* * *
В Филадельфии в номере отеля Omni шло оперативное совещание временного штаба агентов ФБР, ведущих Умелова на территории США.
Пол Адамс был явно недоволен результатом работы своих нью-йоркских коллег. Читая отчет об их действиях, он невольно ловил себя на мысли, что если бы он сам организовывал скрытое наблюдение за объектом, то вряд ли тот смог бы заметить слежку и уйти от агента ФБР.
Но факт оставался фактом: русский журналист не только заметил за собой хвост, но и профессионально его отрезал.
В данный момент было абсолютно неизвестно, где в Нью-Йорке находились Умелов с мистером Корном, поэтому оставалось только ждать или заниматься аналитикой. В чем, впрочем, Пол Адамс за последние полчаса явно преуспел.
- Итак, подведем промежуточный итог, - произнес Адамс, критически пробежав взглядом по лицам своих подчиненных. - Наш подопечный за последние три дня развил очень бурную деятельность. Он явно преследует какую-то цель. Сначала эта встреча с доктором Краучем. Потом визит Тэда Торнера, который либо играет роль "третьего лишнего", либо на самом деле таковым является. И вот сегодня эта странная экстренная поездка в Нью-Йорк. Причем в сопровождении не мисс Корн, а ее отца. Мне с трудом верится, что за столь короткий срок русский журналист смог полностью подчинить своей воле столь уважаемого человека, как мистер Корн.
Прервавшись для того, чтобы поправить воротник сорочки, Адамс продолжил:
- Очевидно, что тот район Бруклина, куда приехал русский журналист с мистером Корном был выбран не случайно. Скорее всего, в этом районе находится то, ради чего "объект" срочно покинул Филадельфию. Умелов явно приехал в Нью-Йорк, чтобы с кем-то встретиться.
Коллеги Пола Адамса внимательно следили за его артикуляцией.
- Агент Джонсон, пришел ответ из Нью-Йорка? - обратился Адамс к сотруднику, сидевшему за отдельным столиком.
- Нет, сэр.
- Что же, подождем еще немного. Надеюсь, у вас, коллеги, есть соображения насчет того, где нам искать русского журналиста?
Агент Кроули поднял руку.
- Разрешите, сэр?
- Да, пожалуйста.
- Я думаю, нам стоит сосредоточить дополнительных агентов в кварталах Бруклина, в радиусе полумили от Оранж-стрит. Я просто уверен, что русский журналист обязательно вернется в этот район.
- Это исключено. Мы и так вышли за рамки бюджета. Начальство вряд ли одобрит подобную инициативу. Тем более что нам не известна истинная цель приезда Умелова в Нью-Йорк.
Агент Джонсон, следящий за спецаппаратурой, повернулся к Адамсу:
- Сэр. Пришло какое-то сообщение.
- Отлично! Срочно расшифровывай и мне на стол.
Дождавшись, когда Джонсон вывел на лист бумаги полученное сообщение, Пол нетерпеливо выхватил из его рук бумагу. Это был ответ от их руководства из Нью-Йорка, в котором было написано следующее:
"Агенту Адамсу. Срочно. По имеющимся оперативным данным, полученным из Отдела сбора информации на территории США, входящего в Оперативный директорат ЦРУ, на территории района Бруклин Хайтс проживает известный публицист и писатель Бенджамин Смолл, который ведет независимое расследование деятельности частных фондов, финансировавших ЛДПЯ в различные периоды. Кроме того, Б. Смолл активно собирает материалы для своей новой книги о деятельности Японии в Юго-Восточной Азии во время Второй мировой войны и о связи финансово-политических кругов США с верхушкой руководства правящей партии Японии. Есть большая доля вероятности, что "объект" появился в районе Бруклин Хайтс именно для встречи с Бенджамином Смоллом. Рекомендуем вам, используя оперативные возможности, проверить информацию обо всех звонках, сделанных с домашнего телефона мистера Корна. В случае если в списке телефонных номеров будет указан номер Бенджамина Смолла, немедленно свяжитесь с нами".
Далее следовало два телефонных номера с кодом Нью-Йорка.
Дочитав сообщение, Адамс поднялся, обошел большой стол и встал перед агентом Кроули.
- Срочно выясните информацию обо всех телефонных звонках, сделанных из дома мистера Корна за последние сутки.
* * *
- Олег! Как вы могли так рисковать судьбой моей дочери?! - с упреком воскликнул Умелову Иван Андреевич в ответ на услышанные подробности расследования русского журналиста. - Вы даете мне повод сомневаться в том, что вы приехали в Америку ради моей дочери, а не ради своего расследования.
