гривы были коротко подстрижены, макияж безупречен. Она излучала энергию. Это была женщина, знавшая, что такое жизнь, и находившая ее в целом забавной. Формы дамы немедленно возбудили интерес Томаса Ливена. Голос дамы прозвучал несколько хрипловато:
- Добро пожаловать, господа. О, вас трое! Прелестно. Я Жанна Перье. Могу ли я представить вам несколько моих маленьких подружек?
Она хлопнула в ладоши.
Отворилась дверь, обитая красными шелковыми обоями, вошли три молодые девушки, одна из них - мулатка. Все три были красивы и все три - в чем мать родила. Они с улыбкой продефилировали к большому зеркалу, образовав полукруг. Тем временем заговорила интересная дама с волосами цвета львиной гривы:
- Позвольте познакомить вас. Слева направо: Соня, Бебе, Жанетт…
- Мадам, - слабым голосом прервал полковник.
- …Жанетт из Занзибара, она…
- Мадам! - прервал полковник окрепшим голосом.
- Мсье?
- Здесь какое-то недоразумение. Мы хотели поговорить с вами наедине, мадам! - полковник поднялся, приблизился к Жанне Перье и тихо спросил: - Что сказал муравей стрекозе?
Глаза Жанны Перье сузились, когда она тихо ответила:
- Так пойди же попляши.
После этого она вновь хлопнула в ладоши и сказала красавицам:
- Можете идти!
Троица, хихикая, удалилась.
- Вы должны извинить меня, я понятия не имела… - Жанна улыбнулась и взглянула на Томаса. Похоже, он ей понравился. Лоб Мими вдруг прорезала гневная складка. Жанна продолжала:
- За два дня до своей смерти брат ввел меня в курс дела. Он назвал мне и пароль, - она обратилась к Симеону. - Значит, вы тот господин, который доставил папку. Но о другом господине, который должен забрать ее, пока ни слуху ни духу.
- В таком случае мне придется какое-то время ждать его. Он в крайне опасной ситуации.