Умелов хотел возразить, но, встретившись взглядом с глазами отца Мэри, передумал. В конце концов мистер Корн где-то был прав, хотя Умелов никогда бы сам себе не признался в этом…
"Но ведь я люблю Марию, и это главное!" - резкая, как росчерк пера мысль, перечеркнула его намечавшиеся сомнения и терзания.
- Иван Андреевич, я люблю вашу дочь и без нее не мыслю своего дальнейшего существования. Но я журналист. И это моя работа. Призвание, если хотите. И я не могу отступить от моих принципов. Я должен довести расследование до конца. И ваша дочь знает это… - Умелов запнулся, увидев в глазах Корна блеснувшую слезу.
Корн отвернулся в сторону окна, выходившего на Бродвей, пытаясь подавить подступивший к горлу комок. Затем он вышел из-за маленького столика и обратился к Олегу:
- Извините. Мне нужно отлучиться.
Подойдя к раковине, он открыл воду и умылся. Вытерев бумажной салфеткой сначала глаза, потом бороду, Иван Андреевич посмотрел на свое отражение.
"Может быть, этот парень прав?" - в очередной раз подумал он, пытаясь отогнать от себя эту мысль.
Ведь он сам когда-то оказался в роли отвергнутого Тэда, когда Лара вышла замуж за Смолла, который, так же как и Умелов, невзирая ни на что, шел к своей цели.
"Может, таким женщинам, как Лара и Маша, нужны именно такие мужчины, как Умелов и Смолл?" - продолжал рассуждать Иван Андреевич, снова поставив своего бывшего соперника и будущего зятя в один ряд.
Грустно посмотрев на свое отражение и мысленно констатировав, что это, скорее всего, перст судьбы, Корн вернулся за столик, где его ждал Умелов.
- Извините, Олег.
- Иван Андреевич, с вами все в порядке? - на всякий случай поинтересовался Умелов.
- Да.
Олег смотрел на Ивана Андреевича, пытаясь понять, как ему построить дальнейший разговор.
- Олег, прошу еще раз меня извинить за мои эмоции. Давайте все-таки вернемся к делу, ради которого мы, собственно, и прилетели в Нью-Йорк.
Умелов улыбнулся, почувствовав перемену в настроении Корна.
- Я только "за".
- Тогда скажите, что я должен сделать?
- Сейчас позвоните, пожалуйста, помощнице мистера Смолла и коротко изложите ей, что за нами, возможно, ведется слежка. Попросите ее, чтобы она перенесла время и место встречи с мистером Смоллом.
- Хорошо.
Иван Андреевич поднялся из-за стола и направился к телефонному аппарату, висевшему на стене заведения. Умелов видел, как снова преобразилось его лицо, когда он начал разговаривать с помощницей мистера Смолла.
"Она ему явно небезразлична", - снова мелькнуло в голове Олега.
Повернувшись к Умелову, Иван Андреевич сделал знак, чтобы журналист подошел к нему. Олег быстро поднялся и, лавируя между столиками, подошел к Корну.
- Она спрашивает, можем ли мы сейчас подъехать на встречу с мистером Смоллом.
Умелов быстро закивал головой.
- Да, Ларочка. Сейчас запишу адрес.
Умелов вернулся за столик и вопросительно посмотрел на будущего тестя.
"Ларочка? Ай да Иван Андреевич! Ай да конспиратор! Ведь он в нее по уши влюблен", - усмехнулся про себя Олег.
Эта мысль так развеселила его, что он даже не мог скрыть улыбку, когда его будущий тесть вернулся на свое место.
- Вы готовы? - спросил Иван Андреевич, тоже не скрывая своего хорошего настроения.
- Всегда готов, - по-пионерски ответил Умелов.
Глава шестая
Новые факты
Пятидесятилетний Бенджамин Смолл был известным публицистом и писателем, снискавшим лавры не на ниве любовных романов или саг о вампирах, а в области серьезных расследований на грани фола. В этом ему, бесспорно, помогали блестящее экономическое образование, полученное в престижном Колумбийском университете, и многочисленные связи в деловых и политических кругах ряда стран. Эти связи нарабатывались годами, а первые узелки завязались тридцать лет назад, когда он учился на одном курсе с теми, кто сейчас как раз делал себе политическую или экономическую карьеру.
Как человек умный и независимый он рано понял, что мир для западного обывателя - это лишь красивая оболочка, искусственно созданная кем-то. И за этой оболочкой было все: развлечения, политика, страсти, войны, свобода слова. Но не было главного - правды.
Найдя единомышленников у себя в США и в Европе, он понял, как страшна модель существования мира, выбранная мировой элитой. Решив бороться с этой системой, Смолл нашел, как ему тогда казалось, наилучший способ. Он стал писателем, чтобы через свои книги нести людям свет истины.
Сначала издатели не хотели печатать его труды, ссылаясь на то, что его книги - "неформат" и что читателю нужны очередные похождения людей-мутантов или романы о вампирах Нью-Йорка. Когда же Бенджамин Смолл стал читать лекции в университетах Европы и о его смелых идеях заговорила европейская пресса, издатели выстроились в очередь.
Начав с общих тем из области политики и экономики, Смолл быстро переключился на расследования, проводимые им самостоятельно с помощью своих связей в Европе и США. Каждая новая книга приносила ему популярность. Но вместе с этим его книги привнесли в его жизнь и жизнь его жены Лары элемент опасности. Он чувствовал, что уже длительное время за ним ведется скрытое наблюдение. Смолл внутренне был готов к любой неприятности.
Когда он узнал от жены, что русский журналист, специально прилетевший к нему на встречу, заметил за собой слежку, Смолл понял, что лучше им встретиться немедленно там, где он находился в настоящий момент.
По его просьбе Лара сообщила гостям адрес отеля, где в одном из конференц-залов Бенджамин Смолл читал лекцию для своих коллег-журналистов.
Поговорив с женой, писатель вернулся в зал, где за огромным столом сидели его слушатели. Он извинился за отвлекший его телефонный звонок и, пройдя к небольшой доске посредине зала, продолжил свою лекцию.
* * *
- На чем я остановился? - обратился Смолл к сидевшим перед ним журналистам.
- Вы собирались перейти к теме Федеральной резервной системы, - напомнил нить прерванного диалога один из присутствующих.
- Да, спасибо. Итак, почему я хочу сейчас вам рассказать именно о Федеральной резервной системе? Потому что эта система была создана вопреки воле нашего народа, вопреки здравому смыслу существования нашего государства и вопреки тем целям, которые ставили перед собой отцы-основатели нашей страны.
Бенджамин Смолл подошел к столу, где стоял его портфель. Он извлек из него две колоды игральных карт и холщовый мешок приличных размеров.
- Это мой реквизит. Он нам понадобится в ближайшее время, - прокомментировал он.
При виде карт несколько журналистов недоуменно переглянулись.
- Но прежде я вам расскажу о сущности самой ФРС. Для тех, кто не знает, что это такое, напоминаю, что это система, выполняющая функции Центрального банка страны. И как любой Центральный банк, действующий независимо от государства, эта система является самой извращенной финансовой аферой, которую только можно себе представить. Сейчас я вам попытаюсь не только это объяснить, но и показать на практике.
Смолл подошел к доске, взял в руки маркер и начал писать, поясняя при этом:
- Итак, основной функцией Центрального банка является выпуск денег, то есть эмиссия. Выпуская деньги, ЦБ регулирует их стоимость через учетную ставку, то есть размещая эти средства под проценты на счета самого государства либо других банков. Количеством же выпущенных денег Центральный банк регулирует инфляцию и инвестиционный климат. А теперь, ничего предварительно не объясняя, я хочу предложить вам игру. Согласны?
- Да-а, - почти хором ответило несколько человек.
- Условия игры следующие. Предположим, я - ФРС, а вот вы, - Смолл обратился к сидящему рядом коллеге, - вы будете правительством, а все остальные, сидящие здесь, будут гражданами страны.
Все закивали с улыбками.
- Предположим, - продолжал Смолл, - что календарный год - это всего пять минут. О'кей?
- Да.
- Тогда приступаем. Вот это, - Смолл поднял над головой льняной мешок, - фишки из детской игры "Монополия". Они нам заменят деньги. Я как ФРС отдаю правительству сто фишек, то бишь сто долларов, под десять процентов годовых.
С этими словами Смолл высыпал перед коллегой, который играл роль правительства, сто пластиковых кружочков.
- Теперь вы как правительство можете их раздать гражданам.
- Поровну? - поинтересовался "игрок-правительство".
- Это не имеет значения. Я позже объясню почему.
Человек-правительство обошел стол и раздал каждому по пять фишек.
- А теперь, - повернулся Смолл к "гражданам страны", - я вам передаю две колоды карт. Пожалуйста, разделитесь по десять человек, выберете себе раздающего игрока и сыграйте друг с другом в блэкджек.
В зале сразу же стало шумно и весело.
Бенджамин Смолл медленно прохаживался вдоль стола, наблюдая за действиями коллег и периодически посматривая на часы.
- Все! Пять минут прошло. Как вы помните, это наш календарный год.
Он подошел к игроку, который играл роль правительства, и протянул ему руку.
- По условиям игры вы должны мне десять процентов, то есть десять фишек.
- А где мне их взять?
- Соберите налоги. Вы же правительство.
- И сколько можно собрать?
- Вы и только вы решаете, сколько денег можно забрать у граждан.
Журналист встал и, обойдя стол, забрал у всех по одной фишке.
Смолл с интересом наблюдал за происходящим. Определив, у кого стало больше фишек, он подошел к ним и выдал им еще по пять, но при этом сказал, что эти деньги даются тоже под процент, но на этот раз под двадцать годовых.
Предложив всем сыграть еще раз, он подождал, когда закончатся очередные пять минут, и, забрав еще десять фишек у "правительства", стал подводить итог.
- Давайте посмотрим, что же произошло. На начальном этапе я, вернее ФРС, дал вашему правительству сто долларов. Ваше правительство решило поступить честно, распределив эту сумму между вами поровну. Дальше вы все вступили между собой в карточную игру, которая имитировала товарно-денежные отношения в государстве. И что же в итоге? У одних денег не осталось вовсе. У кого-то всего одна или две фишки. А у нескольких человек денег оказалось больше, чем им дало государство.
Все закивали, соглашаясь с очевидными выводами.
- Но заметил ли кто-нибудь из вас, что только один человек в зале гарантированно получает прибыль, при любом раскладе?
- Да, конечно. Это государство, - ответил кто-то.
- Нет. Неверно. Этим человеком был я, то есть Федеральная резервная система. Посмотрите: за два года работы я вернул себе двадцать фишек из ста выданных ранее, но при этом вы все равно остались мне должны сто фишек.
- Мистер Смолл, но если вы каждый год будете изымать по десять фишек, то через десять лет в "государстве" просто не останется денег?
- Хороший вопрос. И я как ФРС заинтересован в том, чтобы те деньги, которые мне возвращаются в виде процентов, я снова вкладывал в экономику, прикручивая к этим вложенным деньгам новый процент. И этот ком будет расти с каждым годом. Чем дольше существует ФРС, тем большую сумму с каждым годом мы все будем ему должны.
Один из присутствующих закачал головой, пытаясь возразить:
- Мистер Смолл, вы говорите, что мы все должны ФРС и что этот долг растет с каждым годом. Но ведь у нас столько богатых людей в Штатах. И они явно не чувствуют, что кому-то должны.
- Вы совершенно верно это заметили. Даже у вас за столом появились те, у кого фишек стало больше, чем было выдано изначально. И если бы у нас с вами было много времени и мы целый день играли в эту игру, то я могу вам с уверенностью сказать, что те из вас, кто стал бы много выигрывать, непременно стал бы давать в долг другим игрокам. Если перевести все это на нормальный язык, то эти игроки должны были бы играть роль банков. И со временем всем бы начало казаться, что каждый должен деньги только банку или друг другу. Но в этом-то и есть самый большой обман, потому что вам кажется, что вы действительно не должны ФРС, за исключением банков и государства, которые получали у ФРС деньги напрямую, но все вместе вы все больше и больше погружаетесь в долговую яму, из которой нельзя выбраться. И у правительства есть только два варианта, как вернуть эти навязанные проценты - это либо занять денег у вас или у кого-то еще за пределами страны, выпустив долговые бумаги, либо просто забрать эти деньги у вас в виде налогов. Надеюсь вам понятно то, что я хотел сказать?
- Мистер Смолл, но если все именно так, как вы нам сказали, какой из этого есть выход?
- Дело в том, что я всего лишь человек, открывающий вам правду. И объяснив вам суть этой глобальной аферы, я не претендую на роль мессии. Пусть этим занимаются политики и финансисты.
- Тогда для чего вы нам все это рассказали?
- Для того, чтобы вы знали, куда мы все идем. Вернее, куда нас всех ведут.
- Разве нельзя правительству взять и заменить ФРС на какую-то другую, более справедливую систему?
- Можно. Но в жизни все происходит ровным счетом наоборот. Это не правительство меняет ФРС, а ФРС меняет правительства. Вернее, те люди, которые стоят над всей этой системой. И вы как журналисты помогаете этим людям в смене правительств. Теперь вам понятно, почему я включил в цикл моих лекций и эту тему?
- То есть, мистер Смолл, вы хотите сказать, что мы все как журналисты вовлечены в эту большую аферу. И то, что мы пишем в наших изданиях, в конечном счете становится на руку тем силам, которые стоят за всей этой системой?
- Именно так, - удовлетворенно кивнул Бенджамин Смолл.
- Но я независимый человек и пишу только то, что считаю нужным, - возразил ему один из журналистов.
- Это не совсем верно. Вы действительно пишете то, что считаете для себя правильным. Но все, что вы делаете, вписывается в стратегию и цели тех, кто управляет этим глобальным процессом. Держу пари, что как только вы напишете в своей газете, например, о том, что я вам рассказал сегодня, я просто уверен, что ваш главный редактор не пропустит такой материал. А вас обвинят в том, что вы сторонник "теории заговоров".
Споривший журналист не стал больше возражать лектору, сел на место и что-то записал в свой блокнот.